Лисьи рога

Духовные воины сутью своей были воплощением способностей Бога Войны: ци они черпали из его духовных сил, а лицами обладали давних знакомых, о которых сам небожитель мог и позабыть уже за давностью лет. Созданные только ради соревнования в закрытом тайном царстве, они были верными и отважными, и всем своим видом олицетворяли Совершенного Владыку. Напитанные его волей, они никогда не стали бы роптать или противиться приказам, чутко улавливали настрой своего господина и беспрекословно подчинялись ему — отбросив условности, их можно было назвать причудливым духовным оружием. Тайное царство создано было таким образом, чтобы духовные сущности, не имеющие собственной души, чувствовали тут себя свободно и легко. Попади сюда случайный призрак без собственного тела — он в один миг смог бы принять любую форму и сделался бы для обычного человека грозным противником. Для некоторых существ в ставке Се Ляня это мог быть шанс, что выпадает раз в жизни. Частично к подобным существам относились демоны. Умершие однажды, но отказавшиеся от перерождения, они продолжали ходить по земле за счет лишь сил своей души, от того в тайном царстве чувствовали себя очень свободно. Против Бога Войны конечно, выстоять пестрый отряд бы не смог, но, подумав, Се Лянь отрядил демонов в конный строй, рассчитывая, что их силы смогут помочь в быстрых и внезапных атаках и разведке. Демоны, узнав о важном назначении и поняв, что приведенные солдатами Се Ляня лошади предназначены для езды, а не лакомства, расстроились, но тут же стерли с перекошенных лиц разочарованные выражения и засыпали Его Высочество благодарностями. Перескакивая в обращении с «старшего дядюшки» на «Ваше Высочество», демоны пообещали, что будут беречь каждую лошадь, словно собственный прах, а приказы Се Ляня возьмутся выполнять без пререканий, пусть это даже будет повеление умереть на месте. С трудом отвязавшись от них, Его Высочество хотел уйти в другую часть лагеря, чтобы проверить перераспределение снабжения, но вдруг заметил что-то необычное — Хуа Чэна не было рядом. Конечно, они были связаны, но не договаривались ходить друг за другом хвостами, потому Се Лянь не должен был сильно удивляться подобному положению вещей. За несколько последних дней, однако, проведенных в неспешном марше по предгорьям, даже если утром Его Высочество удалялся заниматься делами в одиночестве, неизменно к обеду фигура в красном оказывалась за его плечом, по необходимости соглашаясь с Се Лянем или советуя, а иногда ласково-ласково касаясь талии принца холодным пальцами… Сейчас рядом с Его Высочеством по лагерю ходил лишь один из воинов, молчаливо записывающий в небольшую книжицу каждое указание. Заинтересовавшись этим неожиданным обстоятельством, Се Лянь отправился прогуляться по лагерю, внимательно осматриваясь вокруг и силясь найти будящие в душе самые теплые воспоминания красные одежды среди мельтешения лат и брони. Вскоре его усилия вознаградились. Конечно, Хуа Чэн и не думал скрываться: он замер у их с Се Ляня палатки, на тренировочном поле, что сам принц использовал для занятий с клинком и… Его Высочество едва удержался от того, чтобы не потереть глаза или ущипнуть себя: Хуа Чэн показывал кому-то, как обращаться с клинком! Сначала Се Лянь подумал, что, должно, быть, перепутал своего драгоценного супруга с каким-то иным демоном в красных одеждах, но вскоре все же выдохнул, улыбнувшись уголками губ. Рядом с Хуа Чэном старательно сжимал рукоять клинка и хмурил единственный глаз юноша, почти мальчик. Он был высоким, но худым, словно лишившееся листьев осенью дерево, тонкое его тело было закутано в простые алые одежды, а левый глаз закрыт черной повязкой. В его чертах и образе чувствовалась связь с Градоначальником, но вот выражение лица было до смешного простым, а жесты лишены даже доли игривости Хуа Чэна. Слушая грубые наставления, мальчик хмурился, но в то же время на его лице отражалось полное непонимание того, что от него требуют. — Выпрями спину и делай шаг левой ногой, — наставлял Хуа Чэн, стоя рядом со скрещенными на широкой груди руками. Мальчик на миг замер, а затем шагнул вперед правой ногой, за что тут же получил звонкий подзатыльник. Хуа Чэн неприязненно выдохнул: — Бесполезный кусок железа. Эмин насупился, но спорить не стал, возвращаясь в исходное положение. В тайном царстве, чтобы поддерживать собственную силу, ему в самом деле лучше было находиться в форме человека, но демонический клинок совершенно не был к ней привычен. Руки и ноги его двигались скованно и опасливо, будто он не совсем понимал, как управлять ими, а тонкие брови были сурово сдвинуты, словно в мыслях Эмина происходила невероятная работа. Наблюдая за этим, Се Лянь едва мог сдержать умиленную улыбку, но Хуа Чэн хмурился все сильнее. Раздраженно вздохнув, он вдруг взмахнул рукой и в узкой ладони появилась сотканная из серебра изогнутая сабля — лишь на миг мелькнули резные крылышки обратившихся в нее бабочек. Ничего не говоря более, Хуа Чэн безжалостно нанес прямой удар, целясь в корпус Эмина — тот неловко отразил его, но едва устоял на ногах. — Эй! — воскликнул мальчик звонким, но будто чуть охрипшим голосом. — Мы так не договаривались! — Вздумал мне условия ставить? — изогнул Хуа Чэн бровь. — Между нами вообще никакого уговора не было, а не нравится — возвращайся в Призрачный Город. Эмин насупился и возразил: — Без меня ты с небожителями сражаться не сможешь! Хуа Чэн легко подбросил свою саблю в воздух и, тут же ловко поймав ее, вновь напал: — Много о себе думаешь, — холодно ответил он. Следующие несколько ударов, нанесенных лениво, но грубо, Эмин с трудом выдержал, но после все же оступился и тяжело упал на землю, выронив из ладони тренировочный меч. В его единственном ярко-алом глазу тут же выступили крупные прозрачные слезы, что Се Лянь не раз видел, пока Эмин был в форме демонического клинка. От подобного вида, что так Его Высочеству напоминал маленького Хуа Чэна, тут же захотелось приблизиться и успокоить мальчика, но Градоначальник лишь бессердечно фыркнул: — И с подобными способностями у тебя хватает наглости просить защищать гэгэ? Ты не только ему не поможешь, но еще будешь мешать. — Не буду! — возразил Эмин и тут же с ноткой гордости добавил: — Гэгэ меня любит! Лицо Хуа Чэна потемнело, и, пусть Се Лянь стоял довольно далеко, он будто сам почувствовал, как воздух вокруг демона наполнился свежестью высокомерного холода. На миг Его Высочество даже подумал, что Хуа Чэн сейчас же превратит Эмина обратно в меч и выкинет куда подальше — но неожиданно Градоначальник глубоко вздохнул и промолчал. Он приблизился, поднял Эмина за шкирку, грубо поставив на ноги, и вновь вложил клинок в его узкую ладонь. — Никто не станет терпеть твою бесполезность, — вкрадчиво сказал Хуа Чэн. — Кроме того, если ты так ничему и не научишься, то разве сможешь защитить гэгэ в случае опасности? Се Лянь не мог представить ситуации, где ему потребовалась бы чужая защита, но наивным мыслям Эмина, кажется, это было просто, и глаз его на миг округлился. Он вскинул испуганный и ожидающий взгляд на Хуа Чэна и вдруг пожаловался: — Но у меня не получается… — Старайся лучше, — отрубил Градоначальник. Его бледная рука легла на руку Эмина с зажатым в ней клинком и направила ее, показывая несколько простых движений. — Когда не получается — пробуй еще и думай о том, что делаешь это ради гэгэ. — Гэгэ, — пробормотал Эмин, зачарованно наблюдая за сияющим лезвием меча. Пусть поляна рядом с палаткой хорошо была расчищена, со всех сторон к лагерю подступал пламенеющий последними красками осени лес и красные листья кленов отражались в незаточенном лезвии алыми всполохами, будто клинок уже был обагрен кровью. Мягкосердечность Хуа Чэна на этом, однако, закончилась и он, скривившись, раздраженно поправил: — Тебе нельзя называть его «гэгэ», говори «Его Высочество». — Хорошо, — кивнул Эмин, вдохновившись мыслями о защите Се Ляня и с новым энтузиазмом принявшись махать мечом. Хуа Чэн коротко направлял его, резко, но беззлобно ругая — наблюдая за этой картиной, Се Лянь гордо думал, что это именно его влияние сгладило непримиримое отношение Хуа Чэна к его духовному оружию. Пусть Его Высочество все еще считал, что Градоначальник с Эмином бывает необоснованно груб, изменения были видны четко, как пики гор в ясный день — и Се Ляня они невероятно радовали. Мягкую улыбку принца внезапно поймал сияющий, словно осенние звезды, глаз. Конечно, Хуа Чэн давно заметил Се Ляня, а теперь, встретившись с ним взглядом, тепло улыбнулся. Его Высочеству оставалось лишь приблизиться. Эмин заметил его, лишь когда Се Лянь подошел достаточно близко и, тут же бросив меч, радостно воскликнул, бросившись вперед: — Гэгэ! — мальчик точно вцепился бы объятьями в талию принца, если бы Хуа Чэн сзади не удержал его за ворот. Эмин смешно взмахнул ногами в воздухе, но воодушевление не пропало из его голоса, когда он продолжил радостным тоном: — Гэгэ, ты меня узнаешь?! Смотри, я теперь тоже человек! Здорово?! Се Лянь приблизился и ласково потрепал мальчик по голове — волосы его были мягкими и тонкими, совсем не такими, как у Хуа Чэна. Его Высочество улыбнулся: — В самом деле здорово. Эмин рад быть человеком? — Да! — ответил мальчик, несмотря на то, что несколько мгновений назад жаловался. — Мне все очень нравится, а еще я буду рядом с гэгэ, когда будут сражения! — Не будешь, если не научишься держать меч прямо, — осадил Хуа Чэн, но Эмин теперь будто вовсе игнорировал его: только все пытался вырваться из чужой крепкой хватки, чтобы обнять Се Ляня. Глядя на его жалкие попытки, Хуа Чэн вздохнул и улыбнулся принцу: — Простите, Ваше Высочество, у моего подчиненного в голове стальная стружка, он совсем не знает, как нужно себя вести. — Вашего подчиненного, Генерал? — делано удивился Се Лянь. — Я вижу на нем доспех армии этого принца, потому он, вероятно, более мой подчиненный. Не вздумал ли Генерал обижать моих солдат? — Да, я солдат гэгэ! — воодушевленно воскликнул Эмин и Хуа Чэн неласково встряхнул его за воротник: — Я сказал тебе называть его «Его Высочеством». — Ты называешь «Его Высочеством», а я буду «гэгэ»! Чувствуя, как кончается терпение Хуа Чэна, Се Лянь мягко положил свою руку поверх его, что держала Эмина и, привстав на цыпочки, поцеловал в прохладную щеку своего Генерала. К талии тут же прижался, словно алый пояс, Эмин, но зато лицо Хуа Чэна было волнующе близко и взгляд его теперь был обращен лишь к Се Ляню. Принц спросил: — Так ты хочешь приставить его ко мне? — Он бесполезен, но если гэгэ не будет против, мне будет спокойнее, если во время сражения с Богами Войны рядом с тобой окажется сильное оружие. Все же, полностью свои силы тут ты использовать не можешь. Это была правда: большая часть способностей Се Ляня была запечатана, а оставшаяся шла на поддержание духовных воинов — у него остались лишь собственные руки и ноги. Впрочем, за последние восемьсот лет Его Высочество давно привык к подобному положению. Эта мысль, видимо, отразилась на лице Се Ляня, потому как Хуа Чэн тут же добавил: — Не думай, что я недооцениваю тебя. Но тут я не смогу переместиться к тебе в один миг, если что-то случится. Пожалуйста, пусть он останется рядом. Се Лянь улыбнулся: — Я и не думал отказываться, — объятья Эмина на его талии сжались крепче. — Однако и Сань Лану нужно иметь возможность защитить себя. Как ты будешь сражаться без оружия? — Его силы с моими нынешними способностями тут все равно не раскрыть, — пожал Хуа Чэн плечами. — Однако его все равно нужно натаскать — так что пока пусть занимается тренировками. — Я буду заниматься с гэгэ! — радостно воскликнул Эмин. — Вот еще, — тут же осадил его Хуа Чэн. — Наоборот, пока не научишься приемлемо сражаться — не увидишь его. Эмин поднял на Се Ляня просящий взгляд и Его Высочество не удержался от того, чтобы вновь не погладить его по голове. Голос его звучал мягко: — У тебя есть еще время до начала серьезных сражений. — Гэгэ решил, куда мы двинемся дальше? — не обращая более внимания на Эмина, спросил Хуа Чэн. Се Лянь кивнул и перевел взгляд к спуску с горы: — К Хуанши. По моим подсчетам еще три небольших царства должны быть по пути, а там — Янцзы. Ухань хорошая позиция для того, чтобы провести там некоторое время, узнать о положении дел в тайном царстве и решить, куда двигаться дальше. В создании тайного царства небожители, что ответственны были за это, отталкивались от карты Поднебесной, потому и изгибы рек и гор напоминали уже виденные небесными чиновниками пейзажи. Пусть в иных местах рельеф все же отличался, а размеры полей и лесов вовсе были уменьшены в несколько раз, чтобы не затягивать соревнование на годы, Боги Войны в походах могли ориентироваться на собственные знания местности. Так, доставшееся Се Ляню царство занимало части территорий провинций Цзянси и Фуцзянь, а Хуа Чэну достался Гуандун. Чтобы достичь Ухани и разобраться с занявшим место там военачальником, армии Его Высочества следовало преодолеть Хунань, Хубэй и Аньхой, но путь не страшил ни Се Ляня, ни его подчиненных. Места здесь были прекрасны в своей нетронутой человеческой рукой дикости, дороги легки, а золотые вечера, исполненные довольством от пройденного пути и мягкостью чужих ласковых рук, вовсе ценились Его Высочеством дороже нефрита и яшмы. Во владениях, что проходила армия Его Высочества, он практически не встретил сопротивления — Генералы этих мест не стали дожидаться врагов за стенами городов, а сами отправились покорять новые земли. Се Лянь даже жалел отчасти, что цель соревнования убить вражеского Генерала, а не захватить его город: в таком случае все было бы куда проще. Однако правил было не изменить после начала игры, и Его Высочество лишь тоскливым взглядом провожал пустые крепости, думая, что должен на следующую подобную забаву обязательно предложить внести изменения. Всю дорогу до Ухани Эмин прилежно занимался. Хуа Чэн попросил Се Ляня не вмешиваться и, ожесточив сердце, Его Высочество согласился. Все же, Эмин был духовным оружием Хуа Чэна, и не Се Ляню учить было демона с ним обращаться. Со своей стороны принц мог лишь искренне хвалить мальчика за его усилия и подбадривать теплыми словами, чтобы энтузиазм в познании человеческого мира в открытой и любознательной душе духовного оружия не стихал. Иногда наивности Эмина удавалось смутить принца: — Гэгэ! — едва закончив тренировку, бросился к Се Ляню мальчик. До Ухани оставалось всего несколько дней пути и рядом разлила уже мутные воды Янцзы, потому погода стала холодной и влажной. По настоянию Хуа Чэна Се Лянь набросил сегодня на плечи тяжелый меховой плащ светлого оттенка, но перемещаться в нем было неудобно, потому он величественно и степенно ступал по лагерю, иногда останавливаясь, чтобы поправить широкий воротник. Из-за ветра щеки Его Высочества раскраснелись, но глаза блестели заинтересованно и живо. Впрочем, на миг лицо Се Ляня застыло, когда Эмин беспечно спросил: — Пока мы в тайном царстве, гэгэ не хочет и Жое обратить человеком? Принц неосознанно коснулся рукава, где под стальным наручем теплой змеей обняла его запястье белая лента. Губы принца тронула улыбка: — Она не очень любит человеческий вид и вряд ли будет счастлива, — ответил он, но в душе почувствовал горечь: Эмину Се Лянь сказал лишь часть правды, вся же она была в том, что он боялся вида, который Жое может принять. Впрочем, если бы она вдруг изъявила желание преобразиться, Его Высочество не стал бы запрещать. Эмин задумчиво поджал губы и хотел спросить что-то еще, но, словно кожей почувствовав опасность, вдруг присел: занесенная для затрещины рука Хуа Чэн пронеслась над его вихрастой макушкой. Демон фыркнул: — Мне нужно тратить на тебя все свое время, чтобы ты занимался тренировками, а не лип к гэгэ? — Я уже тренировался! — возразил Эмин и вскинул на Се Ляня просящий взгляд. Алый глаз округлился, черные брови беспомощно вскинулись, а губы сжались в узкую линию, будто мальчик едва сдерживал слезы — Его Высочество решительно не мог выносить подобного вида! Раньше он не замечал за собой особой сентиментальности, но Эмин невероятно чертами лица походил на Хуа Чэна и был частью его души: разве мог Се Лянь не относиться к нему снисходительно? — Прости, Сань Лан, это я отвлек его, — повинился принц, на силу оторвав от Эмина взгляд. Впрочем, тут же глаза Се Ляня были вознаграждены видом прекрасного лица его супруга, что покачал головой, будто ни капли ему не верил: — Гэгэ не нужно нежничать с ним, — сказал Хуа Чэн. — Дай этому оборванцу цунь и он будет требовать чи: гэгэ не стоит принимать его как обделенного или обиженного. — Он уже возвращается к тренировке, — ответил Его Высочество, красноречиво указав Эмину на тренировочную площадку. По лицу мальчика явно было видно, что возвращаться он не хочет, но, поджав губы, Эмин все же поднялся и отправился к установленным для него соломенным куклам, не забывая по пути бросать на Се Ляня жалостливые взгляды. Принц покачал головой: — Разве могу я быть грубым с ним? Хуа Чэн хмыкнул и на губах его появилась лукавая ухмылка: — Выходит, гэгэ может быть грубым лишь со мной? — Ты сам просил об этом вечером, — чувствуя, как теплеют щеки, ответил Се Лянь. Чтобы отогнать смущение, он поднял голову и окинул Хуа Чэна строгим взглядом: — Кроме того, почему вы в подобном виде, Генерал? Алая рубашка Хуа Чэна была распахнута на груди, а доспехи сняты — вид, на самом деле, Се Ляня полностью удовлетворял. На бледной коже, что не боялась мороза и солнца, пряди иссиня-черных волос казались мазками туши на полотне изящной картины: в глубине своих мыслей Его Высочество вдруг подумал, что не против будет к этому прекрасному виду добавить чувственного алого цвета… Будто он точно мог прочитать мысли принца, Хуа Чэн лукаво улыбнулся: — Подобный вид волнует Ваше Высочество? — игриво спросил он и Се Лянь на силу оторвался от созерцания изгиба чужих ключиц и линии мышц груди, которых так и хотелось коснуться. Голос едва удалось сохранить твердым: — Генерал потрясающе бесстыж. Хуа Чэн рассмеялся и, приблизившись, мягко поцеловал Се Ляня в висок, проведя носом по волосам. Его крепкая рука легла на талию принца, мягко приобнимая его, и демон ответил: — Вашему Высочеству это нравится. Се Лянь молча покачал головой: а разве существовал в мире человек, которому не понравился бы Хуа Чэн? Пусть подавляющая часть знакомых Се Ляня без слов отнесли бы себя к подобным несведущим в красоте людям, сам Его Высочество давно лишился наивности, чтобы сказать, что может противостоять чарам своего дорогого супруга. Был он ласков, словно любимая императорская наложница, или суров, будто северный генерал — в любом виде Хуа Чэна Се Лянь искренне считал совершенно неотразимым и чарующим. Любой его вид и образ пьянил мысли Его Высочества, словно крепкое вино, но жгучей пряности Се Лянь готов был в любой момент безвозмездно отдаться. Ухань была экономическим центром провинции Хубэй, людным торговым городом. Местное население здесь тоже составляли духовные воины, но совсем слабые и не способные хорошо сражаться. Созданы они были лишь для усложнения задачи Богам Войны, ведь Небожителям все еще нужно было заботиться о населении, и издали эти люди выглядели не отлично от настоящих: одетые в простые одежды и с заинтересованными выражениями на похожих лицах, они занимались обычными своими делами. Однако, стоило вглядеться, и становилось жутко: вот житель, который бродит от начала до конца улицы, каждый раз как в первый заинтересованно рассматривая торговые палатки. Вот лавочник, который раз за разом заворачивает одну и ту же лепешку в бумагу, тут же разворачивает ее и начинает с начала. Вот дети, которые бесконечно рассчитывают друг друга простой считалкой перед началом игры… Издали суета казалась живой и умиротворяющей, но вблизи пустые лица людей навевали жути. Потому Се Лянь не желал останавливаться в городах и даже собственные земли оставил очень быстро. Местный Генерал поступил мудро, не став останавливаться в Ухани, а разместив свою ставку в Хуанши. Ухань со всех сторон окружила Янцзы и город был открыт к нападению, тогда как Хуанши был достаточно удален, чтобы узнать о подступлении врагов заранее, но и близок, чтобы при необходимости рекой добраться до иных мест. Армия Его Высочества шла по правому берегу, потому ему не нужно было пересекать реку, кроме того, в близи города Се Лянь заметил всего несколько довольно потрепанного вида патрулей: Генерал, должно быть, не так давно столкнулся в борьбе с кем-то. В этом не было ничего удивительного: на Центральных Равнинах было много провинций и должно было появиться много Генералов, что быстро начали сражаться между собой. Возможно, Се Ляню даже повезло оказаться довольно далеко от места основных боев. Так или иначе, Его Высочество не стал скрываться и лишь за несколько ли до Хуанши легкую конницу под предводительством Хуа Чэна тайно послал к восточным воротам города, тогда как сам отправился к западным. Кроме демонов, под командование Хуа Чэна Се Лянь выделил пятьсот собственных духовных воинов. Все они выглядели статно и невероятно угрожающе, но не так, как облаченный в белоснежный с золотым доспех армии Его Высочества Генерал Хуа. Его личность выдавал только алый плащ, небрежно скрепленный на плече серебряной пряжкой, и лукаво трогающая губы дерзкая усмешка. Прощаясь, Се Лянь подозвал Хуа Чэна к себе и, оглянувшись, чтобы вокруг были лишь духовные воины, жестом приказал ему склониться с седла. Демон послушно опустился и, положив руку в теплой перчатке на затылок Хуа Чэна, Се Лянь глубоко его поцеловал. Губы Генерала были прохладными и охлаждали горящую предвкушением голову Его Высочества. Однако, не позволив себе в подобный серьезный момент насладиться поцелуем, принц сосредоточился и в чужое тело, повинуясь его воле, хлынул поток духовной энергии. Хуа Чэн хотел было отстраниться, но Се Лянь удержал его на месте, чуть нахмурившись в поцелуй. Вороная лошадь под Генералом переступила с ноги на ногу. Когда Его Высочество все же ослабил хватку, позволив Хуа Чэну отстраниться, тот в выражении непонимания сдвинул брови: — Гэгэ, зачем ты… — Не думайте себе лишнего, Генерал, — прервал его Се Лянь, утерев пальцем уголок губ. Рука его в естественном жесте легла на чужое бедро: даже глядя на собеседника снизу вверх, выглядел Его Высочество серьезно и внушительно, но в его янтарных глазах драгоценными вкраплениями искрилась улыбка. — Это вам для того, чтобы повелевать моими воинами. Я не могу позволить себе проиграть эту битву. Кроме того, запечатав некоторую часть своих сил в тайном царстве, в сражении с Богами Войны в их стихии Хуа Чэн серьезно мог пострадать. Конечно, даже здесь никто не смог бы убить его, однако рисковать даже самую малость Се Лянь не мог. Как не мог он запретить Хуа Чэну помогать ему, заперев, как ночами игриво грозился, в своих покоях: если у Его Высочества был способ обезопасить своего дорогого супруга, он планировал им воспользоваться. — Ваше Высочество… — покачал головой Хуа Чэн. Он рад был чужой заботе и, конечно, понимал, что и для чего Се Лянь делает — но ощущал, будто собственная кожа становится тесна ему от чужой заботы. Пусть за все сокровища мира Хуа Чэн не отказался бы от нее, непривычное к теплу сердце в горячих объятьях болезненно изнывало. Генерал не мог сейчас спрятать лицо или перевести тему, потому, смотря на улыбающегося ему уголками губ Се Ляня, сурово пообещал: — Как только мы вернемся в Призрачный Город, настанет моя очередь окружать гэгэ заботой и лаской. — Разве Сань Лан не делает это и так все время? — удивился Его Высочество. Нахмурившись, Хуа Чэн сказал тоном, будто грозился страшными муками: — Теперь у гэгэ не будет права отказаться. Се Лянь мягко рассмеялся и, в последний раз проведя ласково пальцами по чужому бедру, отошел, позволив Хуа Чэну и коннице за ним покинуть лагерь. Пыль от копыт лошадей была видна некоторое время, но затем ее скрыли холмы и густой осенний воздух. Его Высочество обернулся к Хуанши. Демонов Се Лянь предпочел пока скрыть, отправив с Хуа Чэном или оставив в тылу вместе с припасами, сам же возглавил пешие отряды и отправился к воротам города. Армия Его Высочества выглядела внушительно и серьезно: суровые духовные воины тяжело отбивали шаг под звуки барабанов и колотушек. Лица их были грозны, а доспехи сияли золотом. Возглавлял передовой отряд, будто не боясь ничего в мире, восседающий на белоснежном коне Се Лянь. Рядом с ним было всего несколько доверенных слуг, а сам принц выглядел молодо и нежно, но никто, встретив его, не посмел бы проявить неучтивость. Что в выправке его воинов, что в осанке Его Высочества и сиянии его лат чувствовалась сила сильнейшего из Богов Войны. Генерал, основавшийся в Хуанши, не стал покидать город. Когда войска Се Ляня появились под его глухо закрытыми воротами, некоторое время он не показывался, будто рассчитывал, что Его Высочество посмотрит и уйдет, но затем все же появился на крепостной стене. Одетый в меховой плащ и окруженный плеядой советников, Бог Войны напоминал более богатого торговца, чем Генерала. Се Лянь никогда не имел близких связей с ним и лишь отдаленно вспомнил, что видел его на собраниях в Небесной Столице, но вот Генерал его, конечно, тут же узнал. — Ваше Высочество Сяньлэ, — усилив свой голос, поприветствовал со стены Генерал. Пусть Небесные чиновники после вознесения не старели, голос его брюзжал, будто небожитель намеренно демонстрировал свой почтенный возраст. — Не думал, что встречу вас здесь. — На что это он намекает? — пробормотал себе под нос Эмин. Как и планировалось, он остался рядом с Се Лянем и теперь гордо, но немного неуклюже восседал на коне рядом, исподлобья пялясь на Генерала. Его Высочество силой заставил себя сдержать снисходительную улыбку. — Этот принц рад приветствовать вас, — ответил он. Голос Се Ляня был мягок и нежен, словно трепещущие на летнем ветру волны драгоценного шелка, но на миг в нем послышалось смущение. — Напомнит ли уважаемый Владыка свой титул? Генерал возмущенно замолчал и Се Лянь будто явственно услышал, как тяжело его возмущенное дыхание. Впрочем, он, кажется, не желал конфликтовать с Его Высочеством, потому ответил, пусть и не сумев скрыть недовольства в голосе: — Совершенный Владыка Хэсэчжэнь! — Точно, прошу простить меня, что не узнал Совершенного Владыку сразу, — повинился Се Лянь. Он, впрочем, никогда не слышал о таком Боге Войны, но решил пощадить его чувства — все же, очень скоро он покинет соревнование. Хэсэчжэнь махнул увенчанной кольцами рукой: — Не важно. Что привело сюда Ваше Высочество? Если вы заплутали, то я могу подсказать дорогу. Эмин прищурился и его тонкая рука легла на рукоять притороченного к поясу меча. Отблеск алых одежд красил его глаз глубоким цветом, будто лезвие клинка, обагренное чужой кровью. Се Лянь, однако, лишь рассмеялся. — Дело в том, что мне нужен Хуанши и ваши воины, — прямо сказал он. Генерал на крепостной стене рассмеялся. Вечерело и с темного неба начал падать мелкий пух первого снега, что глушил звук — одинокий смех Бога Войны казался теперь пугающим. Отсмеявшись, Хэсэчжэнь указал на Се Ляня пальцем: — Ваше Высочество серьезно переоценивает себя! Или думаете, что любой чудак, получивший немного духовных сил, может тягаться в умениях с настоящими Богами Войны? Оставались бы вы в царстве людей и дальше собирать мусор! — Закрой свой грязный рот! — не стал более сдерживаться Эмин. — Где была бы ваша паршивая Небесная Столица, если б не силы гэгэ? Генерал покачал головой: — Ваше Высочество, насколько же низко вы можете пасть? Даже тут создали себе Собирателя Цветов под Кровавым Дождем? А от чего он вышел таким маленьким? Сил на большее не хватило? — Се Лянь взглянул на Эмина, что одновременно раздражен был чужим высокомерием, но и польщен сравнением с Хуа Чэном. В целом, несведущим людям не трудно было перепутать их. Это Его Высочество явно видел, что повязка у Эмина на ином глазу, нет безупречной выправки Градоначальника и лукавости во взгляде, но другие, вероятно, видели лишь красные одежды и Се Ляня поблизости, и делали собственные выводы. Это даже было забавно. Хэсэчжэнь между тем продолжал глумиться со стены: — Езжайте, отсюда, Ваше Высочество, и может продержитесь в соревновании еще пару дней. Здесь нет Собирателя Цветов под Кровавым Дождем, чтобы помочь вам, потому не нужно строить из себя небожителя! Се Лянь не был удивлен подобной реакцией на себя. Все же одного сражения мало, чтобы Боги вновь приняли его. К тому же, с их стороны действительно можно было усомниться в реальных его способностях: восемьсот лет Се Лянь скитался по земле, а после нового вознесения везде рядом с ним был Хуа Чэн, сильнейший из Непревзойденных. Не было удивительным то, что некоторые подумали, будто все заслуги Его Высочества за последнее время связаны исключительно с заступничеством Хуа Чэна. Что из людской, что из божественной памяти очень быстро весенние ветра уносили все хорошее и даже те, кто видел битву против Цзюнь У своими собственными глазами теперь сомневались — Се Лянь был привычен к этому. Кроме того, ему давно было плевать на свою поруганную репутацию, потому, не став более пререкаться, он отдал приказ о нападении. На взятие крепости обычно требовалось втрое больше солдат, чем на защиту, однако к Хуанши Его Высочество отправил лишь тысячу духовных воинов. Остальные расположились под стенами города, вне досягаемости стрел. Кроме того, Се Лянь не отдал им приказа разбить лагерь, а просто остановился и принялся ждать, будто знал, что осада не займет много времени — Хэсэчжэнь был взбешен подобным высокомерием. Бормоча под нос грязные ругательства, он хотел за несколько часов отбросить отряд от стен и самолично выйти из крепости, чтобы показать зарвавшемуся Мусорному Богу его место — но неожиданно бой получил иное развитие. Пусть воинов Хэсэчжэнь было больше и на их стороне были высокие крепостные стены, по сравнению с солдатами армии Его Высочества они были словно неповоротливые весенние мухи, только что пробудившиеся ото сна. Люди Се Ляня бодро атаковали стены, не чувствуя, казалось, ни боли, ни усталости, а Хэсэчжэнь успевал только смотреть, как постепенно прорываются защитные сооружения в разных местах. Сдаваться он, однако, не желал, и все свои силы направил в воинов, защищающих главные ворота. Безумный натиск вражеской армии удалось замедлить и Генерал упивался уже своей победой, когда от восточных ворот вдруг пришло срочное донесение. Оставшиеся духовные воины там, почти лишенные своим Генералом сил, не успели даже сообщить о молниеносно оказавшейся у укреплений коннице. В считанные минуты восточные ворота оказались прорваны и, словно дожидались все время лишь этого, солдаты Се Ляня усилили напор на западные — еще до захода солнца Хуанши пал. Истративший все силы, Хэсэчжэнь оказался схвачен и пленен воинами Его Высочества, тогда как его собственные солдаты бездумными марионетками замерли на улицах и стенах, невидяще, но осуждающе пялясь на своего Генерала. Легкий ветер обратился настоящей пургой, и колючие снежинки царапали лицо Хэсэчжэня, пока он зло смотрел на двух людей, в белом и алом, неспешно приближающихся к нему. Пусть воины Се Ляня обращались с плененным Генералом вполне дружелюбно, сам факт проигрыша заставлял его чувствовать себе невероятно униженным. В чертах небожителя не осталось и малой доли снисходительной лености, что была там раньше. Увидев Хуа Чэна, Хэсэчжэнь невесело ухмыльнулся: — Не знал, что Ваше Высочество уже встретился с Собирателем Цветов под Кровавым Дождем. В таком случае ваша самоуверенность понятна. — Перестаньте, — с улыбкой махнул рукой Хуа Чэн. — Ваше признание заставляет меня чувствовать себя ничтожеством. — Ты!.. — вспыхнул было Генерал, но быстро сумел взять под контроль свои чувства. По внимательному взгляду исподлобья было ясно, что он опасается Хуа Чэна и не решается грубить ему. — Генерал, позвольте задать вам несколько вопросов, — сказал Се Лянь, приблизившись. Не дожидаясь согласия Хэсэчжэня, он спросил: — Я вижу, что ваши воины измучены сражением. С кем вы успели схватиться? Какова обстановка на Центральных равнинах сейчас? По взгляду Генерала было ясно, что он хотел ответить грубостью, но неласковые слова застряли в глотке небожителя, стоило ему поймать на себе взгляд Хуа Чэна. Пусть тот не мог по-настоящему навредить ему в тайном царстве, воспоминание о свержении тридцати трех небожителей было еще свежо в памяти небесных чиновников. На миг поджав губы, Хэсэчжэнь ответил: — В первые дни бои шли между многими провинциями. В итоге Генералы Хэнани Шэньси и три Генерала Сычуани заключили союз, и разделили между собой земли других. Хуанши изначально не был моими владениями, но в результате боев я заполучил его. — Большая часть земель действительно уже разделена, — задумчиво сказал Се Лянь. Генералы, что обосновались сейчас в русле Янцзы, уже успели провести множество сражений и завладеть чужими духовными воинами — сражаться с ними сейчас было бы для Его Высочества слишком сложно, потому он спросил: — А что земли к востоку и западу? Хэсэчжэнь скривился: — Нанкин занял Владыка Циин: он помог союзу, но после не пожелал участвовать в разделе и вернулся в свои земли для восстановления сил. О севере я знаю мало, но слышал, что Шэньян занял Владыка Наньян: мы не решились соваться туда. Се Лянь кивнул: ситуация начинала проясняться. Если в русле Янцзы решил показать свои силы Цюань Ичжэнь становилось понятно, почему такой слабый Бог, как Хэсэчжэнь, смог отхватить себе немного земель — Владыка Циин кроме боев вряд ли был заинтересован в чем-то другом. Так же Его Высочество воспрял духом от новости, что на севере набирает силы Фэн Синь: битва с ним должна была выйти невероятно захватывающей. Владыка Наньян являлся покровителем юго-востока и был одним из сильнейших Богов Войны: не повезло тем Генералам, что оказались в начале соревнования рядом с ним. — Спасибо, это все, что я хотел узнать, — улыбнулся Се Лянь и обернулся, планируя уйти. В след ему, однако, раздался голос Хэсэчжэня: — Вы не можете уйти так просто! Его Высочество обернулся и удивленно вскинул брови: — Почему? Мягкое выражение его лица и абсолютное безразличие к грязи, которой Генерал его поливал что до, что после сражения, приводили Хэсэчжэня в ледяную ярость. Пусть он готов был смириться с поражением, не считая себе достойным соперником Собирателю Цветов под Кровавым Дождем, уйти, не добившись стыда или неловкости на чужом лице он тоже не мог. — Не думает ли Ваше Высочество, — криво улыбнувшись, спросил Хэсэчжэнь. — Что поступает в этом соревновании не честно? — Нет, — ответил Се Лянь и вновь обернулся, чтобы уйти. Генералу пришлось повысить голос: — Пользоваться силой демона в соревновании между богами — низко! Вздохнув, Его Высочество обернулся: — На собрании, в котором это обсуждалось, никто не высказался против участия Сань Лана. — Мы хотели рассчитывать на остатки вашего достоинства! — горячо возразил Хэсэчжэнь. — Каждый Генерал в тайном царстве использует собственные силы и знания о боевом искусстве, чтобы сражаться и одерживать победы, а вы заручились поддержкой Собирателя Цветов под Кровавым Дождем и не испытываете лишений! — Но ведь силы Сань Лана запечатаны здесь, как же он может облегчать мне сражения? — разумно спросил Его Высочество, но Генерал лишь более распалился: — Наверняка у этого хитрого… — на миг запнувшись при взгляде на Хуа Чэна, Хэсэчжэнь продолжил явно не так, как хотел первоначально: — …демона, есть способы. Это вам, Ваше Высочество, надо подумать о своей чести и перестать принимать его поддержку! Се Лянь вздохнул: в голове его были планы будущих сражений и не было времени глупо спорить об очевидных вещах. Потому, склонив голову, он с улыбкой бросил: — Я подумаю над вашими словами. Однако вновь желающего удалиться принца остановил брюзжащий голос: — Вы не можете уйти! Его Высочество глубоко вздохнул и вновь спросил: — Почему? Хэсэчжэнь поднял голову и постарался придать лицу возвышенное выражение. Под порывами ветра мех на его широком воротнике топорщился, норовя залезть в рот и глаза, потому старания Генерала не увенчались успехом. Голос его, однако, не дрогнул: — По правилам соревнования, вы можете либо принять мою верность и сделать своим подчиненным, либо убить. Я не стану предавать собственных убеждений и служить вам, поэтому остается лишь один выбор! — Ох, — Се Лянь улыбнулся. — Но я не собираюсь убивать вас. Хэсэчжэнь распрямил плечи и в тоне его появилось гордость. — Как бы вы не просили и какие бы блага не сулили, я не изменю своим словам и не стану служить человеку… Его Высочество, однако, не слушал его. Обернувшись к Хуа Чэну, чьи глаза давно горели нехорошим огнем, он коротко бросил ему: — Этот принц будет ждать Генерала Хуа у себя, чтобы обсудить дальнейшие наши передвижения. — Как прикажете, Ваше Высочество, — склонил голову Хуа Чэн, а затем взгляд его черного глаза, в котором алыми искрами плясали яростные огоньки, обратился к Хэсэчжэню. Смерть в тайном царстве сулила лишь выбывание из соревнования, однако до смерти Бог мог очень многое испытать. Поняв, что означает короткий разговор между Хуа Чэном и Се Лянем, Генерал, растеряв всяческое достоинство, заголосил: — Ваше Высочество, вы не можете так поступать! Это сражение между богами и проявление минимального уважения к противнику — умертвить его без страданий собственной рукой! Его Высочество не остановился, уходя, но бросил через плечо на Хэсэчжэня короткий взгляд: мягкий и снисходительный, будто на грязь, что вдруг возомнила себя золотом. За пологом падающего с небес чистого снега его фигура очень быстро скрылась. В Хуанши армии Се Ляня удалось наконец переночевать в настоящих домах: хотя, на взгляд принца, они не были лучше привычных палаток. Пусть созданные тайным царством люди наполняли улицы суетой и однообразным гомоном, они не мерзли и не уставали, потому им не нужно было возвращаться в дома, убирать в них и топить жаровни. Внутренние покои строения, в котором решил остановится Се Лянь, были мрачными и холодными. Размышляя о словах Генерала, Его Высочество скинул с плеч тяжелую меховую накидку и принялся убираться. Он вытряхнул одеяла на широкой кровати, убрал засохшие цветы из высоких ваз и подмел пол. Вероятно, во время сражений за земли в этом доме жил какой-то Генерал, потому элементы комнаты хранили в себе затухающее очарование обустроенного жилища. За уборкой Се Ляня застал один из демонов, прибывших с Хуа Чэном. Он, вероятно, хотел отчитаться о делах в городе, но, войдя в покои после позволения принца, замер на пороге, круглыми глазами смотря на него. Некоторое время Се Лянь смотрел в ответ, не понимая, что вызвало удивление в мутном взгляде демона. Потом Его Высочество догадался что, должно быть, от своего военачальника подчиненные хотят видеть достоинство и стать, а не навыки уборки. Пусть в душе Се Лянь покачал головой подобной избирательности, он послушно отложил метлу и оправил рукава, взглянув на демона: — Ты пришел доложить о чем-то? — спросил принц, мягко улыбнувшись. Он уже зажег в полумраке осенних сумерек в покоях жаровни и свечи, а от работы щеки подернулись мягким румянцем, отчего выражение лица стало удивительно чувственным. — Мирные жители успокоены, Ваше Высочество, духовные воины паршивого небесного чиновника пленены в северной части города, — запнувшись на миг, отчитался демон. Се Лянь кивнул ему: — Хорошо. Можешь пока идти. Завтра Его Высочеству предстояло посетить плененных воинов и обратить их своими слугами: завоевывая все больше мест и подчиняя все больше духовных воинов, Генералы в этом соревновании наращивали свою мощь. Для управления и тремя тысячами солдат требовалось умение и контроль за своими силами, а чем больше их становилось, тем сложнее было удержать баланс — словно с настоящей армией. К решающим сражениям этой забавы действительно смогли бы добраться только лучшие из лучших. Впрочем, следующим утром осуществив задуманное, Се Лянь не ощутил давящей тяжести, которой опасался. Присоединившиеся к его армии воины были активными и послушными, но Его Высочество все равно опасливо поглядывал на них — ему казалось, что после присоединения их он должен ощутить что-то, но сил будто и не убавилось. — Это потому что гэгэ действительно силен, — по нескольким случайным фразам поняв сомнения Се Ляня, сказал Хуа Чэн. В его бархатный голос закралась игривость, что он оставлял обычно лишь для полумрака их спальни: — Ах, для этого Генерала действительно честь, дарованная заслугами трех жизней, служить под началом Вашего Высочества. Пусть холодный ветер не утих с прошлого вечера, Хуа Чэн все еще гулял по лагерю в распахнутой рубашке и с подвязанными в неопрятный пучок волосами: когда в подобном волнующем виде он принимался дразниться и смеяться над Се Лянем, тот не мог сдержать красящий щеки счастливый румянец. Мысль, что именно он заставляет черные глаза этого прекрасного человека сиять, словно утренние звезды, в нынешнюю погоду грела Его Высочество лучше мехового плаща. Но не просто мягкое пламя, ласково обнимающее сердце, жило в душе Се Ляня, но и удушливый жар, заставляющий темнеть глубину взгляда. Улыбка, коснувшаяся алых от этого тепла губ принца, была остра, словно перец, но прежде, чем он успел ответить, из-за спины Хуа Чэна показался Эмин: — Именно так, гэгэ потрясающий! — громко заключил он, напрочь разрушив интимную атмосферу, что на миг воцарилась между двумя людьми. И в форме меча Эмин производил впечатление неразумного ребенка, а обратившись человеком в самом деле стал им — Се Лянь не мог продолжать бесстыдно флиртовать под его пронзительным чистым взглядом. Склонившись, Его Высочество ласково потрепал мальчика по голове, а Хуа Чэн холодно бросил: — Ты должен обращаться к гэгэ «Ваше Высочество». Взгляд Эмина лучился недовольством, но он послушно повторил: — Ваше Высочество, — впрочем, мгновенная хмурость алого глаза рассеялась, стоило ему вновь обратиться к Се Ляню. — Мы победили? Мы теперь можем отдыхать? — Еще несколько боев провести придется, — с улыбкой ответил Се Лянь. Выпрямившись, он взглянул на крепостную стену, в сторону, где за заснеженными полями лежал Нанкин. — Хорошо, — протянул Эмин, не совсем понимая задумчивого выражения на лице Се Ляня. Тут же, впрочем, в голос его вернулась уверенность: — Если это гэг… Ваше Высочество, то он непременно победит! — Чего не сказать о тебе, — не преминул заметить Хуа Чэн. — Опять отлыниваешь от тренировки? — А Генерал отлынивает от своих обязанностей, — неожиданно дерзко отозвался Эмин и, заметив как от злости потемнел взгляд Хуа Чэна и опустились уголки его глаз, Се Лянь поспешил вмешаться: — Генерал прав, Эмин, возвращайся на площадку. Кроме собственных тренировок ты должен проследить за тем, как ведут себя новые духовные воины. Мальчик кивнул и, обрадованный важным поручением, убежал к группе разминающихся воинов, на ходу раздавая им бессмысленные указания. Хуа Чэн покачал головой: — Гэгэ слишком снисходителен к нему. — В самом деле? — проводив Эмина взглядом, Се Лянь взглянул на демона и сделал шаг к нему, оказываясь рядом. Тяжелый меховой плащ Его Высочества коснулся рукава белой рубашки Хуа Чэна. За спинами молодых людей были лишь пустующие в это время склады с продовольствием, потому никто не мог заметить, как рука Се Ляня, выскользнув из-под плаща, звонко опустилась на ягодицу Генерала. Хуа Чэн от неожиданности коротко вздрогнул, но недоумение в его чертах быстро сменилось довольством и лаской, пока Его Высочество делал вид, что ничего странного не произошло. Дорога к Нанкину шла по равнине, потому уже через пару дней бодрого марша с пологого холма стала видна тень города. С северо-запада город обнимала Янцзы и вдоль южной части крепостной стены шел ее глубокий приток, что облегчал защиту, но усложнял осаду города. Кроме того, несмотря на отказ разделить захваченные земли, Владыка Циин оказал огромную услугу своим соседям, помогая захватить их и, если напасть на него необдуманно, войска союзников быстро прибудут на помощь. В пути Его Высочество долго размышлял о плане захвата города. За несколько ли от него Се Лянь разделил войска, зарекомендовавшую себя кавалерию под предводительством Хуа Чэна оставив в засаде неподалеку от главных ворот. План принца был очень прост: зная характер Цюань Ичжэня, он планировал вызвать его на сражение под стенами города: войска Се Ляня должны были сражаться некоторое время, но затем сделать вид, что отступают, а когда Владыка Циин принялся бы догонять их — из засады на него напала конница. Путь отступления для Генерала оказался бы отрезан, а сам он окружен с двух сторон. При четком исполнении этого плана войскам Се Ляня не пришлось бы тратить много сил для захвата Нанкина. Прощаясь, Его Высочество подозвал Хуа Чэна, ведущего под узды своего коня, к себе: — Генерал должен быть осторожен, — с улыбкой попросил он. — Воинов у Владыки Циина сейчас должно быть меньше чем у нас, но оборонять город всегда легче, чем брать. Если он решится спрятаться за крепостными стенами, осады избежать будет крайне сложно. — Это Генерал понимает, — кивнул Хуа Чэн. Пусть они обсуждали военные дела, взгляд его небрежно скользил по доспеху и облачению Се Ляня, будто стремился проверить его прочность и крепления. От серьезности, но теплоты этого взгляда сердце Его Высочества таяло. Он, однако, поспешил ожесточить голос: — На западе, где вы будете ожидать, приток Янцзы расходится на многие запруды и озера: пусть уже выпал снег, они могли не промерзнуть полностью, потому передвигаться там может быть трудно и опасно. Будьте особенно внимательны. — Как прикажете, Ваше Высочество, — ответил Хуа Чэн, наконец взглянув Се Ляню в лицо. Его тонкие губы тронула легкая улыбка. — Вы тоже будьте аккуратны. Не имея сил более сдерживаться, Его Высочество свесился в седле, пальцами касаясь подбородка своего Генерала и приподнимая его голову. Сквозь толстую ткань перчаток не ощутить было мягкости чужой кожи, но Се Лянь с удовольствием погладил лицо Хуа Чэна и нежно поцеловал его в губы. Вероятно, на некоторые бесстыдные действия у Его Высочества выработалась дурная привычка, потому как тут же захотелось приоткрыть рот и позволить чужому языку сплестись с собственным в ласковых играх, но Се Лянь быстро отстранился. — Теперь, когда я забрал немного удачи у Генерала, ему не стоит обо мне беспокоиться, — сказал принц и, выпрямившись, поспешил отправиться к войскам, оставив Хуа Чэна с ласковой улыбкой смотреть ему в след. Впрочем, вскоре и он, бросив мрачный и многообещающий взгляд на тень Нанкина на горизонте, запрыгнул в седло и скрылся в тихом снегопаде. Се Лянь, выстроив духовных воинов плотным строем, отправился к стенам города. Впереди шел легкий отряд, а сам он окружен был несколькими воинами и скрывался от снега под широким алым зонтом: пусть на взгляд Его Высочества даже эта малая помпезность была лишней, издали на фоне снега он выглядел словно небожитель, что спустился в серый мир в окружении сияющей свиты. По приказу Се Ляня воины остановились под стенами Нанкина вне досягаемости стрел. Было видно, как в дозорных башнях шевелятся воины, но никто не спешил открывать ворота или отражать атаку. Что ж, это было верной стратегией. Возможно, проведя несколько сражений, Цюань Ичжэнь действительно набрался терпения и внимательности и не был больше порывистым юнцом, что бросался вперед только учуяв запах драки. Сейчас Се Ляня бы это не устроило. Подав знак одному из своих солдат, он неспешно наблюдал, как он отделяется от основного отряда и приближается в воротам. Остановившись неподалеку, солдат глубоко вздохнул и крикнул что-то: судя по увеличению копошения на стене, его услышали. Солдат развернулся и бегом вернулся в строй и уже скоро Его Высочество увидел, как на стене показался Владыка Циин. Благодаря способностям небожителя Се Лянь видел, что одежды Цюань Ичжэня распахнуты, а волосы находятся в беспорядке — вероятно, он отдыхал. Однако, заметив Его Высочество, юноша стал быстро раздавать приказы воинам вокруг и скоро до армии Се Ляня донесся бой боевых барабанов. Широкий мост опустился через приток Янцзы, что обнимал каменные стены, и, словно зерна риса из прохудившегося мешка, из стен города хлынули духовные воины. Его Высочество не ошибся в том, что Владыка Циин не отказался бы от возможности сразиться с ним, однако сам Цюань Ичжэнь показался не сразу. Для участия в соревновании Боги Войны из своих дворцов могли взять нескольких служащих, что служили бы им советниками: вероятно, Владыка Циин взял кого-то, к кому прислушивался, поскольку он не бросился сразу в гущу сражения, а остался за спинами своих воинов. Впрочем, Се Ляню не было важно это. Следуя плану, он принял сражение под стенами Нанкина, постепенно уступая и отводя свои войска к условленному месту, откуда Хуа Чэн смог бы атаковать тыл противника. Руководя отрядами, Его Высочество сам не вступал в бой, потому у него было время отвлеченно подумать: вероятно, ему очень повезло, что в этом тайном царстве большая часть сил небожителей запечатана. Неудержимая мощь Цюань Ичжэня, даже если бы он остался один, разметала бы духовных воинов Се Ляня быстрее, чем сгорела бы одна палочка благовоний, и тогда смысла в руководстве армиями совсем бы не осталось. Это соревнование должно было проверить способности Генералов вести за собой войска и приспосабливаться к разным условиям и ситуациям. Для Богов Войны, что когда-то были Генералами, это была лишь тренировка, для новичков — забавная игра, а для Владыки Циина, вероятно, пытка. Се Лянь не знал, почему Цюань Ичжэнь, который никогда не гнался за славой или признанием, вообще согласился участвовать в этом, но даже при взгляде на него издали Его Высочество будто явно мог видеть, как хмурятся густые брови. Через время за пеленой отвлеченных мыслей в душе Се Ляня проснулось беспокойство. Его войска отступили уже достаточно, однако конницы все еще не было видно. Некоторое время назад по приказу принца был подан дымовой сигнал, но из-за усиливающегося снега Се Лянь не мог гарантировать, что Хуа Чэн его увидел. Однако в любом случае ему пора была появиться. Чем больше времени проходило, тем более хмурился Его Высочество. Он не считал в самом деле, что с Хуа Чэном могло случиться что-то серьезное, но опоздание тоже было совсем не похоже на демона. Армия Се Ляня сражалась сейчас в пологой долине, и из-за вражеских войск у Его Высочества не было возможности отправить кого-то к своему Генералу. Эмин все время оставался рядом с Се Лянем и, будто чувствуя его беспокойство, через время пробормотал: — Разве он не должен был уже появится?.. — Так и есть, — задумчиво ответил принц. Если бы он продолжал сражаться в прежнем темпе сейчас, то бой грозился затянуться: причем за спиной Цюань Ичжэня оставался город, а за Се Лянем — только снежная пустыня. Из-за ушедшей конницы численность войск была равна, как и их мастерство, поэтому вскоре Его Высочество решился: — Наступаем с флангов и держим оборону в центре, — приказал он одному из духовных воинов рядом. Словно подхваченное неудержимой волной, приказание в один миг облетело всех подвластных Се Ляню воинов и построение войск изменилось. Пусть принц не был уверен, что сможет удержать победу сейчас, он планировал закончить этот бой теперь как можно быстрее и отправиться проверить, что произошло с конницей. Смущенные внезапным напором, войска Владыки Циина принялись постепенно отступать. За их спинами все еще был город и они не боялись осады: кто бы не советовал Цюань Ичжэню сейчас, он прекрасно осознавал это. Внезапно в правой части войск противника поднялось волнение. Поле битвы окуталось, словно драгоценным шелком, вечерним маревом, а снег из темных облаков почти иссяк, но все же занятые сражением духовные воины не заметили стремительно вошедшую в их ряды конницу. Если ранее солдаты Владыки Циина медленно отступали под натиском Се Ляня, то теперь разлад в них обратился в паническое бегство, которое не удержать было силами Генерала. К сожалению, Хуа Чэн все же опоздал: то, что должно было быть капканом для Цюань Ичжэня, обернулось дырявой сетью и сквозь возникшую прореху его воины быстро просочились обратно в город. Преследовавшие их войска Се Ляня словно волна, что разбивается о каменистый берег, остановились, разбившись о запертые ворота. Отведя отряды на безопасное расстояние, Его Высочество дождался, пока к нему приблизится Хуа Чэн. Губы Генерала были поджаты, а брови сурово хмурились, но в этом грозном выражении Се Лянь видел более подавленность и вину. Спешившись, Хуа Чэн хотел сказать что-то, но Его Высочество опередил его: — С тобой все в порядке? — спросил он, невольно удерживаясь от того, чтобы не спешится тоже и не оказаться рядом со своим драгоценным супругом, чтобы утешить его. Бой, однако, пока не был закончен, а принц понимал, что если окажется сейчас в любимых объятьях, не пожелает расставаться с ними — потому держался. Хуа Чэн на миг запнулся, а затем ответил: — Да. Ваше Высочество… — Позже, — остановил Се Лянь. — Генерала ведь задержали не вражеские части? — Нет. — Все другое обсудим после победы, — сказал Его Высочество и, видя как болезненно хмурится чужое лицо, коротко разъяснил: — Кто бы не помогал Владыке Циину, если он достаточно умен, то должен в скором времени послать за помощью, если уже не послал. Разобраться тут нам надо как можно быстрее. — А разве Цюань Ичжэнь покажется теперь из-за стен? — аккуратно спросил Эмин, притихший рядом. Удивительным образом Се Лянь думал, что он начнет насмехаться над Хуа Чэном, но мальчик выглядел таким же печальным, как и его хозяин, будто сам был в чем-то виноват. — Стратегия его помощника ему явно не нравится, — ответил Се Лянь. — Зачем он вообще ввязался в это?.. — Ваше Высочество может не знать, — пояснил Хуа Чэн, стоя рядом. — Но Цюань Ичжэнь все силы последние месяцы тратит на возвращение души Инь Юя. Я рассказал ему способ и он сделал все, что требуется: теперь нужно только ждать. Сюда он отправился, чтобы скрасить ожидание. — Вот как, — кивнул Се Лянь. — Владыка Циин обладает невероятным количеством духовных сил, он умелый воин и, как по мне, более всех прочих заслуживает звание Бога Войны. Одного ему, однако, никогда не доставало. — Чего? — зачарованно спросил Эмин. Его Высочество ласково улыбнулся ему: — Терпения. Оставив войско и тревожащегося, но упорно молчащего, Генерала позади, Се Лянь выехал вперед, под стены Нанкина. Меховой плащ скрывал его фигуру, а раскрасневшиеся на холоде щеки придавали прелести лицу, потому более Его Высочество можно было принять за капризного избалованного наследника, а не воина. Голос его, однако, усиленный духовными силами, звучал глубоко и спокойно: — Ваше Превосходительство Циин. Желаете ли сразиться? Душа Инь Юя все еще ожидала восстановления и возможности возродиться: он не мог находиться рядом с Цюань Ичжэнем, а у терпимости юного бога к советам других людей была четко очерченная грань. Вероятно, советник, что в бою направлял Владыку Циина, более не мог сдерживать его разрушительный нрав: всего мгновение прошло после того, как голос Се Ляня утих и вот уже с крепостной стены спрыгнула одинокая фигура. Рука Его Высочества, что лежала на рукояти клинка, пока он смотрел, как приближается Цюань Ичжэнь, напряженно сжималась, а в голове осталась лишь одна мысль: «Надо быть аккуратным. Нельзя его в самом деле убить». Пусть войск у Владыки Циина было в два раза меньше, чем у Се Ляня, с присоединением их к армии принца не стоило даже думать о том, чтобы разместиться в Нанкине: лагерь решено было разбить под его стенами. Ровные палатки тянулись рядами, горели костры и всюду по периметру выставленная была стража: пусть бархатная ночь уже опустилась на землю со ставшего ясным неба, духовные воины слишком взбудоражены были сегодняшним сражением и еще обсуждали его меж собою. Идя по лагерю, можно было услышать сотни самых невероятных историй. — Ваше Высочество! — вытянулся солдат, заметив приближение Се Ляня. Принц без слов махнул рукой и, повинуясь его жесту, солдат кинулся открывать тяжелую дверь железной клетки. Здесь, поодаль от других палаток, чадящий факел горел лишь у поста солдата, потому внутри клетки было слишком темно, чтобы рассмотреть происходящее там. Его Высочество не хотел оставлять таких условий, но после победы слишком много дел требовали его внимания, чтобы он озаботился чужим комфортом. Се Лянь, пригнувшись, вошел внутрь. — Ваше Превосходительство, — вежливо поздоровался он, но в ответ раздался лишь звон и пыхтение: как он ни старался, порвать сковывающую его цепь Цюань Ичжэнь не мог. Звенья цепи толщиной были с руку ребенка, но молодой человек, с которого сняли доспех, продолжал пытаться. — Вам не удастся, Ваше Превосходительство, — вежливо заметил Се Лянь. — В этом бою вы потратили слишком много сил. Цюань Ичжэнь злобно выдохнул сквозь сжатые зубы и бросил: — Тогда по правилам ты должен меня убить. Се Лянь покачал головой: — Я не хочу вас убивать. — Тогда отпусти меня и давай сражаться! — возмутился юноша в ответ. На лице его запеклась кровь, но взгляд не потерял яркости. Цюань Ичжэнь вновь попытался порвать цепь и она печально заскрипела. Се Лянь не был так уж уверен, что оковы действительно смогут сдержать пыл юного Бога Войны, потому поспешил предложить: — Ваше Превосходительство, почему бы вам не стать моим Генералом? — Цюань Ичжэнь поднял взгляд, но лицо его все еще было нахмурено. Се Лянь вдохновенно продолжил: — Пусть моя армия невелика, я смогу обеспечить вам хороший отряд и не буду принижать ваших заслуг. На севере нас ждут Владыки самых разных способностей и сил, и я был бы безмерно рад, если бы к моей ставке присоединился доблестный воин, подобный вам. Взгляд Цюань Ичжэня не изменился. Мысленно Се Лянь потер точку меж бровей: кажется, во всей этой борьбе он забыл, с кем разговаривает. Его Высочество тут же исправился: — Став моим Генералом, вы сможете продолжать сражаться. — Я согласен! — тут же воскликнул Цюань Ичжэнь. Бессильно улыбнувшись, Се Лянь приблизился и, склонившись, разорвал сковывающие юношу цепи. Выпрямившись, он бросил солдату за своей спиной: — Поставьте палатку для Генерала Циина и выделите ему тысячу славных воинов. — Нет, — неожиданно сказал Цюань Ичжэнь, потирая запястья. На мгновение Се Лянь напрягся: если бы юный Бог Войны оказался подвластен влиянию своего советчика и сейчас решил бы применить хитрость и напал на него, Его Высочество не был уверен, что сможет пленить его вновь. Однако Цюань Ичжэня волновало совсем другое: — Тысяча — слишком много. Се Лянь вздохнул и исправился: — Выделите пятьсот, — и тут же прервал желающего возразить юношу: — Меньше вам не положено по положению. Пятьсот человек — не очень много, у вас останется возможность сражаться самостоятельно, — юноша явно хотел продолжить спорить и даже его густые брови напряглись сильнее, искажая на молодом лице узор запекшейся крови, но Его Высочество предусмотрительно перевел тему: — Вашего советника я тоже оставлю при вас. Расскажите лишь, где вы нашли его? Цюань Ичжэнь повел плечами и вздохнул. Вместе с Се Лянем он вышел из клетки, потирая запястья. — Он раньше служил во дворце шисюна, но после его низвержения остался служащим Средних Небес, — нехотя пояснил юноша. — Когда я отправлялся сюда он сам пришел и сказал, что сможет мне помочь. — Его таланты в военном деле и правда хороши, — задумчиво кивнул Его Высочество. Цюань Ичжэнь рядом не смотрел на него, а продолжал хмуро разминать свои руки. Се Ляню не хотелось лезть с непрошенными советами в чужую душу, однако юный Бог Войны значился теперь его Генералом, потому принц аккуратно заметил: — Но он не заменил Инь Юя, верно? — Не понимаю, в чем смысл сражаться так запутанно, но если бы со мной был шисюн — он бы точно не проиграл, — с детской убежденностью хмуро ответил Цюань Ичжэнь. Се Лянь постарался приободрить его: — Вы сделали для его возвращения все, что зависело от вас, не стоит более об этом думать. Теперь вы в моей ставке и можете сосредоточиться лишь на сражениях. Кто знает, может, если вы проявите себя хорошо, Генерал Хуа подскажет вам о воскрешении Инь Юя более… Эта мысль Цюань Ичжэню явно более пришлась по душе. Пока Се Лянь мысленно просил у Хуа Чэна прощения, юный Бог Войны кивнул и, довольный, отправился в выделенную палатку. Пусть внешний вид его остался плачевным, по настрою не догадаться было, что именно его недавно Се Лянь возил в смешанной со снегом местной грязи. Лишь на левую ногу он неловко прихрамывал. Его Высочество провожал Владыку Циина задумчивым взглядом: пусть принц считал, что присоединение юного бога к его ставке только усилит ее, невольно на миг он усомнился в своем решении. Однако, несмотря на всю безрассудность нрава и горячность характера, Цюань Ичжэнь был преданным и верным последователем. Качнув головой, Се Лянь отбросил свои сомнения и направился к палатке, где его ожидал единственный его настоящий верующий. По крепко сжатым губам Генерала и холодному взгляду, встретившись с которым что демоны армии Его Высочества, что духовные воины разбегались, словно подгоняемые в спину семью ветрами и разрядами безжалостных молний, становилось понятно — Хуа Чэн расстроен. Пусть иным образ его показался бы сегодня особенно злобным и отрешенным, исполненным, казалось, ледяной ярости, что готова была вырваться из звона серебряных украшений и сведенных на груди рук, Се Лянь едва удержался от того, чтобы, приблизившись, не потрепать Генерала ласково по голове. О расстройстве его говорило и то, что на Хуа Чэне все еще были одежды, в которых он появился на поле боя: легкий доспех серебряными объятиями сковывал грудь и плечи мужчины, а под ним, словно выкрашенное брызгами вражеской крови, пламенело алое ханьфу. В лагере Генерал создал облик не отличный от его настоящего кроме того, что у него было два глаза, каждый из которых сейчас сурово был прищурен. Иссиня-черные волосы Хуа Чэна были забраны в высокий хвост и убраны от лица до последней пряди, отчего открывался волнующий вид на скулы и высокий лоб Генерала с четко выделяющимся мыском красавицы. Его перехватывала тонкая лента с изящной серебряной выточкой и, любуясь, Се Лянь поймал себя вдруг на нелепой и до смешного глупой мысли: хотел бы он оказаться в чужих волосах на месте этой ленты. С легкой улыбкой отбросив подобные странные мысли, Его Высочество приблизился к палатке, у которой его ожидал Хуа Чэн. При приближении принца Генерал вытянулся, словно стоял в строю и лицо его приняло нечитаемое выражение — будто он страшился, что Се Лянь в самом деле начнет бранить его. Не останавливаясь, Его Высочество вошел в палатку и легким жестом поманил Хуа Чэна за собой. Генерал глубоко вздохнул и последовал за своим принцем. Едва зябкая стылость улицы сменилась натопленным теплом палатки, на щеки Хуа Чэна легли еще холодные пальцы Се Ляня, а носа демона коснулись его нежные губы. Избавившись от чужого внимания, Его Высочество с удовольствием поцеловал хмурые брови своего дорогого супруга, его опущенные глаза и крепко сжатые губы. От взгляда на это открытое, но расстроенное выражение, ласка радостно трепетала в душе Се Ляня и он хотел прижать к себе в поцелуе Хуа Чэна так крепко, чтобы он никогда не смог выбраться. Заметив, однако, что демон никак не отвечает на его ласку, Его Высочество улыбнулся: — Что случилось, Генерал? Лишь вчера вечером вы говорили, что вам нравятся мои поцелуи, а сегодня отворачиваете лицо. — Конечно мне все нравится, — тут же сказал Хуа Чэн. — Однако сегодня я подвел Ваше Высочество и не заслуживаю… этого. Се Лянь отступил на шаг, развязывая на плечах теплую накидку, однако нежная улыбка не пропала с его лица. — Это мелочь, даже не стоит упоминания. В любом случае сегодня мы одержали победу… — Ваше Высочество одержал, — хмуро поправил Хуа Чэн. — Я же был бесполезен. Он все еще стоял у входа в палатку там, где его оставил Се Лянь и, сурово нахмурившись, потупил глаза в пол. На лице демона четко выражалась злость и ненависть, направленные на него самого и с подобным видом Его Высочество конечно не мог смириться. Небрежно кинув свою одежду на ширму, что отделяла широкую кровать от внешней стороны его палатки, он приблизился к Хуа Чэну и, взяв его холодные руки в свои, провел внутрь. Усадив на низкую кушетку подле себя, но не отпустив чужих ладоней, Се Лянь заглянул в чужое лицо: — Отчего Сань Лан наговаривает на лучшего моего Генерала? — Гэгэ не должен утешать меня, — упрямо ответил Хуа Чэн. — Прости, что не смог справиться сегодня. — Что случилось? Демон на миг замолк и глаза его заметались, будто он хотел соврать, но затем все же глубоко вздохнул и честно признался: — Я не рассчитал, что по вязкой болотистой земле идти мы будем медленнее: потому опоздал. — Да, такие ошибки часты у несведущих в военном деле людей, — задумчиво кивнул Се Лянь. — Пока я собирал мусор в разных местах, видел, как от этого целые армии и внушительные отряды не только опаздывают к сражению, но и лишаются части лошадей и продовольствия. Да и сам я, когда впервые получил отряд в свое подчинение, оплошал так же: решил, что за день мы пересечем внушительную часть пустыни, потому не взял в путь достаточное количество еды и питья. Кроме того, тогда на мне еще были проклятые канги и моя удача была очень плоха, потому в середине пути налетела песчаная буря, а затем началась гроза и даже пошел снег: впервые за пятьдесят последних лет в пустыне, представляешь? Се Лянь мягко рассмеялся своим воспоминаниям, но Хуа Чэн не разделил его веселость: — Гэгэ, должно быть, было тяжело. — Солдатам было тяжелее, — небрежно отмахнулся Се Лянь. — Я не могу умереть от такой мелочи, но они страдали от голода, жажды и непогоды. И все же, когда мы нашли небольшую пещеру и спрятались там, я нашел время выглянуть наружу. Мы не говорили тогда, потому что глотки у всех пересохли, и сил идти почти не было: но ночью тучи на небе развеялись и пустыню, усыпанную еще не стаявшим снегом, озарили тысячи созвездий и сияющая осенняя река. Сань Лан, это было очень красиво. За время рассказа Хуа Чэн все-таки поднял на Се Ляня взгляд и не отрывал его более, наблюдая, как давние воспоминания теплыми красками золотят любимое лицо. Щеки Его Высочества все еще были красны от холода на улице, а янтарные глаза чуть потускнели, подернутые воспоминаниями, напоминая теперь густой мед. Выбившиеся из прически Се Ляня пряди каштановых волос осенней паутинкой спустились на его лицо и мягко колыхались от нежного дыхания. — Верю, — очарованный, кивнул Хуа Чэн. От звука его голоса Се Лянь встрепенулся: — В общем, я хочу сказать, что моя ошибка чуть не погубила отряд и могла привести к более серьезным последствиям, чем твоя сегодня — потому не стоит переживать. Все совершают ошибки, даже такие талантливые люди, как мой Сань Лан. — Но зачем я вообще нужен тут, если не могу помочь тебе, — вновь нахмурился Хуа Чэн. Се Лянь погладил его по щеке и ответил: — С чего ты решил, что не можешь? Будут новые бои и ты будешь учиться. Раньше ведь Сань Лан никогда не руководил войском? Демон поджал губы и смущенно признался: — Нет. — Тогда вовсе нет причин переживать из-за сегодняшнего, — улыбнулся Се Лянь. Подавшись вперед, он нежно потерся кончиком носа о нос Хуа Чэна и тут же озорство вспыхнуло фестивальными искрами в его глазах: — Кроме того, я очень рад видеть, что Сань Лан не во всем сведущ и умел, и чему-то учится на моих глазах. Это делает меня очень счастливым. — Так гэгэ нравится смотреть, как я ошибаюсь? — сдвинул брови Хуа Чэн, но на этот раз — игриво. Се Лянь тихо рассмеялся напускной суровости его слов: — Мне нравится смотреть на тебя любого, — ладонь Его Высочества скользнула по скуле демона, коснулась затылка и притянула Хуа Чэна ближе. Се Лянь мягко поцеловал его в губы и нежно лизнул их кончиком языка. Едва различимый, с губ Генерала сорвался довольный стон, что стал началом нового приятного воспоминания.