Эротичный пион

Новый день, раннее утро, совершенно невыспавшиеся альфы, довольные омеги и поездка на очередную экскурсию. Одно и то же расписание, которое будет преследовать туристов до тех пор, пока главы семейств не увидят всего, что они запланировали своим тайным кружком Мин-Чон-Ким-Бан-Хван-Ли. Мужчины уже давным давно смирились с судьбой в виде постоянного мотания туда, обратно и назад, а потому просто болванчиками ходили за благоверными в ожидании, что им разрешат покушать, а плюсом к этому еще и накатить пару стопочек для пущего увеселения. В этот раз семейства направились в Баан Сукхавади. — О, это по-любому какой-то шалаш Бан Чана, — фыркнул дед Юнги, когда услышал название места. — Попроще-то не могли наименование придумать? — Ну да, как же. Твой страусиный мозг отказывается воспринимать что-то длиннее трех букв, — Чан сощурился, прожигая оппонента взглядом. — У меня хотя бы страусиный! Редкий экземпляр! Не то, что у тебя, ящерица рогатая, — Мин сложил руки на груди и гордо вздернул подбородок. — «В мире животных» с дедом Юнги, — хихикнул Тэхен. — Так, кончайте свои петушиные бои, — Чанбин бросил в мужчин брошюру с описанием дворцового комплекса, в который они сейчас едут. — Дворец куриного короля, — прочитал Юнги и рассмеялся. — Надо же, вот всё про тебя. Только ты не король, а скорее жертва куриных клювов. — А сам-то… Горгулья блять, — Чан закатил глаза. — Слышь, подстилка дьявола, ты на кого варежку открыл?! — Ебало завалили оба, — гаркнул дедуля Чимин, пытающийся уснуть. — Еще хоть один пик, и я перемолю вас через мясорубку, а потом заставлю Хосока сделать из этого настойку и напоить ею трансвеститов, которым вы так понравились. Угроза подействовала на альф отрезвляюще, а потому те замолкли, боясь даже дышать в сторону наконец заснувшего Чимина. Уважительно кивнув головой силе и мощи Пака, все мало-помалу тоже погрузились в дрему, чтобы восполнить ночной недосып. И только сидящие в самой задней части автобуса Джин и Намджун никак не могли заснуть, потому что альфу внезапно укачало. Омега, как мог, отвлекал возлюбленного от тошноты. — Ты у меня такой красавчик, — выдохнул Намджун, положив голову на плечо мужа. — Я красавчик? Спасибо, милый, — улыбнулся Сокджин, оставляя короткий поцелуй на виске мужчины. — Я милый? А ты мой самый любимый, — Джун ласково провел ладонью по бедру Джина. — Я самый любимый? Правда? А ты лучший муж в мире. — Лучший муж в мире? Ты это мне? Спасибо, зайчонок, а хочешь, на кладбище свожу? — Я зайчонок? С тобой хоть на край света, медвежонок, — Сокджин смущенно похлопал глазами. — Это я медвежонок? Сделаю край света для тебя самым безопасным в мире, котенок, — Намджун крепче прижал омегу к себе. — Котенок? Ты про меня? С тобой любое место самое уютное, драгоценный, — хихикнул Джин. — Ля, голубки, вы там захлопнетесь или нет? Распизделись ёбана. Китя, котя, тетя-бегемотя. Вы еще обсосите друг друга с ног до головы, — дед Юнги, пытавшийся абстрагироваться от лобызаний своего сына с зятьком, кинул в них соломенную шляпу, чтобы не мешали. — Ой, вы посмотрите на него, затычка к каждой бочке нашлась, — Чан закатил глаза, за что тут же получил нагоняй от супруга и замолк. — Молчи, холопчик, пока пиздов от благоверного не выхватил, — ухмыльнулся дед Юнги, но тут же болезненно охнул, почувствовав, как Чимин ущипнул его за ягодицу. — Намек понят. Оставшаяся дорога прошла тихо, никто даже не подрался, поэтому за хорошее поведение омеги купили альфам мороженое, что примечательно, взяв деньги из их кошельков, но никто, впрочем, и не возражал. Мужчины лишь благодарно кивали, словно самые верные псы, и готовы были целовать песок, по которому любимые ходили. Наконец русская делегация зашла в дворцовый комплекс. От великолепия и помпезности ахнули все, даже самые скептически настроенные к поездке личности остались довольны тем, что увидели. Огромная территория с газонами и клумбами, оцененные дедулей Чимин вместе с Чанбином и Лисой; куча величественных фонтанов со скульптурами, где Тэхен и Феликс устроили целую фотосессию; высокие пальмы, глядя на которые крестился Чонгук; огромные статуи фруктов и овощей; вырезанные из кустов олени, слоны и другая живность; роскошные здания с круглыми куполами, белыми колоннами и бледно-голубыми стенами; возглавлял все эти чудеса ландшафтной и архитектурной мысли огромный дворец с шарообразными башнями, золотыми табличками с какими-то изображенными на них сюжетами, расположенными у самой крыши; высокими светлыми окнами с бирюзовыми занавесками, красной ковровой дорожкой, ведущей внутрь; расположившейся перед входом клумбой с кустарниками-ежиками и маленьким фонтаном, позолоченными скульптурами величественных львов и нежных крылатых нимф. Внутри роскоши было не меньше. Большие помещения с коваными скамьями, мраморные полы с рисунками, статуи с корзинами цветов, расписные потолки, шикарные хрустальные люстры, привлекшие внимание Намджуна; высокие колонны белого и золотого цвета с резным обрамлением, стеклянные вазоны с зелеными растениями, добавлявшими свежесть в интерьер; богатые ковры с мягким ворсом и затейливыми узорами, белоснежные столы и стулья с мягчайшей обивкой из дорогой ткани, расшитой золотистыми нитями; тиснение на стенах, эмблема курицы, под которой возвышалась небольшая сцена с местом для главы собраний — всё это поразило туристов до глубины души, и те с замиранием сердца от красоты осматривались вокруг, успевая делать фото на память. — Вот это хоромы, я понимаю. Как вы там говорили? Дворец куриного короля? Нам в Пчелоебово надо такой же дворец короля Гашиша открыть, — задумчиво произнес дед Юнги, бродя по залу, словно ярый ценитель искусства. — Я считаю, что идея просто на миллион долларов! Гашиш заценит, он у нас аристократических кровей, — согласился дед Хосок. — Мы и сами своего рода аристократы, — хмыкнул Мин. — Ну да, из аристократического у вас в крови только страсть прибухнуть по поводу и без, — фыркнул дедуля Чимин. — Я попрошу! Не оскверняйте честь уважаемого Гашиковича! — воскликнул дед Юнги. — Да кто такой этот ваш Гашиш? — вскинул бровь Чан. — Какой-то обкурыш из вашей шайки Пчелоебовской? — Слышь, за Гашиша и двор стреляем в упор! — дед Юнги страшным ураганом налетел на Бана и принялся колошматить его сумкой по голове, на что тут же получил ответный удар в бок. Дедуля Чимин, завидев начинающееся цирковое представление, где на манеже в главных ролях встретились два клоуна, достал из сумки презерватив, налил туда вежливо предложенную Джисоном воду, завязал на узелок и бросил в дерущихся альф, которых тут же окатило холодной водой. — Нихуя себе блять! — взвизгнул Мин, отлетая от соперника, как ошпаренный. — Япона-ерема! Вы че творите, милые! — Я те дам милого! Я те дам! — Да не надо мне давать! Иди вон мужу своему дай! — На твой воспаленный рептилоидный мозг пагубно влияет голубой дуэт! — Съеби от меня, ненормальный! — Сам откланяйся, дичь покарябанная! Перепалка вскоре переросла бы в очередную Чано-Юнгиевскую войну, но конкретно задолбавшиеся от постоянных петушиных визгов своих муженьков, Чимин и Чанбин оттащили цапающихся альф по разным сторонам. Уже собравшись выходить из дворца и ехать обратно в отель, семейства заметили отсутствие Тэхена и Феликса. Все тут же начали трезвонить омегам, надумывая невесть что. Дед Юнги даже умудрился разработать план по высвобождению внучков из цепких лап тайской мафии трансвеститов, решившей похитить дорогих парней и сделать их леди-боями. Спустя пять минут волнений к делегации подбежал маленький таец и начал своим писклявым голоском громко верещать на ломаном русском. — Ващи турацкие мелкие писдят мангостин! — Ну пиздят и пиздят, тебе жалко что-ли? — вскинул бровь Минхо. — Они писдят статуй! Статуй ебасят! — Вот жлобы, одну маленькую статую пожадничали беременным омегам, — фыркнул Джисон, сложив руки на груди. — Статуй больсой! Биг статуй, осень биг! — Биг у тебя на башке сейчас будет, если ты не прекратишь свои ультравизги, — нервно выдохнул Чан, направляясь на улицу. Следом за ним последовали остальные. Возле огромной фигуры мангостина стояли Тэхен и Феликс, незаметно пытающиеся сдвинуть фрукт и утащить его под шумок, пока никто не видит, но операция с треском провалилась после того, как маленький таец начал верещать с новой силой. Омеги, которых конкретно достал этот мужичок, плюнули на свою затею и вернулись в ряды семейства, тихо матеря иностранца на чем свет стоит. — Вот же собака серая, не дал фруктик для успокоения души умыкнуть, — фыркнул Тэхен, прожигая тайца взглядом. — Вот есть поговорка: «Не суй свое рыло туда, где его могут переебать», так нет, эти везде лезут, как мураши в теплицу, — недовольно буркнул Феликс. — Чтоб их всех этим мангостином попришибало. Когда возмущения недовольных омег удалось немного усмирить, а самих виновников суеты усадить в автобус, перед этим задобрив кокосовым мороженым, туристы отправились обратно к отелю. Приехали ближе к вечеру и поняли, что не помешало бы побаловать свои желудки гастрономическими изысками с улиц Таиланда, а потому дружненько направились по номерам, дабы освежиться в душе и переодеться покрасивее, так как дед Юнги внезапно вспомнил о подаренных тетей Армена из Сургута билетах в парк «Мимоза», что находился через дорогу от отеля. Все, как и положено, разбрелись по своим номерам, условившись встретиться на их этаже через полтора часа. Чонгук, попав в свои апартаменты вместе с Тэхеном, тут же кинулся в душевую, чтобы смыть с себя семь потов. Омега на это лишь хихикнул и потопал к холодильнику, ибо желудок мороженым не заполнишь, а харчи появятся через часа два в лучшем случае. Выудив себе пару шоколадок и тарелку с честно позаимствованными в столовой сосисками, Ким принялся трапезничать, увлеченно поглядывая на телевизор, по которому крутили русские сериалы. Дверь в ванную комнату открылась, и оттуда загадочно вышел Чонгук, чье лицо и голый торс сияли разноцветными блестками. — Тэ… Ты мой личный сорт героина… — таинственно прошептал Чон, медленно двигаясь в сторону омеги. — А ты мой ебанутый будущий муж, — рассмеялся Тэхен. — Нахуя ты глиттером обмазался? — Чего-чего? — ошарашенно вылупил глаза Чонгук. — Глиттер — это блестки, а не то, что ты подумал, извращенец, — отмахнулся Ким, кусая плитку шоколада. — Ля! А я причем, любимый? Это производители хуйни с названиями наворотят, а нам потом язык ломай, — альфа возмущенно нахмурился. — Ну… Если бы мы стали разработчиками чего-то, придумывали бы не менее идиотские названия, — хмыкнул Тэхен. — Тебе идет, лицо очень красивое с блестками. — И очень удобное, — заметил Чон. — Что? — Что? Омега залился хохотом, пока альфа подкрадывался к нему по кровати. Когда Чонгук почти дотронулся до живота возлюбленного, в дверь постучали. — Войдите, — Тэхен показал Чонгуку язык. Через пару секунд в номере уже стоял дед Юнги, держа в руках горшок с кактусом. — Доброго полудня, малышня. Чем занимаемся? — поинтересовался мужчина, скептически разглядывая Чонгука. — Зятек, ты с каких пор в человека-амфибию переквалифицировался? Или у тебя эта патология с рождения, и я просто ее не замечал? — Да я просто глиттер на себя просыпал, — непринужденно ответил парень, уже продумывая в голове план побега от разъяренного деда на всякий случай. — Чего блять? — Мин непонимающе приподнял брови. — Кого ты там просыпал? — Глиттер. — Хуиттер, — дед Юнги сощурился и перевел взгляд на Тэхена. — Радость моя, этот поганец тебе изменяет с какой-то проституткой? — Деда, да ты не так понял. Глиттер — это блестки такие, — хихикнул Ким, наблюдая за тем, как выражение на лице мужчины приобретает оттенки озадаченности. — Во производители ебанутые, неужели нельзя придумать что-то поизящнее, — фыркнул Мин. — Срамота. — А ты чего хотел-то? — спросил Тэхен. — Да я тут до магазина бегал и увидел кактус на улице, вот решил тебе подарить. Ты же любишь все маленькое и миленькое, — дед Юнги улыбнулся, явно сдерживая смех, и протянул внуку растение. — Ваааа, спасибо большое, обожаю кактусы, — Ким принял подарок от мужчины и поставил его на прикроватную тумбочку. — Очень красивый. — Ну, молодежь, вы тут не скучайте, не шумите сильно, люди, как никак, по соседству живут, — Мин помахал на прощание рукой и вышел из номера. — В который раз убеждаюсь, что у деда Юнги на нас особый датчик стоит, который оповещает о времени, когда мы собираемся провести время вместе, — нервно хохотнул Чонгук, утирая со лба пот.

***

На улице уже стемнело, когда семейства все же собрались вместе и последовали в закуток с едой. Добравшись без происшествий, по дороге прикупив парочку банок со змеиной мазью, туристы расселись за один огромный стол в проулке повара Кевы, закадычного друга деда Юнги, которого Мин научил лепить пельмени пару дней назад, отчего мужчина стал еще популярнее среди русских туристов. Благодарный за обмен межнациональными рецептами, Кева повесил на входе в свою забегаловку фото с дедом Юнги, на котором красовался огромный автограф альфы. Теперь каждые два дня оба семейства приходили к повару, чтобы вновь полакомиться чем-то вкусным. Славное место с изумительным запахом и разнообразием блюд привлекало своим уютом и внимательностью Кевы, который каждому выдавал мятные конфетки, чтобы освежить дыхание после трапезы, а изредка, когда омеги давали своим мужьям вольную, приносил рюмки и бутылку самогона. Вот и сейчас семьи уже увлеченно выбирали себе еду, пока улыбчивый повар ожидал заказа, держа в руках милый блокнот с котиком. — Мне, пожалуйста, коктейль «секс на биче», — задумчиво огласил дед Юнги. — Так, рыбы тут нет, тогда давай фиш и картошку фри. — А мне, будь добр, мохуйто и суп с пиздочками, — дед Хосок чуть от счастья не лопнул, когда увидел в меню любимый суп. Вскоре заказы всех приняли, а блюда оперативно приготовили. Стол полностью был завален едой, и кто-то даже мог бы подумать, что из него сделали шведский. Веселье лилось рекой вместе с алкогольными и молочными коктейлями, гастрономические шедевры уплетались со скоростью света, и довольные альфы не могли нарадоваться, глядя на своих сытых омег, чьи лица сияли благосклонностью. Вдоволь наевшись и наобнимавшись с Кевой, что угостил беременяшек и Лису шоколадками, семейства подались в «Мимозу». Хоть и наступил вечер, на улице было душно и шумно, автомобили с огромной скоростью мчались по дорогам, а продавцы в уличных магазинах завлекали туристов. На входе в парк стояла огромная светящаяся елка и деревянная телега с выращенными в ней цветами. Чимин и Чанбин, пораженные такой дизайнерской находкой, решили, что им необходимы фоточки на фоне сего великолепия, а потому припрягли дражайших муженьков к обязанностям величайших фотографов. Вокруг царила атмосфера радости, светились вывески и гирлянды, из бутиков с традиционными нарядами играла музыка, на улице стояли аквариумы с пилинговыми рыбками, продавалось вкуснейшее мороженое, сказочные домики завораживали, аккуратно остриженные клумбы привлекали своей красотой, фонарики, висящие между крышами, выглядели до безумия колоритно, а огромное количество всяких скульптур и памятников заставляло останавливаться каждые несколько минут, чтобы их получше рассмотреть. Вот и дед Юнги, завидев статую русалки с оголенной грудью, схватил деда Хосока за руку и шустро потащил его к водной женщине, отдавая Чонгуку приказ сделать побольше фотографий. Хосок взял русалку за одну грудь, Юнги — за другую под веселый хохот остальных членов семейств. Сделав, как можно более соблазнительные лица, мужчины принялись позировать Чонгуку, что только и успевал нажимать на кнопку. — Больше страсти! Больше экспрессии! — командовала Лиса, показывая альфам, в какие позы им нужно встать. — Этим курочкам уже никакие навыки моделинга не помогут, — усмехнулся Чан. — Дедунь, варежку и захлопни и пиздуй комсомольскую правду читать, пока люлей не вломили по самое рыло, — фыркнул Мин, забирая у Чонгука телефон и рассматривая получившиеся фотографии. — Это у кого тут еще рыло-то? — вскипел Бан, медленно надвигаясь на Юнги со злостным выражением на лице. — У тебя еще и со слухом проблемы? Как интересно, — хохотнул альфа. — Я не попугай, чтоб двести раз повторять особо одаренным личностям свои слова. — Ой, да кому твои разглагольствования уперлись? Молчи в тряпочку и не выкаблучивайся, — Чан закатил глаза. — Так, господа, брэйк, — вклинился Чанбин, цепляясь за руку мужа. — Хватит своими недотерками портить ауру столь веселого места. — Бини, да мы ж просто общаемся, — Бан возмущенно вскинул брови. — Ага, и делаете это так мило, что от ваших искр скоро разметется пожар голубой, — Чанбин потащил альфу вперед, следом за ними направились и остальные. Ландшафты ландшафтами, а главной достопримечательностью знаменитой «Мимозы» являлись все же не чудеса дизайнеров, а трансвеститы, гуляющие по всему парку и предлагающие сделать фото за двадцать бат. Красивые высокие женщины в нарядных платьях: тут и бальные, и в стиле гэтсби, и боди со шлейфом, и сверкающие мини, и как у светских львиц, и многослойные; чудные головные уборы, такие как венки с благоухающими цветами, роскошные перья с золотыми вставками, тяжелые короны с ветвящимися узорами, ситцевые шляпки, как у дам из девятнадцатого века; огромные крылья за спиной, выполненные искусными мастерами из легких перышек, выкрашенных во все цвета радуги и не только — всё это зрелище поистине впечатляющее, но слегка настораживающее отдельных лиц, а именно альфью часть семейств, как бы совсем не принужденно прикрывающих стратегически важные места, дабы избежать случайных нежелательных связей. Минхо и Намджун, совершенно беспечные души, ставшие жертвами Таиландского маркетинга, вывалили сорок бат для того, чтобы сделать пару фотографий на память о поездке. Когда мужчины подошли к одной из леди-боев, одетой в весьма откровенный наряд — сверкающий стразами черный купальник с открытыми животом и спиной на тонких лямках, — она ослепительно им улыбнулась и, спрятав деньги в чашке бюстгальтера, пробасила: — Мужчины хотят фото? — Нихуя себе блять, — в унисон протянули альфы, снизу вверх смотря на женщину, что в ту же секунду, устремив взгляд в камеру, прижала к себе мужчин за талию да так крепко, что те испуганно вылупили глаза, ища спасения в хохочущих возлюбленных. Время мини-фотосессии, показавшейся Минхо и Намджуну очень даже макси, длилось для бедных туристов очень долго. Эта роковая красотка облапала альф донельзя да еще и заставила их положить свои руки на ее накачанную грудь, отчего оба мужчины покраснели от кончиков ушей до пальцев ног. — Ля, а вы чего так заалели, зятьки? Как девственники прямо, — рассмеялся дед Юнги, глядя на то, как дама закидывает на бедного Намджуна, с которого уже десять потов сошло, оголенную ногу, давя коленом прямо на причинное место. Минхо же в свою очередь дрожал, как осиновый лист, когда тяжелая рука леди-боя с силой сжала его бедро, все ближе и ближе подбираясь к самому сокровенному. Накаленные до предела мужчины в один миг вырвались из объятий трансвестита и, ухватившись друг за друга, стартанули подальше, чтобы развратная женщина не смогла достать до прелестей, всецело принадлежащих Джину и Джисону. — Идите-ка нахрен, не для вас папы ягодки растили, — заикаясь, выдал жизнью, а вернее чужой похотливостью потрепанный Намджун, хватаясь за плечи Минхо, как за спасательный круг. — Ну фото с дивой вышли красивыми, — хмыкнул Чимин. — Только ваши рожи охуевающие все портят. — Это ж сколько они всего себе колят и наносят, чтобы так правдоподобно выглядеть, — задумчиво протянул дед Юнги. — Красота требует жертв, — пожал плечами Тэхен, жующий откуда-то раздобытый лист салата. — В этом случае жертвами красоты всепоглощающей стали бедные мужчины, — хихикнул Чонин, проверяя у отца и Намджуна пульс. — Впечатлительные такие. — Ну так, не каждый день тебя трансы домогаются, — веселый смешок слетел с губ Сынмина, принесшего для омег и возлюбленного мороженое. Мало-помалу все успокоились и продолжили прогулку, сторонясь разодетых леди во избежание новых потрясений для слабой психики Намджуна и Минхо. Время летело неумолимо быстро, и вот уже несколько часов семейства наслаждались совместным времяпрепровождением, но естественные потребности никто не отменял, а потому дед Юнги, как истинный разведчик, отправился на поиски туалета. Бродил-бродил и наткнулся совершенно магическим образом на весьма не примечательную дверь. Заметив на ней красную табличку «The dressing room», Мин обрадовался. — Вот это сервис у них! Прямым текстом написано «комната для дрестания»! — дед Юнги прямо просиял в предвкушении того, как наконец выпустит все, что накопилось за вечер, и, недолго думая, толкнул дверь, бесцеремонно входя внутрь. То, что увидел альфа внутри, повергло его не то, что в шок… Юнги от страха и напряжения, одолевших его буквально за пять секунд, успел покраснеть, побелеть и выскочить на скороходных парах из комнатушки, чтобы тут же отбежать от нее на сто метров вдаль. Мин совершенно наивно вошел в обитель, по его мнению, дьяволов. Там, за этой простенькой светленькой дверью, происходил самый настоящий шабаш. Леди-бои готовились к выступлению, пудря носики в одних только чулках и полурасстегнутых боди и платьях. Дед Юнги уже сто раз пожалел, что не обратил внимание на красный цвет таблички, что прямо-таки предвещал какую-то тотальную катастрофу. — В жизни каждого человека случается момент, когда он зашел не в ту дверь, — потрясенно вымолвил мужчина, на негнущихся ногах плетясь к семье, что ожидала его возле пустующей сцены. — Представления сегодня не будет, — заявил дед Хосок. — И слава небесам… Не хватало еще на стриптиз от трансвеститов глазеть, — поморщился бледный, как мел, дед Юнги. Внезапно к Чонгуку, стоящему по обычаю рядом с Тэхеном, подошла леди в пышном розовом платье и сказала о том, что Чон очень красивый мужчина, и она хотела бы сделать с ним фото. Чонгука это заявление насторожило, но он даже опомниться не успел, как женщина схватила его за руку и, встав поближе, навела на него и себя фронтальную камеру, делая несколько снимков. Бросив горячее спасибо, она исчезла так же неожиданно, как и появилась. Тэхену эта ситуация пришлась не по душе. Кто бы видел этот жесткий взгляд, направленный сначала на вертихвостку, которой он порывался выдрать пакли, а после на дражайшего женишка, что в оцепенении стоял и хлопал глазами, смотря на удаляющуюся фигуру леди-боя. Ким, еле сдерживая так резко накатившие слезы обиды из-за того, что любимый не отпихнул от себя эту «недопроститутку», гордо вскинул подбородок и, увидев, как одинокая леди в белом боди сидит на лавке и грустит, умостился рядом с ней, знакомясь. Через несколько минут Тэхен, нашедший себе новую подругу, уже вовсю размышлял о том, какие же альфы все-таки бывают козлы. — Ну ты представляешь, я ведь его так люблю, и он меня любит, но нет же, надо какой-то Бригантине появиться на горизонте и расхуячить всё к чертям заправским! А он-то! Даже не оттолкнул! Даже слова против не сказал этой лярве! А я ведь рядом стоял и видел! Видел весь этот похотливый разврат и сальный взгляд таиландской проститутки. Она уже там начала свои мимозы распускать в его сторону, но, видимо, моего взгляда испугалась и убежала, — горестно вздохнул Ким, поглаживая живот. — Сучки! — кивнула леди, явно воодушевленная диалогом с интересным омегой еще и таким плюшевым. Наконец отойдя от шока, Чонгук заметил своего возлюбленного, что-то бурно обсуждающего с трансвеститом. По взгляду любимого альфа понял, что ему не сулит сегодня ничего хорошего. В лучшем случае его отправят спать в душевую, в худшем — лишат возможности прикасаться на неделю, а то и больше; было — проходили. Чонгуку совсем этого не хотелось, а потому он быстрым шагом направился к Тэхену, уже готовясь к потоку праведного гнева. Не успел парень подойти к процессии дружбы народов, как ему в лицо прилетел выпад от леди-боя. — Пидор, — фыркнула она, смерив Чонгука презрительным взглядом. — Это кто тут из нас еще пидор? — Чон возмущенно вскинул брови. — Так, а ну не оскорбляй мою Бунсри! — Тэхен вперил руки в бока и угрожающе посмотрел на жениха. — Кого сри? — не понял альфа. — Ты глухой совсем? — закатил глаза Ким и вновь обиженно отвернулся. — Тэхен-а, плевать мне на всех этих тайских полумужиков-полуженщин, я тебя люблю. Больше всего на свете, больше жизни, — парень осторожно развернул омегу и прижал к себе, мягко гладя живот и целуя макушку. — Люблю, люблю, люблю. Хочешь, хоть тысячу раз тебе скажу это? — Не надо мне твоей тысячи. Одного было вполне достаточно, — буркнул Тэхен, цепляясь руками за ткань белой футболки альфы и вдыхая любимый аромат шашлыка. — Я люблю тебя, Тэ. — А я тебя. Прослезившаяся Бунсри от трогательности момента уже не считала Чонгука нелицеприятной личностью, а очень даже милым молодым человеком. Она видела бескрайнюю любовь, витавшую между Тэхеном и Чонгуком, и мечтала о такой же. День заканчивался в очередном трепете, что окутывал каждую пару из семейств. И только защитнический порыв деда Юнги нарушал поселившееся спокойствие. К деду Хосоку незаметно сзади подкралась леди, уже хотевшая забрать дорогого другана в свои цепкие трансвеститские лапы, но бравый Мин не дал иностранной женщине овладеть родным человеком. Юнги со всех ног бросился на друга и заключил его в объятия, не давая леди-бою заграбастать Хосока. Тот же, заметив всю ситуацию, поблагодарил друга, иной раз всплакнув от понимания того, насколько же сильно он его любит. — Ради тебя, брат, русалку на шпагат, акулу раком, петуха на колени и курятник на бутылку, — с великой нежностью в сердце огласил дед Юнги. — От души, братуха! — дед Хосок чувственно прижал Мина к себе под радостный гул остальных.