Позволить чувства

Мне нужно уехать за границу, перенесем ужин до моего возвращения Так написала мать, когда он и сам хотел предложить то же самое. Ужин с ней был лишь формальностью, на которой настоял Сичень. Съемки дорамы, на которую он согласился, имела несколько совершенно разных локаций и первая из них в Пекине. Через сутки ему нужны быть там, поэтому он паковал чемоданы, попутно давая Сиченю наставления. –...поэтому, он будет приходить каждый день и выгуливать их, пока ты будешь занят. На тумбе с телефоном я оставил его номер, если захочешь сам с ними погулять, просто отмени заранее, но лучше внести предоплату на следующий раз. – сказал он, складывая рубашку. – Марку корма заказывай на сайте, доставка примерно неделю, тоже позаботься заранее об этом, чтобы впопыхах не пришлось ничего делать. Я связался с зоомагазином и оставил твой телефон на всякий случай, прости, что не спросил. Что же еще я мог забыть?... – бормотал он, бегая по спальне. Сичень наблюдал за ним, оперевшись о дверной косяк, улыбаясь и кивая. Это и правда было похоже на семейную жизнь, когда жена оставляет на мужа детей. На самом же деле это была подготовка к недолгому, длиной в три недели, побегу. Цзян Чэну нужно отдохнуть и осознать то, что с ним происходит и как с этим связано присутствие Лань Сиченя. Он сообщил ему о начале съемок как только они в вернулись в город после трехдневного отдыха в резиденции семьи Лань. За это время Вэй Усянь и Лань Чжань вернулись из своего послесвадебного отпуска – как оказалось, все это время эта парочка отдыхала на пляжах Калифорнии, никому ничего не сказав. Умотать в США явно была затея Вэй Усяня, а его муж организовал все, стоило только попросить. Тут была и вина Цзян Чэна – после возвращения оттуда он слишком хорошо расхвалил этот штат. Однако, брату нужно было привыкать к другой стране. Осталось около двух месяцев прежде чем там откроется новый филиал, которым должен был заправлять Лань Чжань и делать это дистанционно было бы очень трудно. Поэтому совсем скоро оба покинут страну и Цзян Чэн был рад избавится от неугомонного брата, жаль, что тот не планирует оставлять его в покое. Мысли об Усяне заставили нахумриться и это вовсе не от того, что ему не нравится эта затея с переездом за границу. Все потому, что любые мысли о проделках брата, после которых доставалось обоим, сами по себе были неприятны. А еще вызывали головную боль. Помнится, господин Лань тоже жаловался на этот эффект от присутствия Вэй Усяня во время их пребывания на этих выходных в резиденции. Так он провел несколько приятных часов, жалуясь на брата, когда увидел в старшем из Ланей единомышленника. Сичень тогда, помогая на кухне, с опаской выглянул в гостиную. Его можно было понять – у братьев семьи Цзян оказалась совершенно разная реакция на его дядю и эта явно удивила его и порадовала. – Ах да, не давай Вэй Усяню мой временный номер! – сказал он, когда взгляд упал на телефон, стоящий на зарядке. – И вообще никому не давай, он есть только у тебя на самый экстренный случай, вроде твоей смерти или болезни Джокера или Бэтмена. – Как-то не хочется умирать, чтобы услышать тебя. – отшутился в ответ Сичень, а по телу Ваньиня прошелся табун мурашек. Благо он стоял к нему спиной и выступивший на щеках румянец не было видно. – Ладно, тогда теперь тебе придется устроить потоп в квартире или поджечь мою машину – это устроить проще, а еще в подземной парковке сломаны камеры, так что на тебя точно никто не подумает. – хохотнул Ваньинь. – А вообще, ты будешь занят. Тебе лучше не отвлекаться от работы, чтобы прибыль от компании утекала в твой карман. – он повернулся к Сиченю, криво улыбнувшись. – Не умри с голоду, пока меня не будет. – Ты настолько жесток, Ваньинь. – усмехнулся Сичень. – Поверь, я все еще помню номер доставки. – Ага, я сообщу тебе, если захочу увидеть как ты валяешься в прихожей с язвой желудка. – саркастически сказал он. – Я позвонил сестре, так что она ждет тебя в любое время суток. К тому же, живет ближе к твоей работе, только предупреди ее заранее. Номер на холодильнике. Есть вопросы? Я могу что-то забыть и тебе придется самому разбираться, как жить в этом мире. – Мне почти тридцать и до этого возраста я смог дожить. – сказал Сичень, подходя ближе. – Хуайсан скоро подъедет, ты ничего не забыл? – Вроде ничего... – сказал он, оглядывая чемодан. Телефон, зарядка, одежда, немного косметики... Сценарий был в отдельной папке и электронная версия, скаченая на телефон. Еще одна его копия у Хуайсана на флешке. – Кстати, у тебя что, выходной? – решил спросить он, пакуя пару кроссовок на всякий случай. – Нет, просто ближайшая встреча запланирована на два часа дня. – ответил Сичень. – И ты встал в семь утра, чтобы проводить меня? – спросил Цзян Чэн, убирая телефон в карман. – Я встал в пять. – поправил Лань Хуань и повернулся к двери, у которой стояли два подросших щенка. Сейчас они совсем не напоминали два комочка маньтоу. Вытянулись, подросли и похудели. – Кажется, не я один хочу тебя проводить. Цзян Чэн улыбнулся, сел на корточки и щенки, поняв намек, тут же подбежали. Опершись передними лапами о согнутые колени Цзян Чэна, они вытянули мордочки к верху, намереваясь, видимо, вылизать все лицо, но такой роскоши он им позволить не мог. Поэтому просто погладил их становившуюся жесткой шерстку на загривках. Смотря на улыбающегося Сиченя, Цзян Чэн понимал, что все время также игнорировать факты не получится. – Зажигалку забыл. – ответил Цзян Ваньинь, удивлённо глядя на чужой пиджак, оказавшиеся на нем. – Вы пытаетесь за мной ухаживать? – Верно. – признался Лань Сичень, улыбнувшись. ... он что-то хотел спросить, но потянулся к нему через стол, рукой оглаживая губы и Цзян Чэн вздрогнул. Досадно, что это всего лишь пальцы, а не губы. Но не отпрянул, даже поддался немного вперёд. Волна мурашек пронеслась с губ по всему телу. – Морковь. – он показал палец с мелким оранжевым кусочком моркови. И это не говоря о том, что именно сейчас он припоминал чужие редкие касания в машине, когда впервые за последнее время напился с братом и Сичень вез его домой. Внутри все же теплилась надежда хотя бы на капельку взаимности, но сейчас ничего спрашивать не стоит. Ему нужно подготовиться к нескольким исходам морально прежде, чем он вернется и признается Лань Сиченю в своих чувствах. Держать такое в себе довольно болезненно, но несколько недель вдали от него он подождать в состоянии. – Подышим свежим воздухом, пока Хуайсан еще в дороге? – предложил Цзян Чэн, положив телефон в карман. Сичень растерялся, но кивнул и пошел за Ваньинем к двери. Когда он подошел к лифту, он посмотрел на Лань Хуаня, который терпеливо ждал, пока двери раздвинуться со звонким "цзинь!". – Мы будем ждать не в фойе? – спросил Сичень, когда заметил, что Цзян Чэн нажимает на кнопку последнего этажа. – Нет, на крыше. – загадочно улыбнувшись, ответил он. – Как ты мог заметить, у меня в квартире нет веранды или балкона, поэтому, если я хочу курить, то иду на крышу. – Ты куришь когда нервничаешь. – задумчиво вспомнил Сичень. – Тебя что-то настолько волнует? – Есть кое-что. – кивнул он, отводя взгляд и сглотнув. – Но сигарет с собой я не взял, так что не настолько это серьезно. Он врал в лицо Сиченю, но чувствовал что сейчас не время говорить правду. Даже он выдержать этого не сможет, что уж тут говорить о непредсказуемой реакции Лань Хуаня. Казалось, что это событие несло гораздо большее значение в его жизни, чем ссора с отцом, о которой он в последнее время совсем не думал. Лань Сичень обосновался в его мыслях и, кажется, готовиться покорить сердце. Он не делал ничего особенного. Не спас мир или вселенную, а просто появился в его жизни и дал понять, что выслушает и поймёт. Это было лучше любого подвига. Они вышли из лифта с небольшой заминкой из-за странной задумчивости обоих. Поднялись на последнем лестничном пролете и открыли тяжелую железную дверь. В лицо вместе с солнечным светом ударил ветер, растрепав волосы обоих. Цзян Чэн глубоко вдохнул. Маленькие радости приносили куда больше наслаждения, чем что-то масштабное. На крыше была небольшая стеклянная оранжерея с кованой дверью, узор на которой напоминал виноградные лозы, где вместо гроздьев винограда были цветы мальвы. С другой стороны место для отдыха под крышей: плетенные подвесные кресла и кресла-качалки. Высокие бортики крыши были достаточно высокими, чтобы на них мог опереться взрослый человек. Небольшой диван, который при желании можно разложить и скрыться от дождя под выдвижным навесом. Если бы они хотели, то поместились бы на нем с Сиченем, но это было бы романтично и в какой-то степени интимно, а у них явно были другие отношения. Эта мысль заставила Ваньиня мысленно застонать от горя и безысходности. – Я неожиданно вспомнил, – заговорил Сичень, убирая руки в карманы домашних спортивных штанов, – как спросил однажды у мамы, почему с каждым биением сердца мы, люди, немного подрагиваем. Я заинтересовался этим, когда заметил, что моя рука дрожит, когда бьется сердце. Сейчас я знаю, что это просто легкий импульс. Но мама сказала, что так нас подталкивает сердце, постепенно, шаг за шагом, ведет к нашей истинной любви. Вперед, прямо в объятия предначертанного судьбой человека. – он вытянул руку вперед, сжав кулак, словно пытался поймать восходящее в небе солнце. – Кажется, мое сердце привело меня к такому человеку. – сердце Цзян Чэна замерло в ожидании. Конечно, чего еще он ожидал? Взаимности? Как глупо! Почему он не подумал, что Сичень может любить кого-то другого? Тогда, наверное, не мучал бы себя бесполезными ожиданиями и надеждами. – И что ты будешь делать? – спросил Ваньинь, стараясь держаться более беспечно, а ощутимо дрожащие руки спрятал за спиной. "Попросишь расторгнуть контракт, верно?" – Я не знаю. – Сичень лишь пожал плечами. – Буду делать все, чтобы он перестал смотреть на меня, как на друга, наверное... Он... Друг? У Сиченя было два лучших друга, которых он знал со старшей школы. Не Минцзюэ и Цзинь Гуаньяо. Больше друзей у него не было. Значит, кто-то из них? Стоит ли пожелать счастья и не мешать? – Думаю, сблизиться с ним тебе не составит труда. – сказал Цзян Чэн, чувствуя, как что-то неприятное подкатывает к горлу. – Пригласи на ужин, например... – Ваньинь, это ведь... – улыбка спала с лица Сиченя, но продолжить фразу он не смог – громкий рингтон телефона в кармане Цзян Чэна прервал их. – Когда я вернусь, расскажи мне об этом человеке. – слабо улыбнулся он. – Может, я помогу вам. Он вытащил телефон из кармана, кивнул на прощание Лань Хуань и ушел, оставляя мужчину в одиночестве. *** Сичень беспомощно смотрел, как Цзян Чэн уходил. Почему ноги не кинулись догонять его? Почему он не договорил до конца? Если не сейчас, то никогда – вот, что он подумал. Пусть атмосфера и не располагала к тому, он чувствовал, что должен был признаться или потеряет Цзян Чэна. О чем он подумал, слушая Лань Хуаня? Почему так сосредоточенно нахмурился? В квартире уже не было и следа пребывания хозяина – казалось, что даже запах лотосов, присущий Ваньиню, исчезает. Только два щенка, вскочившие с дивана, подбежали к нему со всей их очаровательной неуклюжестью. Он оглядел пустующую спальню Цзян Чэна, готовый заскулить от тоски прямо в прихожей. Небрежно заправленная кровать, пустой стол с единственной карандашницей на нем и аккуратной стопкой каких-то бумаг. На дверце шкафа висел джинсовый пиджак, который был на Ваньине в день, когда они пили кофе в Старбаксе, обсуждая зарубежные фильмы. В день, когда его сравнили с эльфом. Лежать на диване, забыв о времени, оказалось очень скучно. А стонущий волком внутренний голос был недоволен несостоявшимся признанием. Нужно будет поговорить с ним после возвращения или по телефону. Нет, лучше дождаться возвращения Цзян Чэна. Разговор по телефону явно не то, что нужно. Может, стоит даже забронировать столик в ресторане, купить настоящее кольцо. Или запланировать поездку к морю, пригласить на прогулку вдоль берега? Но Ваньинь не сильно любил походы в рестораны и долгие разговоры, а признание на публике сулит неблагоприятные последствия. Что касается поездки, Цзян Чэн бывает в них слишком часто и отдых дома ему нравился гораздо больше. После того, как догситтер вывел щенков на прогулку, Сичень стал собираться на встречу. Регулярный деловые разговоры с госпожой Вэнь могли повлечь за собой слухи. Но Сичень всю жизнь создавал образ порядочного человека, а теперь, когда у него появился муж, это сыграло ему на руку. Ему не нравилось, что теперь люди обсуждали возможные измены со стороны Ваньиня – он готов был рычать на каждый комментарий в сети, несущий в себе такую мысль. Цзян Чэн был лучшим – и точка. Идеальным. Сичень не врал, когда говорил, что всю жизнь его сердце подталкивало его к любви всей жизни – прямо сейчас он мог держать за руку Цзян Чэна, а совсем скоро он сможет и на руках его носить. Тот поцелуй на свадьбе брата было настоящим благословением. Как только Ваньинь вернется, Сичень раскроет все карты. Мужчина был растерян, но решительно настроен помочь Лань Хуаню. И нельзя допустить недоразумений, чтобы ему поверили. Водитель подъехал за час до встречи, чтобы успеть заехать в компанию, а потом в ресторан. Эта встреча была финишной чертой, но чертовски опасной – ресторан "Безночный" находился по руководством Вэнь Чжао, а значит, допустить проколов нельзя. В зарезервированной вип-комнате были скрыты камеры, поэтому нельзя дать понять, что это передача одних из самых важных документов. Добиться встречи с главой компании Вэнь было непросто. Сичень работал над этим несколько лет, чтобы захватить большую часть рынка и дать понять, что лучше заключить союз, а не создавать вечную конкуренцию. Когда Вэнь Жохань представил ему Вэнь Цин, как своего представителя, Лань Сичень понял, что нужно действовать. Когда компания находилась под руководством отца, именно Вэни использовали ее шаткое положение, намереваясь разрушить и, скорее всего, хотят повторить первую неудавшуюся попытку. Это было лишь предположением, но Лань Хуань решил избавиться от заразы сейчас, прежде чем появится гной. Однако, уничтожать на корню такого союзника, как Вэни, было бы большим упущением. Вэнь Жохань не стеснялся нанимать бандитов, представляя их как свою личную охрану, а позже угрожая. Большая часть контрактов именно так и заключалась, а Сиченю, скорее всего, просто повезло на их первой встрече. В тот раз он заранее подготовился вечером перед встречей – вспоминал уроки стрельбы из травматического пистолета. Отмывал деньги, подставлял людей, под корень стирал с местного рынка мелкие фирмы и предприятия, только чтобы доказать, что ему не стоит переходить дорогу. По факту, он оказывал огромную услугу остальным, нападая на медведя с обычным ножом. Идеальным вариантом показалось убрать с поста главы Жоханя и его наследников, поставив на его место более подходящую кандидатуру – племянница из побочной ветви, Вэнь Цин. Сообразительность и хорошо скрытая ненависть к дяде под маской хладнокровности сыграли здесь не последнюю роль. Девушка была честной и решительной, а что самое главное – умела расположить к себе и подставить плечо, если тебе есть, что предложить. Никто из Вэней ничего не делал просто так и старался извлечь пользу для себя. Вэнь Цин выдвинула решительные условия – помощь в обмен на защиту семьи. Именно так и сложились их деловые отношения. Вэнь Цин поставляла ему доказательства вины Вэнь Жоханя в незаконных денежных махинациях, а он обеспечил ее семью охраной, на случай, если им будет что-то угрожать. – Ло Цинъян, – позвал он помощницу, которая дернула плечом – полным именем он называл ее только в крайних случаях, – завтра можешь не приходить на работу. – Вы уверены, что сделка пройдет успешно? – спросила она, отложив планшет. Машина сдвинулась с места, когда светофор загорелся зелёным. – Вэнь Цин не подведёт. – кивнул он. – Уезжай с мужем и дочерью в Ланьчжоу, там влияние Вэнь Жоханя не распространяется. Если что-то пойдет не так, я свяжусь с тобой. В лучшем случае, вернешься через неделю. – Господин Лань... – девушка сжала кулаки, решив воспротивиться. – Ты единственная, кто знает о договоре и документах, а уши Жоханя повсюду. – сказал он, предупреждающе подняв руку. – Лучше тебе уехать в безопасное место. – А ваш муж, господин Цзян? – спросила Мянь-Мянь. – Он в Пекине, на съемках. – сказала Сичень, улыбнувшись, вспоминая о Ваньине. – Он всегда в окружении людей, так что, ему ничего не угрожает. Когда машина остановилась на парковке у ресторана, Сичень отстегнул ремень, поправил галстук и зашел внутрь. *** Цзян Чэн пропустил момент, когда, сидя в гримёрке, А-Цин всучила ему контейнер с едой и вилку. Вокруг порхала визажистка, негодуя, что соус, стекающий с губ, может испортить легкий макияж. Поэтому, губы парня постоянно вытирались салфеткой. Совсем скоро должна состояться встреча с актёрским составом, знакомство с режиссером и предварительное прочтение сценария. Сейчас он был сосредоточен на работе, где Сиченю, увы, нет места. Он жевал капусту, пока рядом щебетал Хуайсан, размахивая портативным вентилятором. А-Цин чистила выбранный пиджак, иногда перебивая или исправляя менеджера. Иногда Цзян Чэну казалось, что менеджер здесь А-Цин, потому что она знает о расписании парня, в отличии от Не Хуайсана. Тот лишь повторял "Не знаю, я не знаю!" и продолжал беспечные разговоры и слухи, которые успел раздобыть об остальных актерах. Таинственная личность автора саундтреков раскроется сегодня и Хуайсан говорил в основном об этом. Музыка и правда была потрясающей, как и сценарий. История о теряющем зрение художнике, который, узнав об этом, решил написать свою последнюю работу, и пытается доказать обществу, что он все еще может творить. И этого героя должен сыграть Цзян Чэн. Полная ему противоположность – открытый навстречу жестокому миру человек, который рискует все потерять ради работы всей жизни. Ваньинь таким не был, но это даже хорошо. Однажды он сказал Сиченю, что за многочисленным ролями пытается скрыться от собственной жизни – и не врал. Однако, хорошо начавшийся день все равно не давал покоя. Плохое предчувствие, посилившееся где-то внутри, неприятным червяком копошилось и беспокоило. Завтрашний день обещал быть загруженным, но отчего-то Цзян Чэну казалось, что никакому расписанию он следовать не сможет. Почему то вспомнилось утро в резиденции Лань, когда пошел дождь и обещанный гольф пришлось отложить. Тогда Сичень провел его в подвал дома, настораживая обычно собранного Ваньиня, и показал тир и коллекцию пистолетов и ружий. В тот день Сичень стоял позади, иногда направляя его руку, и учил стрелять. Не то, чтобы Цзян Чэн оказался метким стрелком, но тогда он совершенно не понимал целей Лань Хуаня. Зачем учить его стрелять, когда все хорошо? Он постоянно в окружении охраны, а значит под защитой. Да и умение это всего лишь навык, приобретенный человеком. С собой оружия Ваньинь не носил и считал, что без него вряд ли сможет – и вообще решиться – пострелять по живым мишеням. – Режиссёр Цзинь трубит общий сбор. – доложила А-Цин, прочитав уведомление на мигающем телефоне. Девушка сняла пиджак с вешалки и подала Цзян Чэну, Хуайсан взял сценарий, любовно погладив корешок. На бежевой обложке был написан цветок гибискуса и название красивым каллиграфически шрифтом "Теряя суть". – Пора. – кивнул Хуайсан. – Помни, что дагэ говорил на счёт Гуаньшаня. – Да, да, он сволочь и подонок, изменяющий жене со всеми подряд, но блестящий режиссёр и сценарист. – сказал Цзян Чэн, стиснув зубы. Признавать факт гениальности некоторых людей порой до дрожи не хочется. – Именно так. – кивнула А-Цин. – Если вы не против, я бы хотела пройтись по магазинам. Мне все равно нельзя присутствовать, а так хоть прогуляюсь. Можно ведь? – девушка спрашивала разрешение, попутно надевая ветровку. – Через два часа будь тут. – сказал Цзян Чэн, уходя вслед за визажисткой, которая, впрочем, все равно повернула в противоположную сторону на одном из поворотов. – Хуайсан? – окликнул кто-то менеджера, пока Цзян Чэн рассматривал прямые лампы на стенах. Впрочем, все равно повернулся на голос, когда менеджер остановился чуть позади. К ним бежал мужчина в классическом черном костюме, более современным который делала футболка. Одной рукой, на которой поблескивали часы, он придерживал шляпу-трилби на голове. Цзинь Гуаньяо, казалось, совсем не изменился с того момента, когда была сделана фотография, которую показывал Лань Хуань. Насколько знал Цзян Чэн, ему должно быть тридцать, но выглядит он достаточно молодо, чтобы в нужный момент притвориться старшеклассником. Вот только что он тут делает? Значит ли это, что, пока Ваньинь в отъезде, Сичень не сможет воспользоваться случаем, чтобы попытать шанс быть с любимым человеком? Что ж, это не может не радовать. – Какими судьбами? – восторженно воскликнул Хуайсан, обнимая мужчину за плечи. – Я не думаю, что есть смысл скрывать что-то. – усмехнулся Гуаньяо, показывая свои фирменые ямочки. Такие бесячие, что руки, спрятанные в карманах, непроизвольно сжимаются в кулак. – Я автор саундтреков к дораме, в которой вы, господин Цзян, принимаете участие. Кстати, приятно вас видеть. Эта вежливость была похожа на искреннюю, но отчего-то мурашки пошли по коже. У похожей улыбки было две стороны: одна добрая и немного наивная, а другая скрывающая недобрые намерения. Даже заметная разница в росте между ним и Цзинь Гуаньяо словно не имела значения и храбрости не прибавляла. Заставляла нахмуриться и быть настороже. – Я тоже рад вас видеть, господин Цзинь. – сказал Цзян Чэн, пожав руку. – Ваши мелодии превосходны. Я знал, что ваш отец привлечет профессионала. Ваньинь пытался сгладить углы, надеясь, что это чувство, словно человек напротив желает его убить, исчезнет. Но улыбка Цзинь Гуаньяо дрогнула, рискуя рассыпаться. – Вы переоцениваете меня. – сказал он с холодом в голосе. – Полагаю, нам в одну сторону. До нужной двери добирались вечность. Три пары обуви стучали по полу с разной звонкостью и Цзян Чэн мог слушать только это, исключая редкие и тихие голоса работников из других залов. Длинный стол и люди вокруг – такие знакомые и в то же время чужие. С кем-то он был знаком, а с кем-то лишь предстоит. Он не волновался, когда все началось, когда встал, приветствуя или когда держал сценарий, читая свои реплики. Руки дрожали, когда он листал страницы, но никакого напряжения от ситуации он не чувствовал. Однако, взгляд Цзинь Гуаньяшаня, который в начале встречи через чур долго жал ему руку, не давал покоя. Это было мерзко и странно. Им двоим нужно было обсудить подписание контракта, которое затянулось из-за отсутствия Ваньиня в Пекине и позднего прибытия. По факту, сейчас его тут быть не должно да и актерский состав дорамы не был официально объявлен, но для него сделали исключение. Поэтому, контракт он должен будет подписать сегодня вечером. Должен состояться еще небольшой корпоратив в честь начала съемок, но Цзян Чэн еще не решил, будет ли на нем присутствовать или нет. И плохое предчувствие, не переставая, давало о себе знать. Актриса, игравшая мать главного героя, успокаивающе погладила его по голове, заметив нервное копошение рядом. Когда он разговорился с ней о частых совместных сценах, чувство беспокойства ушло на второй план, постепенно забывшись. Плохо это или хорошо – покажет время.