сборник текстовых

Просыпается Джисон далеко не в той очаровательной позе смущенной креветки, в которой устроился вчера под подбородком Минхо, да и самого Минхо рядом не оказывается. Джисону требуется несколько долгих мутных секунд, чтобы вспомнить, где он, кто он, зачем он проснулся, почему не в своей кровати, и вообще не в кровати. Где-то, по ощущениям — прямо над ухом, слышится шорох пластика и звон бутылок. Когда до чувствительного спросонья слуха доносится еще и оглушительный скрежет складываемого картона, Джисон резко садится и сонно смотрит перед собой. Минхо с мокрой головой и в свежей одежде неспешно утилизирует следы своего трехдневного отшельничества, и не сразу замечает за спиной лохматый покачивающийся силуэт, запутанный в перекрученном пледе. — Доброе утро, — тихо усмехается он, и получает в ответ лишь нетвердый кивок. Минхо эта лаконичность более чем устраивает, потому что разговаривать с Джисоном внезапно смущает. Минхо продолжает задумчиво закидывать стеклотару в пакет, и Джисон отстраненно следит за его действиями, как вдруг подскакивает и в ужасе распахивает глаза. — Сколько время? Минхо пожимает плечами. — Часов одиннадцать. Джисон хватается за телефон, чтобы лично убедиться, что он проспал все на свете, и со стоном падает обратно на подушку. — Ну все, — торжественно объявляет он, — Школа сегодня отменяется. — Я не стал тебя будить, — сообщает Минхо очевидное, совершенно не чувствуя вины. Джисон драматично вздыхает, бубнит «Я заметил» и с похоронным лицом листает уведомления от Чанбина, Хенджина, матери, старосты, мобильного оператора и МЧС, но не отвечает ни на одно. Минхо тем временем заканчивает импровизированную уборку, оставляет пакет в одиночестве и оттряхивает ладони. — Хочется сказать что-нибудь вроде «Ты так сладко спал, как котенок, поэтому я не стал тебя будить», — начинает он, и Джисон демонстративно скукоживается от приторности, не заметив иронию в его голосе и не ожидая подвоха, — Только ты спал скорее как котенок, который выпал с девятого этажа. Сравнение он дополняет еще и нелестной пантомимой, чтобы наверняка, и тут же ловит запущенную в него подушку. Оскорбленный Джисон осматривается в поисках других снарядов, но уже менее инициативно, и, когда Минхо подходит, чтобы вернуть подушку на место, просто лениво привстает и мирно позволяет положить ее обратно себе под голову. Воспользовавшись моментом, Минхо осторожно присаживается рядом на краешек, словно это не его диван, не его квартира и не его Джисон. Он мягко, словно проверяя, касается ладони, и благодарно сжимает, когда ее не отнимают. — Спасибо, что пришел. Вот так коротко, просто и без намека на недавнюю шутливость. Джисон, почему-то дико смутившись, отводит взгляд и глупо разглядывает ворсинки пледа. Как будто корзину котят вытащил из пожара, ей богу. Не стоит это такого неожиданного искреннего «спасибо». Потому что… — А как иначе? Джисон бы пришел в любом случае. Хенджин лишь ускорил процесс, за что его даже можно было бы поблагодарить — как можно более токсично и пассивно-агрессивно, вероятно. Но точно не сейчас. Потому что когда значительную часть твоего поля зрения занимает Минхо, сложно и даже как-то богохульно думать о чем угодно другом. До еще не до конца проснувшегося мозга не сразу доходит, почему же все-таки лицо Минхо вдруг оказалось так близко. — Подожди, — слабо протестует опомнившийся Джисон, вжавшись подальше в подушку, — Я же… Зубы еще не чистил. Минхо едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, но все-таки вежливо подвисает на полпути, оперевшись рукой на подлокотник сбоку от головы Джисона, уже выставившего перед собой ладошки для обороны. Чисто формально: Минхо он так вряд ли удержит, даже если бы действительно хотел. Минхо подвисает тоже чисто формально. — А я с похмелья, — напоминает он, и, ворча, нетерпеливо склоняется ближе, — Дай мне тебя поцеловать уже. Своеобразный аргумент, но Джисона более чем устраивает. Стороны наконец приходят к соглашению, и примирение официально скрепляется губопожатием. Сложно выразить адекватными цензурными словами, насколько Джисон скучал. Минхо, однако, вполне справляется и без слов, настойчиво впечатывая в диван и целуя с таким напором, что у Джисона кружится голова, а воздух перестает нормально циркулировать в легких. Минхо, не разрывая поцелуя, перемещается с краешка дивана уже непосредственно на сам диван, нависая над подрагивающим Джисоном всем телом. Тот реагирует почти автоматически, аккуратно обхватив Минхо и мягко ведя руками по теплой спине, лишь иногда нервно сминая ткань в ответ на особо наглую настойчивость. Не для протеста и предупреждения, а чтобы просто не особо выпендривался. Потому что это прерогатива Джисона. Конечно, сейчас выпендриваться сложно, да и вообще выдавать хоть что-то кроме рваных приглушенных постанываний. Потому что Минхо, черт, спустился к шее, методично и последовательно повышая градус безумия. Жаркое влажное дыхание щекочет ухо, заставляя выгибаться и метаться по подушкам. — ...ин… х, — неразборчиво хрипит Джисон. Минхо воспринимает это, как призыв к действию, и скидывает остатки и так забытого пледа, чтобы добраться до дрожащей коленки. Ладонь обжигает сквозь ткань домашних треников, в которых Джисон вчера так и выбежал из дома. — Что такое? — низко мурлычет Минхо куда-то в шею, пуская волну мурашек. Джисон даже не пытается что-то ответить, и лишь крепче вцепляется в плечи и чуть запрокидывает голову. Дурную, воспаленную голову. Минхо ведет широко раскрытую ладонь выше по бедру, скользя большим пальцем по внутренней стороне. Джисон давится вдохом, когда горячая рука с силой, по-хозяйски сжимает, и готов поклясться, что слышал, как Минхо почти зарычал. Если бы мог сейчас слышать хоть что-то, кроме шумно пульсирующего в ушах сердца. Минхо оставляет раскрасневшуюся шею в покое и приподнимается обратно к подбородку. Джисон чувствует его лицо близко со своим и из любопытства позволяет себе приоткрыть глаза. И тут же жалеет об этом, потому что Минхо моментально ловит его взгляд, хватает и не отпускает. Он кажется расслабленным, глядит изучающе и насмешливо через полуприкрытые веки, но так голодно, дико и пошло, что все внутри стремительно скручивается и тянет — куда-то туда, прямиком в ад, вероятно. Оторваться невозможно, словно расфокусированно и глупо пялишься на огонь, а не в глаза человеку. Минхо прерывает эти безумные гляделки и мягко, смазанно целует, едва касаясь губ. Кажется, будто он вдруг осторожничает и медлит, только это полная брехня, потому что пальцы уже нагло скользнули под край футболки, шершаво и грубо перекатываясь по нежной коже и сжимая бок. Минхо углубляет поцелуй, ощутимо заводится и тяжело дышит через нос, а Джисона колотит. Краем сознания он даже почти понимает, к чему все ведет, и что будет, если Минхо не остановить, но инстинктивно жмется ближе, разводит колени и выгибает спину в каком-то странном, непривычном желании угодить. Минхо ловит это движение и ведет рукой по позвоночнику вверх, слегка царапая — явно не специально, а потому что контролировать свои действия становится все труднее. Сердце следует за ладонью: наверх, до лопаток, и вниз, до поясницы. И снова вверх, вниз. Вниз. Минхо ошпарено застывает и испуганно, непонимающе таращится на Джисона. Тот смотрит точно так же — потому что рука, уже почти скользнувшая под резинку штанов, на удивление обоих вдруг оказалась резко, буквально в панике перехвачена. Джисон тут же отпускает чужое запястье, которое схватил чисто автоматически и неосознанно, и спешно выдыхает: — Прости! Одновременно с Минхо. — Прости, я случайно, — торопливо объясняет Джисон, пока Минхо не начал оправдываться, — Все нормально, правда! Я сам не знаю, зачем так сделал… — Прости, я не должен был, — жарко перебивает Минхо, — Я случайно, я не хотел. Ну, то есть, хотел конечно, но… Нет, я не это имел в виду. Блять. Он смущенно вскакивает с дивана, не глядя на Джисона, и едва не падает, зацепившись ногой за плед. — Все нормально, — снова неуверенно пытается Джисон, но момент уже безнадежно упущен. Возможно, к лучшему. — Нет, я слишком увлекся… — Нет, это я затупил, — синхронно перебивают они друга друга, словно комедийные джентльмены, которые не могут решить, кто кому придержит дверь. — Я… Это, — Минхо уже на безопасном расстоянии от дивана лихорадочно осматривается и замечает спасительный черный пакет, — Пойду выброшу мусор. «И себя заодно», — напоследок бурчит он, хватает сигареты и трусливо сбегает в подъезд, несильно хлопнув дверью. Джисон пару секунд глупо моргает на закрытую дверь, пытаясь понять, что вообще сейчас произошло. Несмотря на то, что все закончилось крайне неловким для обоих провалом, на лицо все равно лезет какая-то абсолютно идиотская улыбка, не соответствующая ситуации. Джисон прячет и ее, и полыхающие щеки в ладонях и с размаху плюхается обратно на подушки. Хочется припадочно кататься из стороны в сторону и еще возможно завизжать, как влюбленная школьница, но он мужик, поэтому просто молча сурово колотит ногами по несчастному дивану. Утомившись, он подтягивает колени обратно к себе, моментально уменьшившись в размерах, и хватает телефон, чтобы отвлечься. И, возможно, наконец-то ответить Чанбину, пока его не объявили в розыск.