сборник текстовых

— Я могу с тобой поговорить? Хенджин мнется, нервно заламывает пальцы и не знает, куда деть бегающий напряженный взгляд — очевидно, он не спал уже несколько ночей, что проявляется в каждом его движении и заметно любому, кто знаком с ним больше недели. От конкретно этих двух пар внимательных глаз такое поведение точно не скрыть. — Конечно, — мягко кивает Джисон, лишь коротко переглянувшись с Минхо. Совместные планы придется отложить, потому что под «поговорить» Хенджин явно имеет в виду что-то более серьезное. А бросать его сейчас одного никому даже в голову не придет. — Ты же разбираешься… во всех этих легендах, — он запинается и кусает уже и так запекшиеся болезненные губы, — Ты должен мне поверить. Больше всего Хенджин боится показаться чокнутым. Вызвать жалость. Услышать краем уха «Он потерял лучшего друга, вы уж с ним повежливее, он такой ранимый». Почувствовать неискреннюю ладонь на макушке и очередное «Не вини себя». Ни Джисон, ни Минхо его чокнутым не считают. Возможно — немного, но точно не из-за этого. — Я же знаю легенду семьи Феликса, ее все знают, — неуверенно подбирает слова Хенджин, потому что двое все еще молчат, — И то, что случилось с Чаном. Что, если это правда? Что, если у меня… так же? — Ты точно хочешь знать? — резко спрашивает Джисон, — Если это окажется правдой, ты сможешь с этим жить? Хенджин тяжело втягивает воздух и кивает как можно тверже, чтобы убедить Джисона (или самого себя) в серьезности своего решения. Еще одну бессонную ночь в кошмарах и тревожных мыслях «А что, если?» он точно не выдержит. Минхо в разговор не влезает и от скуки осторожно поглаживает носком кроссовка забитое колтунами пузо грязнющего старого кота, разомлевшего от солнца прямо возле его ног. — У меня есть догадки, — неохотно признается Джисон, отстраненно глядя на это действо, — И в принципе я готов ими поделиться, потому что ты такой лапочка и сам у меня вежливо спросил. Но при одном условии. Перед носом Хенджина оказывается короткий указательный палец. — Что бы мы ни выяснили, — нагнетает палец, — Ты не должен винить себя. Когда Хенджин просил о помощи, то не думал, что ему придется бог весть куда пробираться через кусты и земляное месиво, рискуя безнадежно испортить еще почти новые кеды. Не думал, но подозревал, и сам же на это подписался. Поэтому обреченно шел дальше, почесывая свежий ожог от крапивы и стараясь не потерять из виду спину Джисона в потрепанной куртке явно с чужого плеча. Настоящий владелец куртки нетерпеливо подталкивал сзади, безжалостно заставляя Хенджина едва не выкалывать себе глаза сухими ветками. И тот бы скорее действительно пожертвовал зрением, чем разозлил Минхо. Дорога, которая казалась Хенджину вечностью, на деле заняла всего несколько минут и привела троицу к заброшенному строению неопределенного возраста. — Помнишь, у нас школа была, одна на несколько поселков, которая уже лет сто не работает? — принимается объяснять Джисон, — К ней относилась библиотека, еще более старинная, про нее никто даже не помнит. Та-дам! Он довольно демонстрирует покосившиеся, еле живые и страшного вида двери, приглашая войти. Внутри все оказывается чуть менее печально, чем снаружи. Возможно, в былые времена здесь любили с комфортом заседать лучшие умы округи, не допуская к своему обществу простой рабочий люд, о чем свидетельствовали вычурные светильники под коркой пыли, массивные кресла с резными подлокотниками и осыпавшиеся фрески на высоких темных потолках. — Только никому не говорите, что вы здесь были, — продолжает экскурсию Джисон, — Особенно Сынмину. Это типа его тайное место. — Тогда откуда ты о нем знаешь, если оно тайное? — саркастично интересуется Хенджин, осторожно присев на край одного из кресел возле центрального стола. Рядом в такое же кресло падает Минхо. — Я за ним следил. Джисон невозмутимо берет с полок несколько нужных книг и бумаг и с трудом доносит это до стола, как стереотипный маленький библиотекарь из мультфильмов. — Я был уверен, что у него престарелая любовница. От такого объяснения лицо Хенджина выражает только еще больше вопросов. Лицо Минхо, как и обычно, не выражает ничего. — Что? — Джисон удивляется молчаливой реакции, — Ну честно признайтесь, разве Сынмин не выглядит как человек, который мог бы тайно встречаться с чьей-нибудь бабушкой? — Потому что любит все старое? — догадывается Минхо. Джисон довольно дает ему пять, а Хенджин жалеет, что вообще с ними связался. — Я хотел узнать о проклятии, а теперь думаю о Сынмине и бабушках, — устало стонет он, — Давайте ближе к делу. «Тебе все равно спешить уже некуда» — едва не бросает в ответ Джисон, но вовремя прикусывает язык. Просмотрев несколько пожелтевших старых листов, он протягивает один из них Хенджину для ознакомления, а сам садится напротив, подпирает щеку кулаком и ждет. Скучно становится практически сразу, поэтому он развлекает себя тем, что смотрит на Минхо, резко отводит взгляд, когда тот замечает, и смотрит снова. Минхо игру охотно поддерживает, но гляделки прерываются обиженным ворчанием Хенджина. — И что ты мне дал? Я ни слова не понимаю. Издеваешься? Джисон по-учительски вздыхает и забирает листок обратно. — Это старый диалект. К нему привыкаешь после пары страниц. Но для особо одаренных, видимо, нужен переводчик. Он еще раз пробегается по тексту, чтобы убедиться, что действительно взял то, что нужно. — Это описание оборотней, — объясняет он, — Оборотней, друидов, потомков лесной ведьмы. Что-то вроде памятки, как их вычислять. Хенджин вздрагивает и заметно напрягается от слова «оборотень». Зная о впечатлительности друга, Джисон решает совершенно нелепо и неуместно разбавить обстановку. — Сыграем в игру? — он поднимает ладошки вверх, призывая Хенджина сделать так же, — Загибай пальцы, если что-то совпадет. Хенджин послушно повторяет за ним, делая всю ситуацию еще более комичной. — Первое. Легко ладит с животными, словно понимает их язык. Хенджин загибает палец. Минхо загибает палец. — Особенно с собаками. Минхо разгибает палец, без энтузиазма бросает «Ну вот, я проиграл» и лениво устраивает голову на сложенные на стол локти. — Повышенная чувствительность. Чувствует настроение других людей, изменение погоды, начало своей или чужой болезни. Хенджин загибает палец. — Легко ориентируется даже в незнакомых местах, всегда находит дорогу домой. Хенджин сомневается, но загибает палец. — Возможна обильная растительность на теле, в том числе в необычных местах. Например, на спине. Хенджин возмущенно краснеет, не загибает палец и на всякий случай еще и отрицательно мотает головой. Минхо предлагает проверить на месте, а Джисон со словами «Ну, еще посмотрим на твою спину в старости, у твоей бабки вон усищи какие, гены не обманешь» продолжает читать. — Неадекватная реакция на полнолуние. Бессонница, нервозность, повышенная возбудимость, вспышки агрессии. Оба ждут, когда Хенджин загнет палец, но тот снова упорно отказывается. — Вы всегда шутите про меня и полнолуние. Но это же просто шутка. И даже не смешная. — Да с тобой же вообще разговаривать невозможно стабильно раз в месяц, ты либо наорешь, либо драться полезешь, — справедливо возмущается Джисон, демонстрируя почти заживший след от укуса на руке, — Причем из-за фигни, я просто хотел чипсы попробовать. — Да потому что твоя привычка брать чужие вещи всех заебала уже, — заводится Хенджин, — И вообще, вы мне помогать пытаетесь или просто оскорблять привели? Может, я пойду тогда? Нормально же попросил помочь мне, что за цирк? В ту же секунду, как голос Хенджина невольно повышается, Джисон встает из-за стола и ищет что-то в одном из шкафов, расценив его поведение как призыв к действию. На стол падает странный деревянный диск с потертыми цифрами и круглыми символами. — Лунный календарь, — объясняет он, дождавшись тишины, — Какое сегодня число? После недолгих манипуляций и прокручиваний дисков он демонстрирует притихшему Хенджину закрашенный кружок, символизирующий полнолуние и соответствующий сегодняшней дате. — Загибай палец. *** Если бы в зале библиотеки были хоть одни работающие часы, они бы сейчас оглушительно громко тикали, нарушая неуклюжую тишину. Но время остановилось здесь в самом прямом смысле, поэтому роль раздражающего звука взял на себя Минхо, меланхолично щелкая во рту пузырями из жвачки. С каждым таким щелчком у Хенджина все отчетливее дергался глаз. — Ну что там? — нервно бросает он Джисону, который уже несколько минут как завис над страницей очередной пыльной книги, — Есть? Тот задумчиво кивает и хрустит затекшей шеей. — Похоже. Читаю? Джисон снова смотрит своим взглядом «Ты точно хочешь это знать?», и Хенджин нервно сглатывает, понимая, что сейчас услышит что-то, возможно связывающее его со смертью Чанбина. Но все равно кивает почти уверенно. — В истории была только одна ведьма-оборотень, попавшаяся династии охотников. Если мы подразумеваем, что у тебя в роду действительно были оборотни или им подобные, то это скорее всего она, — конспектирует Джисон, снова пробегаясь по тексту, — Жила уединенно в лесу, предпочитая общество животных — преимущественно волков, естественно. Ее мотивы и предыстория неизвестны, но людей она крайне презирала, считала их поголовно мерзкими, жестокими и так далее. Нападала в основном на охотников и браконьеров, но со временем осмелела и нацелилась на всех жителей, которые не вписывались в ее понятия чести и морали. Собственно, так и попалась охотникам на ведьм, — бодро подытоживает он, словно торопясь закончить, — Проклята и закидана насмерть камнями. Конец. — На Чанбина напала свора собак, — вдруг подает голос Минхо, — Не одна. Не оборотень. Хенджин переводит взгляд с него обратно на Джисона и видит, как тот кусает губы и неуверенно молчит, словно пойманный с поличным. — Ты что-то не договариваешь, — догадывается Хенджин, — Почему? — Да потому что все указывает на тебя и проклятие, блин, — сдается Джисон, и снова берет в руки деревянный диск с фазами луны, — Она не нападала сама. Натравливала зверей. Стаями. Они просто неожиданно бросались на человека, которого она укажет. Все, блять, совпадает. Точно так же, как с Феликсом. Он нервно, в спешке выставляет на дисках дату рождения Хенджина. — Чтобы стать наследником, потомок должен родиться в полнолуние. Посмотри ты, я не могу. Минхо забирает календарь из дрожащих рук, недолго всматривается в символы, пытаясь разобраться в устройстве, и тяжело втягивает воздух. Две пары глаз смотрят на него с надеждой, хотя догадываются, каков будет ответ. — Полнолуние. Он демонстрирует диск, чтобы подтвердить свои слова, но Хенджин уже ничего не видит. Будто сквозь вату до него доносится обиженный скрип стула, когда он в спешке пытается выбраться из-за стола, останавливающий оклик Джисона, грохот тяжелой двери и шум потревоженных птиц, когда он наконец оказывается снаружи. Хочется бежать, не останавливаясь, но Хенджин не знает, куда; не знает, где ему станет спокойнее. На краю сознания пробегает мысль, что нужно срочно рассказать все Чанбину: он выслушает и заявит своим противным голосом, что это все полный бред. Но до него не добежать. Поэтому Хенджин топчется на месте, пока свежий воздух медленно приводит его в чувство, а щеки начинает неприятно саднить от засохших слез. Сделав несколько глубоких вдохов, он разворачивается, чтобы вернуться обратно в злосчастную библиотеку, и натыкается на Минхо и Джисона, которые выбежали вслед за ним. Они неловко молчат на пороге, как беспокоящиеся родители, но никаких поддерживающих слов не выдавливают, и на том спасибо. Хенджин успел достаточно устать от жалости в свой адрес. — Это же все равно просто миф, да? — он натянуто улыбается, пытаясь искусственно успокоить самого себя, — Мы же не можем знать наверняка. Это все еще может быть просто совпадение. Это точно совпадение. То есть, я имею в виду, что… Это же не из-за меня, так? Я же… Не хотел… Я же не хотел этого, значит не из-за меня, да? Я тогда наговорил ему глупостей, но я… не хотел этого. Я не мог. — Ты не виноват, — уперто кивает Джисон, и ему хочется верить. Хенджин впервые за последние дни позволяет себя обнять. В руках у Минхо оказывается на удивление спокойно и уютно, хоть и несколько непривычно и тесновато. — Как оно звучит, еще раз? — Хенджин с трудом поворачивает голову и обращается к Джисону, — То проклятие. — Самый близкий потомку человек погибнет так же, как жертвы ведьмы-прародительницы, — нехотя цитирует тот, щурясь от закатного солнца, — Как-то так. Хенджин одними губами повторяет «самый близкий» и грустно улыбается холодному чувству пустоты внутри. — Да, так и есть. Минхо выпускает Хенджина из своих медвежьих объятий и смотрит, как тот идет обратно в деревню — пошатываясь, спотыкаясь, но абсолютно правильно, как по навигатору, хотя находится здесь впервые. — Пес, самый настоящий. Чует дорогу домой. Джисон тихо усмехается в ответ. Минхо поворачивается к нему без намека на улыбку. — Надеюсь, больше никто не умрет. Даже я уже не выдерживаю. — Я тоже, — эхом отзывается Джисон, — Поможешь мне убрать все на место? А то Сынмин с ума сойдет, если узнает, что тут кто-то был. — Обещай, что не умрешь. — Что? Минхо осторожно берет чужие ладони в свои и переплетает пальцы. — Мне страшно, — честно признается он, — Что-то явно происходит. Просто обещай мне, что не умрешь. — Как я могу это обещать? — чуть улыбается Джисон, и успокаивающе сжимает пальцы, — Обещаю, что очень постараюсь не умереть. И ты тоже, пожалуйста. — Договорились.