Железный человек. Пустошь проклятых

Пролог

      У Гарри выдался нелегкий денек. Жизнь торговца караванщика и так не сахар, но в этот раз леди Фортуна и вовсе послала его на три веселых. Дважды нападали банды рейдеров, едва удалось сбежать от громадного, раздражающе настойчивого рад-скорпиона, брамин едва не свалился с горы. И кульминацией всего стала стремительно надвигающаяся на него песчаная буря. До ада из песка и ветра оставались считанные часы и оранжевый авангард уже заслонял небо от солнца. Становилось тяжело дышать, радиоактивные песчинки лезли в глаза. Единственный, переживший рейдеров и скорпиона охранник тихо ругался, пожевывая лист довоенной табачной жвачки, брамин громко и надрывно фыркал, вокруг пасти запекалась пена. Караванщик остановился, снял лицевую повязку, обнажив морщинистое лицо, порепаное агрессивными ветрами Мохаве, и жадно прильнул к фляге с чистой водой. — Дело дрянь, — буркнул охранник, кивая на восток. — Еще час и накроет к чертям собачим.       Гарри не ответил. Обычно болтливый, он едва держался на ногах от усталости. — Свернем в горы. — Ты шутишь? Там же когти! — Есть получше идеи, ковбой? — зло ответил караванщик. — Да любое дерьмо будет лучшей идеей, чем тащиться в сраные горы! Нас там сожрут. — Послушай-ка меня, парень. Я знаю, что это опасно и будь я проклят, если рад тащить сто двадцать кило свежего браминьего мяса и за сотню человеческого в пасть к горным тварям. Но даже там шанс выжить больше, чем в сраной буре. Поэтому заткнись и топай. — Черт, вот же невезуха, — тихо выругался охранник. — Дерьмо из дерьма в дерьме, мать его. — Подожди, — нервно встрепенулся Гарри. Он мог поклясться, что видит в песчаном мареве массивную фигуру. Проморгался — но таинственный фантом не исчез. — Видишь? — Что? Подожди… матерь божья…       Из оранжеватого песчаного марева медленно вышел исполин в силовой броне. Гарри пораженно раскрыл рот, глядя на облик таинственного гостя. Ему и раньше приходилось встречать парней в силовых доспехах. Но этот вполне мог отнять у него приз на самый дерьмовый день. По крайней мере выглядел парень так, словно на его долю выпало шестнадцать фунтов невезения. Доспех сплошь покрывали опалины от плазменного и лазерного оружия, пластины были пробиты в нескольких местах, на левой руке отсутствовала сталь и, сквозь обожженный, изломанный металл сервоприводов виднелось кровавое месиво левой руки. — Да это же парень из братства! — охнул охранник. — Это их доспехи! — Заметил. Эй! Парень! Ты там живой?       Израненный воин не ответил, наступая на караванщика. Гарри медленно достал из-за пояса лазерный пистолет. Оружие дышало на ладан, но лучше уж такое, чем обычные пули. Караванщик напрягся, охранник медленно извлек бережно замотанный в тряпицы боевой дробовик. Гигант в доспехах остановился прямо напротив Гарри и замер. Послышалось тяжелое, сбивчивое дыхание, перемешанное с едва уловимым шепотом. Не успел караванщик спросить, как доспех с шипением раскрылся и боец братства со стоном вывалился из силовой брони на горячий песок. — Черт!       Гарри швырнул пистолет охраннику и пулей подбежал к раненному. Им оказался избитый и окровавленный юноша, не старше двадцати. Он задыхался, хрипел, изо рта сочилась кровавая пена. Оставалось лишь гадать, сколько бедняга бродил по пустыне, поддерживаемый стимуляторами силовой брони. Караванщик, было, хотел что-то спросить, как вдруг увидел то, что заставило содрогнуться. На месте ушей у парня были кровоточащее алое месиво. Он был абсолютно глух. — Господь в подтяжках, парень, кто это тебя так? — Легионеры, — бросил охранник. — Зуб даю они. — А почему не вскрыли броню?       Юноша широко раскрыл глаза и застонал: — Музыка… музыка… музыка… — Тише, — лаского прошептал караванщик. Сердце разрывалось при виде умирающей молодости. Совсем юнец, для него как мальчишка, умирал на глазах старика. — Ты в безопасности. — Музыка… Анклав они… Анклав… — вдруг глаза солдата округлись. Он схватил караванщика за рукав мантии и, впившись в него безумным, умирающим взглядом, зашептал: — Купол! Они захватили купол! Братство потеряно… надо бежать… надо бежать отсюда! Бежать… надо…       Юноша вздрогнул и обмяк. Взгляд остекленел, устремившись вдаль. На встречу надвигающейся стене песка и смерти. Караванщик Гарри медленно поднялся, сжимая в руке небольшой круглый диск с сильно потертым изображением странного шара и надписью: «Посетите знаменитый купол Боулдера!». — Боулдер… — Знакомое местечко? — усмехнулся охранник. — Да так, наслышан. Радиоактивная яма. Прости, паренек, что не смогли помочь. Земля тебе пухом. Давай убираться отсюда, пока и нас не накрыло бурей.       Караван спешно двинулся на запад, к скалистым перевалам, полным опасных хищников. По пути, подгоняемый бурей, Гарри снова и снова опускал взгляд на странный диск, покрытый запекшейся кровью. Охранник шел рядом и довольно посвистывал. Силовая броня несчастного паренька хоть и провоняла насквозь потом и кровью, но надёжно защищала от невзгод. И значительно увеличивала шансы выжить. — Эй, Гарри! Ты часом не знаешь, как отрубить радио в этой чертовой броне? Башка уже трещит. — Не любишь музыку? — Люблю, но эта кого угодно до белого каления доведет. Не знаю, вроде и текст знакомый, в башке как будто что-то чешется от нее. Дерьмо собачье.       Буря настигла караван, когда тот уже добрался до скал. Ужасающе ревущий ураган принес тонны смертоносного радиоактивного песка и обрушил на природные укрытия диких тварей, превратив мир в оранжевато-красный ад. Гарри едва мог дышать, брамин задыхался, пуская пену. Воспаленные глаза не защищали даже специальные очки. Но, все же, удача была благосклонна к ним. Почти сразу же, как песчаная буря обрушила на них всю свою мощь, караван наткнулся на пещеру, обжитую небольшой стайкой гекконов. И уже через час их освежеванные, разделанные туши медленно обжаривались на костре.       Гарри сидел у кромки пламени. Тепло огня надежно защищало от холода ночной пустыни. Буря понемногу ослабевала, обещая на завтрашний путь относительно-чистое небо. Но, не смотря на удачу и радужные перспективы, караванщик не мог отделаться от гнетущего чувства на душе. Колики под сердцем, странный, привычный старым бродягам холодок у хребта — предупреждающие о приближении чего -то страшного. Виной тому стоящее перед глазами лицо юноши? Его страшные раны? Или странное поведение охранника? Спутник Гарри сидел в темном углу, так и не сняв силовую броню, и смотрел куда-то перед собой. Они шли почти восемь часов, путь был адски труден, но наемник не спешил есть и так и не притронулся к запасам чистой воды. И это нагоняло жути.       Караванщик проснулся посреди ночи, дрожа от холода. Он не помнил, как уснул. Пламя костра погасло, в пещере пахло сгоревшим мясом. Ветер затих, буря кончилась и кругом воцарилась зловещая и тревожащая тишина. В безмолвии караванщик слышал биение собственного сердца и хрип спящего брамина. И больше ничего. Гарри поднялся, помял лицо и, бросив взгляд на сгоревших к чертям гекконов, громко выругался. — Юджин! Какого черта?! Ты чем там… — слова застыли в горле, когда караванщик понял: охранника в пещере нет. Выхватив из-за пояса лаз-пистолет, старик медленно вышел из пещеры, окидывая взглядом темный, холмистый пейзаж. Кричать было опасно, хищники наверняка не спали. Но оставаться одному, без охраны в пустыне Мохаве — от этой мысли бросало в дрожь. — Юджин! Где ты, сукин сын? Юджин!       Ответа не последовало. Тихо выругавшись, Гарри вернулся в пещеру. Храп брамина начинал нервировать. Погасший костер породил густые тени и сумрак. Пришлось потратить немного масла и зажечь фонарь, наполняя сырые свод тускло-оранжевым светом. И, едва сияние озарило стены, Гарри вскрикнул от страха. На холодном камне пещеры блестели, переливаясь, кровавые надписи:       «Музыка.Музыка.Музыка.Музыка.Музыка.Музыка» — Господи боже, — простонал караванщик, направляя луч фонаря на самый дальний и самый темный угол пещеры. Сердце пронзили иглы ужаса, фонарь едва не выпал из дрожащей руки. Там, в темноте, в луже собственной крови лежал охранник. Вместо ушей багровели кровоточащие раны, ладонь с распоротым запястьем сжимала боевой нож. А рядом с ним, зловещим исполином, возвышалась раскрытая силовая броня Братства Стали.       Раздался громоподобный в тишине щелчок, из шлема силовой брони зазвучало радио. И Гарри закричал, как никогда в жизни.