Социопат, движемый искусством

Эд много о чём сожалел, по пальцам всего не пересчитать. Но единственное, о чем никогда не жалел – о том, что оставил Нугзара одного. В его ситуации это было лучшим решением. Не для Эда, а для самого Херейда. ☆♬○♩●♪✧♩♬♩♪♩ ♩♪♩♬♩✧♪●♩○♬☆ – ваше предложение мне не интересно. – выдал юный Эд, хорошенько об думав слова директора. – что? Ты меня не понял? – директор нахмурился. – тебя отчисляют. – я знаю. Отчисляйте нас вместе. – категорично отвечал тот, скрестив руки на груди. – что ж, скажу проще. Либо ты забываешь про него и все отделываются лёгким испугом, либо отчисляетесь оба, но его мать узнаёт про его.. Так скажем, наклонности. – директор начал играть очень грязно. Он знал, куда и как давить. Отношение родителей к Херейду не было секретом. – если действительно любишь его, то не пожелаешь ему такого, правда? У Перца перед глазами возникла пелена. Он никому не желал таких родителей, как у любимого. Он ненавидел из, презирал. За каждый оставленный рубец на теле и душе Нугзара он готов был разрывать их на кусочки раз за разом. Он не может оставить его им на растерзание. – ..почему? За что Вы так с ним? – стало выдавил Эд, приходя в себя. – таланты как ты не должны тратить время на шлак. ☆♬○♩●♪✧♩♬♩♪♩ ♩♪♩♬♩✧♪●♩○♬☆ Он ненавидел всех. Родителей парня, директора, но больше всех он ненавидел себя за то, что не смог ничего поделать в этой ситуации. Он оставил любимого парня одного на произвол судьбы. Все эти 10 лет он забывал про эту ситуацию, но заново выстраивать общение с Нугзаром было невыносимо тяжко и так стыдно. Он был так холоден и отторжен, чтобы снова не пробуждать то чувство, которое он глушил все это время. В этот вечер все его старания ушли в тартарара. На ватных ногах он вышел из своего номера, где оставил разбитый телефон и свои нервы, которые он пытался сберечь последние полтора дня. Дверь в комнату Нугзара не была заперта, но для приличия постучать потребовалось. Два глухих стука и Эд внутри. – уйди, просто уйди! – моментальная истерика парня Херейда вернула Перца из транса, в который он ушёл от воспоминаний прошлого. Кудрявый, судя по его потрепанному виду, находился на грани истерики. Ему эти воспоминания тоже давались тяжко. На его месте любой бы не выдержал. – оставь меня в покое! – извини. На секунду истерика прекратилась, сменившись недопониманием. – что? – шмыгнув носом, переспросил Нугзар. – я прошу прощения. – повторил Эд, на что Херейд прыснул: – ты серьёзно? Иди нахуй. – он сглотнул и вдохнул побольше воздуха. – я тебя не прощаю. Слышишь? Никогда я тебя, блять, не прощу. Сколько бы ты не извинялся, сколько бы не раскаивался. – я знаю. – совершенно спокойно ответил Эд, пока Херейд стоял прямо на против него, тыча ему в плечо при каждом слове. – тогда какого хуя ты стоишь тут и мазолишь мне глаза? Издеваешься надо мной? Думаешь, что я недостаточно тут надрываюсь ежедневно? Да ты просто конченый эгоист! – нервы сдали окончательно и Нугзар уже замахнулся на него, но Эд, перехватил его руку, сдав запястье. Тонкое, элегантное запястье несчастного пианиста, который потерял всё. – ты сам попросил. Таков был наш договор. Ты хотел, чтобы я извинился. – напомнил Эд, когда кудряш отдернул руку. Это напоминает чуть усмирило его гнев. – и я делаю это не ради приличия. Да, я эгоист и мудак, но соврал я только один раз, когда бросил тебя. – о чем ты? – сбито дыша, не мог понять Херейд. – не я решил, что нам нужно расстаться. Эти слова породили гнетущее молчание. Сначала Нугзар вообще ничего не понимал, а когда в его голове сложился весь пазл, он прикрыл рукой рот, пытаясь сдержать усталый стон. Из глаз хлынули слёзы, а сам он упал на колени, сжавшись в комок. – какой ужас.. – хрипло выдал он сквозь ладонь. Весь мир перед ним поплыл. Он не был зол, он был подавлен окружающей его несправедливостью. – ты ни в чем не был виноват. – Эд положил руку на кудрявую макушку, выдохнув. – но злиться на меня ты имеешь полное право. После этих слов он громко разрыдался в собственные ладошки. Всё навалилось на него целиком и разом, чего он никак не ожидал. – простынешь. – что? – слышал Нугзар глухо, слов его он не понял. – ты простынешь, если продолжишь сидеть на полу. – напомнил Перец, мягко зарыв пальцы в его волосы. – я.. Я.. – чуть не задыхаясь, Херейд пытался найтись ответом, но силы покинули его настолько, что он не мог даже на ноги подняться. – я не смогу встать.. Утром Костя так и не нашёл Сашу. Интересно, где он ночевал? Может, спускал свою агрессиию на ком-то. Слава богу, что уже не на Косте. Хоть это радовало. – слышал? Мы, походу, будем вступать без Дани. – Наташа маячила у него перед глазами на завтраке, обсуждая то, что было на повестке дня. – и без Саши. – как результат своих мыслей, выдавил он. – что?! – ахнула девушка, выронив вилку из рук. – а? Ой, мысли вслух.. Я образно. – Кучеренко пришёл в себя, поматав головой. – вы что, опять повздорили? Регресс прямо перед финишем? – разочаровано Наташа отвела взгляд. – минутная слабость. Уверен, всё будет нормально. – Костя отпил кофе. – нужно было выплеснуть все, что накопилось. – очень на это надеюсь. Не хватало трёх братов-акробатов, а не одного идиота. – она подозрительно покосилась на него и остыла. – вы должны завтра разорвать сцену в пух и прах. – постараемся. Сашу он увидел уже на репетиции. Абсолютно подавленный, полностью выжатый и в целом никакующий парень сидел на лавочке, глядя в стену точно так же, как и вчера вечером. Костя не осмелился подходить к нему первым, чтобы, не дай бог, не наткнуться на очередной выплеск агрессии. Вперёд же решил пойти Нугзар. Выглядел он не лучше, но он, по крайней мере, не унывал. Только одет был в непривычно большую для него одежду. Обычно Херейд носит сдержанную одежду, подчеркивающую его фигуру и статность. Сегодня же на нём были мешковатый баллахон, как будто и не его вовсе. Осторожно обогнув Костю, он подсел к одинокому Саше и начал совершенно спокойно говорить с ним. Без упрёков и подколок, как это было раньше. Нугзар явно был обеспокоен его состоянием и старался подбираться к нему осторожно, чтобы чуть что Буланов не распространил весь свой негатив на остальных. На удивление, он отвечал преподавателю также спокойно, но до жути тихо, что диалог их было невозможно расслышать, а подходить ближе некрасиво. Не будет же Костя уши над ними греть. Спустя минуты две, Саша вздохнул, кивнул ему и встал с лавочки, направившись в сторону Кости. – наша репетиция в 7 вечера. – поровнявшись с ним, сказал Буланов и двинулся на выход.