сердце лёд .

Как бы иронично это ни звучало, но в подземку Кирилл проскальзывает незаметно и бесшумно как тень. Его геолокация отведена стараниями талантливого, но нелюдимого Андрея, казалось бы, прозябающего в очередной квартирке в непостоянной компании Безымянного и неразлучной, будто они пара волнистых попугайчиков, компании во всех смыслах маленького Славы, но на самом деле им всем там в кайф. Не то чтобы Кириллу завидно, возможно, тоже хотелось бы чиллить в Богом забытом месте; но вот он тратит своё свободное от любого рода деятельности время, чтобы внепланово появиться тут. Свет из комнаты совещаний падает в извилистый коридор через щель между дверью и косяком. Ему достаточно и щели. Мирон в своём облике; невысокий, лысый и носатый, с инопланетными круглыми глазами и подвижной мимикой. -Что же это? - шелестящим голосом спрашивает Кирилл, пропуская в голос ироничные нотки. - Никакой очереди к вам, Мирон Янович? Ни одного создания? Прямо совсем? И вы сидите тут совсем один, а не бегаете по делам, теряя остатки волос? Мирон поднимает голову и смотрит на него уставшим, но живым взглядом. Он улыбается только одной стороной рта. -Ты давно не приходил. Кирилл упирается обеими руками, закованными в чёрную кожу перчаток с браслетами, в стол и медленно поводит плечами. Когда он стоит здесь, создаётся ощущение, словно Мирон далёкая важная птица. -Ну не к тебе одному километровые очереди. Мирон цыкает. -Смерть нынче в тренде. Его голос немилосердно горчит. Кирилла это не задевает. Сейчас Кирилла ничего не задевает. -Я могу занять окно в твоём плотном расписании? Если бы он был уже тёплым, то мог бы завестись от одного только острого, как бритва, оценивающего взгляда Мирона, оглаживающего его лицо, обрамлённое чёрным каре, или того, как звонко он цокает языком, когда похлопывает по столу перед собой. Хорошо, что он ещё даже близко не. Кирилл забирается на стол и с удовольствием проходит по нему в чёрных гадах. Сначала он и правда садится в другом конце на столешницу, разведя в стороны худые ноги, и наклоняется вперёд. Мирон касается его щеки ладонью, и Кирилл трётся об неё, словно кошка-переросток. -Какой ты холодный, брр. Кирилл не разбирает, ирония это или нет; он протягивает обе руки поверх прикрытых рубашкой плеч и лениво цокает языком. -Вы же не греете меня, Мирон Янович, вот я и холодный. Мирон заправляет передние пряди чёрных волос за уши, и Кирилл подаётся к нему, осторожно касаясь его губ своими. Согреть их тонкую кожу - самое простое. Кирилл забирает его тепло понемногу, периодически отрываясь от его губ, чтобы случайно не переборщить. Он уже чувствует температуру в помещении: жарковато для такого большого пространства, прям как надо, чтобы милосердно греющий его Мирон сам не околел. Кирилл сползает со стола на колени Мирона. Тот подхватывает его сзади под широкими выпирающими рёбрами. -Ты уже? Кирилл улыбается так, что из-под тонкой верхней губы выглядывают передние зубы. Мирон не даёт прижаться к себе, ясно давая понять, что ему нужна передышка. Кирилл откидывается назад, уперевшись локтями в стол, и томно смотрит на него чёрными глазами из-под полуприкрытых тяжёлых век. Мирон с нажимом проводит рукой с вытатуированным на кисти колесом по его худому бедру от колена до паха. Кирилл цепляется клыком за собственную нижнюю губу и подаётся навстречу, когда ладонь Мирона накрывает его пах. Ширинка на джинсах в облипку поддаётся не с первого раза. -Тебе холодно, Мирон? - спрашивает он ещё более тихим голосом, чем обычно, совсем прикрыв глаза. Возбуждение растекается по всему телу, и Кириллу невольно хочется свести колени, но он только приподнимает бёдра, уперевшись носками гадов в пол. -Можешь сам проверить. Он слышит лукавые нотки в голосе Мирона и приоткрывает глаза. Мирон смотрит на него с улыбкой, и его потемневший взгляд вырывает изо рта Кирилла судорожный выдох. -Поцелуй меня. Они оба двигаются, не сговариваясь; металлические ножки стула натужно скрипят по полу, Кирилл забирается обратно на столешницу не без помощи Мирона, скрещивает ноги за его спиной и прижимается к нему так близко, словно пытаясь слиться в единое существо. Мирон ловит просяще приоткрытые губы своими, задирает чёрную водолазку, его коротко обрезанные ногти бесследно царапают спину. Кирилл вытягивает из шлёвок его брюк ремень, расстёгивает ширинку и засовывает заметно потеплевшую под чёрной кожей руку в нижнее бельё. Браслет цепляется за резинку трусов. Они целуются, пока Кирилл не чувствует, как чужие губы начинают холодеть, и Мирон не отстраняет его сам. Кирилл касается лопатками столешницы и смотрит на то, как тяжело дышащий Мирон машинально облизывает свои губы, отливающие лёгкой синевой. Кирилл негромко смеётся, и его смех звучит как шелест листвы на сильном ветру. -Дай мне пару минут, - просит Мирон севшим голосом. Да хоть час. Они наедине оставались в последний раз месяца два назад, может, чуть меньше, он может ждать всю ночь. Кирилл поднимается и забирается тёплыми руками под чужую рубашку, утыкается носом в татуировку на шее. Он не умеет греть других, но сохранять долгое время то, что забрал - легко. Ему приходится отпустить Мирона до мешковидного рюкзака за смазкой, которую тот начал носить с того момента, как их более-менее долгие встречи стали происходить в самых неудобных местах и перестали иметь предсказуемый характер. Кириллу приходится подтянуть на стол обе ноги по очереди, чтобы расшнуровать обувь. Он помогает Мирону стянуть со своих взмокших бёдер обтягивающие чёрные джинсы вместе с трусами. В комнате действительно жарко, и Кириллу нравятся моменты, когда и с кем он может это почувствовать. Отсутствие резинки как-то абсолютно безмолвно опускается ими обоими; ни одно живое существо в своём уме не будет трахать тень, ну, может, кроме Мирона, который сам слишком в мыле на постоянке, чтобы заниматься сексом с кем-то ещё. Кириллу кажется, что он уже может кончить, пока внутри него движутся пальцы, а Мирон пользуется редким моментом, когда на его коже можно оставить хоть какой-то след. Кирилл изгибается, подставляясь под прикосновения, и сам гладит плечи и верх спины Мирона. Его раздирают физические и эмоциональные ощущения, которых он обычно лишён. -Хватит, - просит Кирилл. Мирон поднимает голову, и от его взгляда исподлобья Кирилла совсем ведёт. Он чувствует себя оголённым нервом, из него вырывается громкий рваный выдох, когда Мирон рывком подтягивает его к краю стола. Он опускает ноги на мироновы плечи. Кирилл приподнимается на локте и протягивает длинную худую руку задрать рубашку на Мироне, чтобы видеть, как тот для надёжности размазывает смазку по своему члену, прежде чем толкнуться в него. Рот Кирилла приоткрывается в тихом стоне. Он обнимает одной рукой мокрую шею Мирона, длинными пальцами второй накрывает его уперевшуюся в столешницу кисть. Мирон переворачивает его руку ладонью вверх и прижимает её к столу, переплетя их пальцы в плотный замок. Кириллу страсть как хочется его поцеловать. Ни одному из них не требуется много времени или усилий. Когда Мирон устало опускается обратно на стул, подтянув сначала брюки, а потом и его ближе к столу, то они какое-то время просто обнимаются; Кирилл обвивает его ногами и рассеянно гладит по лысой голове, а Мирон прижимается щекой к влажному голому бедру. Кирилл чувствует, как из него вытекает чужое семя. -Фу, блять, я устал как собака, - не очень внятно говорит Мирон. - Почему никто не предупредил меня, что управлять чем-то в тени, это так сложно. Он трётся большим носом о бедро Кирилла и смешно фыркает. Кирилл улыбается уголками губ. Его наполняет незнакомое чувство, как будто окрыляющее и тянущее одновременно. Ему хочется сохранить тепло Мирона как можно дольше, чтобы оно тоже не уходило. -Управлять на виду тоже трудно. Однажды и ты отдохнёшь. Мирон издаёт странный смешок и поднимает голову. Под его взглядом Кирилл медленно соображает, как это звучит от него. Он лишь сконфуженно шмыгает вздёрнутым носом. Сейчас ему неловко говорить о собственной работе. -Останешься? - переводит тему Мирон. Когда он спрашивает это, сидя меж раздвинутых голых ног Кирилла, это звучит.. далеко от реальности, в которой они оба - уставшие клоуны, для которых поспать в обнимку, это что-то далёкое и нереальное. С заминкой и сожалением, но Кирилл качает головой. Ему ссыкотно завалить всё из-за их обоюдного желания расслабиться на одну ночь и сделать вид, что они обычная парочка. Он знает, что Мирону тоже, но иногда они всё же задают друг другу этот глупый вопрос, заранее зная ответ. -Поговорим об этом, когда ты принесёшь мне голову главного шакала, - полушутливо говорит Кирилл привычным прохладным тоном, негромко щёлкнув языком. Мирон издаёт ещё один смешок и утыкается лицом в его живот, обвив обеими руками, будто силками. В итоге Кириллу приходится заставить себя прогнать его в душ и спать. На прощание он быстро клюёт Мирона в губы и уходит так же незаметно, как и пришёл. Он же тень, в конце концов.