Ничем не примечательная смерть мистера Стивенса

      — Если дело в Грегсон, то я ничем не могу тебе помочь, — Лестрейд тяжело вздыхает, опускаясь в кресло за своим столом. — Знаю, она бывает немного жёсткой, но она ещё не самый худший... Шерлок?       Шерлок отмахивается от него с вялым недовольством, между тем не переставая пристально глядеть сквозь стеклянные стены на офис дальше по коридору. Тот самый офис, на двери которого блестит новенькая именная табличка. Тот самый офис, обстановка внутри которого до сих пор лишена какой-либо индивидуальности. Тот самый офис, который в данный момент пустует без своего обитателя.       Шерлок сдвигает брови. Лестрейд весело ухмыляется:       — О, не переживай насчёт Уотсона, уверен, в этот раз он оставит твоё пальто в покое.       Шерлок с пугающей скоростью поворачивает голову в его сторону.       — Это было грубым злоупотреблением полицейскими полномочиями.       — Формально говоря, сам факт твоего присутствия в том месте уже являлся грубым злоупотреблением полицейскими полномочиями. Остынь, Шерлок, мы ведь с тобой прекрасно знаем, что ты просто дуешься из-за того, что он не пришёл на обыск твоей квартиры.       — Нет.       — О, да брось. Как ты только голову тогда не свернул, пока вертел ей, пытаясь его отыскать. Никогда ещё не видел тебя настолько разочарованным.       В ответ на оскорбительные заявления Лестрейда Шерлок лишь презрительно фыркает, отвернув от него лицо. То, что это движение дало ему возможность ещё раз взглянуть на офис Уотсона, — простое совпадение, и только.       Всё ещё пусто. Гадство.       Сосредоточившись на том, чтобы не дать всепоглощающему раздражению повлиять на выражение его лица, Шерлок пропускает мимо ушей звук приближающихся шагов, доносящийся с противоположного конца коридора. Поэтому внезапное появление нового лица знаменуется для него таким драматичным началом, как глухой стук о дверной косяк.       — Привет, Лестрейд. — А вот и Уотсон, непринуждённо примостившийся в дверном проёме. — Извини, что прерываю, но как только у тебя появится минутка, я готов дать результаты по делу Стивенса.       — Минутка у меня есть, — и затем добавляет в ответ на вопросительный взгляд Уотсона в сторону мужчины, который всё это время неотрывно смотрел на него: — Всё в порядке. Ты ведь помнишь Шерлока, да? Консультирующий детектив?       — Это не было... Я думал, вы так решили надо мной подшутить. Ну, знаешь, вся эта тема с новенькими в группе. Иначе с чего бы на месте преступления был человек, буквально сошедший со страниц дешёвого бульварного романа?       Под конец его речи Лестрейд уже вовсю посмеивается. К сожалению, недостаточно громко, чтобы заглушить оскорблённое бормотание Шерлока, который быстро берёт всё в свои руки.       — Ты недавно развёлся. В последние три-шесть месяцев и по обоюдному согласию. С тех пор на время переехал к своему брату или сестре — скорее всего брату — который живёт один в Кройдоне. Он пытается скрыть от тебя свой прогрессирующий алкоголизм, но безуспешно.       Шерлок задерживает дыхание, когда Уотсон оторопело моргает, глядя на него. Вот оно.       — Это... блестяще.       — Неужели?       — Ну, если предположить, что ты узнал всё это, ничего перед этим не взломав и не запомнив все мои официальные и личные документы, то да.       — Не мой стиль.       — Хороший бульварный роман, значит. Потрясающе. — На его лице сверкает улыбка. Направленная на Шерлока, ни много ни мало. Любопытно. — Но вернёмся к покойному мистеру Стивенсу. — Уотсон взмахивает в воздухе папкой, возвращая своё внимание к Лестрейду. Последовавший за этим всплеск... ревности? Определённо не имел ничего общего с... потерей этого выражения на его лице.       — На месте преступления я заметил, что с кровью на его голове что-то не так. Оказывается, в ней были кусочки краски — красной краски — оставленные, скорее всего, орудием убийства. В твоих заметках упоминалось, что его подружка — художница, работающая преимущественно с мебелью, и если я правильно помню, в квартире было полно её вещей, вроде различных деталей от стульев и столов.       — Ты думаешь, она взяла стол и ударила им по его голове?       — Скорее ножку от стола, если судить по характеру раны, но да. Судя по тому, как краска покрыла его волосы, она, похоже, всё ещё была влажной, когда убийца нанесла свой удар. Так что, если вам удастся найти что-нибудь, что было бы перекрашено в последние... двадцать четыре часа или около того, я готов поставить свои деньги на то, что это и есть наше орудие убийства.       — Всё это, конечно, замечательно, — вздыхает Лестрейд, — но разве не более вероятно, что она просто избавится от него?       — Ты ошибаешься. Снова. — Устав от того, что его оставили в стороне от разговора, речь которого шла об убийстве, Шерлок приправляет свой тон щедрой порцией снисходительности, чтобы Лестрейд почувствовал себя в меру наказанным. — Избавление от одной ножки стола уже само по себе было бы подозрительно, как был бы подозрителен и стол с тремя ногами. Ей пришлось бы избавиться целиком от всего проекта, и это кто-нибудь наверняка бы заметил. Куда более вероятно, что как художнику ей бы претила сама мысль о том, чтобы уничтожить одно из своих творений, и поэтому её идиотизма как раз хватило бы на то, чтобы попытаться спрятать его на виду.       Это снискало ему ещё одну улыбку.       — Да, именно так. Всё это, в общем-то, уже есть в отчёте. — Уотсон делает движение, чтобы положить папку на стол Лестрейда, но Шерлок молниеносно перехватывает её прямо в воздухе, и поэтому движение он завершает уже с пустой рукой.       И он... прекрасен. Аккуратно написан. Очень подробно изложен. Важная информация выделена. Все выводы сделаны объективно и точно. Несколько секунд Шерлок мысленно прикидывает, как много копий ему нужно сделать, чтобы оклеить ими всю свою комнату, и лишь затем поднимает глаза.       И сразу же резко прокручивается вокруг своей оси. Уотсон ушёл. Ушёл! Когда он только успел? Слышится скрип стула по линолеуму, и он вскидывает голову, чтобы проверить его (всё ещё пустой) офис.       Со стороны Лестрейда раздаётся смешок, обладатель которого теперь горбится над своим столом в окружении целого вороха бумаг, отчего лицо его выглядит крайне несчастным.       — Он ушёл почти полчаса назад, Шерлок.       Угол падения солнечного света за окном указывает на то, что с момента его последнего наблюдения прошло тридцать пять минут. Он был так поглощён этим произведением искусства, что пренебрëг самим художником. Это никуда не годится. Очевидно, этот Уотсон был... не сказать чтобы умным, но безусловно хорош в том, что он делает. Ценное качество, которое следует лелеять и взращивать, чтобы оно расцвело пышным цветом.       Да, Шерлок видит словно наяву, как этот человек со временем становится всё ближе к совершенству, до тех пор пока он избегает общества своих коллег. Слишком частые взаимодействия с их образом мышления сделают его не иначе как бесполезным. Тут уж не остаётся ничего иного, кроме как проводить с ним так много времени, насколько это возможно.       — Мне понадобится номер телефона Уотсона.       Лестрейд отказывается дать ему номер. А затем едва ли не скулит жалобно, когда Шерлок пытается слинять с отчётом по мистеру Стивенсу в обнимку. Папка возвращается назад под несвязное и полное недовольства бурчание Шерлока, но его, к сожалению, оказывается недостаточно, чтобы отвлечь внимание Лестрейда от второй руки, которая в это время незаметно запихивает листы отчёта в карман пальто.       Начинается погоня, интересная тем, что в этот раз гонятся за Шерлоком, а не наоборот, но, по несчастному стечению обстоятельств, в Новом Скотланд-Ярде полным-полно полицейских, которым не нравится Шерлок. Быстро извернувшись, он едва избегает столкновения с Донован, но манёвр выводит его из равновесия, и он в конечном итоге падает прямиком внутрь того, что оказывается копировальной комнатой.       Идеально.       Он поспешно захлопывает дверь и запирает её на замок.       Сквозь дешёвый ламинат просачивается приглушённое «О, да чтоб тебя... » и дверная ручка пару раз дребезжаще дёргается в довольно неубедительной манере. По подсчётам Шерлока, на поиски ключей уйдёт не меньше девяти минут, а значит времени у него предостаточно.       Только свесив одну ногу из окна, он, наконец, обращает внимание на окружение. Его взгляд выхватывает копировальную машину — чудовищного размера механизм, который, судя по марке и модели, стоит здесь ещё с конца восьмидесятых. Страницы в его кармане шуршат в предвкушении.       Он оживлённо соскальзывает обратно на пол, помещает четырёхстраничный отчёт в лоток сканера и, в соответствии со своими прошлыми подсчётами (с добавлением ещё нескольких десятков копий на запас), набирает «382». С хриплым озоновым кашлем машина оживает и начинает выплëвывать страницу за страницей. Но делает она это медленно, слишком медленно, и Шерлок тяжело вздыхает, заранее смирившись с потерей. Он хватает оригиналы и стопку нагретой бумаги, высотой чуть меньше дюйма, и выпрыгивает из окна на удобно расположенный неподалёку кустарник.       Первые сообщения от Лестрейда настигают его уже в кэбе на пути к Бейкер-стрит, но Шерлок не удостаивает их и взглядом, пока не оказывается в безопасности своей гостиной. Особым разнообразием они не отличаются:       От: Г. Лестрейд       Воровство — это преступление,       Шерлок. Воровство у       Скотланд-Ярда вдвойне.       От: Г. Лестрейд       Я серьёзно, Шерлок!       Я могу тебя арестовать!       От: Г. Лестрейд       Я прикажу тебя арестовать.       И я не допускаю преступников       на свои места преступлений.       От: Г. Лестрейд       Оставленная мне копия не       считается. Мне нужен оригинал.       От: Г. Лестрейд       ...Почему здесь так много       копий? Серьёзно. Почему.       От: Г. Лестрейд       Ксерокс загорелся. Добавь ещё       порчу имущества в свой список.       Тут-то Шерлок и вспоминает, каким утомительным порой может быть Лестрейд. Поэтому он с куда большим интересом погружается в размышления о том, как ему лучше разместить страницы оригинала. Возможно, ему стоит вставить их в рамку? Гораздо более долгосрочное решение, чем если бы он приклеил их к зеркалу. Впрочем, процесс приклеивания принёс бы ему ни с чем не сравнимое удовольствие.       От: Г. Лестрейд       Верни его назад, или я       расскажу Уотсону о твоей       маленькой влюблённости.       Ну уж нет, так дело не пойдёт.       Кому: Г. Лестрейд       Готов обменять: Одну (1)       страницу оригинала отчёта ?У       на одну (1) цифру мобильного       номера ?У. ШХ       От: Г. Лестрейд       Условия приняты. ЕСЛИ ты       вернёшь их до того, как узнает       мой босс.       Кому: Г. Лестрейд       Ладно. ШХ       Кому: Г. Лестрейд       Также, я хочу все оставшиеся       копии. ШХ       Кому: Г. Лестрейд       И его имя. ШХ       Когда Шерлок вновь заходит в офис Лестрейда, рядом с его столом стоит пустой и слегка припорошëнный бикарбонатом калия огнетушитель. Похожим образом присыпан и стол, чему виной, похоже, был уже сам Лестрейд, судя по маленьким сугробам на его волосах и плечах. Открывшаяся перед ним картина напоминает Шерлоку о Рождестве, и как только он получит номер Уотсона, ощущение Рождества станет только полнее. Расставание с отчётом будет, вне всяких сомнений, мучительным, но он утешает себя мыслью, что с лёгкостью сможет утащить его позже. Возможно, он даже будет достаточно любезен, чтобы заменить его копией. В конце концов, он сделал их с запасом.       Первая разлука всегда даётся больнее всего, напоминает себе Шерлок. Но это знание не приносит ему никакой пользы, поэтому он крепко прижимает страницы отчёта к груди и громко шмыгает носом, уставившись на сгорбленную фигуру Лестрейда.       — Что? О, даже не смотри на меня так. Ты тут никого не обманешь. Давай его сюда.       — Сначала номер.       — Ты ничего не получишь, пока я не получу этот отчёт.       Шерлок тяжко вздыхает. Лестрейд сегодня определённо выходит за все рамки разумного. С тяжёлым сердцем, Шерлок кладёт листы бумаги на стол.       — Номер. Сейчас же.       — Ладно-ладно. Для начала, вот... — Лестрейд суëт ему нечто, что когда-то было стопкой бумаги. Она сильно обуглилась, а на верхнем листе, похоже, застыли капли расплавленного пластика. Поскребав ногтем пепел, он приходит к плачевному выводу, что это всё, что осталось от копий отчёта, совершенно не пригодных теперь для обоев. По крайней мере, нижняя половина стопки кажется относительно невредимой, и это хоть какое-то утешение.       Лестрейд встаёт из-за стола с видом человека, крайне недовольного тем, что он собирается сделать, но уже окончательно опустившего руки. Вялые движения не тревожат осевшие на нём снопы пыли, но от глубокого, тяжёлого вздоха, который он издаёт, в воздухе вокруг него разлетаются танцующие белые пылинки. Он напоминает самый несчастный снежный шар в мире в окружении этой облачной дымки. Позади него тянется цепочка пылинок, и Шерлок идёт вслед за ними.       Вместе они направляются в сторону едкого запаха горелой пластмассы, и в какой-то момент Шерлок чувствует его вкус на кончике языка. Напротив двери в копировальную комнату собралась небольшая толпа, в которой, потягивая кофе из пенопластовых стаканчиков, обменивались очевидными замечаниями о возрасте копировального аппарата и о том, как он повлиял на его горючесть и качество копирования. Шерлок закатывает глаза, глядя на них, хотя и восхищается их преданностью прокрастинации. Горький запах ошеломляет своей интенсивностью, и к его горлу начинает подкатывать тошнота.       Но затем он замечает, что стол Донован находится в числе ближайших к копировальной комнате, и его состояние моментально становится на порядок лучше.       Локоть Лестрейда отвлекает Шерлока от созерцания рук Донован, экспрессивно складывающихся в разнообразных грубых жестах; он поворачивает голову в другую сторону комнаты (породив маленькую лавину пыли) и натыкается взглядом на Уотсона, стоящего с изрядно растерянным видом. Шерлок находит это удивительно милым и спешно начинает возиться с настройками камеры на телефоне, пока не понимает, что Лестрейд подошёл к Уотсону без него.       Уотсон встречает Лестрейда лёгкой улыбкой, а вслед за ним и Шерлока, когда тот оказывается рядом после небольшой пробежки.       — Плохи дела, а? — бормочет он, рассматривая почерневшую дверь копировальной комнаты.       Лестрейд пожимает плечами, отчего в воздух поднимается ещё больше пыли. Уотсон незаметно отодвигается от неё чуть в сторону. Шерлок незаметно подвигается чуть ближе к Уотсону.       — А я как раз искал тебя, — продолжает Уотсон, глядя на Лестрейда, и Шерлок недовольно хмурится. Является ли фотографирование кого-то без согласия социально приемлемым или ему стоит сымитировать телефонный звонок, пока он будет бешено нащëлкивать камерой? — Отчёт, который я недавно тебе приносил... по мистеру Стивенсу? Могу я забрать его ненадолго? Забыл снять с него копии для своего архива, но, похоже, сделать мне это теперь не удастся. — Он тихо вздыхает. — Вряд ли у тебя найдётся парочка лишних копий?       Из Лестрейда вырывается звук, похожий то ли на смех, то ли на всхлип, и его вытянутые вперёд плечи принимаются трястись от едва сдерживаемого веселья, а может и отчаяния; оставшийся на его теле бикарбонат калия тут же разлетается во все стороны, образуя вокруг него маленький снегопад. Если бы Шерлок не стоял так близко к Уотсону, то вряд ли заметил бы крохотную улыбку на его губах и тихо брошенное: «...как будто Рождество».       Что-то в груди Шерлока отчаянно сжимается в ответ, и, прежде чем он осознаёт, что делает, он хватается за карманы пальто, чтобы вытащить оттуда свёрнутую пачку обугленных отчётов, и резко протягивает её Уотсону. Тот вздрагивает при внезапном появлении страниц у себя перед носом, и от этого движения в воздухе начинают кружиться хлопья пепла.       — Да.       — Я... что? — глаза Уотсона мечутся из стороны в сторону, пытаясь понять, почему его лицо только что едва не порезали листом бумаги. Помощи от Лестрейда ему ждать не приходится, всхлипы которого теперь заменились задыхающимися смешками.       — Я сделал лишнюю копию. Или даже пару. Вот. — Шерлок придвигает страницы обратно к себе и поспешно перебирает их в попытке найти отчёт приемлемого качества.       — О. — Не-такой-уж-горелый отчёт снова оказывается в опасной близости от его лица, и Уотсон нерешительно протягивает к нему руку. — Спасибо? Но... почему у тебя их так много?       — Обои, — бормочет Шерлок, сворачивая оставшиеся листы, чтобы спрятать их в своём пальто.       — Что?       Возможно, признаваться в том, что хочешь оклеить свои стены копиями отчёта экспертизы — не самая хорошая идея.       — У тебя есть имя?       — ...Да. — Повисает пауза. — Джон.       Джон. Джон. Восхитительно. Губы Шерлока растягиваются в улыбке; она возникает совершенно непроизвольно, показывая чересчур много зубов, но он слишком охвачен радостным волнением, чтобы лишний раз беспокоиться.       — Великолепно. Моё имя Шерлок.       — Да. Я в курсе. Мы уже встречались пару раз.       — Три раза, если считать этот.       Озадаченная улыбка Джона — самая очаровательная вещь, которую Шерлок когда-либо видел; невольный шаг в его сторону происходит абсолютно сам по себе.       — У тебя есть мобильный номер, Джон?       — Да. — Джону приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, и Шерлок тщательно запечатлевает в своей памяти образ того, как тот нахмурил в замешательстве брови, скорее всего, из-за неспособности Шерлока соблюдать личное пространство.       Шерлок ждёт.       — Он... он есть в отчёте. Мой номер. На последней странице, если кому-то вдруг понадобится связаться со мной. По поводу отчёта.       Шерлок моргает и выдëргивает копии отчёта из кармана с такой силой, что половина из них разлетается. И действительно, на последней странице, под почти неразборчивой подписью, стоит его номер. Он был у него всё это время. Весь последний час номер Джона Уотсона находился у него буквально в руках, и он даже не заметил этого. Столь жалкая невнимательность просто немыслима; он чувствует прилив отвращения к самому себе.       Успевший к этому времени успокоиться, Лестрейд вновь заходится в слегка истеричном смехе. Шерлок прожигает его взглядом и, с отвращением отшвырнув от себя оставшиеся страницы, сердито топает прочь.