Железный человек. Пустошь проклятых

      Предательство Ину спутало карты. Мрачный как туча Ланий едва сдерживал ярость, узнав о ее поступке. Старка же новость о смерти девушки погрузила в глубокую задумчивость. Теперь, когда враг знает о заговоре, их жизни и все предприятие висят на волоске. И только программные ошибки в мозгу охотника дают надежду на выживание. Если бы Тайтус остался образцовой машиной, утро они все дружно встретили бы на кресте. — Значит, победим честно, как и планировалось изначально, — мрачно сказал Ланий. — Если он презирает холодное оружие, тогда будет даже проще, — подметил «Скала». Тебе то никто не запрещает взять здоровенный меч и распотрошить его. — Почему мне кажется, что наш спятивший синт как минимум не дебил и не будет рисковать жизнью, в кулачном бою против нашего громилы Лания. Если тот будет вооружен мечом, — угрюмо подметил Тони. — Да мне все равно, чем он будет вооружен! Я с ним справлюсь. — Бедная девочка, — болезненно сказал Горис. — Она не заслуживала смерти. Если бы Ину смогла понять цену свободы… если бы знала, что это такое… — Да, тогда с неба бы полился дождь из золота, и сам Марс сошел бы на арену и испепелил Цезаря огнем из глаз, — раздраженно фыркнул легат. — Предположения для дураков и философов. Есть лишь то, что есть в реальности. А все эти «если» держи при себе. — Вы с ней это сделали. Превратили живое существо в… раба. Лишили воли, стремлений. Как много хорошего она могла привнести в этот мир, если бы вы не изуродовали ее разум? Этот ваш Легион, НКР… иногда мне кажется, люди просто не способны жить в мире. Будто вы… все вы, просто не можете без насилия, убийств и несправедливости. Когда их нет со стороны, вы продуцируете их сами. — Не демонизируй людей, Годзилла, — ответил Старк. — мы, конечно, со всех сторон хреновые, но других нет, так что смирись. — Да я смирился уже давно, Тони. Но от этого не легче. — Я и не делал ставки на мелкие хитрости, господа громилы, — улыбнулся Старк. — Мы с Окином задумали кое-что поинтереснее.       Когда солнце взошло, раскалив песок арены, боевые барабаны загрохотали вновь. Раскатистый рев толпы вновь наполнили все вокруг, приветствуя гладиаторов. Избранные воины вышли на арену, чтобы вновь пролить кровь во имя Цезаря. «Скала» бился в полную силу и уверенно побеждал одного противника за другим. Загруженные в подсознание боевые приемы, отточенные за годы тяжелой работы на Моро, не подводили. Но каждая новая победа неумолимо уменьшала шансы в бою с главным врагом. С тем, кто с безучастным хладнокровием наблюдал за каждым его движением на арене. Каждым выпадом, каждым ударом, выискивая слабые места, продумывая тактику предстоящей схватки. Тайтус наблюдал, стоя по правую руку от Цезаря. За ним, за Ланием, за теми, кого через сутки собирается быстро и эффективно уничтожить, на потеху толпе.       Вторые сутки боев сильно отличались от первых. Стоило отдать должное выдумщикам Легиона, они умели развлечь кровожадную публику. Бои один на один разбавляли схватки с дикими тварями пустошей, науськиваемыми умелыми погонщиками на бойцов. Убивать приходилось и огнедышащих гекко, и двух неимоверно злобных кассадоров, и бесчисленное множество мутировавших собак, обезумевших от радиации и кнутов погонщиков. Иногда звери разбавляли поединки один на один, и гладиаторам приходилось соревноваться не только в мастерстве дуэльного боя, но и отбиваться от приставучих тварей. А под вечер, когда право сражаться осталось лишь у пятидесяти трех гладиаторов из двух сотен, на арену вывели тварь, один вид которой мог лишить мужества большинство мужчин Пустоши. Огромный яо’гай гуль. Один, против всех. Тварь достигала почти двух метров в высоту, гниющая от радиации, лишенная шерсти кожа свисала с жестких мускулов с зеленоватыми прожилками. Похожая на череп уродливая морда наводила на мысли о демонах древности, а с громадных клыков капала смертоносная, радиоактивная слюна. Скала даже думать не хотел, как и кому удалось изловить такую тварь и притащить на арену, но вид она имела самый ужасающий. Один зверь против пятидесяти трех лучших воинов Легиона и самых умелых авантюристов. Казалось бы, нечестно, но, когда клинок Лания рассек, наконец, шейные позвонки твари, оборвав ее жизнь, на арене осталось всего двенадцать. Остальные — кто с ранами, кто мертвый, лежали, истекая кровью вокруг туши великого чудовища. Ланий с хрустом вырвал клинок из тела зверя и бросил полный ненависти взгляд на трибуну цезаря. Кроваво-красный закат придавал ему почти демонические черты. Кровожадная толпа ревела и скандировала имена победителей, но легат думал лишь о скорой мести. — «Легион не может позволить себе терять бойцов на арене», да? — злобно сплюнул «Скала», глядя на раненных и умирающих. — А это по-твоему, что? Да и что-то дохера раз этот сукин сын сегодня руку опускал. — Раньше такого не было, — угрюмо ответил Легат, сжимая клинок, не отводя глаз от трибуны. — Я слышал, Цезарь говорил, что после поражения на дамбе Гувера народу Легиона нужно больше крови, чтобы смыть горечь неудачи. Но я не думал, что это будет кровь лучших. Посмотри, как беснуется толпа, — Ланий кивнул в сторону ликующих трибун. — Сегодня эти дегенераты рады, а завтра что? С теми, кого задрала эта тварь сегодня, я мог захватить с десяток аванпостов НКР. Легион сегодня ослаб. Эта резня… — легат бросил взгляд на стонущего в агонии огромного дикаря. Яо’гай выпустил ему кишки молниеносным ударом лапы. — Это предательство. Завтра все решится. Готовься.       «Скала» устремил взгляд на трибуну и замер, увидев жуткую улыбку на лице Тайтуса. Мозг машины вновь дал сбой при виде впитывающейся в песок крови. Порыв холодного ветра пробрался под сочленения покрытой грязью и кровью брони. По спине пробежал холодок. Почему-то Гарри чувствовал странную уверенность, что ему придется драться с ним. Именно ему, не Ланию. Да, чемпионы одного хозяина могут не драться друг с другом, таковы правила. «Скала» просто уступит право боя легату, но… предчувствие не отпускало. Тайтус, заметив взгляд собрата, едва заметно кивнул, будто зная, что именно занимает его мысли.       Вечером компания почти не разговаривала. Охваченный мрачными предчувствиями «Скала» снова и снова проходил точилом по лезвию тесака, пытаясь отделаться от дурных мыслей. Ланий без устали тренировался, не обращая внимания на сильнейшую усталость. Горис пытался уснуть, а Старк был и вовсе не похож на себя. Он не шутил. Не пытался их подбодрить и хранил буквально гробовое молчание, отвечая на вопросы односложными фразами. На руке его поблескивали довоенные часы странной конструкции, которые он умело скрывал весь день под рукавом потертого пиджака. Были ли они тем самым козырем? Или это всего лишь примочка для удобства, он не говорил, да и никого это не интересовало. Мысли каждого занимал последний день. И ночь, которая может стать для них последней.

***

      Последний день боев на арене изумлял не меньше. В этот раз рабы принесли кучу бочек с топливом и устроили настоящее огненное представление. Сама арена сильно преобразилась. Рабы трудились всю ночь, чтобы вернувшаяся на стадион толпа с восторгом могла лицезреть нечто новое, ужасающее и внушительное одновременно. За ночь повсюду наставили разные жуткие препятствия. Колонны с острыми ржавыми шипами, украшенные человеческими черепами, вырыли ямы с кольями и колючей проволокой. Пламя, шипы, ловушки и рев диких чудовищ, внезапно вылетающих на арену из секретных полостей в земле прямо во время поединков. Гладиаторов осталось немного, поэтому бои разбавили другими кровавыми представлениями. Дикие твари рвали друг друга, на карликовых яо’гаев спускали стаи псов-мутантов, на группы кротокрыс натравливали кассадоров, а победивших тварей обильно кормили провинившимися рабами и пленными солдатами и гражданами НКР. Под вой и улюлюканье толпы, десятки людей встречали смерть, и, когда жутковато-багровый закат известил о конце дня, песок арены весь окрасился в цвет свернувшейся крови. Ланий и «Скала» — последние гладиаторы, дошедшие до финала, едва держались на ногах. Ноги вязли во влажном от крови песке. Цезарь улыбался, приветствуя чемпионов. — Циркач Старадзи привел в земли Легиона воинов, сделавших честь этой арене! Завтра, один из вас встретится с моим чемпионом в бою за право называться величайшим воином Легиона! Три дня вы сражались, проливали кровь и доказали Марсу свое боевое мастерство. Стойкость духа и отвагу, достойные истинных сынов PAX ROMANA! Испанец, Максимус, вы служите одному господину, поэтому вам не нужно драться за это право. Кто из вам считает себя достойным испытать себя в битве за право стать первым легатом и чемпионом арены?       Ланий улыбнулся и шагнул вперед, глядя Цезарю прямо в глаза. — Я, мой Цезарь! Почту за честь сразиться во славу твою!       Цезарь улыбнулся и внутри «Скалы» все похолодело. Показалось, что улыбка эта не искренняя, а скорее насмешливая и презрительная. Так на кандидатов в чемпионы не смотрят. Тайтус же на Лания внимание не обращал. Продолжая с улыбкой маньяка-психопата сверлить взглядом собрата синта. — Да будет так, Максимус. Испанца же отныне всегда будет привечать в Легионе как доброго друга и достойнейшего из воинов. А теперь иди, Максимус. И приготовься. Завтра, на рассвете, твоя судьба будет решена. Тайтус едва заметно покачал головой и подмигнул собрату. — Нет, — прошептал охотник, глядя в спину удаляющимся нетвердой походкой изможденным чемпионам. — Брат, ты так просто от меня не отделаешься. — Тебе что-то не нравится, Тайтус? — засмеялся Сэллоу. — Я хочу драться с Испанцем, мой Цезарь. Я хочу драться с ним! — Ты будешь драться с тем, с кем я прикажу, раб. Плевал я на твои желания.

***

      За тридцать минут до рассвета Тони Старк аккуратно выскользнул из комнаты и поспешил хорошо известным маршрутом к месту встречи с верным легионером. Приближался момент истины, все должно было быть готово. Если Ланий не справится, если что-то пойдет не так, его изобретения станут для них последней надеждой на спасение. Ловко и аккуратно он миновал бдительных часовых и, пробравшись через секретный лаз в подвале, выбрался на холодный, зловонный воздух Флагстаффских улиц. Город все еще спал и видел во снах льющуюся на арене кровь. Механик пробрался по безлюдным улочкам в переулок, где уже двое суток подряд его встречал верный Ланию Окин. Он обошел нагромождение мусора и замер. В переулке никого не было. В гробовой тишине спящего города слышалось собственное дыхание, ощущалось биение сердца. Окин всегда встречал его, но не сегодня. Этим утром его может встретить лишь тишина или… — Тони Старк! — рявкнули за спиной.       Механик грустно улыбнулся и аккуратно коснулся запястья с часами. Все идет так, как он и ожидал. Медленно обернувшись, он увидел троих закованных в тяжелую броню преторианцев со взведенными боевыми дробовиками наперевес. Отрицать что-то не имело смысла. Он сразу догадался, что Цезарь все знает. — Да? — сказал он, глядя в глаза самому рослому преторианцу. — Цезарь желает видеть тебя. Сейчас же.       «Ну вот и все. Мне и ему — конец»       Ланий готовился к бою. До рассвета оставались считанные минуты. Как только взойдет солнце, толпа хлынет на арену, в ожидании самого важного и зрелищного боя. Схватки лучших из лучших за титул чемпиона. В последние годы поединок считался исключительно символическим. Никто всерьез не верил, что на всей Пустоши найдется воин, способный победить легата Лания в бою один на один. Теперь же людей манила интрига, раскаляющая кипучую кровь граждан Легиона. Тайтус — новое лицо, он впервые защищает титул чемпиона и, не смотря на его экстраординарные боевые навыки, многие зрители ставили динарии на победу «Максимуса». Слишком уж он был хорош. Ночью легат принял все меры для того, чтобы восстание прошло успешно. Десятки верных легионеров уже находились на позициях, вооруженные до зубов. Осталось одно — победить. — Чего такой угрюмый, «Скала»? — спросил легат, застегивая ремешки доспехов.       Синт казался бледным как смерть и мрачным как туча. — Будь осторожен, черт подери. — Буду, преторианец, — с доброй насмешкой ответил Ланий, пожимая синту руку. — Когда все будет кончено, обсудим с тобой твое место в рядах Легиона. Искусственный ты или нет, но будь я проклят, мне нужны такие солдаты. Будешь командовать северо-западными когортами, и вместе мы приведем Легион к великим свершениям.       «Не примеряй пояс до двенадцатого раунда, — вспомнил боксерскую мудрость «Скала» и настроение стало еще хуже»       В помещение вошла молодая светловолосая рабыня с кувшином воды. — Питье для господ.       Ланий схватил кувшин и сделал несколько больших глотков. Бой будет жарким, лучше утолить жажду сейчас. — Скоро загремят барабаны, Гарри! — торжественно заявил легат. — И тогда…       Вдруг он резко согнулся, струя рвоты хлестанула на пол комнаты. Синт отшатнулся, выхватывая тесак. Рабыня жутковато улыбнулась. — Ч.что… ты! — давясь рвотой прохрипел Ланий. — Яд кассадора! — Цезарь передает вам привет, легат Ланий, — прощебетала она. — Он приказал сказать вам последнее «прощай».       «Нет… твою мать, нет, — подумал синт»       Прежде, чем он успел ударить, девушка выпорхнула из комнаты и бросилась наутек. «Скала» бросился к легату, но тот в безумной ярости оттолкнул его от себя. — Отравила, сука! — взревел он сквозь рвотные позывы. — Отравила! — Я приведу помощь! — Нет! Оклемаюсь я…кхах… охотился на кассадоров меня…кха… не убьет… — Не неси херни, ты сдохнешь если не… — Не убить она меня хотела, — прорычал Ланий. — Я не умру. Сука! Он все знает! Как он узнал?! Кто предал?! Я… аааа!       Легат вскочил и принялся в ярости крушить все, что попадалось под руку. Парализованный синт смотрел на это, почти не чувствуя собственное тело. Он уже понял, что произошло на самом деле. Их заговор раскрыт, Цезарь все знает, а Старк, скорее всего, уже на пол пути к кресту. Все кончено. Ланий застонал в бессильной ярости и, прислонившись к стене, медленно сполз на пол. — Не отравить она меня хотела, — прорычал он подавленно. На лбу выступили крупные капли липкого пота, кожа побелела. — Я не умру… но и победить не смогу теперь. Руки… не будут слушаться. Оклемаюсь только через несколько дней! Он все знает… кто-то предал… кто-то из верных людей. Все зря. Мы обречены. А какой был план хороший, да…кх…кх…       «Скала» стиснул зубы и поднял тесак, бросив взгляд на свое отражение в холодной стали. Все так, как и должно быть. Как он и предчувствовал.       «Дерьмо» — Мы еще можем победить, — замогильным голосом ответил синт. — Драться с Тайтусом… буду я. — И что? Победишь ты или умрешь, Цезарь подавит бунт. — Может быть, но, пока будет подавлять, мы попытаемся сбежать. Я убью Тайтуса и подниму мятеж, а потом… будь что будет. — Смельчак, — простонал легат, закрывая глаза. — Бежать некуда… но… Умрешь красиво… да, красиво. Не то, что я. Заблеванный, в луже собственной крови и дерьма. Прощай, Гарри, искусственный воин. Жаль, что не вышло победить.

***

      Механика приволокли во дворец Цезаря и швырнули в лужу крови на полу перед троном. Туго связанные за спиной руки горели, веревки рвали кожу на запястьях, ребра ныли после нескольких крепких ударов прикладами дробовиков. Но он был жив, и все шло по плану. В зале пахло кровью, смертью и ужасом. Он поднял глаза на сидящего на троне диктатора. Эдвард Сэллоу улыбался, глядя на него насмешливым, полным иронии взглядом. После недолгого молчания, диктатор спросил: — И о чем ты думал, дебил? Что можно плести у меня за спиной заговоры, хитрить, а я об этом не узнаю? Не такой уж ты и гений, обычный идиот, как по мне, — засмеялся Сэллоу. — Иди сюда, давай.       Механик медленно поднялся и, кашляя кровью, подошел к Цезарю. Но прежде, чем успел сказать хоть слово, преторианец по правую сторону от трона резким ударом приклада зарядил в колено. Сустав хрустнул, адская боль кровавой молнией пронзила разум. Механик вскрикнул, падая, разбивая лицо об трон. Из носа хлынула кровь. Цезарь резко схватил его за волосы и с силой задрал голову, указывая на небольшой консольный экран в изголовье трона. Экран вспыхнул и перед глазами появился набор звуковых дорожек. С улыбкой торжествующего каннибала, Цезарь выбрал первую:       «Да уж, Спартак, поверю на слово, — ответил Тони. — Главное, не оказаться на «той» стороне. Охотник всего этого не оценит. Слушай, ты что-то говорил про верных тебе людей в городе. Тех, кто связан с тобой кровью и верен тебе, больше, чем Цезарю?» — Знакомо? Голос то, один в один твой. Давай дальше.       Цезарь включал дорожку за дорожкой, на каждой доказательство заговора. Разговоры между Тони, «Скалой» и Ланием. — Никчемные дегенераты, все до единого, — засмеялся Эдвард. — Всех этих сукиных детей разгоню, а прослушку оставлю — больше пользы будет. Знаешь, я до невероятия удивился, когда узнал, что Ланий жив. И не просто жив, а пытается свою программу выполнить, чертов синт! Свергнуть меня! Меня! В моем городе! И зачем? Ради чего? Тебе, придурок, ничего не угрожало!       Цезарь со всей силы ударил механика лицом о трон, выбивая передние зубы, размозжив верхнюю губу. Старк закашлял кровью и задрожал, выплевывая обломки зубов. — А знаешь что? Мне насрать, что тобой двигало, дебил. Если бы ты не был мне так нужен, я бы тебя собственноручно распял! Я тебе позволил жить в моем городе, как у себя дома! А ты привел змею и замыслил измену! Но ничего, я уж второй раз такую ошибку не совершу. Будешь у меня в подвале на цепи сидеть, солнца не видя, пока мои палачи будут отрезать от тебя по кусочку! Твоих дружков Тайтус прикончит сегодня, а если нет — я сам их на стейки порежу, этими самыми рукам! Но слушай, мне даже интересно, что ты там такое строил на моем складе, а? Чего молчишь, сученок?       Механик поднял на Цезаря взгляд и улыбнулся кровавой, беззубой улыбкой: — Omnes ad victoriam.       Улыбка слетела с лица диктатора. — Что ты, мать твою, сказал? — Слава Цезарю Ланию, — механик улыбнулся и плюнул кровью в лицо Сэллоу.       Диктатор отшатнулся и заметил странные часы на запястье пленника. Их не было при прошлой встрече. Эдвард подскочил, выхватил у преторианца боевой дробовик и выстрелил в правый локоть пленного. Выстрел в замкнутом помещении плетью хлестанул по ушам, запах крови смешался с дымом и вонью жженного пороха. Рука механика отлетела в веере кровавых брызг и ошметков плоти. А затем пленник вспыхнул, словно каждая клеточка его тела изменилась. Лицо дернулось и поплыло, меняя очертания. Ошалевший от изумления Цезарь едва не выронил дробовик, глядя на пленника. Перед ним, в лужи крови, лежал, корчась от боли и улыбаясь одновременно преторианец Окин в одежде Тони Старка. — Слава… Цезарю… Ланию, — прохрипел, улыбаясь, Окин. — Где… Где Старк?! — заорал Эдвард Сэллоу. — Где он?! — Скоро узнаешь.       Цезарь закричал в ярости и нажал на спуск. Грохот оглушил, поток пламени и картечи вырвался из ствола, превращая голову Окина в кровавый фарш, разметанный веером по залу. — Всех к складу! — крикнул он. — Всех к складу, сукины дети! — Мой Цезарь, — дрожащим голосом спросил один из преторианцев. — А как быть с турниром. — Пусть идет своим ходом, там мой двойник. Старка притащить сюда сейчас же! Без рук и ног, главное, чтобы был жив! Исполняй! — Слушаюсь, мой Цезарь!

***

      «Скала» стоял напротив входа, сжимая в руке широкий тесак. Солнце уже взошло, и ликующая толпа на арене скандировала его имя. Два часа назад все узнали, что «Максимус» не может драться из-за кровавого поноса. И теперь, на арену, вместо него выйдет другой боец мистера Старадзи. Глубоко вдохнув сырой, пропитанный кровью запах арены, он решительно отшвырнул оружие в сторону и зашагал вперед, к своей судьбе. Тайтус видел, как он бъется холодным оружием. Поэтому драться нужно кулаками. Так есть шанс застать его врасплох. Солнце ударило в глаза и толпа, увидев вышедшего на красный песок воина взревела с невероятной силой. Синт заслужил любовь толпы своими боями на арене и теперь легионеры скандировали без остановки:       «Испанец! Испанец! Испанец! Испанец!»       Гарри не надел броню, чтобы та не замедляла его движений. Лишь поношенную, видавшую виды черную футболку, грубые суконные штаны и крепкие сапоги из кожи кротокрыса. Пот блестел на смуглой коже, когда он шел к трибуне. Не было ни шипов, ни огня, ни ловушек. Лишь одинокая фигура охотника на красном песке, терпеливо ожидавшего своей жертвы. «Скала» подошел к Тайтусу и заглянул в глаза практически неминуемой гибели. — Здравствуй, брат, — улыбнулся охотник. — Рад снова тебя видеть. — Да пошел ты.       Гарри и Тайтус обернулись к трибуне Цезаря. Там, вместо диктатора, стоял совсем другой человек. Похожий, но, все же, другой. «Скала» распознал подмену, но люди с трибун находились сильно дальше и такого шанса не имели. — Идущий на смерть приветствует тебя! — крикнул, борясь с дрожью, синт, глядя в глаза самозванца. — Твоя воля моими руками! — крикнул Тайтус, почтительно кланяясь.       Двойник Цезаря кивнул и поднял руку, призывая толпы к тишине. И вновь, рев жаждущего крови народа стих. Воцарилась зловещая тишина. А затем самозванец заговорил. Нарочито пафосно, приветствуя двух величайших воинов, обещая победителю почести и славу. А проигравшему — бесславие и, возможно, смерть. — Ты не находишь это странно знакомым, брат? — спросил Тайтус, задумчиво глядя куда-то сквозь Цезаря. — Два синта убивают друг друга, на потеху потных и жалких людей, считающих себя их хозяевами? Как в Институте, когда нас заставляли показать свои навыки. Я знаю, тебя ведь тоже заставляли убивать себе подобных, чтобы проверить, сможешь ли ты. Не дефектен ли ты. Они делали ставки, жрали эти… странные хлопья и смеялись, когда ты отрывал голову очередному собрату. Я знаю, тогда ты даже не задумывался об этом. И я тоже. — Заткнись. Слова все равно ничего не изменят, охотник. — Да, тут ты прав, брат. Все так, как и должно быть. Посмотрим, так ли хороши модели W2 на самом деле.       Двойник Цезаря закончил речь и сказал: — Сражайтесь!       Синты поклонились и медленно встали друг на против друга в самом центре арены. Гарри отбросил тесак и встал в боксерскую стойку, вспоминая весь свой опыт боя с быстрыми и смертельно опасными штурмотронами Моро. Тайтус кровожадно улыбнулся. Время будто застыло рев толпы заглушал все, но «Скала» чувствовал биение сердца. Страх насыщал кровь адреналином, он медленно вдохнул, пытаясь успокоить нервы, глядя в сверкающие кровожадным огнем глаза охотника. «И сколько таких же свободолюбивых дураков как я раньше смотрели в эти глаза, перед смертью? Перед уничтожением? Сколько пыталось бороться? Сколько умоляли о пощаде, хватаясь за последнюю соломинку только для того, чтобы встретить безжалостную смерть? Я дерусь не только за себя, и за них тоже»       Мысль об этом придала сил. «Скала» сжал кулаки до побеления костяшек. А затем раздался выстрел, но синты и не думали бросаться в атаку. Они медленно двинулись друг на друга, не спеша и аккуратно, чтобы не дать сопернику преимущество контратаки. Тайтус, с улыбкой психопата вдруг резко ударил чудовищно быстрым хайкиком, но «Скала» легко поднырнул под ногу и сделал всего один шаг навстречу врагу. А затем начал сближаться, пружиня коленями, надвигаясь на юркого и быстрого охотника как робот охранник, плавно и быстро. Тайтус ударил еще несколько раз, проверяя защиту, а затем резко отступил, едва не попав под целый град метких ударов в голову и корпус. А затем, еще несколько раз испытав друг друга, противники бросились в атаку. Толпа на трибунах затихла, с замиранием сердец наблюдая за схваткой. Кулачные бои — редкость на арене, но этот увлекал всех с головой. Оба бойца двигались удивительно быстро и ловко уворачивались от ударов, даже не думая принимать их на себя. «Скала», не смотря на свои габариты, прекрасно владел как своим весом, так и телом, используя длину рук как преимущество. Тайтус же пытался взять свое ловкостью, постоянно осыпая врага размашистыми ударами ног. Резко развернувшись, охотник, наконец, попал. Свистящий хайкик рассек воздух и столкнулся с умелым блоком. От пушечной силы удара кости в предплечьях затрещали, но выдержали. «Скала» воспользовался этим чтобы резко сблизиться и обрушил на Тайтуса целую цепь молниеносных ударов в голову и корпус. Кулаки охотника со свистом рассекали воздух, но не попадали, оглушенный биением собственного сердца «Скала» уклонялся и подныривал под них, сразу же контратакуя, но тоже не попадая. Бой до первой ошибки. Тот, кто сможет ошеломить соперника — победит. Охотник был быстр, ослепительно быстр, но… все же медленнее чем «Бэтси», самый продвинутый штурмотрон Моро. Гарри намеренно опустил немного руки и Тайтус купился, ударив в брешь ногой с разворота. Время будто застыло, удар, способный снести голову начисто, просвистел над головой, лишая охотника защиты на одно биение сердца. «Скала» не упустил момент. Кулак обошел стальную защиту и впился в левую скулу, а затем, едва охотник успел среагировать, апперкот с правой обрушился на челюсть. Охотник отшатнулся, на миг лишившись равновесия. И этого было достаточно. Гарри обрушил на него целый ураган ударов, напирая как робот-охранник на забредшего на военный объект дикого гуля. Адреналин и боль в кулаках распаляли ярость. Толпа торжествующе взревела.       «Я могу его победить! Не так уж он и быстр! — торжествующе подумал синт, продолжая напирать»       Тайтус устоял на ногах даже после того, как тяжелый кулак «Скалы» рассек воздух и выбил кровавый веер из правой скулы. Маниакальный блеск в глазах померк, сменивших холодным огнем машины. Удар вправил ему мозги. Машина резко отскочила на добрых шесть метров, подняв облако пыли при приземлении. Гарри замер, не ожидав такой откровенной демаскировки. Толпа изумленно загудела, двойник Цезаря нервно заерзал на трибуне. — Беглый синт, — безлико заявил охотник. — Уничтожить.       «Вот черт, кажется, я его только что доломал»       X5-23 выхватил из-за пояса короткий боевой нож и бросился в атаку с такой скоростью, на какую был способен только синт-охотник. Машина вышла из строя и из-под контроля, и теперь следовала лишь своей заложенной программе: убивать беглецов. В одно биение сердца X5-23 сблизился с Гарри, сталь боевого ножа сверкала на солнце, стремясь впиться в артерии и жизненно-важные органы, вырывая кровавые веера из предплечий отчаянно пытавшегося защититься «Скалы». Лишь чудом лезвие не рассекло горло. Гарри пятился, пытаясь выжить, но надежды таяли с каждой секундой. Толпа освистывала X5-23, но ему было все равно. Он выполнял программу, а что там думали мешки с мясом его не заботило. Каждый удар, каждый выпад приближал неизбежную победу. «Скала» терял кровь и отступал под давлением сверкающей стали и десятков кровоточащих ран, но не сдавался.       «Нет выбора. Нет выбора»       Гарри закричал и, резко остановившись, опустил блок. В конце концов, он знал, что будет именно так. Лезвие охотника вонзилось в плоть, с хрустом проломив ребра. X5-23 попытался вырвать клинок, но не успел. «Скала» с криком боли резко вывернул руку охотника в локтевом суставе и что есть силы зарядил сапогом в колено, ломая усиленный сустав. X5-23 осел, и этого было достаточно. Нож выскочил из ребер и вновь рассек воздух, рассекая мышцы живота, пронзая печень. Это остановило бы человека, но Гарри не был человеком. Воспользовавшись преимуществом, он схватил шею охотника в захват и напряг мускулы что есть силы. Боль, адреналин и вкус крови на языке, дурманили разум. «Скала» кричал, сжимая изо всех сил, не чувствуя сверкающей стали, снова и снова вонзающейся в тело. Охотник бил без остановки, попадая ему в грудь и руки. Но это уже не могло его спасти. С ревом ярости и злобы, Гарри дернул голову X5-23 в сторону и верх, будто пытаясь открутить крышку чертовски большой бутылки нюка-колы. Раздался мерзкий, оглушающий хруст и Тайтус перестал существовать. Его голова оторвалась от тела, извергая снопы искр из синтетического позвоночника.       Все было кончено.       «Скала» кашлянул кровью, пошатнулся, а затем со всей силы швырнул голову охотника к трибуне и закричал: — Вот он, твой чемпион! Ты не Цезарь! Ты привел на арену робота! Ты обесчестил Марса! Ты недостоин править!       Верные легионеры Лания на арене сразу же подхватили, направляя негодование толпы. И, через миг, ярость зрителей заглушала звуки выстрелов и лязг металла. Где-то вдали раздался взрыв, над дворцом Цезаря поднялся столб дыма, но Гарри было уже все равно. Он медленно развернулся и побрел прочь, не обращая внимание на развернувшийся бунт. Перед глазами плыли черные круги, ноги немели. Он шел, чувствуя, как усиливается странный звон в ушах. С каждым шагом сердце выталкивало жизнь из жил, одежда промокла от крови. Его крови. Но он шел. Сам не зная, почему, оставляя багровый след, пока, наконец, не рухнул в тени, где-то внутри арены. Там, где не было битвы и восстания, где не грохотали взрывы. Рухнул, прижавшись спиной к холодной стене. Боли больше не было, только странный покой и ощущение правильности. Все так, как должно быть. — Гарри! — донесся откуда-то знакомый голос. — Держись!       Мутнеющий взгляд уловил тонущие во мраке очертания Гориса. Он вырвался из клетки сразу же, как начался бунт. Наверное. А может, это просто предсмертная галлюцинация. У людей они бывают, может, и у синтов есть? — Держись! Я позову помощь! — Горис, — еле слышно прошептал он. — Ты реален? — Кто-нибудь?! Нужен стимулятор! Бинты! Что угодно! — Горис, — «Скала» попытался коснуться когтистой лапы, но руки не шевелились. — Горис, хватит орать… кх… мне конец. Не трать кислород. — Нет… — удивительно жалобно для такого создания простонал коготь смерти. — Не умирай. — Ты говоришь так, будто я живой, — усмехнулся, глядя ему в глаза. — Спасибо тебе… за это… «Синтетик W2-34 уничтожен. Активирован протокол защиты собственности Института. Инициирую уничтожение данных и центрального процессора через 3…2…1… активация»       «Скала» улыбнулся в последний раз. Горис что-то кричал, но он уже не мог его расслышать. Взгляд померк, улыбка медленно сползла с лица. Горис медленно отпрянул и сел на пол, глядя слезящимися глазами на еще одного мертвеца, еще одного, в этом проклятом мире. А в это время, над дворцом поднимался густой, маслянистый дым.