В поисках наследия Ордена Тёмных Магов

      В комнате было светло, когда Альберт открыл глаза. Вставать не хотелось, поэтому он просто рассматривал комнату. Что-то здесь было не так. Однако спросонья было трудно понять что конкретно.       «Ежа мне в рот, который час?!» — подумал, но не выкрикнул, тоудпуха. Да, они с Ребеккой не собирались никуда идти рано утром. Но всё же, почему они не проснулись с петухами? Вдруг это что-то со здоровьем?       Альберт спустился вниз и поделился своими опасеними с Фрэнком, на что тот рассмеялся. Как оказалось, ни в городке, ни на ближайших фермах петухов не держали. Они были только у хозяйств, достаточно далёких, чтобы кукареканье не будило горожан и их гостей. Решение городского главы. — Принимать такие вообще-то не в его компетенции, но оно исполняется. И многим нравится — такой вот подкуп горожан. И тебе, я вижу, оно тоже понравилось. Ладно, чем тебя потчевать?       Предположив, что это утро окажется тем редким случаем, когда Ребекка захочет полноценный завтрак вместо суперлёгкого, тоудпуха сделал заказ сразу на обоих. Затем вспомнил об ещё одном вопросе. Он вытащил карманные часы тонкой работы, аккуратно нажал на кнопку защёлки, после чего крышка открылась. Половина седьмого. Альберт понаблюдал за «полусекундной», как он любил её называть, стрелкой и закрыл крышку, ненадолго остановив взгляд на выграверованном на ней изображении ивы.       Спустившаяся через несколько минут Ребекка поприветствовала Альберта и ещё трёх незнакомых ей посетителей. Она оказалась довольна как полноценным сном, так и инициативой спутника.

***

— Хорошо, как мы будем искать альтернативный вход? — спросила Ребекка, когда друзья сели за стол. Они не боялись быть услышаными, потому что выбрали место за шумоизолирующей загородкой. Заметили и опробовали её ещё вчерашним вечером, когда вернулись исследовав городок. Народу было не много, но он был шумным. — Попробуем положиться на гипотезу Марии Юлианской. Возможно, как раз подтвердим её, переведя тем самым в разряд теории.       Альберт почесал почти незаметный шрам у себя на шее от ампутации ядовитой железы. Некогда важный для самозащиты орган с развитием как техники, так и общества, стал бесполезным, даже опасным для инорасовых друзей, потому многие живущие за пределами своего народа тоудпуха удаляют большую их часть со своего тела. Учёный продолжил: — Как известно, тёмная магия влияет на разум волшебника. Но вопреки распространённому мнению, влияет она самым непредсказуемым способом, причём почти никогда не делает кого-либо злым, чаще сумашедшим. Ещё чаще — просто странным. Так вот, гипотеза заключается в том, что тёмная магия также влияет и на разум окружающих, просто в на порядки меньшей степени. Слабые заклинания и на мага оказывают почти незаметное и весьма недолгое воздействие, что уж тут говорить об окружающих. А вот сильные могут наделать лиха на много миль вокруг. Вот только их никто, кроме Ордена, не колдовал. Потому это всё и гипотеза, что пока что нет её подтверждений. А вот вторая её часть — это что Орден строил свои замки под землёй в первую очередь чтобы эффект заклятий не задевал простых жителей. И только во вторую как средство защиты от врагов. — Ага. То есть можно искать разные аномалии в поведении существ на поверхности. Изучать истории сумашедших и просто странных. Но ведь даже если гипотеза верна, всё равно не все чудаки стали такими из-за тёмной магией. — Да. И я даже не возьмусь оценивать долю таких. Но кандидаты в положительные примеры у нас есть. — Ты о Льяне Крадько и чудовищах из пещеры? Лисицам одной лишь магии не хватило бы: чтобы их было невероятно много, как здесь, в Фоксфоресте, надо чтобы в первую очередь было достаточно для этого еды, а её магия не создаст. А если еда есть, то они и без магии наплодились бы. — Согласен, верно отрезаешь ненужную сущность. А про чудовищ, да и про Льяна, распросим Фрэнка. Скорее из любопытства, но это может и помочь нам. Да он вообще о всех местных чудаках должен знать.       Альберт уже собирался пойти на кухню к хозяину таверны, но Ребекка остановила его схватив за руку протянутым под столом хвостом. — Не торопись. Фрэнк всё равно занят, и не надо его отвлекать. Лучше расскажи, на основании чего Юлианская выдвинула свою гипотезу? Просто любопытно. — Деталей не вспомню, извини. Кажется, длительные наблюдения за собой и другим неколдующим персоналом Академии. Что-то в таком роде. — Понятно. — Ответила раттусидка после чего сменила тему: — Как думаешь, тот чиновник сам решил запретить петухов, или ему кто-то занёс?

***

      Когда Фрэнк принёс завтрак, Ребекка первым делам сделала комплимент шумоизолирующим перегородкам его заведения. Пообещав поведать о них чуть позже, хозяин таверны умчал доделать пару дел. Вернувшись, когда гости уже почти доели, он начал рассказ: — Лет одиннадцать-двенадцать назад у меня остановились… Нет, вру. Целых тринадцать лет назад остановились путешествующие монахи из Грэйвуда, — словив ошарашеный взгляд раттусидки, добавил: — да, я сам тогда был удивлён не меньше. То был вообще первый раз, когда я увидел кого-то из твоего народа. Куда они двигались, что искали, не знаю: спросить тогда постеснялся. Но так совпало, что они остановились здесь одновременно с весьма шумной компанией из Беайенсити. Тогда я ещё не знал, что их главный принцип — всегда сохранять внутреннее равновесие, и решил, что они были жутко недовольны, просто скрыли это. Единственное, что я получил: совет от одного из них: оградить пару столиков слоёной перегородкой, причём трёрдые слои, — Фрэнк постучал по внешней доске перегородки, — должны чередоваться с ватоподобными. Что конкретно за материалы я использовал, не скажу — секрет. — Благодарю за рассказ, — после нескольких секунд тишины сказал Альберт, — если не можешь о строительстве, то поведай нам о Льяне Крадько. И о чудовищах из той пещеры, где загадочную дверь нашли. — Что ж. Настоящее имя Крадька — Льян Вуд, единственный сын дровосека Джо Вуда. В 8 лет стал сиротой. Чтобы не голодать, просил милостыню, предлагал фермерам и горожанам помочь, чем может, за плату. В какой-то момент начал воровать, раза три попался. А потом внезапно пропал. Куда — не известно. И лет шесть его никто не видел. А потом он снова объявился, но среди людей уже не жил, а лишь изредка показывался. И воровал, но теперь только у богатых. И насмехался над ними. Украдёт деньги и ценности, и обязательно штаны. А потом повесит эти штаны где-нибудь в людном месте, вымазав их свиным навозом. А остальное украденное, как я уже говорил, девал неизвестно куда. Власти пытались его ловить, но всё без толку. Это всё, что могу рассказать о нём. — Фрэнк сделал паузу. — Вижу, вы чай выпили. Принести ещё? — Да, будь добр.       Вернувшись с новой порцией чая, Фрэнк начал второе повествование: — С чудовищами поинтересней будет. Если верить пересказам, то всё началось столетия два назад с того, что поселились в пещеру медведи. Сразу несколько, что удивительно для одиночного, к тому же крайне редкого в этих краях, вида. Значение этому мало кто тогда придал, ибо пещера ценной не считалась. Однако потом отличия от обычных медведей начали накапливаться. Сначала поменялся цвет шерсти, став зелёным, потом они начали переходить на иной рацион — стали есть меньше растительности и больше мяса. А лет десять назад один охотник даже рассказал, что видел как чудовище заострённую палку в кабана кидает. Но никто ему тогда не поверил. А когда с ними расправляться пошли, то, — дальше Фрэнк говорил тише, — у них действительно были заострённые палки, и они их в людей кидали, защищаясь. — Рассказчик вернулся к обычному голосу, — Но против копий и арбалетных болтов с железными наконечниками им было не устоять. Наши охотники пировали потом долго и пышно — мало того, что добыча крупная, так ещё и конкурентов устранили. — Кто-нибудь из-за границы, или Беайенсити, приезжал описывать этот случай? — глаза Альберта сияли. — Да не, о нём вообще кроме местных и чиновников мало кто знает. — Я буду первым!