сборник текстовых

— При встрече с ним лучше не сопротивляться, — нагнетает Джисон, — Говорят, он обладает нечеловеческой силой и скоростью, да и внешне на человека мало похож: глаза красные, походка звериная, гнилые клыки вместо зубов. Попытаешься сбежать — догонит. Будешь прятаться — найдет. Если в темноте видишь его горящий взгляд — тебя уже не спасти. — Ты так восхищенно его описываешь, как будто это твой любимый футболист, — лениво замечает Сынмин, развалившись на плече у Хенджина, пока тот с опаской поглядывает в окружающие темные кусты и деревья. На всякий случай. Джисон пропускает комментарий мимо ушей и медленно, выразительно обводит взглядом лица напротив, чтобы убедиться, что его слушают все без исключения. — В лесу обнаружили семь, — он делает явный акцент на числе, — свежих трупов, все примерно одного возраста. Лишь один свидетель чудом смог сбежать и рассказать о произошедшем. Дождавшись, пока слушатели немного расслабятся от псевдоположительной концовки, Джисон наносит последний удар: — Но он не прожил и дня. Потому что прятаться бесполезно. Кто-то напряженно выдыхает, кто-то закатывает глаза, но равнодушным не остается никто. Гордясь произведенным эффектом, Джисон не сдерживает довольной улыбки, которая ползет вниз буквально в следующую секунду. Шорох и хруст веток за спинами заставляет всех замереть и настороженно уставиться в сторону источника звука. Даже сам рассказчик и недоверчивый Сынмин от страха застывают на месте, а Феликс, кажется, и вовсе перестает дышать. Пока в головах лихорадочно скачут детали предыдущей истории, из темноты на блеклый свет от костра и луны выходит вполне себе человеческий силуэт. Без красных глаз, гнилых клыков и прочих атрибутов — всего лишь немного уставший. — Вы чего? — удивляется Чонин, появление которого почему-то встречается громкими вздохами и стонами облегчения, — Настолько рады меня видеть? — Чонин, я так люблю тебя, ты знаешь? — вместо ответа выдыхает Хенджин, хватаясь за голову все еще слегка дрожащими руками. Все согласно кивают. Чонин же делает свой вывод по поводу происходящего. — Вы что, уже всё? Того? — усмехается он и щелкает себя по кадыку. — Мы за здоровый образ жизни, вообще-то, — оскорбляется Чанбин, пряча недопитую банку пива, — Не клевещи на нас перед городскими. Уджина и Чонина в семь голосов представляют друг другу, после чего усаживают младшего на лучшее место возле костра, как почетного гостя. — Ты где был так долго? — спрашивает Чан и передает ему тарелку с заботливо зарезервированными сосисками. — Отец опять напился, — равнодушно сообщает Чонин и благодарно принимается за еду, — Пришлось самому все доделывать и кузню закрывать, а его домой тащить. А, кстати. Он вдруг достает из потрепанного рюкзака какой-то сверток и протягивает его Чанбину. — С прошедшим, — бубнит Чонин с набитым ртом, — Я же обещал. Под любопытными взглядами Чанбин разворачивает бумагу и чуть ли не визжит от радости, когда находит там новенький охотничий нож. — У отца, конечно, аккуратнее выходит, но я старался. Кажется, вышло неплохо, — скромно хвастается Чонин, пока получатель ревниво следит, как его подарок уже передается из рук в руки, ощупывается и осматривается под восторженный шепот. Всеобщее восхищение почему-то не разделяет лишь Хенджин. — Точно, — вдруг хлопает себя по лбу Чан. Лоб начинает розоветь, а его владелец выглядит крайне раздосадованным, — Я совсем забыл. Заглядывание в зубы чужому дареному коню прекращается, а Чанбин под шумок наконец-то возвращает нож себе, пока Минхо не начал резать им картошку. — Я же тебе должен был, — виновато улыбается Чан, обращаясь к Феликсу, на что тот лишь вопросительно поднимает светлые брови, — Приставку старую из города привезти. Она у родственников на балконе где-то, я забыл совсем. — А, — вспоминает Феликс, и примирительно машет руками, — Да ничего страшного, я и сам забыл про это. — Я ведь обещал, — хнычет Чан, явно расстроенный своей забывчивостью больше, чем сам Феликс, — Когда в следующий раз поеду, обязательно привезу. Как раз ко дню рождения. Договор скрепляется пожатием рук, а на другой стороне от костра Джисон лихорадочно придумывает, как прокомментировать всю эту ситуацию. — Я тоже хочу подарок из города, что мне сделать надо? — Ребенка в лесу найти, — вместо Чана меланхолично отвечает Чанбин, — Как минимум. Кроме Джисона на него поворачиваются еще несколько вопросительных взглядов. — Ханна в начале лета потерялась, не помните? Ее же Енбок тогда нашел. Заслуженный спаситель трехлетних девочек лишь скромно ковыряется веточкой в костре и явно не хочет развивать эту историю, чтобы не слушать смущающую похвалу. Он ведь ничего сверхестественного не сделал, так? Да и не в лесу это было, а всего лишь на опушке, дальше зайти она сама побоялась. Чан тогда долго пожимал руку, обнимал и говорил о долге. Идея с приставкой возникла чуть позже — от более новых и дорогих подарков Феликс упорно отказывался. — В следующий раз обязательно привезу, — снова горячо обещает Чан. Джисон, пропустивший такую историю из жизни лучшего друга, незаметно заедает досаду куском подгоревшего хлеба с кетчупом (провиант стремительно подходит к концу) и пытается тоже вспомнить что-нибудь интересное из его биографии. Одна история все-таки всплывает в голове, но он начинает издалека, чтобы вспомнить нужные детали на ходу и создать подходящее настроение. — Феликс же вообще в лес как к себе домой ходит... — Мы все спокойно туда ходим, нет? — Сынмин почему-то искренне удивляется, когда половина присутствующих отрицательно, хоть и несколько неуверенно, мотает головой. Уджин понятия не имеет, о каком лесе идет речь, но на всякий случай мотает тоже. — Сейчас да, — соглашается Джисон, — И единственная опасность — это ногой в капкан Чанбина попасть. А в детстве все казалось больше и страшнее, но Феликс все равно туда поперся. «Зачем?» — читается немой вопрос, в том числе и на лице самого Феликса, который никак не может вспомнить, что именно хочет рассказать Джисон. А тот поворачивается к Уджину и почему-то резко меняет тему. — У нас тут вообще как «Гравити Фолз», знаешь? — доверительно сообщает он, — Магнит для всякой нежити. Ведьмы, оборотни, вампиры и прочие неприятные личности вроде Сынмина почему-то испокон веков стремились жить именно здесь. Место для злодеяний удобное, видимо. — Опять эти сказки, — вздыхает «неприятная личность». — Документально подтвержденные, между прочим, — тут же обороняется Джисон и хитро тычет в него пальцем, — Ты и сам это прекрасно знаешь. Я тебя раскусил, когда ты вдруг решил подрабатывать, разбирая хлам на чужих чердаках. А теперь сидишь и пыхтишь над рукописями и книгами, которые там натырил. Когда уже поделишься своими знаниями с общественностью? — Не понимаю, о чем ты. Мне просто нужны были деньги, а я хорош в уборке, в отличие от некоторых, — без энтузиазма оправдывается Сынмин и очевидно отказывается продолжать эту тему, но обещает себе впредь всегда зашторивать все окна в доме. Джисон оставляет одного любителя истории в покое и возвращается к другому. Уджин, хоть и молчит, выглядит действительно заинтересованным, и это вдохновляет. Тут редко поговоришь с образованным человеком. — Были существа рангом пониже, вредные и слабенькие, от них жители быстро избавлялись, когда те слишком наглели. А были более опасные и сильные, которые приживались здесь надолго и даже заводили семьи. Говорят, их потомки могут все еще скрываться среди местных жителей. Хенджин многозначительно кивает в сторону Минхо и невесть откуда взявшегося черного кота, уютно устроившегося у него на коленях. — Нет, Минхо просто странный, — успокаивает Чан. Чонин обреченно качает головой. — Да вы тут все странные. Джисон терпеливо ждет, пока комментарии стихнут, и продолжает, понизив голос: — Для истребления таких, высших рангом, вызывали охотников на ведьм. Более-менее безобидных они просто изгоняли, а самых опасных — пытали, убивали, а на всякий случай еще и проклинали весь род. Например, некоторым ведьмам и их потомкам было строго запрещено приближаться к деревне, а иначе… — Что? — слышится несдержанный напряженный шепот. — Смерть, что еще. — Тогда вся твоя теория рушится, — замечает Сынмин, — Про то, что они все еще живут здесь. Раз прокляты, значит не могут. Получается, ты где-то напиздел. — Рад, что ты подключился, — на обвинения рассказчик реагирует чересчур довольно, — И сейчас я развею твои сомнения. У этой несостыковки есть одно простое объяснение. И нет, я не придумал его только что. Джисон придвигается ближе к костру, и на загорелом лице принимаются скакать таинственные блики. — Ведьмы народ хитрый, изобретательный и осторожный. Они просто взяли и разделили понятия «потомок» и «наследник», чтобы защитить свой род от всех этих проклятий и охотников. Грубо говоря, обычные потомки не носят имя и силы своего прародителя, поэтому их невозможно отследить, и проклятия на них не действуют. А настоящими наследниками становились лишь те, кто выполнял определенные условия. Случайно или специально. Но со временем это все превратилось в сказки на уровне «найди заколдованный камень и станешь богатым и успешным». — Я понял, к чему ты ведешь, — наконец вздыхает Феликс, — Та история с цветком? — Ага. И оба заговорщицки замолкают, оставив остальных напряженно переглядываться в ожидании продолжения. Первым не выдерживает Хенджин, как один из самых заинтересованных слушателей. — Ну? — Мне бабушка в детстве как-то рассказывала про знахарку, силы которой спрятаны в «огненном цветке», — неохотно начинает Феликс, — Если его найдешь и съешь, то получишь ее силы. И мне срочно понадобилось это проверить. — Короче, — Джисон нетерпеливо забирает повествование обратно, — Прибегает он ко мне с дикими глазами, говорит «Я тебе сейчас такой прикол расскажу, пошли в лес». Нам лет девять или десять тогда было. — Это когда вас вся деревня потом искала? — припоминает Чанбин. — Нас не было всего пару часов, — зачем-то оправдывается Феликс, — И мы глубоко в лес не заходили, самим страшно было. — Искали долго, потому что понятия не имели, что вообще ищем. Думали, что раз цветок какой-то заколдованный, то мы сразу поймем, что это именно он. Искали любое необычное растение красного цвета, в общем. — Нашли? — саркастично интересуется Сынмин. Оба неожиданно кивают. — Нашли. Феликс молчит, позволяя Джисону самому закончить историю, которую он так долго разматывал. А тот нарочно тянет. — Растение красивое было, что-то вроде васильков, но ярко-красных, я таких никогда не видел. Мы сразу поняли, что это оно. — И? — поторапливают со всех сторон. Джисон наигранно вздыхает и выдерживает паузу. — И ничего. Феликс реально съел пару цветков, но просто траванулся и температурил два дня, — наконец небрежно бросает он, а герой повествования лишь недовольно молчит и дополнительных комментариев не дает. Подобную концовку вполне можно было ожидать, учитывая личность рассказчика и весь пафос предыстории, но слушатели все равно с досадой закатывают глаза и раздраженно цокают языком. Все это было лишь ради того, чтобы посмеяться над ребенком, который поверил в бабушкины сказки, но получил расстройство желудка? — Так ты же тоже съел, нет? — вдруг с усмешкой вспоминает Чан, на что Джисон почему-то напрягается, а Феликс активно кивает и заметно веселеет, — Ты еще всем хвастался, что он отравился, а ты нет. Мол, у тебя организм крепче. — О-о, так ты тоже верил в сказки? — наигранно умиляется Хенджин и тянется, чтобы погладить уворачивающегося Джисона по голове. — Ну, я же не мог его бросить, — отшучивается тот, — Это было чисто за компанию. — Ага-ага. — Конечно. — Сам первый и съел, скорее всего. — Мило, — улыбается Минхо. — Да ну вас, не буду ничего рассказывать больше, — отмахивается Джисон, — Вы несерьезные какие-то. А у меня теперь есть новый благодарный слушатель. Не то, что вы. Благодарный слушатель вежливо улыбается и делает пометку в телефоне: «Расспросить подробнее про ведьм». С общего молчаливого согласия история про ядовитый цветок становится последней, и компания начинает собираться по домам. Костер затаптывается, мусор бережно собирается в пакет, недоеденные огурцовые попки скармливаются Чанбину. До главной дороги они доходят почти вместе, потеряв по пути лишь Минхо с Джисоном — что, как объяснили Уджину, было явлением вполне привычным. В темноте и тишине давно уснувшего поселка, на фоне редких покрикиваний сов и в свете луны старые байки всегда кажутся особо реалистичными и наделенными каким-то тайным смыслом. Но, даже если они действительно основаны на подтвержденных исторических фактах, нам, живущим в настоящем, точно не стоит об этом переживать. Это ведь было так давно.