Ну разве он плохой?

      Тиканье вдруг застыло. Растворился рыжий силуэт, оставив Находкинса наедине с комнатой… Это не был его кабинет, это была комната, которую он изо всех сил старался забыть. Он шарахнулся к стене и оперся спиной о неё, прижимая затылок к старым пожелтевшим обоям, жмурясь, чтобы не видеть каракули, нарисованные детской, нетвердой рукой на стене. Там маленького человечка из неровных линий обнимала большая семья. На миг Находкинсу показалось, что у всей нарисованной семьи вместо глаз невысохшие капли слез. Парень тут же сбросил наваждение и уставился на скрипучую дверь.       Она медленно открылась. Между ней и дверным косяком образовалась щель, сквозь которую беззвучно просочился ребенок. Мальчик лет семи, шмыгал носом, размазывая по чумазому лицу слёзы. Находкинс закрыл рот ладонью, когда понял, что пронзительно-голубые заплаканные глаза смотрят прямо на него. — Кто ты? — спросил мальчик. Находкинс молчал. Он был удивлен, что малыш не испуган. Однако следующая его фраза расставила всё на места. — Ты — плохой дядя?       «Находик, если ты будешь донимать мамочку своими глупыми идеями, я отдам тебя плохому дяде, ясно?». Так всегда говорила мама.       Парень опускается перед мальчиком на одно колено. — Нет… Нет, я не плохой дядя. — ложь. Отвратительно наглая ложь.       Теперь то мальчик удивился. Он широко распахнул глаза. — А кто ты? — Я… Я богатый дядя? — неуверенно отозвался Находкинс. — Богатый?! — мальчик охнул, прикрыв рот ладонью. — Мама говорит, что богатые люди очень счастливые! Ты счастливый?       Парень посмотрел на мальчика, поджав губы. — Не совсем… — признался он. — А я вот когда буду богатым точно буду счастливым! Моя мама полюбит полюбит меня! Точно-точно она меня тогда полюбит!       Находкинс смотрит на ребенка. Он мал, глуп и наивен. Он не знает, что мама никогда его не полюбит. Она полюбит его деньги, его успех, но не его. — А… почему ты решил, что тебе нужно, чтобы мама тебя полюбила?..       Мальчик удивленно похлопал ресницами. — Ну… Она же моя мама! Мама должна любить своего сына! Так всегда должно быть! — Но если это не так? Если мама не любит тебя?!       Мальчик застыл. Кажется, Находкинс резанул по самому больном. Это ощущалась как если бы он дал под дых самому себе. Он наблюдал, как на глаза мальчика наворачиваются слезы. — Если… если мама меня не любит… Тогда я должен сделать, так, чтобы она меня полюбила! Я найду чо-нибудь, за что она сможет меня полюбить! — А может быть тебе это не нужно?! А если мама никогда не сможет тебя полюбить?!       Рухнула тишина. Мальчик смотрел на Находкинса во все заплаканные глаза. — Мама тебя так и не полюбила? — прошептал он.       Парень закрыл глаза и вдруг притянул мальчика к себе. — Да… Мама меня не полюбила. Понимаешь, малыш, я всю свою жизнь хотел, чтобы моя семья полюбила меня… Но они просто не могут. Понимаешь, некоторые люди умеют любить только себя и если твоя мама тебя не любит, то она, наверное, просто любит только себя. И это не значит, что ты плохой, понимаешь? Ты… Всего лишь ребенок.       Находкинс жмурится, когда мальчик судорожно всхлипывает в его плечо. Так хочется спасти его, уберечь от своих ошибок. Едва ли у него получится. Легко говорить со стороны… — Прости меня, Находкинс… — шепчет парень, чувствуя, как этот маленький, несчастный мальчик растворяется в его объятиях. Полумрак комнаты растворяется в светлом кабинете, усеянном деревом. На плечо опускается маленькая, пушистая ладонь.