Перестроенный маршрут

      Спустя несколько недель после начала первого года обучения Тома Риддла в Хогвартсе директор Диппет предпринял нечто странное. Трапезы обычно протекали в шумной суматохе, пока ученики приходили и уходили из Большого зала, перед тем как отправиться на занятия, но в тот вечер Диппет попросил всех на минуту замолчать. Как только ученики расселись по местам, он объявил, что в штате произошли изменения. В связи с непредвиденными обстоятельствами профессор Меррисот была вынуждена взять бессрочный отпуск. Он не предоставил больше никакой информации, пригласив молодого мужчину, сидящего рядом с ним, встать и кивнуть в знак приветствия.       Новый профессор этим не ограничился:       — Привет всем, — сказал он, его чрезмерно радостный голос, усиленный магией, разносился по залу. — Меня зовут профессор Поттер. Я с нетерпением жду возможности узнать больше о защите от тёмных искусств вместе со всеми вами.       Затем он склонил голову, сел обратно, а по Большому залу прокатились торопливые перешёптывания.       — Узнать больше с нами. Да он сам похож на ученика. Из какой он школы? — глумился один из слизеринцев, и сразу несколько человек кивнули, включая Тома. — И он вообще слышал о расчёске?       — По-моему, он великолепен, — вздохнула шестикурсница. — И он Поттер. Отличная партия. Интересно, он не женат?       Тóму было не до веселья. Мириться с неспособным преподавателем защиты было бы раздражающе. Он быстро понял: несмотря на наличие в библиотеке всего нескольких учебников по тёмным искусствам — причём создавалось впечатление, что их нарочно не упорядочили и регулярно переставляли с полки на полку, — защита от тёмных искусств оказалась не менее полезной. По крайней мере, на данный момент. Защита сама по себе была важным навыком, а изучая, как защищаться, он узнавал — от чего конкретно. И уж об этом он очень хотел выведать побольше.       До сих пор профессор Меррисот учила первокурсников в основном правилам поведения с опасными существами и простому распознаванию магии, но учебник обещал также защиту от распространённых проклятий до конца их учебного года. Поттер, вероятно, собирался следовать той же программе. Оставалось надеяться, что он был не слишком пуглив для того, чтобы позволить ученикам практиковаться в применении заклятий друг на друге.       К счастью, долго ждать не пришлось, поскольку защита была вторым уроком. Первокурсники Слизерина и Гриффиндора собрались возле кабинета, пока дверь не распахнулась и профессор Поттер не позвал их внутрь. Он освободил пространство в центре кабинета от столов и предложил слизеринцам с гриффиндорцами встать в круг.       — Хочу кое-что попробовать, просто чтобы понять, насколько вы продвинулись. Объяснял ли кто-нибудь из ваших учителей основы заклинаний или что на самом деле означает произнести заклинание? — спросил он, стоя внутри кольца учеников.       — Да! — выкрикнул один из гриффиндорцев. — Мы много говорили об этом на чарах.       — Отлично. Вы уже выучили Люмос и Нокс? — Том выучил, но промолчал, так как все качали головами, и Поттер продолжил: — Если я продемонстрирую оба заклинания, кто из вас уверен, что сможет применить их за пару попыток?       Том и ещё несколько человек подняли руки, но большинство шаркали ногами или пожимали плечами.       — Это совершенно нормально. Что ж, думаю, первый урок будет посвящён улучшению вашего мышления в отношении заклинаний. Я предполагаю, что некоторые из вас слишком много об этом думают или не знают, чем занять мысли. Но не волнуйтесь, всё просто. Вы, — он кивнул на Тома и улыбнулся: — Ваше имя?       У Тома ёкнуло в груди от внезапного внимания. Он удивился, что его так быстро выделили. С чего бы? Дамблдор сказал что-то Поттеру, чтобы предупредить? Том сжал кулаки и выдавил любезный тон:       — Том Риддл.       — Вы умеете применять оба заклинания?       Профессор пристально посмотрел ему в глаза, и он уставился в ответ. В тот момент Поттер показался поразительно искренним человеком. Он смотрел с уважением, а не с типичной снисходительностью, которой большинство взрослых одаривали детей. Это было почти шокирующе.       — Да.       Поттер задержал на нём взгляд.       — Вы сами их учили? — Том кивнул. — Можете ли вы описать ход мыслей перед тем, как вы успешно применили свой первый Люмос?       Том размышлял над вопросом и ощущал каждый взор, устремлённый на него.       — В общем, я запомнил слова заклинания и движение палочки и думал, что хочу получить свет, когда наколдовывал его.       — Превосходно. И весьма впечатляюще, — Поттер оглядел учеников, медленно поворачиваясь по кругу и встречаясь с каждым из них глазами, в то время как говорил: — Простое, прямолинейное мышление — лучший способ испытать новое заклинание. Ну же, произнесите его, мистер Риддл.       Выверенный взмах и отчётливое «Люмос» — конец волшебной палочки Тома загорелся.       — Отлично. Десять очков Слизерину. А теперь вы, — он указал на гриффиндорца, — как считаете, сможете теперь его исполнить?       Он прошёл через всю группу, тренируя их по одному, пока все не справились.       — Мои извинения вашему профессору по чарам, с которым мне только предстоит познакомиться, но, надеюсь, он будет рад увидеть, как хорошо вы осведомлены. Ладно, мистер Риддл, опишите свой Нокс, а затем примените его.       — Я думаю про себя: «Хочу убрать свет. Нокс».       Взмах — и свет погас. Несколько учеников радостно вопили и издавали устрашающие звуки, пока профессор Поттер не вернул освещение.       — Отличная работа, мистер Риддл. Ещё десять очков Слизерину.       На сей раз ученики совладали с заклинанием с первой или второй попытки. Свет мерцал и гас, профессор Поттер придвинулся к Тому:       — Спасибо за помощь. Думаю, из нас получится отличная команда.       Он дружелюбно усмехнулся, а затем повернулся, чтобы помочь одному из гриффиндорцев взмахом палочки раньше, чем Том успел придумать ответ. Свет опять потух и зажёгся, а Том осознал, что улыбался.

❃❃❃

      Шли недели, и Том не находил причин жаловаться на замену Меррисот. Он ценил, что у нового профессора явно имелся опыт работы вне академической среды. Выяснилось, что Поттер не только талантливый волшебник, но и открыто влюблён в магию в той степени, каковую Том редко наблюдал у других. То была страсть к магии, как у самого Тома. Это было очевидно по тому, как тщательно он прорабатывал каждое своё заклинание. Он чётко произносил слова, его движения всегда были взвешенными, однако глаза загорались почти детским восторгом всякий раз, когда он созерцал эффект собственного заклятия. Это освежало, поскольку многие относились к магическому действу как к обыденной, скучной вещи, а не как к чуду, которым оно являлось.       Поттер часто смеялся и привносил в урок немного юмора. Даже когда они сталкивались с потенциально опасными существами и проклятиями, тот казался сгустком позитивной энергии. Не будь он таким компетентным, это бы раздражало. На уроках он акцентировал внимание на всесторонней подготовке. Поттер обучал различным заклятиям, однако в действительности хотел, чтобы ученики взяли в толк, как прочувствовать и применить любое из них. По его словам, то был вопрос силы воли и эмпатии. Он говорил об отдельных заклинаниях, как о людях, с их историями и характерами. Считал, что если ученики действительно уловят индивидуальность заклинаний, то смогут ими овладеть.       Том хотел бы думать, что не слышал ничего более бессодержательного, но он бы себе соврал. Если поразмыслить, сравнение было довольно метким. Магия походила на песню, и каждое заклинание звучало отдельной нотой. Воодушевляло, что кто-то тоже мог слышать эту музыку.       Он приметил и любопытный ассортимент зачарованных вещиц, которые профессор Поттер постоянно держал при себе. Украшения, в основном. Кольца с едва ощутимым магическим фоном. Несколько ожерелий, в том числе амулет в виде змеи с львиной головой, свисающей с толстой золотой цепи. Сапоги, которые делали его шаги излишне тихими. Серьга в ухе. Серьга на мужчине. Это не было чем-то неслыханным, но на профессоре Хогвартса? Том никогда такого не видел. Мысль о собрании такого количества носимых чар вместе интриговала. Том не мог не разыскать профессора, чтобы расспросить о них. Кроме того, он ждал возможности побеседовать один на один.       Вечером он нашёл Поттера в его учебном кабинете. Тот разбирал стопку эссе и напевал незнакомую песню, постукивая пером в такт. И ничуть не удивился, когда поднял голову и узрел Тома, стоящего перед столом.       — Здравствуйте, мистер Риддл. Могу ли я чем-то помочь? — он отложил перо.       Том присел в кресло напротив Поттера.       — Я хотел бы обсудить сегодняшний урок, сэр. Если у вас есть свободная минутка.       — У меня всегда найдется свободная минутка для одного из моих самых перспективных учеников, — последовал ответ, и живот Тома странно свело. Том ощутил иррациональное довольство.       Цепкие глаза осматривали Тома. Очень задумчивые, изучающие его лицо и окружающую обстановку. И чувствовалось в Поттере некое благодушие. Расслабленные плечи, растянутый в лёгкой улыбке рот… Подобно хищному зверю, который следил за интересным существом, забредшим в его владения. Том не знал, что делать с такой переменой в поведении. Профессор держался не как на занятии. Солиднее. Это был человек с историей и тайнами, сокрытыми за улыбками и смехом.       Поттер произнёс:       — Я так понимаю, вы хотите обсудить боггарта. Как бы мне ни было неприятно признавать, я сомневался, необходимо ли представлять его первокурсникам. Надеюсь, результат не слишком вас огорчил.       Боггарт был крайне огорчительным, но Том хотел обсудить не его; тот послужил лишь вступлением к разговору поинтереснее:       — Да. Я хотел извиниться за причинённое беспокойство.       Поттер ухмыльнулся. Он наклонился вперёд, опёрся локтем на стол, подбородок положил на руку. Ошеломляло то, как внезапно он перетёк в такую непринуждённую позу.       — Оно и правда вызвало некоторую реакцию, не так ли? Вряд ли многие ученики раньше видели мёртвое тело, иллюзорное или нет. Неважно. Они переживут это, как и вы.       Как будто кто-то способен забыть вид собственного трупа, распростёртого на полу. Образ запечатлелся в сознании Тома. Но этого Поттеру знать не стоило.       — Вы не думаете, что… глупо с моей стороны — бояться собственной смерти? — Том понизил голос до подходящего тона, будто бы смущаясь. Ему и впрямь неловко — ещё деталь, о которой Поттеру знать было не нужно. Следовало сменить тему.       — Не глупее, чем бояться самого страха.       — О? — ответ застал Тома врасплох. Поттер старался не приближаться к боггарту и прогнал его только после того, как ученики разошлись. — Могу я узнать, какую форму он принимает для вас?       Ухмылка Поттера увяла:       — Дементор.       В голове Тома вихрем пронеслись варианты. Дементор? Но… Он понял, что смотрел на мужчину как на идиота:       — Значит, вы часто сталкивались с дементорами?       Насколько Том знал, существовало лишь одно место, где человек мог повстречать дементора, и одна причина, по которой эта встреча была бы достаточно значимой, чтобы повлиять на форму боггарта. Но не было никакой вероятности, что директор Диппет нанял бы экс-узника Азкабана.       — Достаточно, чтобы произвести неизгладимое впечатление, — Поттер поморщился. Он сел поудобнее, положил руки на письменный стол, и свет отразился от ряда колец на его пальцах, напомнив Тому, зачем он явился.       Он с минуту изучал профессора и решил озвучить то, что было на уме, пока Поттер не вернулся к работе.       — Я рад услышать, что боггарт не был проблемой. И у меня возник вопрос, раз уж я здесь. Я не мог не заметить ваши украшения. Они каким-то образом зачарованы?       — Глаз-алмаз, мистер Риддл. Да, все они содержат чары, предназначенные для различных защитных целей, — Поттер поднял амулет в виде львиной головы змеи и, улыбаясь, стал возиться с ним. Его цепочка тихонько звякнула о несколько других ожерелий.       — Значит, только защита? — Том присмотрелся к одному кольцу. Оно выглядело достаточно свободным, чтобы он мог просто…       Поддавшись импульсу, он протянул руку, схватил кольцо и стащил его с пальца Поттера. Ничего такого — с точки зрения Поттера он просто ребёнок. Любопытный ребенок, который не знал ничего лучше, кроме как хватать диковинки, едва они попадались на глаза. Он бы извинился и вернул, а потом профессор…       Поттер исчез.       Том вытаращился на кольцо. На пустое кресло Поттера. Снова на кольцо. Он положил его на парту и поспешил выйти из кабинета.       Благо, соседи по комнате были в гостиной, пока он судорожно собирал все компрометирующие вещи. Книги, украденные безделушки, дневники. Он всё уложил в сундук, который уменьшил и положил в карман, а позже припрятал в одном из многочисленных тайников подземелья Слизерина. На случай, если бы кто-нибудь смекнул, что Том был наедине с Поттером накануне его исчезновения.       Он пожалел, что не оставил кольцо себе.

❃❃❃

      На следующий день занятия возобновились как обычно, а Поттер был на месте, как ни в чём не бывало. Сгорая от любопытства, Том опять нашёл его в кабинете защиты после уроков и потребовал рассказать, где же он пропадал.       Поттер закрыл книгу, которую читал, и повернул её так, чтобы название на корешке было обращено к Тому. Он выглядел немного уставшим.       — Я предлагаю вам сделку, мистер Риддл. Мой секрет в обмен на ваш.       Том сел и застыл, готовый ко всему, готовый к тому, что тайное станет явным. Несомненно, Поттер выяснил что-то, раз сделал такое предложение.       Поттер продолжил:       — Где находится ваше любимое место во всём Хогвартсе?       Тайная комната, разумеется. Том даже не нашел её, но уже дорожил скрытым уголком сильнее всего в замке. Хотя Поттер не мог ничего об этом знать. Том оскорбился легкомыслием вопроса, и его интерес мгновенно угас. Очевидно, секрет, который хранил Поттер, в конце концов был несущественным.       — Астрономическая башня, — проговорил он, тон был размеренным и вежливым. — Наслаждаюсь видами.       — Понимаю, — Поттер некоторое время что-то обдумывал. — Отвечая на ваш вопрос, я переместился во времени в 2001 год. Это кольцо — единственное, что удерживает меня здесь, в 1938 году. Возвращение назад было… раздражающим, — он вздохнул, провёл рукой по волосам, выглядя по-настоящему измученным.       Том замер. Какая абсурдная ложь.       — Тогда почему вы здесь?       Профессор обратил на него пристальный взгляд. Улыбнулся:       — Я раскрою и этот секрет, но только взамен одного из ваших.       — Ладно. Спрашивайте о чём угодно, — Том скрестил руки и стал ждать, наблюдая, как Поттер взял книгу и пролистал её. «Тайны…» — пальцы закрывали остальную часть названия.       — Я обязательно дам вам знать, если что-нибудь придумаю, — сообщил Поттер, прежде чем перевернуть страницу. — Спокойной ночи, мистер Риддл.

❃❃❃

      Тома и раньше отшивали. О да. Его выгоняли из многих, многих мест по разным причинам, на которые он повлиять не мог. В основном из торговых заведений, пока он был ребёнком. Ресторанов и магазинов, где их владельцы, лишь взглянув на его всколоченный вид, понимали, что у него не имелось ни денег, ни причин находиться там. И магловская фамилия не облегчала проникновение в мир чистокровных. Слизеринцы учились достаточно быстро, как и те маглы-лавочники.       Но ещё никогда ему не отказывал профессор. Том привык покорять их всех, кроме Дамблдора, хотя и оснований водить с ним дружбу не было, учитывая его дурной вкус и святотатственные методы. Но профессор Поттер не только дал от ворот поворот посреди разговора, но и намекнул, что не мог вспомнить ничего, о чём бы он хотел спросить у Тома.       Или, возможно, только возможно, у него накопилось столько разных вопросов, что сначала предстояло найти правильный.       Наверняка. Том был самым умным и интересным учеником своего года — в целом ученическом коллективе. Но к чему вопрос о любимом месте в Хогвартсе? Так обыденно. Неужели Поттер подозревал, что Том ответил неправду? Исключено.       И почему тот солгал?       Путешествие во времени. Какая нелепость. Том пришёл к выводу: незачем было терпеть игру, затеянную Поттером.

❃❃❃

      Три ночи спустя профессор Поттер нашёл Тома в Астрономической башне.       — Я предположил, что застану вас здесь, — полная луна серебряными лентами струилась в окно, отблёскивая от очков Поттера и падая на лицо. — Что читаете?       Том захлопнул книгу.       — Это и есть тот вопрос, на котором вы остановились?       — Просто поддерживаю дружескую беседу, — Поттер повернулся, чтобы посмотреть в окно, положив руки на узкий деревянный карниз и высунувшись наружу. — Но я определился с вопросом. Что вы здесь делаете? Я знаю, это не самое любимое ваше место в Хогвартсе. Здесь слишком людно, разве нет?       — Сперва ответьте мне, — потребовал Том, сгорая от подозрений. Почему Поттера волновало это? Он не мог знать о Тайной комнате. Он ни на что не намекал, а если и намекал, не то чтобы Том действительно там был. Ещё нет. — Что привело вас на шестьдесят лет в прошлое?       — Изучаю воспитание известного исторического деятеля, — отозвался Поттер так буднично, словно отметил погоду.       Исторического деятеля? Кого?       — Почему вы лжёте?       — Теперь ваша очередь отвечать на вопрос, мистер Риддл. Что вы здесь делаете? — Поттер обернулся, лунный свет отбрасывал сияющий ореол на разметавшиеся волосы.       — Мне нравится тишина. Мало кто поднимается по этой лестнице только ради вида.       Поттер задумчиво хмыкнул:       — Я полагал, вы поднялись сюда, чтобы дать мне шанс выследить вас.       На это не было безопасного ответа. Том надеялся в конце концов встретить Поттера в башне. Иначе зачем бы он спрашивал о любимом месте, если не для того, чтобы потом отыскать там? Том намеревался довести разговор до конца, каким бы бессмысленным и бесполезным он ни был.       — Вы здесь, чтобы изучать меня? — спросил Том, и Поттер лишь тихо рассмеялся, отвернувшись к окну. — Больше некого. Дамблдор — единственный прославившийся маг в школе, и будь его воспитание предметом вашего интереса, вы бы отправились дальше.       Не говоря ни слова, Поттер отошёл от окна и направился к лестнице. Том вскочил на ноги и, когда Поттер начал спускаться обратно в главный замок, окликнул его:       — Я вам не верю.       — Конечно, не верите, мистер Риддл. Я был бы потрясён, если бы поверили.

❃❃❃

      Невыносимый разговор. Том знал, знал, вне всяких сомнений, что Поттер придумал какую-то ложь. Скорее всего, он поступил так, чтобы задеть Тома. Однако мысль, что кто-то путешествовал во времени только для того, чтобы получше ознакомиться с его детством, была… тревожной. Это вынуждало быть осторожнее, чем раньше.       Они больше не беседовали. Несколько лет. Да, Поттер часто обращался к нему на уроках, но в основном он оставлял Тома наедине с самим собой. И казался совершенно незаинтересованным. Разве что поздравлял с успехами в учёбе, а так Том выглядел просто ещё одним лицом в постоянном потоке учеников.       В конце первого года обучения в Хогвартсе жизнь Тома значительно улучшилась. Очевидно, благодаря успехам в школе он получил грант от какого-то анонимного благотворителя. Каждое лето на личный счёт в Гринготтсе, доступ к которому был ограничен, перечислялась щедрая сумма денег. Также предоставлялось бесплатное проживание в довольно хорошей гостинице Хогсмида. И никакого приюта.       Возможно, это спасло ему жизнь. Магловская война, бушевавшая по всей Европе, обратила особенно злобный взор на Лондон. Тóму не пришлось страдать летом под скрипучим потолком приюта вместе с дюжиной перепуганных детей, когда вражеские самолёты обстреливали город. И он не беспокоился насчёт еды. Всё, что от него требовалось, — продолжать учиться.       Незнание личности благодетеля вызывало тревогу. Тóму не нравилось чувствовать себя обязанным или благодарным по отношению к кому бы то ни было, тем более к кому-то безликому. Директор Диппет заявил, что дал Непреложный обет, а потому был не в состоянии поделиться дополнительной информацией. Однако он заверил Тома, что благотворитель наверняка собирался объявиться когда-нибудь и, скорее всего, даже предложить возможность для карьерного роста по окончании учёбы в Хогвартсе. Оставалось ждать.       Каждую осень Том возвращался в Хогвартс, чувствуя себя всё увереннее в своём месте в жизни. И каждую осень Поттер сидел за профессорским столом в Большом зале, такой же несносно жизнерадостный и равнодушный к Тому, как и раньше.       Том провёл собственное исследование Поттера и вскоре пришёл к неожиданному откровению: он очень того уважал. Хуже, он находил его… интригующим.       Будучи профессором защиты от тёмных искусств, Поттер был обязан понимать то, от чего он защищался, но его интерес, похоже, выходил за данные рамки. Он уважал тёмные искусства. Его голос принимал почтительный, благоговейный тон, когда он обсуждал различные проклятия, их происхождение, последствия и соответствующие контрпроклятия. Порой, когда он описывал детали различных тёмных заклинаний, его глаза перебегали на Тома. Будто подмечая реакцию. В поисках чего-то.       И, безусловно, Поттер был поразительно красив. Что напрягало гораздо больше. Он не доводил его до тоскливых вздохов и малевания сердечек на полях учебников, как других слизеринцев, но Том замечал за собой, что с годами чаще заглядывался на Поттера. Это заставило его пересмотреть некоторые представления о себе, которые он когда-то считал верными.       Возможно, Том мог относиться к кому-то с огромным уважением. Наверное, он способен был испытывать даже физическое влечение.       Это злило. Он должен был работать — изучить столь многое, прежде чем время в Хогвартсе и доступ к обширной библиотеке школы подошли бы к концу. Попасть в плен бессмысленной подростковой влюблённости — последнее, в чём он нуждался. Он ненавидел, как часто в памяти всплывало раздражающе красивое лицо Поттера, например, когда он наконец-то нашёл Тайную комнату, его посетила мысль, как приятно было бы бросить это знание Поттеру в лицо.       Так что Том держался на расстоянии. Наблюдал, наблюдал, наблюдал и гадал, что потенциальный тёмный маг забыл в Хогвартсе.