Мой львёнок

Дэхья приходит в себя от прикосновений. Руки, настойчиво-требовательные, осматривают её, как скотину на рынке. Она дергает головой, когда настырный палец приподнимает её губу, не иначе, чтобы заглянуть в зубы, как лошади. Но Дэхья не лошадь. Она львица. И клацает зубами так, что почти успевает схватить посмевший трогать её палец. Лишь затем она открывает глаза, пытаясь сфокусироваться на еще мутной после отключки картинке.       — Это ты зря… От голоса пробирает мороз по коже. Седые волосы человека отдают неестественно-голубоватым цветом, а из-под маски на Дэхью смотрят красные глаза. Человеческие ли?       «Разве у человека могут быть такие глаза?»       — Не хотелось бы лишать тебя зубов… раньше времени. Так что не советую ими так безрассудно размахивать, — усмехается он. Дэхья не против поразмахивать не только зубами. Лишь сейчас, пытаясь ударить наглеца, она понимает, что руки прикованы к стене. Металл нагрелся и не холодит кожу, значит, она закована явно не минуту назад.       — Что тебе нужно? — она смотрит на незнакомца требовательно, прекрасно понимая, что договориться можно с кем угодно. — Деньги? Мой меч?       — Какие необычные глаза, — сообщает он вместо ответа. — Прекрасные, как сапфиры. Определенно, редкий экземпляр. Такие не часто встретишь в Сумеру. Жаль только уши… поначалу я даже принял их за настоящие. Впрочем, красиво и вполне идут тебе, Пламенная Грива. Ты видела когда-нибудь настоящего льва?       — Нет, — Дэхья настороженно качает головой.       — У львов не бывает таких ушей, это тебя кто-то обманул, — он снимает декоративные уши, осторожно вытягивая украшение из смоляно-черных волос. — А что до твоего вопроса… мне нужно многое, львёночек. Но из всего того, что мне действительно нужно, ты не в состоянии дать мне ничего, кроме как побыть моей игрушкой, чтобы развеять скуку, которая редко, но всё же находит на меня.       — Я наёмник, а не игрушка, — Дэхья хмурится, чувствуя, что ничего хорошего от такого человека ждать не стоит. Холодок пробегает скарабеем по позвоночнику, когда Дэхья замечает узкий стальной нож в изящных пальцах под белыми перчатками.       — Какой интерес в глазах, — усмехается он. — Нравится скальпель? Мне тоже. Или ты даже не знаешь, что это такое? Ну да, откуда пустыннику знать… Ткань расходится под острым лезвием, обнажает тело. Полоска ткани, прикрывавшая грудь падает к ногам незнакомца. Вместе с ней падает и что то еще внутри сознания Дэхьи. Падает гулко, и прыгает, как слайм, каждый раз отдаваясь в ушах неприятным гулом.       — Не смей, — голос Дэхьи тих, но угроза в нём слышится отчетлива.       — Почему? — незнакомец останавливается, с искренним удивлением заглядывая в сапфировые глаза. — Почему я должен не сметь? Я, Дотторе, номер Два из Предвестников Фатуи, должен вникнуть угрозе львёнка из пустыни? Дэхья дергается, в бессмысленной попытке ударить его, но получает лишь боль в скованных запястьях.       — Какая дикая, — Дотторе усмехается. — Знаешь, что люди делают с дикими животными, которых держат у себя? Их дрессируют, или убивают. Я пока заинтересован в первом. Наверное, я не самый лучший дрессировщик Тейвата, но даже я знаю, что организмы, способные мыслить, прекрасно дрессируются посредством комфорта и дискомфорта. Кнут и пряник, если тебе так понятнее. Перед глазами Дэхьи появляется шприц. Иголок она боится с детства. Даже, когда надо зашить что-то, предпочитает прибегнуть к помощи. Но сейчас помощи не будет. Игла безжалостно вонзается в плечо на всю глубину, заставляя мышцы сокращаться от боли.       — Твое тело таит в себе множество нервных переплетений. Наверное, ты даже не знаешь о них, в отличие от меня. А я знаю, куда достаточно лишь коснуться этой иглой, — он достал второй шприц, — чтобы ты выла от боли и просила меня её вытащить. А еще иглу можно ввести в глаз. Даже, если веко закрыто. Ощущения будут непередаваемые. Поэтому, будь хорошим львенком, не дергайся. Если будешь послушной, я закончу тебя распаковывать и вытащу иглу. Дэхья не дергалась. Скальпель безжалостно срезал всё одежду, как с овоща, который скоро пустят в суп. Она чувствовала дыхание Дотторе на своей коже, что еще была разгорячена одеждой. Теперь же по ней холодом скользил воздух.       — Ты на удивление ухожена для пустынника. Обычно они воняют, как стадо яков. Но ты совсем иная, львёнок. Даже здесь, — его палец провел по лобку и скользнул ниже, проникая в нежную плоть, — ты пахнешь весьма приятно.       — Не трогай меня! — она двинула бедрами, вжимаясь в холод стены, пытаясь избавиться от пальца.       — Опять плохо себя ведешь, — Дотторе покачал головой. — Якам в нос вставляют кольцо. Пожалуй, за каждое твое неповиновение я тоже буду делать в твоем теле новое отверстие. Что ж, придется покинуть тебя на время и подобрать орудие наказания. А заодно убрать это подальше. Дотторе достал из кармана её глаз бога, покручивая в пальцах.       — Думаю, ты его очень любила. Посмотри на него в последний раз. Зубы до боли сжались. В ладонях зажгло от впившихся ногтей. Если бы взглядом можно было сжечь, Дотторе уже лежал бы кучкой пепла на этом до тошноты стерильном полу. Дехья молчала. Нет смысла спорить в этом положении. Нужно ждать. Нужно выбрать момент. И тогда он заплатит за всё.       — Вот так, львеночек, — рука Дотторе нежно, почти с любовью гладит волосы Дехьи. — Не скучай. Впрочем, я не думаю, что тебе будет скучно. Усмехнувшись самому себе, Дотторе выходит. Дэхья осматривает камеру, что не имеет ни окон, ни хоть чего-либо полезного, что можно было бы использовать для побега. Лишь кольца. Кольца повсюду. На стенах, на потолке, на полу. К четырем из них она и прикована.       — Приве-е-ет, — Дотторе появляется, но вместо убранства предвестника разодет в ремни из черной кожи, будто лошадь в упряжи.       — Что-то ты быстро, — шепчет Дехья.       — Я? Нет, мы с тобой еще не виделись. Ты путаешь меня с кем-то другим, — он проскальзывает в камеру, как змея, с интересом изучая обнаженное тело.       — К чему этот маскарад? — прищурившись, Дэхья пытается понять, что за спектакль разыгрывает Дотторе.       — Она тебя путает с другим. Который ушел. Ох уж эти пустынники, вечно всё путают, — в камеру входит еще один Дотторе, деловито поправляя белоснежные перчатки.       «Второй?! Или… третий?!» Дэхья переводит взгляд с одного Дотторе на другого.       — Что за…