Ничем не примечательная смерть мистера Стивенса

      — Какого хрена ты делаешь?       Полностью захваченный вырезанными на полу буквами, Шерлок не сразу понимает, что это высказывание было направлено в его адрес, пока оно не повторяется. Дважды.       Он вскидывает голову.       Вопрос поступил от белого мужчины в возрасте от тридцати пяти до сорока лет. Светловолосый, голубоглазый, среднего роста, с военной выправкой. Субъект одет в синий одноразовый комбинезон и очень, очень зол. Не настолько зол, чтобы оставить его в покое, но это вполне поправимо.       — Полагаю, — протягивает он, разбавляя слова таким слоем снисходительности, что даже Андерсон был способен её уловить, — что я провожу осмотр места преступления.       — Это забавно, потому что, знаешь как это выглядит для меня? Так, словно ты его портишь. Что происходит, Лестрейд?       — Да, точно, Уотсон, это наш консультирующий детектив...       — Шерлок Холмс, — обрывает его Шерлок, драматично выпрямив спину, что в сочетании с его наиболее грозным взглядом и зловещим взмахом пальто не раз заставляло взрослых мужчин съëживаться.       Уотсон — ах да, новый глава отдела криминалистики, о котором упоминал Лестрейд — медленно моргает, уставившись на него.       — Я... Что? А где луч софита? Ты его случайно на прошлом месте преступления не забыл? Что я должен был понять из этого? — Уотсон выглядит уже не столько сердитым, сколько растерянным и раздражённым. С такой комбинацией не так-то просто сладить, и Шерлок мысленно отдаёт ему должное, как внимание мужчины вновь переключается на Лестрейда.       — Почему он не в костюме?       Лестрейд, с впечатляющим успехом контролирующий выражение своего лица, умудряется скрыть ухмылку под маской смущения.       — Он его не наденет.       — Он мне не нужен.       — Ну конечно, ведь размахивать своим нелепо объёмным пальто через каждый дверной проём и лестничный пролёт пыльного старого дома, а затем позволять ему волочиться по, вокруг и над мёртвым телом — это, безусловно, лучший способ не навредить своим присутствием этому конкретному месту преступления.       —...Моё пальто не нелепое.       Уотсон закатывает глаза.       — Даже не сомневаюсь, что оно ужасно дорогое и делает тебя соответственно драматичным. Давай его сюда.       Шерлоку не удаётся скрыть выражения ужаса на своём лице, и его руки мгновенно взлетают, чтобы крепко вцепиться в лацканы пальто, прежде чем он осознаёт, что делает.       — Я не стану его снимать!       Лицо Уотсона тут же меняется с раздражённого на крайне серьёзное; по спине Шерлока пробегает непроизвольная дрожь и он крепче сжимает лацканы в своих пальцах.       — Ты отдашь мне своё пальто, — чеканит Джон тихим голосом. — Ты спустишься вниз и наденешь весь защитный костюм. Иначе ты будешь устранён с моего места преступления.       В конце отчётливо звучит невысказанное вслух «силой». Стиснув зубы и сверкая глазами, Шерлок снимает пальто в несколько коротких и сердитых движений. Затем аккуратно складывает и суëт его Уотсону с гораздо большей силой, чем требовалось.       — Это пальто, — шипит он, — стоит больше, чем твоя жизнь.       Уотсон добродушно улыбается. На что Шерлок сжимает кулаки и злобно бормочет себе под нос, стремглав затопав вниз по лестнице.       — Я думаю, ты ему нравишься, — усмехается Лестрейд, когда Уотсон засовывает свёрток шерсти себе под мышку.       — Я думаю, что он сумасшедший. И ты тоже спятил, позволяя ему расхаживать здесь в таком виде. Должно быть, он потрясающий детектив, раз ты спускаешь ему всё с рук, — ворчит Джон, всматриваясь вниз лестницы, откуда продолжал доноситься стук каблуков итальянской обуви и разгневанные крики констеблей.       — Ты знаешь, — протягивает Лестрейд, наблюдая за тем, как Уотсон наблюдает за лестницей, — я слышал, он ищет себе соседа по квартире.