сборник текстовых

— Перепачкаешься. Джисон только отмахивается и упорно лезет в древний, давно брошенный кем-то джип — без крыши, одной дверцы и задних сидений, — который до незваных гостей был занят тем, что медленно и чинно сливался с природой. То, что еще осталось от внедорожника, опасно скрипит и пошатывается, а с металла осыпается ржавчина и краска, когда Джисон, подтянувшись на руках (ступенька не внушает доверия) плюхается животом на водительское кресло. Убедившись, что с ним все нормально, Минхо обреченно обходит машину с другой стороны и карабкается на пассажирское. — Умеешь ты романтичные места выбирать, — вздыхает он и открывает рюкзак с позаимствованными из магазина банками пива и пачками сухариков. Джисон самодовольно кивает, словно не распознав сарказма, и тянет руки к еще холодному нефильтрованному. Они никогда не считали себя ни парой, ни даже друзьями. Если у Джисона спросят, кто его лучший друг, он без малейших сомнений назовет Феликса. Минхо назовет любое случайное имя, просто чтобы поставить того человека в неловкое положение. То, кем они были, не вписывалось ни в одно из существующих определений, находилось вне привычных понятий. Удивительно похожие и до смешного разные, оба с самого детства слышали в свой адрес «Ты такой странный» и стали друг для друга своеобразным убежищем, домом, где наконец-то можно быть собой. Джисона искренне зачаровывал дикий, хаотичный образ мышления Минхо, а Минхо всегда по собственной воле поддерживал любые безумные выходки Джисона. Взаимный интерес и любопытство переросли в настоящую непоколебимую преданность. Даже если Джисон однажды предложит ограбить банк, Минхо пойдет за ним. И он точно знает, что Джисон сделает ради него то же самое. Они лениво болтают о чем-то совершенно обыденном и повседневном, перескакивая с темы на тему и допивая уже почти выветрившееся дешевое пиво. Минхо в красках описывает соседскую бабушку, зашедшую в магазин за подсолнечным маслом прямо в ночнушке, а Джисон тут же вспоминает абсолютно бесполезный факт про подсолнечное масло. Через пять минут они уже говорят про кошачью беременность. — Забилась в угол подвала и шипит. Они такие нервные на последних сроках, — со знанием дела сообщает Минхо, — Котят еще нет, а она уже их защищает. — Мне мать всегда говорила не подходить к бездомным щенятам, — слегка мимо темы комментирует Джисон, — На всякий случай, вдруг рядом их мама. — Ну, ты действительно выглядишь как угроза. Для общества и самого себя. «Угроза общества» в это время сидит, задрав голову, и старательно вытряхивает в рот крошки из пустого пакетика сухариков. Убедившись, что ничего не осталось, он воровато запихивает пачку обратно в рюкзак Минхо, будто тот совсем не видит, и отряхивает ладони о джинсы. — Вообще, я теперь действительно начал побаиваться собак, — невесело замечает Минхо, — Всех. Джисон неохотно кивает, соглашаясь. Однако поддерживать мрачную тему не планирует и отвлекает себя тем, что привстает с потрепанного кресла и всматривается в залитые закатным солнцем окрестности. Становится спокойнее. — Хочется бросить все, сесть в какую-нибудь такую же машину и просто уехать. Куда угодно. Минхо, лениво устроившийся на своем месте с ногами, даже несколько оскорбляется от такого внезапного заявления. — Так давай уедем. Я же предлагал. — Ну нет, — разочарованно тянет Джисон и пытается повернуть проржавевший руль, — Это не то. Я не это имел в виду. Хочется какого-то путешествия, приключения, просто куда-то ехать, как в фильмах. Дорога, радио, кафе на заправках. Понимаешь? Минхо понимает. Но почему-то ловит себя на глупом иррациональном страхе, что в этих грандиозных планах для него нет места. — Тебе пойдет, — грустно улыбается он, глядя на раскинутые руки и подставленное ветру лицо. От Джисона не скрывается резкая перемена настроения и случайно оторванный кусок кожзама на и так лысом покрытии салона. — Ты чего? Он падает обратно на кресло и ждет объяснений. Минхо отворачивается к разбитому окну и долго думает, формулируя, а потом тихо говорит туда же, чтобы не сталкиваться с круглыми настойчивыми глазами. — Когда ты отказывался переехать в город, я думал, что ты просто не хочешь отсюда уезжать. Оказывается — хочешь. Тогда я не понимаю, в чем дело, — он трет ладони о джинсы, как провинившийся двоечник, но тут же останавливает сам себя, — И прости, но не могу не думать, что это из-за меня. Что ты просто не хочешь, ну… быть со мной. И не можешь мне об этом сказать. Минхо все еще не оборачивается, но чувствует, как Джисон готов лопнуть от возмущения. Он наверняка сейчас угрожающе таращит свои невозможные глаза, словно говоря «А ну, повтори, я не расслышал», как делает всегда, когда злится. — Ты дурак? — только и бросает он, и Минхо с ним полностью согласен. Джисон устало откидывается на спинку (та опасно щелкает) и выдыхает. — Я даже переубеждать тебя не хочу, потому что ты какую-то полнейшую ерунду ляпнул. Не говори такого больше. — А что тогда? — Минхо наконец-то поворачивается к нему, — Почему ты так шарахаешься от этой идеи? Наступает черед Джисона неловко пялиться в окно, устроившись в углу сиденья и прижав колени к себе. — Чего ты боишься? Джисон знает, но не может сформулировать. Минхо догадывается, но хочет услышать это от него. — Я боюсь, — несколько раздраженно начинает он, хотя злится скорее на самого себя, — что все окажется не так радужно, как хотелось бы. Это слишком серьезно и сложно. Да, мне тупо страшно. Я очень ценю то, что есть сейчас, и не хочу это терять. Вдруг мы не уживемся? Что тогда? Что, если мы… — Погрязнем в бытовухе и все разрушим? — заканчивает фразу Минхо. Джисон неохотно кивает и скукоживается еще больше, очевидно давая понять, что ему неприятно даже подумать о такой вероятности. — Да. Минхо вздыхает, чувствуя себя несколько виноватым, и растягивается поперек салона, чтобы настойчиво уложить голову Джисону на колени. Тот сначала шугается, но почти сразу же на автомате запускает пальцы в чужие волосы, мягко перебирая пряди и успокаиваясь. — Ладно, — бодро подытоживает Минхо, глядя на редкие облака через отсутствующую крышу, — Ты прав. Поговорим, когда ты будешь готов. Я не должен был на тебя давить. — Все нормально, — чуть улыбается Джисон. Минхо хватает свободную ладонь и переплетает пальцы. — Я тоже не особо горю желанием так кардинально менять свою жизнь, меня все устраивает. Просто что-то подталкивает, как будто так надо. Но подсознание может и помолчать. Он поворачивает лицо к Джисону и устраивается удобнее — и тут же выглядит, как совершенно домашний сытый кот, лениво развалившийся на коленях. — Ты же знаешь, я сделаю все так, как ты скажешь, — сообщает Минхо, и Джисон почему-то смущается: то ли от таких громких заявлений, то ли от прямого влюбленного взгляда. Минхо видит напротив точно такой же. И хочет навсегда отпечатать в памяти этот момент, меланхоличный запах ранней осени, теплые осторожные пальцы, рыжеватые от закатного солнца пряди и скачущие по лицу блики, заставляющие смешно щурить глаза. — Ты словно заколдовал меня, Хан Джисон.