Россыпь твоих веснушек

Сердце стучало так сильно, что казалось, он не доживёт до утра. Да что там до утра, он не переживёт и эту ночь. Губы Ли были слишком прекрасны. Они манили к себе, будто Джи был мышью, а губы Ликса - мышиловкой. Ответ от того на поцелуй и все — тот попался. Теперь не выбраться, никогда. Ни за что не выбраться. Да и он не горел желанием отпускать столь прекрасный момент. Целовал Хван не похотливо. Нет. Никакой страсти и намёков на неё. Были лишь их губы, которые сплелись в нежном поцелуе, и действительно настоящие чувства. А настоящие ли они? Если он более менее понял себя, что чувствует к парню, то что на счёт Лучика? В его глазах не разглядеть подобного, но Хёнджин чувствует, как его сердце бьётся в бешенном ритме, сливаясь со стуком его сердца. Старший чувствует то, как Фел охотно отвечает на поцелуй и даже подтягивает к себе ближе за шею. Значит тому все нравится. А может и он тоже что-то чувствует к нему? А что, если признаться в своих чувствах? Как на это отреагирует солнечный мальчик? Неизвестно. Даже предугадать никак. Есть только два варианта: 1. Это будет взаимно. 2. Это будет не взаимно и им играются. Но Джинни поспешил откинул эти мысли и просто продолжил целовать искусанные мягкие губы. Руки тот оставил на его талии. Зачем их куда-то девать в другое место? Им и там хорошо. Зачем вообще что-то делать, если можно взять и потеряться внутри Ликса? Можно же зайти в его запутанную душу, навести там порядок. Потом пойти к его сердцу. Подождите, воздух в лёгких стал заканчиваться и тот, еле как отстранился. Взял побольше воздуха и снова прильнул к любимым губам, которые продолжили отвечать на столь жадный поцелуй. Видимо они вдоем хотели и ждали одного и того же. Продолжаем свой путь...Дойдя до его сердечка, можно его огородить, защитить и больше никому не давать его бить и причинять вред. Он хочет забрать сердечко Ли к себе, для защиты. Чтобы оно всегда было в целостности и сохранности. Чтобы выполняло свои функции, а главное, чтобы любило его. Любило безумно и невероятно, так же, как он сам любит Ёнбока. Пока Джи был в своих раздумьях, совсем не заметил, как Ликс переместился на его колени, и, обнимая за шею, нежно целует его губы. Нежно их сминает меж своими, а рукой залез тому в волосы и стал нежно перебирать. Ёщё одна странная эмоция, которую раньше Хвани не испытывал. Нежность. В первые с ним старший понял, что способен испытывать что-то подобное. Даже сейчас, он медленно и нежно пробует его губы. Нежно перебирает его светлые пряди волос. Нежно хочет, чтобы его любили. Нежность, нежность...красивое слово, особенно очень красиво звучит на французском — tendresse. Даже произнося это слово, чувствуется на что способна она способна. А перед глазами появляются картинки, как они берутся за руки, как переплётаются их пальцы и они сжимают руки, не готовые отпускать друг друга. В голове всплыл момент,где Лучик спит, а он так глупо на него смотрит влюблёнными глазами, и делает все очень тихо, чтобы не потревожить чужой сон. Вот в чем выражается нежность — нежные прикосновения, полные любви и чувств, тяга оберегать любимого человека. Вот она, а из нежности, медленно вытекает настоящее чувство любви. Не влюблённости, а любви. Лёгкие неприятно колет. Снова заканчивается воздух. Голова от нехватки кислорода кружится, но эти губы не хотят его отпускать. Хотя чувствует, что у Феликса тоже нет ни капли нужного так газа. Все же он отстраняется и так тяжело дышит, будто пробежал марафон. На него смотрят два глаза. в которых он побывал уже много раз. и каждый раз смотрел прямо в душу, и в такое желанное сердце. Ликси продолжил сидеть на его коленях. Смотрит в глаза, молчит. Джи тоже молчит и смотрит на него, будто выглядывает что-то. Может сомневается, что все это реально? Хотя Хван сам начал сомневаться в реальности всего происходящего. Его кофейные глаза, густые ресницы. А скулы такие чёткие, невероятно. Блондин был шикарен. Шикарен во всем и всегда. В любом виде приковывал взгляд Хёнджина, который с безграничной любовью и наслаждением смотрел на него, и каждый раз, будто по новой, изучал, давно изученнное. Не поняв как, старший нашёл силы что-то произнести, выдавил хриплым голосом. — Я кажется забываю как без тебя дышать, конечно это больно, но это сердце бедное, влюбленное, дрожащее, оно - тоже твоё. Конечно признание так себе, но Хён надеялся, что Феликс все поймёт и ответит. Сердце внутри давало бешенный ритм. Было такое ощущение, что Ли слышит его стук сердца, а может и не казалось, и это действительно было так. Внутри, будто все дрожало, от столь сильных ударов. В животе, рой бабочек не успокаивался, ни на минуту. Своими расписными крыльями они приятно щекотали стенки живота, а может ему уже все это мерещится. Ну и ладно. Главное, что сейчас он прекрасно себя чувствует. Рядом с ним Ликси, сидит и обнимает, прижимается. А до этого те нежно целовались. Было такое ощущение, что вся его жизнь до того, как он встретил Феликса, была адом. Ведь Ад - это больше не любить. Пока мы живы, мы можем тешить себя иллюзией, считать, что любим сами по себе, но мы подобны безумцам, протягивающим руки к лунному отражению в воде. А теперь, когда сердце так трепетно стучит, видя Ёна, Хёнджин будто в раю. Ведь рядом с ним ему так хорошо и тепло. Хотелось проводить с ним много времени. Подолгу сидеть обниматься, целоваться, держаться за руки и веками разглядывать, уже изученные веснушки. Хотелось посчитать каждую из них. Узнать сколько на его теле родинок. Безумно хотелось расцеловать каждый миллиметр этой нежной кожи, оставить след от своих губ и лёгкую дрожь по всему его телу. Это казалось безумием. Старшему хотелось дышать его запахом, бесконечно трогать эти восхитительные волосы и ощущать на себе взгляд, полный любви и тепла. Когда он прижал к себе Ликса, то почувствовал, как бьётся то сердечко, которое находилось внутри другого тела. На пару секунд казалось, что они бьются в одном темпе, но потом чье-то ускорялось и ритм терялся. но снова находился и терялся. Находился и терялся. Находился и терялся. Прям как он. Сейчас находился здесь — в этом доме, в этой комнате, младший сидит на его коленях и крепко обнимает. Одно мгновение и Хён теряется от этих прекрасных глаз, от этого голоса, от этих прикосновений и тепла от них. Терялся только от одного запаха этого парня. Что же он творит? Как ему удалось захватить столь холодное сердце? Магия. Больше и не скажешь. Потом бам — он снова находится в реальности, но она ему не нравится и Хван спешит вновь потеряться. Ведь внутри души Ли так хорошо. Его черти уже успели подружиться с чертями Лучика. Очень мило и смешно. Тот опять вернулся в реальность лишь потому, что услышал низкий голос, который заставлял мурашки бегать по всему телу и слабой дрожью отдаваться в животе. — Слушай, Джинни. А что, если это все завтра закончится? Вдруг это сон или же завтра нас не станет? Я не хочу тебя отпускать! Я хочу быть с тобой рядом, чтобы не случилось, но смерть явно нас разлучит. Я не хочу этого. Прижав к себе это хрупкое тельце, и медленно гладив по спине, Джинни положил свою голову тому на плечо. Над сказанными словами пришлось долго думать, смотря при этом куда-то вдаль. И в правду. Время — удивительное явление. Его так мало, когда опаздываешь и так много, когда ждешь. Оно все бежит, а потом останавливается. И когда все это случится, ты не знаешь. Его не вернуть, его не обогнать, но помнишь каждую минуту, каждую секунду с того момента, как это все началось. Когда началась их любовь. Хван помнит, как его сердце разбило лёд. Помнит, эти горящие глаза напротив — это прошло, а в памяти, и в серде – то осталось. И это нужно сохранить. Никогда не забывать и часто вспоминать, чтобы на лице появлялась тёплая улыбка, а влюблённые глаза смотрели на любимого человека. Время проходит, вот в чем беда. Прошлое растет, а будущее сокращается. Все меньше шансов что-нибудь сделать — и все обиднее за то, чего не успел. Ведь, казалось, он так мало думал над тем, чтобы признаться, так много думал над собой, чтобы понять себя и свои чувства, что потерял много времени. А вдруг, завтра их не станет? Только один день они были счастливы, а все закончится в один миг. Больно. Главное, что сейчас они вместе. Любят. Живут. Живут друг другом. У них есть хотя бы смысл жить. Для чего? Ради кого? Ради друг друга, ради счастья. Ведь его так мало в нашей жизни. А счастливые моменты мы плохо запоминаем, ведь оно не так сильно оставляет что-то внутри нас, как боль. Хенджин почувствовал что-то влажное на своей футболке, которая чуть промокла и стала холодить кожу. Старший думал, что ему показалось, но чуть учащенное дыхание младшего, насторожило. Слегка отстранившись, Хван взял прекрасное личико в свои руки и заглянул в кофейные глаза, от куда медленно текли прозрачные капли. Слезы. Почему он плачет? Он сделал больно? Сказал, что-то не то? Может плачет, потому что он долго молчит? Черт. Джи не может смотреть на то, как его лучик плачет. Пытается что-то сказать, но язык прилип к нёбу. Во рту моментально пересохло. Нежно вытерев слезы с этих прекрасных щечек, Хёнджин уткнулся своим лбом в лоб Ликса. Старший нашёл в себе силы и отлепил язык. Слова были тихие, но можно было хорошо разобрать, что тот говорит. — Прошу, не плачь. Все хорошо. Пусть ночь закончится, у нас есть утро, день, вечер, ночь и так далее. У нас много дней, которые мы проведём вместе. Куча мест мы успеем с тобой посмотреть. Мы будем вместе. Умрём тоже вместе. И вместе будем жариться в одном котле, потому что мы созданы друг для друга. Мы — одно целое, Лучик. А еще, ты – моё все. Ты моя жизнь. Хён слегка отстранился, чтобы хорошо видеть столь невинные глазки. Как же они прекрасны. Просто невероятные. Глаза Феликса явно создал сам святой дух. — Люблю тебя и буду любить, пока не перестану дышать. Я это твёрдо знаю. Ты мой горизонт, и все мои мысли сходятся к тебе. Пусть будет что угодно — всё всегда замыкается на тебе. — Проговорил Хёнджин. В ответ на его слова, Ликс просто кивает и вновь впивается в пухлые губы Джинни.