Железный человек. Пустошь проклятых

      Ночь в Пустоши Мохаве — опасное время. В кромешной тьме пробуждаются твари, голодные до человеческой плоти. Ночью никогда не бывает тихо, ее всегда наполняют звуки ужаса и вой тысячи тварей. И, говорят, если прислушаться — можно услышать эхо воплей умирающих. Тех, к кому леди фортуна не была благосклонна. Но вся кровожадная фауна, каждый распоследний обдолбанный рейдер этой ночью прокляли бы все, нарвись они на стоянку беглецов. И, пусть они были вымотаны и ранены, одного их вида было достаточно, чтобы усомниться в собственном рассудке.       Они устроили ночлег под открытым небом, в двух милях от гор. Черные птицы не отдалялись от места поисков, хотя надежды найти цель уже были потеряны. И это радовало Старка. Одна проблема, пусть и на время, решена. Стоянкой выбрали небольшое кладбище довоенных автомобилей и мотоциклов, проржавевших и частично занесенных песком. Местные дикие гули разбежались, едва завидев когтя смерти, освободив обжитое, загаженное и до невозможности радиоактивное жилье. В небольшом костре трещали уродливые, черно-коричневые кустарники с толстыми стеблями, пламя отбрасывало зловещие блики на мертвые остовы машин и байков. Рождая причудливые, тревожащие миражи. Горис пытался отвлечь мысли от безумной истории Старка и подавить возбуждение. Луиза Старк существует и творит жуткие эксперименты над жителями Пустоши. Об этом нужно при первой же возможности доложить Братству. Но сделать это он пока не мог, потому читал найденную в герметичном багажнике книгу. Интересный, хоть и бесполезный для ума детектив о мире, которого он никогда не видел и не знал. Киборг, наверное, смогла бы оценить прелесть произведения, если бы не шарахалась от него. «Скала» казался особенно задумчивым и не сводил глаз с черного горизонта.       Тони ковырялся в движке одной наименее пострадавшей машины, освещенный сиянием фонаря. Весь день он посвятил оживлению старого атомохода, донельзя загаженного гулями. Как на зло, срали они в единственный пригодный для какого-никакого ремонта транспорт. Затея, на первый взгляд, бесперспективная, чинить то, что простояло в пустыне пару сотен лет. Слишком многое сгнило и не подлежало ремонту, слишком многое, пусть и могло быть активировано — рисковало взорваться при попытке завести. Любой другой механик на его месте бросил бы эту затею. Но Тони не был «любым», он был лучшим. И долгие часы труда приносили плоды. Лесли активно помогала, стараясь не смотреть лишний раз на Гориса. Откат защитной системы имел серьезное побочное действие. Если, спасаясь от взрыва, она была на седьмом небе от радости, то теперь хотела умереть. В голову лезли тяжелые мысли и воспоминания, одно поганее другого. Хотелось просто лечь и тихо плакать, свернувшись калачиком. И вид здоровенного Когтя-смерти в гротескных очках, читающего у костра чудом сохранившуюся книгу, только добавлял гирьки на весы химической депрессии. Поэтому она помогла Старку чем могла, пусть и храня почти траурное молчание, лишь изредка задавая вопросы, больше из приличия, чем по необходимости. Тони тоже не был особо доволен своей работой. Он был уверен, еще денек — и атомоход удастся привести в «приемлемое» состояние. Но доедет ли он до дамбы Гувера? Сможет ли машина преодолеть мили пустыни не взорвавшись? На это он не поставил бы и цента. Старк тихо выругался, выбрасывая окончательно сгнивший контроллер. — Ну что, здоровяк, истосковался, небось, по дороге? Две сотни лет в пустыне, ждал, пока кто-то вернет тебя в бой? — по-дружески спросил Тони проржавевший транспорт. — Подбросишь меня до Вегаса? Как доберемся, сделаю из тебя вездеход. Прикручу пару плазменных пушек, гусеничные траки, а это, — он легонько стукнул по ржавому корпусу. — Это мы закроем пластинами брони с динамичной защитой. Все эти тачки из фильмов про Бонда будет кусать выхлопные от зависти. Если не взорвешься по дороге. Договорились? — Он вообще заведется? — угрюмо спросила стоящая рядом Лесли. Голос киборга звучал тихо и подавленно. — Заведётся, куда денется, — уверенно ответил Старк. — Этот парень еще себя покажет. Подчистить тут, подкрутить там, и он нас до Сан-Франциско довезет с ветерком.       Тони весело стукнул по корпусу и задний бампер пикапа с грохотом отвалился. Из ржавой дыры ломанулись россыпью пустынные жучки-навозники. — Врешь. — Вру. А может и нет. У меня есть еще пара идей, завтра буду пробовать. А хотя… сверкни-ка глазками поярче.       Лесли увеличила мощность прожектора. Тони пригляделся, заметив потенциал в направляющей катушке. Она все еще могла быть рабочей. Нужно всего ничего, разобрать, вычистить и пустить в ход. Оптимизма лишало одно: для стабильной работы двигателя нужна была как раз довольно хрупкая деталь. Контролер-стабилизатор синтеза, который будет ограничивать и направлять вырабатываемую ядерным двигателем энергию. Все контроллеры, что удалось найти, ремонту не подлежали, а сделать такой своими руками он не решался. В прошлый раз Тони смастерил подобную штуковину, имея под рукой целую гору высокотехнологичных деталей и компонентов. Создать такой же контроллер, какой он использовал в боевых костюмах невозможно по объективным причинам. А сделать что-то новое из дерьма, засохшего чудо-клея и кусков обгаженного гулями металла пусть и возможно, но слишком опасно.       «Если бы у меня были компоненты, мы бы уже завтра были в Стрипе. И все-таки, шикарные в этом мире технологии. Любая машина моего времени десять лет в гараже постоит, и можно под пресс пускать. А эти сделаны на века. Металл — просто сказка. Высокопрочный сплав, легкий и стойкий к механическим повреждениям и коррозии. Я похожий, только хуже, только недавно начал использовать на железных легионерах. Все, что сделано не из резины и пластмассы работает почти идеально. Атомный двигатель так вообще заводится с полпинка, стоит только подать ток. Такая машина семь поколений может возить из пункта А в пункт Б без техобслуживания. Надежно, как швейцарские часы, долговечно как советский танк. Все выглядит, как доисторический мусор, а на поверку — хайтек уровня так на четыре выше, чем у нас. Высокие технологии только… другие. Просто, надежно, разрушительно. Отвал башки, черт подери. А не будет ли мой костюм недостаточно хорош, против их техники? На защиту от плазмы я его не тестировал» — Ладно, на сегодня все. Осталось найти контроллер и можно ехать, —сказал Тони, закрывая капот. — Мы, вроде, все машины уже разобрали. — Это и есть наша главная проблема. Я могу сделать его своими руками, но вот надежность… Думаю, получится. — А если не получится, и твоя поделка сломается? Машина взорвется и разметает наши ошметки по пустыне, на радость падальщикам? — Выше нос, эмо-девочка. Падальщики останутся без обеда. Если контроллер полетит, атомный двигатель будет вырабатывать энергию без ограничений, в геометрической прогрессии. Сперва мы почувствуем запах горелой проводки, потом, что стало как-то жарковато, затем твой счетчик Гейгера сделает громко трррсссттт… а потом бум, вспышка, взрыв, и большой несъедобный гриб разнесет наши атомы по пустыне. — Оптимистично, — мрачно подметила киборг. — А если не рванет, он наш с тобой вес выдержит? Я, на минуту, вешу чуть больше двух яао-гаев. Как бы колеса не поотваливались от веса моей стальной задницы. — Не бойся, бекончик. Этот парень выдержит помимо тебя и меня еще полторы такие же стальные задницы. И… подожди, ты сказала «нас двоих»? — Этот сраный говорящий коготь смерти с нами и не едет. Ему безопаснее будет двигаться пешком, он же… ну, коготь смерти. Гарри, наверное, тоже не поедет с нами. — Почему? — Я думаю, он хочет вступить в Легион. А что, он здоровый, сильный мужик. Умеет драться, умеет стрелять. Ему здесь все дороги открыты. Только ты и… — Эй, громила! — крикнул Тони. «Скала» медленно перевел на него взгляд. — Че? — Ты как, едешь с нами в Вегас, или будешь строить карьеру в местной банде мужиков в юбках? — Не знаю, посмотрим, — бросил тот. — Да ладно, неужели не любишь казино?       «Скала» хмыкнул и отвернулся. Все это зашло слишком далеко. Кто он такой сам по себе? Бандит? Синт, внедренный в человеческое общество с простой задачей? Свободный человек? И свободный ли? Жизнь в бегах — это не жизнь, Бюро Робототехники до него, рано или поздно, доберется. И больше всего шансов у них будет там, по ту сторону дамбы Гувера. Хаус пригласил к себе Старка, а не его «дружков». А даже если тот впустит его в Стрип на правах напарника Тони, что будет дальше? Он будет сидеть взаперти, всматриваясь в лица каждого приезжего в Стрип торговца, гадая, не приставит ли тот шокер к его черепу глубокой ночью. В НКР внедрили много синтов. Там активно работают охотники. «Скала» пересечет дамбу, и окажется в ловушке. Нет, единственное место, где он будет в безопасности от Института — Легион. А что, драться он умеет получше многих, мозги работают как надо. Ученых там не любят, а роботов тем более. — А может быть вернуться? — пробубнил он про себя. — Нет, пошло все. Хочу остаться собой. — Вот и распадается наша труппа, — усмехнулся Тони, поднимаясь на ноги. — Пойду вздремну. — Иди, а я… поброжу тут по округе. Выйду на разведку.       Тони нахмурился, уловив дрожь в голосе. — Лесли… ты как? — Не заржавею, — солгала она. — Просто, хочу проветриться немного. Гарри первый дежурит, потом ты. Я вернусь часа через четыре и приму вахту. — Поосторожней там, — ответил Старк, пожимая плечами и, похрустывая пальцами, пошел к костру.       Лесли тихо двинулась сквозь ночную пустошь. Ни холодного ветра в лицо, ни запахов, ни едва уловимой дрожи в земле. Никаких ощущений, лишь фантомные боли, да поток бесконечных данных на экране визора. Нужно было побыть одной, наедине с потоком погано-суицидальных мыслей. Отдаться им, пожалеть себя, побыть жалкой личинкой дутня немного. Это поможет справиться с детоксикацией.       «Я просто не хочу, чтобы вы все видели меня такой»       Лесли отошла от лагеря далеко и села на песок, бросив взгляд вдаль, на плоскогорье Мохаве. Вдали мелькал свет огней, звуковые сенсоры улавливали отдаленные голоса. Крики, смех, лязг металла. Где-то там, за границей горизонта есть город. Не маленький, но и не огромный. А может и военный лагерь Легиона. Их тут полно в пустыне. — Лесли!       Киборг вздрогнула и обернулась, чувствуя потаенный ужас. К ней быстро приближался коготь смерти. Старый, серый коготь смерти в балахоне. Хотелось броситься бежать, но, усилием воли, она сдержала порыв. Горис подошел к ней и сел рядом, посмотрев ей в алые линзы визора. На миг ей показалось, что сейчас он что-то хрюкнет на своем, чудовищном, и откусит ей голову. Но, вместо, казалось бы, неизбежного исхода, он просто спросил: — Прости, что напугал тебя. Ты весь день бегаешь от меня, не было возможности извиниться. — Забей, зубастик, — нервно ответила она. — Просто держись от меня подальше. Желательно на расстоянии выстрела из гаусс-пушки. Умноженного так на миллион. — Ты можешь не бояться меня, — поспешил сказать Горис. — Я разумен, я не чудовище. И я не причиню тебя вреда. Не нужно меня бояться. — Ты один такой? — резко спросила Лесли. — Сколько по Пустоши еще бегает разумных когтей?       Горис резко помрачнел, или Лесли так показалось, а затем, отвернувшись, сказал: — Я последний. Больше нет таких. — Ладно, ты пойми, зубастик. Ты — коготь смерти. Я… я две сотни лет живу в Пустошах, без трех недель будучи гулем. Когда я видела когтя смерти, я обычно пряталась, или срала в штаны. Это если он меня замечал. Не обижайся, но все мои инстинкты буквально орут о том, что я должна тебя бояться. Страх — это, знаешь ли, первобытная штука. А когда мы с тобой попрощаемся я… а, черт с тобой. — Понимаю. — Да ничего ты не понимаешь, громадина. Ладно. Знаешь что? Давай-ка сходим прогуляться? Дай мне к тебе попривыкнуть. Раз уж мы еще долго будем бродить вместе. — Ты не веришь, что Тони починит машину? — удивился Горис. — Не верю, что доедем. Пошли.       Лесли и Горис быстро шли через ночную Пустошь, своим видом распугивая всю местную фауну. Юркие гекконы при виде их бросались в рассыпную с писклявым воем, пустынные псы забивались под камни, кротокрысы не решались и шевельнуться. Страх — первобытная штука. И он делал двоих самых опасных чудовищ послевоенной Америки неприкасаемыми этой ночью. Они шли мимо покореженных старых автозаправок, с которых загребущие руки легионеров давно сорвали все, вплоть до последнего шурупа. Кое-где все еще виднелись истлевшие остовы машин и байков, почти полностью засыпанные песком. По пути Горис пытался наладить разговор, но вскоре бросил это бесполезное занятие. Любой вопрос неизбежно вонзал зазубренный нож в кровоточащую рану в душе. То когтю, то киборгу. Пробуждал воспоминания о временах будто из другой жизни, когда жизнь была не настолько паршивой. Коготь пожалел, что решил составить ей компанию. Слишком уж сильно портили настроение эти вопросы. Они шли несколько часов, храня гробовое молчание, пока, наконец, Лесли не заговорила: — Вот ведь… бедный ублюдок. — Что? — Там, на пригорке. А, ты ведь не видишь так далеко, как я. Пошли покажу.       Лесли резко перешла на бег, не боясь оступиться в темноте. Ночное видение в сенсорах любой мрак превращало в ярчайший день. Горис легко поспевал за ней, заинтригованный, мысленно радуясь нарушению вынужденного безмолвия. Спустя десять минут бега он, наконец, все понял. Киборг привела его к небольшому пригорку, на котором возвышался крест, с привязанным к нему полуобнаженным мужчиной. Лесли остановилась напротив него и покачала головой. — Бедный, бедный ублюдок.       Подвешенный выглядел паршиво, но намного лучше, чем большинство жертв Легиона на крестах. Лесли активировала красный прожектор и Горис сумел как следует рассмотреть жертву казни. Высокий, даже огромный мускулистый мужчина, покрытый кровью, грязью и потом. Густые волосы и борода спутаны и покрыты коркой ссохшейся крови. Тело покрывали синяки и ссадины. — Жестокая казнь, — угрюмо согласился Горис. — Хуже, чем жестокая. Ты знаешь, ведь дело не в кресте, как таковом. Человека поят, подвешивают и бросают так висеть посреди Пустоши. Чтобы дикие твари его сожрали живьем. Сперва налетают грифы. Выклевывают глаза, губы, сдирают скальп. И если бедный ублюдок не умирает от болевого шока, то живет так еще дня два. — Интересно, за что его так? Никто такого не заслуживает. Вы, люди, странные существа. Сколько уже живу, так и не смог понять, откуда в вас столько ненависти и жестокости друг к другу? — Ну, не все мы садисты и ублюдки. Просто их дебильные выкрутасы всегда на виду, вот отсюда и… ты только посмотри, зубастик! — Лесли указала на крест. Под ним лежал растерзанный труп пустынного грифа, с перекушенной пополам шеей. Похоже, пленник не дал падальщику выдрать себе глаза. — Это кровь зверя. Обалдеть, в первый раз такое вижу. — Может, он еще живой? Нужно его снять… — Нет, не нужно! — резко и грубо ответила Лесли. — Он враг Легиона. Снимем его — сами станем врагами Легиона. И я не хочу проснуться с копьем в заднице. — Мне все равно. Никто не должен так страдать. Если он жив — я его спасу и сниму с креста. — Горис, черт подери, мы на территории Легиона! Здесь не место для альтруизма! — Везде есть место для альтруизма, девочка-киборг, — осуждающе ответил коготь. — А если бы Старк решил не вызволять твой мозг из банки, чтобы не портить отношение с Моро? Что было бы с тобой? — Это не то же самое, мы с Тони…       Вдруг, пленник резко дернулся и раскрыл опухшие, воспаленные глаза. Из груди вырвался болезненный, полный боли и ярости хрип. Тело выгнулось, мускулы натянулись, словно стальные канаты. Он дернулся изо-всех сил, потом обмяк и поднял полный звериной ярости взгляд на Гориса. — Ну вот и все, — прохрипел он. — Ну давай, тварь. Стол накрыт. Кушать подано. Надеюсь, мои кости встанут у тебя поперек горла. — Я не буду тебя есть, — ответил Горис. — Я спасу тебя. Пленник вдруг сдавленно засмеялся. — Спятил… все-таки. — Горис, нет! — протестующе крикнула Лесли, когда Коготь подошел к кресту. Пленник напрягся, готовясь встретить неизбежную, мучительную смерть. Когти обычно убивают быстро, один удар когтями и все. Но, вместо агонии, пришло избавление. Громадный серый монстр легко разорвал путы на руках, затем освободил ноги пленника, застонав рухнул на холодный песок Пустоши. Он с трудом поднялся на колени и поднял на когтя смерти изумленный взгляд. — Это безумие. Это сон наяву. Предсмертные видения. Ты пришел забрать мою душу? — Вот теперь ты нам создал проблемы! — рявкнула Киборг. Пленник медленно перевел на нее взгляд. Робот. Штурмотрон. Говорящий и, похоже, разумный. Редкая вещь, но уже не такая безумная. У НКР есть парочка таких машин, но их никогда не встретишь на передовой. Они редкие, и, в основном, охраняют очень важных шишек. — Теперь нам нужно ждать копье в заднице! Нельзя ссориться с Легионом, на их территории, черт тебя раздери! А если нас видели разведчики? Они увидели, кто спас этого ублюдка с креста. И в первом же… — Не нагнетай, — ответил Горис, вновь изумив пленника. — Увидели и что? Как коготь смерти снял себе с креста добычу? Никто в здравом уме не поверит, что я его спас. Подумают, что сожрал.       Мужчина медленно взял за голову мертвого грифа и, сжав, вонзил острый клюв себе в ладонь. Кровь тяжелыми каплями полилась на песок. Лесли замолчала, вместе с Горисом наблюдая за происходящим. Пленник выдернул клюв из ладони и вновь уставился на когтя смерти. — Боль настоящая. Не сон. Не видение. Я живой, а ты… — Ты живой, — ответил Горис. — И ты спасен. — Потрясающе. Значит Марс на моей стороне, раз послал тебя, демон. Но я… наверно… нет, я смогу идти. Смогу… — Не пытайся. Ты провисел на кресте, наверное, несколько дней. Ты не…       Пленник медленно поднялся на ноги, гордо расправив плечи. Не смотря на изможденность и диковатый вид, он буквально излучал силу и гордость. Он не был похож на проштрафившегося легионера, и уж тем более не был похож на обычного раба. Горис же сразу понял, что перед ним настоящий воин и военачальник. Свирепая ярость во взгляде, крепкая мускулатура, не такая массивная как у «Скалы», а более сухая и природная. — Я смогу идти, демон, — гордо ответил он и, сделав шаг, с тихим, полным злобы стоном рухнул на песок. Ноги свело судорогой. — Ага, сможешь, как же, — усмехнулась Лесли. — Пара дней на кресте, обезвоживание — у тебя мышцы из мяса, а не из стали, самоуверенный ты хрен, — она подняла на Гориса взгляд, полный осуждения. Но, в виду отсутствия мимики, коготь не уловил этого. — И тащить его придется кому? Мне, да? — Нет. Я понесу его. — Мне он не нравится. С ним что-то не так. Висит один, в миле от города, и сам похож на ветерана. Ему нельзя доверять. Освободил — хрен с тобой. Пусть полежит здесь, глядишь оклемается. — Это не сон, — прошептал пленник, переводя изумленный взгляд с Лесли на Гориса. — Говорящий демон Пустоши и его подруга. Разумная машина. Либо я мертв, либо выиграл в лотерею у самого Марса. — Даже слушать не хочу. У нас в лагере есть вода и еда. Ему нужно время оправиться, а потом мы его отпустим. — Мы об этом пожалеем! — зло крикнула Лесли и обиженно зашагала в сторону лагеря. — Если он навредит Тони, я из тебя сапоги сделаю, богом клянусь, Горис!       Коготь смерти аккуратно поднял пленника на руки и понес за ней, как маленького ребенка. — Incredibilis, — прошептал он и потерял сознание.       Сказать, что Старк и «Скала» удивились, когда с разведки парочка вернулась с живым трофеем — не сказать ничего. Лесли выглядела взвинченной, разъяренной до предела. А Горис наоборот, казался спокойным и даже довольным собой. — Какого хрена, кто этот парень? — спросил «Скала». — Надеюсь, не наш обед, — усмехнулся Тони, поднимаясь на ноги. — Не пойми неправильно, бекончик, я твою стряпню люблю, но на человечину у меня аллергия. — Отвали, я не в духе! — рявкнула киборг. — Глаз с этих двух не спускайте… вот ведь альтруист хренов. Всех нас в могилу сведет! Коготь бережно положил пленника на песок возле костра и попросил Тони помочь его напоить. Гарри подошел к киборгу с мрачным выражением лица. — Это кто еще такой? — Не знаю. Горис его с креста снял, альтруист хренов. — Он ЧТО сделал?! — вспыхнул «Скала». — Ага, и я о том же. И можешь с ним не разговаривать, в его тупой череп умная мысль не проберется. Надеюсь, фурментарии не пойдут по нашим следам. — Пойдут. — Не факт, кстати. Ну забрал коготь смерти себе добычу. Может и пронесет, бывает и такое. — С твоей удачей… — Ой, иди и ты в жопу. Видеть вас всех не могу, уроды. Всех вас… кроме Тони. Он единственный, у кого есть мозги во всем этом долбанном мире. Если бы ОН захотел снять с креста ублюдка — я бы поняла. Другой мир, другая мораль, прочее, но Горис! Как ты вообще столько прожил в Пустоши, моралист? Не удивлена, что всех ваших перебили.       Горис замер и бросил на киборга тяжелый осуждающий взгляд. Лесли словно окатило ледяной волной. — Не доброта и альтруизм убили моих братьев и сестер, машина, — холодно сказал он. — А люди, у которых не было ни первого, ни второго. Ты была права, мне и правда стоит держаться от тебя на расстоянии выстрела гаусс-пушки, помноженного на миллион. Мистер Старк, помогите мне напоить беднягу. Давайте ему воду по чуть-чуть, с таким обезвоживанием нельзя пить много. — Знаю, смотрел «Хороший, плохой, злой».       Прежде, чем Тони поднес горлышко последней бутылочки чистой незараженной воды к пересохшим, окровавленным губам пленника, тот внезапно судорожно вздохнул и открыл глаза, а затем резко, со скоростью, удивительной для столь истощенного человека, схватил его за руку. Хватка была такой, будто пальцы мужчины сделаны из стали. В глазах на миг вспыхнула звериная ярость и жажда убийства, и растаяла так же быстро. — Где я? Демон забрал меня… нет, конечно, это была галлюцинация. Ты чертовски смелый сукин сын, раз решил снять с креста личного врага Цезаря. — Считай, что ты воскрес на третий день, Иисус, — усмехнулся Старк. — Кстати, скажи спасибо деве Марии и апостолу Годзилле. — Не галлюцинация, — сказал Горис. — Это я снял тебя.       Пленник перевел на когтя удивленный взгляд, будто все еще не верил собственным ушам. Затем хрипло выругался и разжал пальцы. Он болезненно вздохнул и сел, взяв из рук Старка бутылку. А затем медленно и аккуратно сделал один глоток, долго полоская рот, прежде чем проглотить. — Самая безумная вещь… что я видел. — О поверь, побудешь с нами на пару дней дольше, и тебя не будет удивлять и инопланетное вторжение, — усмехнулся Старк, вставая. — И что теперь? Спасли, теперь сделаете рабом? — в голосе мужчины звучала ядовитая насмешка, не предвещающая ничего хорошего. — Нет, — резко ответил Горис. — Как придешь в себя — иди куда хочешь. Мы против рабства. — Против рабства! Ха…кх…кх…кхх на земле Легиона! Яйца Марса, кто вы такие, бродячий цирк? — В шутке только доля шутки. Ну а ты кто такой? Местный любовник жены Цезаря? — У этого убогого отродья нет и не может быть жены. Цезарь давно мертв, а это… носит его лицо. Самозванец, подосланный черными солдатами из ядовитого Болдера. Обманули всех, кроме меня и нескольких преторианцев. Оно думало, что со мной все кончено, но я еще вырву его поганое сердце из ребер.       «Скала» заметно напрягся, сразу поняв, о чем идет речь. Пленник смачно сплюнул, улыбнулся, и назвал свое имя. От которого кулаки синта сжались, а Лесли приготовила к бою лазер. И лишь Горис остался неизменен. — Ланий. Меня зовут Ланий.