Sub rosa

— Не надо рассматривать это как последний шанс или как битву века. Это не так, — Рюскэ стоял перед командой. — Не верьте журналистам. Это игра, это важная игра, но такая же, как и другие. Она не отличается от игры с Марселем или с Лиможем, или с Нимом. Мы выйдем на поле и выиграем. Потому что мы лучше лионцев, потому что мы быстрее и потому что мы команда. Мы сравняли счет с ними, поэтому очки не важны. Тот, кто победит сегодня, тот и получит кубок. Эмильен, лови снитч с учетом нашей победы. Сможешь поймать через пять минут — лови. Не жди, пока охотники накидают очков. Все остальные — играйте хорошо, играйте красиво. Не бойтесь лионских охотников, они такие же, как и мы. Они не демоны, не черти и не драконы. Да, они хороши, но и мы хороши. Играйте так, чтобы получить от этого кайф. — Ты предлагаешь выйти и получить удовольствие от финала, — ухмыльнулся Эмильен. — Я никак мандраж победить не могу. Трясет знатно. — Выдели себе минут пять на панику, а потом прекращай, — сурово взглянул на ловца Рюскэ. — Да, я предлагаю кайфануть. Сегодня наш день! Все заорали в знак поддержки и, встав, начали собираться и поправлять мантии. Рюскэ подошел к Марку и приобнял его: — Марк, я твой капитан и ты обязан меня слушать и верить моим словам. Ты лучше Эдварда. Ты быстрее, ты техничнее. Ты обыграешь его сегодня. — Да, я в курсе, — Маркус вздохнул и нервно начал шнуровать перчатку. — Нет, — Рюскэ покачал головой. — Посмотри мне глаза и скажи мне это. Маркус дёрнулся, потом недовольно обернулся к Рюскэ и, выдержав паузу, сказал: — Я лучше Эдварда. — И ты будешь говорить это себе каждый раз, когда вы столкнетесь на поле — капитан многозначительно посмотрел на напряженного Маркуса. — Ясно? Я твой капитан и приказываю тебе. Маркус кивнул еще раз и отвел взгляд. Ситуация его нервировала. Выйти против Эдварда. С учетом того, что его хотят на место Эдварда. А тут финал. Если Эдвард выиграет, то Лион может и передумать и не будет от него избавляться. Но для этого надо проиграть. Проигрывать Марк не собирался, потому что проигрывают слабаки и трусы. Эсми сказала, что обязательно будет на стадионе. За кого она будет болеть? Зашли тренеры. Теру проверил обмундирование, поправил завязки на мантии у Басти. Все пытались казаться непринужденными, но Маркус чувствовал, как они нервничают. Финал. Чтобы все не говорили, но это финал. Парижане не выигрывали кубок уже лет двадцать. То Лион, то Марсель, а Париж вечно второй или даже третий. И команда отличная, и играют хорошо, но кубка все нет. И вот еще один шанс. Ведь добрались. Даже после трех проигрышей в мае как-то смогли собраться. Отыграться, набрать очков. Тяжелый сезон был, очень тяжелый, и вот его закономерный финал. И естественно с лионцами. Это было логично и предсказуемо. С кем же еще? Легендарные охотники лионцев умудрялись забить пятнадцать голов до того, как ловцы займут свои позиции. Чтобы у ловца был шанс, нужно забивать не меньше. Маркус затянул завязки на правой перчатке потуже. Хотелось уже выйти на поле. Ожидание перед игрой еще с Хогвартса раздражало его неимоверно. Важна была только сама игра, а все остальное было лишним. И сейчас, если бы не Эдвард, Марк бы просто хотел подняться вверх, поймать квоффл и вперед. Он никого никогда не боялся. И Эдварда он не боялся, но Эдвард — это Эдвард. Они обнялись с командой и пошли к колдомедикам. Моран болтала больше обычного, стремясь скрыть нервозность. За ней шли как обычно погруженный в свои мысли Фонтэн и мрачный и понурый Рэ. Басти пытался скрыть, что он в ужасе, но получалось это плохо. Один кэп был спокоен как скала. Маркус улыбнулся. В Хогвартсе так думали о нем и на него смотрели, стараясь найти опору и уверенность. После у них проверили амуницию, выдали метлы. Они еще раз проверили друг другу все завязки и застежки и, делая вид, что никто из них не боится, вышли на поле. Стадион был полон. Одна сторона его была бело-золотой, а вторая голубой. Рев стоял оглушительный. Вышли лионцы, такие же нервозные и испуганные. «Слава Мерлину, — подумал Марк, — мы все одинаковые. Ну, почти». Маркус нашел глазами Эдварда. Тот был на контрасте с командой спокоен и невозмутим. Да и Гийом Пети не сильно дергался, в отличие от остальной команды. А обыграть надо Пети и Моле. Рюскэ и Пети пожали друг другу руки. Команды поднялись в воздух, зависли и стали ждать гимнов, объявления составов, представление судей. Наконец свисток. Маркус автоматически накренил метлу влево и на малом вираже вылетел на третий уровень, рядом пронесся Пети. Краем глаза Маркус заметил белую вспышку справа, вывернул метлу с разворота, поймал квоффл от Моран и, подлетая к воротам на крене, не глядя передал его назад. Через секунду квоффл пронесся через крайнее правое кольцо навылет. Кошту, вратарь лионцев, дернулся в эту сторону, но не успел. — Гол в ворота Лиона после прекрасной распасовки забивает номер четыре, Себастиан ван Дооооорееееен, — надрывался комментатор. — Вот это начало матча! Сегодня будет горячо! Маркус фыркнул и увел метлу на уровень колец. Пролетавшая мимо Моран успела, кривляясь, крикнуть про «прекрасную распасовку». Рядом пролетел бладжер. Маркус отшатнулся и, найдя глазами Рюскэ, махнул рукой. Кэп увидев, развел руки. Стараются, но лионцы — это не Ним и даже не Лимож. Будет тяжело. Маркус накренил метлу и полетел в центр. Два виража, поворот. Моран пасанула квофл, но его перехватил Эдвард. Метла вниз, полный поворот с креном. Басти не успел его подрезать. Моран слишком медленная. Вынырнув в конце виража, Эдвард вместо очевидного паса Пети, усмехнувшись, швырнул квоффл в левое кольцо. Фонтэн тоже не успел. 10:10. Эдвард встал на метлу, поклонился, потом почти упав, увел метлу вниз и вынырнул рядом с Маркусом. — Я лучше тебя, малыш. Смирись. Маркус показал ему средний палец. Эдвард засмеялся. — Квоффл у Пети, — кричал комментатор, — его подрезает Моран. Пети уходит вниз, и вы видели! Молодой ван Дорен выбивает в отчаянном рывке квоффл вниз. Да, даже великому Гийому Пети надо считаться с молодыми игроками. Но какой рывок! Моран, поймав квоффл, пасанула его назад Марку и крикнула: «Уходи на вираж». Марк уже на заходе в него, поймал левой рукой квоффл и почти кожей ощутил рядом Эдварда. «Я лучше него», вспомнил он слова капитана. Слова, которые Маркус повторял последние годы. Которые он повторял вслух последний месяц во время отжиманий, как когда-то в детстве, когда учил заклинания: «Я лучше него, я лучше него, я лучше него»! Он ушел в спиральный вираж, нырнул вниз, потом вверх и вдруг ощутил, что Эдвард за ним не успевает. «Я лучше него» словно огромной волной накрыло Маркуса. Он опустил метлу вертикально и ушел почти в штопор, и Эдвард не успел среагировать. Захохотав, Маркус резко вынырнул у среднего кольца и, не обращая внимание на Кошту, забил. 20:10 Эдвард с перекошенным лицом вынырнул на секунду позже. — И кто тут лучше? — крикнул Маркус Эдварду. Тот только закатил глаза. И тут Маркус ощутил всемогущество. Наконец, повторенные тысячекратно слова заработали. — Марки, нихера себе, — Моран пролетела рядом. — Ты Моле на вираже обошел или мне показалось? Маркус засмеялся, вывернул на третий уровень, над кольцами и, увидев квоффл, бросился к нему. Он никогда не мог обогнать Эдварда. Даже не так. Он никогда не мог подумать, что может обойти Эдварда на вираже. Это было невозможно, кощунственно, ужасно. Эдвард был божеством. Его не обходили на виражах. Ему смиренно отдавали квоффлы и даже не вступали с ним в противостояние. Зачем? Все и так было ясно. Зачем пытаться? Достаточно быть рядом и позволить его божественному сиянию пролиться и на тебя. До этой минуты Маркус тоже так думал. Что есть Эдвард, и он на вершине. Что до Эдварда дотянуться невозможно. Пытаться нужно, тренироваться, играть. Но дотянуться нельзя. А оказалось, что можно. Оказалось, что он лучше Эдварда. И только сейчас он смог поверить в повторяемую последние три года мантру. И теперь, уходя в виражи или штопор, он это ощущал: как Эдвард ругается, плюется, но не успевает. Не успевает и Пети. Можно было не париться. И он, наконец, отключил голову и просто играл, как его когда-то учили. Квофл, распасовка, бросок, вираж! Квофл, спираль, уход наверх, бросок, вираж, уход на крене. Бросок. Гол! Сердце мерно отбивало удары. Квофл-пас, вираж-гол! Тук-тук, тук-тук. Он даже не фолил сегодня. Ну, почти. Пару раз зацепил плечом третьего охотника. В Лионе никто никогда не знал имя третьего охотника. Пети забил гол. Маркус вывернул сбоку, пытаясь поймать квоффл и заметил, как тяжело дышит Пети. Устал? Очень странно. Они играют минут сорок, наверное. Чтобы Гийом Пети уставал за сорок минут? Это странно. Может и правда в сорок лет следовало уходить. Поймав квоффл, он развернулся на крене — и от удара по лицу чуть не упал с метлы. Удержался на рефлексах и автоматически пасанул квоффл. Отлетев в сторону, Маркус услышал свист судьи: — Умышленное нападение на охотника с квоффлом. — Да я случайно, — объяснял здоровый загонщик Агилар. — Просто битой махнул. Я не видел его. Маркус усмехнулся. Ну да, он сам так всегда говорит, когда фолит. Вытер кровь с лица. Нос после такого удара точно сломан. Да и черт с ним. Нос в квиддиче значения особого не имеет. Подлетел Рюскэ: — Марки, ты как? — Да норм, — Маркус сплюнул. — Останови мне кровь. Играть смогу. Рюскэ подозвал судью. Тот осмотрев Марка, достал палочку и, сделав пару взмахов, остановил кровь, потом спросил: — Губу и нос восстанавливать? — Не, мы, после матча решим, — Рюскэ благодарно махнул судье, тот, кивнув, полетел к остальным игрокам. — А че с губой? — напрягся Марк. — Разбита, — сухо ответил Рюскэ. — Вкратце: нос сломан, губа разбита, может, сломана левая скула. Так не понять. Но на щеке будет синяк и под глазами, скорее всего. Но это через пару часов. Переживешь? — Ой, да и хер с ними, — выругался Марк. — Какой счет? — 350:290. Выигрываем. Эх, главное, чтобы Эмильен не подвел, — Рюскэ с тревогой посмотрел наверх. — Сегодня все зависит только от него. Не сделаем мы разрыв с лионцами больше чем сто пятьдесят очков. Я вообще удивлен, что мы их обыгрываем по квофлам. Когда такое было? Вы сегодня хороши. Так что играем в свое удовольствие. Но расслабляться нельзя. Держим темп. Если подсдать, то и Эмильен не поможет. Лионцы накидать могут за пять минут, стоит только расслабиться. Марки, ты сегодня молоток. Не просто так они тебя сломать решили. Сам пробьешь? — Не, я после столкновений не очень бью, — Маркус устало помотал головой. — Пусть Басти. Я сейчас еще секунд десять повишу и приду в себя. — Ну как скажешь, — Рюскэ улетел в центр поля обговаривать пенальти. Маркус закрыл глаза и настроился на дальнейшую игру. Свисток и трибуны взрываются радостными криками. Значит, Басти забил. Молодец. Далеко пойдет. Марк открыл глаза и, полетев в центр, хлопнул по плечу сияющего Басти. Моран сделала Марку пас, но промахнулась, и квофл полетел вниз. Марк вывернул метлу резко вниз ушел в финт Вронского, как когда-то Эдвард, поймал квоффл у земли и резко вынырнув, забил гол в правое кольцо. Стадион взревел снова и Маркус услышал, как эта многотысячная толпа скандирует: «Флинт! Флинт! Флинт! Флинт…». Он, абсолютно счастливый, взглянул направо и столкнулся взглядом с побледневшим и осунувшимся Эдвардом. Марк вздохнул и хотел крикнуть Эдварду, что все ли норм, но в этот момент раздался финальный свисток. — Эмильен Дювалье поймал снитч! Матч закончен со счетом 520:290 в пользу парижан. Марк повернул голову в сторону табло. Матч закончен? Когда он повернулся обратно, Эдварда уже не было. Подлетела Моран и затрясла его за плечо: — Мы выиграли, черт ты английский! Мы выиграли! Марки!!! Кубок наш! Мы выиграли! Марк, еще не осознавая победу, направил метлу вниз. Спрыгнул на траву. Секунд через десять на него спереди прыгнул Эмильен и повис, обхватив руками и ногами: — Ты ж мой любимый охотник! Обошел Моле на виражах, сделал финт Вронского! Я даже отсосу тебе за такое! — Блядь, слезь с меня немедленно! — Маркус безуспешно попытался отцепить Эмильена. Подбежала Моран и вместо того, чтобы снимать Эмильена, повисла на Марке сбоку. С другого боку повис Себастиан. Рэ обнял Марка со спины. Подбежавшие Фонтэн и Рюскэ попытались обнять их всех. Моран орала на ухо, что они выиграли. Басти рыдал в голос, размазывая слезы по правому плечу Маркуса и его шее. Эмильен тоже начал плакать, уткнувшись Марку в плечо. Рэ кричал, что они чемпионы. Фонтэн, прикрыв глаза, умиротворенно молчал. И наконец, оно пришло. Чувство победы. Маркус захохотал. Он поднял голову наверх и увидел бело-золотые трибуны, его плакаты повсюду и яркое декабрьское солнце, освещающее стадион. Если бы он сейчас сотворил патронуса, то это был бы самый лучший патронус на свете. Огромное бескрайнее счастье обрушивалось на него. Все было не зря. Все эти тренировки и матчи, и разборы игр. Вот она, та секунда, которая стоила всего. Наконец команда расступилась. Эмильен спрыгнул с Марка и, вытирая слезы, отсалютовал ему. Рюскэ подошел и крепко прижал Маркуса к себе: — Ты действительно лучше него! — Я знаю, — самодовольно ответил Маркус. — Ах, ты английский черт, — засмеялся капитан и потрепал Марка по волосам. — Не веришь в богов? — Я в себя верю, — тяжело дыша, ответил Марк. Рюскэ еще раз прижал его к себе, потом, отстранившись, сказал: — Нос бы тебе подправить. А то сейчас фоткать будут, а ты такой красавец. До награждения еще минут пять-десять есть. Пошли, отведу тебя к колдомедикам. Кому-то еще надо к колдомедикам? Рюскэ посмотрел на сидящую, на газоне команду. Все отмахнулись. Дойдя до края поля, помимо колдомедиков Маркус увидел бегущую по трибунам Эсми. Она была одета как всегда, когда ходила на стадионы — в магловские темно-синие джинсы и бело-золотую клубную футболку. Значит болела за него. Эсми почти спустилась, перелезла через забор и повисла на Маркусе. — Марк, ты выиграл! Господи, Марк! — заплакала она, уткнувшись в его свитер. — Эсми, пусти к своему мужу колдомедиков, — строго сказал Рюскэ. — Ему нос надо подправить. Эсми отстранилась, вытерла слезы, вытащила из заднего кармана палочку и, взмахнув ей, сказала: — Эпискей. Нос пронзила острая боль, Маркус дернулся, но через секунду стало легче. — Так тоже вариант, — засмеялся Рюскэ и, направившись обратно к команде крикнул: — Отпусти его. Получим кубок, и потом уже будете обниматься. — Эсси, все хорошо, — Маркус, тяжело дыша, крепко прижал ее к себе. — Я знаю, — плакала Эсми. — Просто я так переживала. Я так переживала. Марк, какое счастье, что вы выиграли. — Эдварда видела? — Марк сверху посмотрел на жену. Она отрицательно помотала головой. Марк кивнул. Значит и не надо его сейчас трогать. Кубки Маркус проигрывал. Ощущение отвратное. Лучше пару дней побыть одному. — Марк, — крикнул Рюскэ с середины поля и махнул ему рукой. — Иди, — Эсми неохотно прекратила его обнимать. — Ты здесь будешь? — Маркус по-прежнему не разнимал объятий. — Да, — Эсми вытерла слезы. — Подожду кубок. Хочу тоже до него дотронуться. А никогда в жизни не пробовала. Думаю, это интересно. — Эдвард тебе не давал кубок? — удивился Маркус, отпустив девушку. — Нет, — Эсми помотала головой, отступив на шаг назад. — Никогда. Я только со стороны видела. Он не пускал меня на поле. — Ну, тогда жди меня с кубком. — засмеялся Маркус и пошел в сторону команды. Его встретили радостные крики. Уже прибежали тренеры, колдомедики, мастера метел и все, кто составлял этот клуб. Главный тренер обнял Маркуса и сказал: — Спасибо, Марк! Спасибо! Как с норвежцами? Я тебя еще не спрашивал. — Нормально, — Маркус улыбнулся. — Отыграл не на все сто, но мы выиграли. Тренер сборной мне немного на мозги покапал, что я могу и лучше, но он вроде не тупой мужик. Все понимает. Вот на следующей игре в марте мне надо выложиться на все 110 процентов. А то хер мне, а не основной состав. — Да после сегодняшней игры они тебя из команды никуда не отпустят, — потрепал его по волосам тренер. — Это ж надо, обыграл Моле! Вот ты молодец! — Но он вроде был норм сегодня, хорошо играл, — попытался вступиться за Моле Марк. — Ну, Эдвард. — Был, — улыбнулся тренер. — Кончилась эра непобедимого Эдварда Моле, как говорится — Sic transit gloria mundi*. Уже выкатили подиум и пригласили команду на награждение. Лионцы не стали ждать и ушли в раздевалку. Но кубка за второе место и не бывает. Президент французской федерации квиддича поздравил тренеров и пригласил команду на подиум. Стадион гудел так, что Маркус не слышал комментатора. Вот где-то сейчас объявляют результаты сезона, тут, наверное, называют команду. Когда плакаты с Маркусом взмыли вверх над трибунами, он понял, что назвали его. В отличие от Эмильена, который кланялся и кривлялся, или Моран, которая прыгала и махала всем, Маркус был спокоен. И вот кубок. Золотой кубок Франции. Его передали Рюскэ, бессменному капитану Боэмунду Рюскэ. После поцелуя кубок взмыл вверх — капитан поднял его над головой. И вся Франция в этот момент лежала под его ногами, и весь стадион рукоплескал стоя. Сверху на них посыпался дождь из кусочков золотистой бумаги. В небо взмыли фейерверки. Сотни бабочек и светлячков запорхали в воздухе, повсюду появлялись белые розы. Наконец Боэмунд устал и передал кубок Фонтэну. Тот прижал его, как ребенка и поцеловал. Затем все стали хватать кубок и целовать его. Марк махнул Эсми. Она робко подошла к ним, и Моран затащила ее на подиум и дала подержать кубок. Рюскэ обнимал довольного Эмильена и благодарил его за победу. Тот от счастья орал, что он лучший ловец в мире. Все смеялись. Моран целовала Эмильена в обе щеки. На подиум уже забрались тренеры, мастера метел, журналисты. Кого только тут не было. Все хотели выразить свою признательность Эмильену, поблагодарить Фонтэна и загонщиков за оборону и в очередной раз восхититься, как парижские охотники обыграли лионских охотников. А ведь Лион всегда славился именно непобедимыми охотниками. Так что Эсм точно не привлекала к себе никакого внимания. Вот появилась семнадцатилетняя дочка Рюскэ, вот жена Рэ. Народ прибывал и прибывал. Все поздравляли команду с победой и с чемпионством. Маркус протиснулся к Эсми и обнял ее. Затем вытащил откуда-то из центра кубок и попытался в зеркальной поверхности кубка рассмотреть, что у него с лицом. Эсми смеялась и говорила, что он все равно прекрасен. Потом, когда они уже шли в раздевалку, Маркус сказал висевшей на его спине Эсми: — Мы сейчас пойдем отмечать с командой. Ты идешь с нами. — Нет, — Эсми спрыгнула с Марка. — Иди один. Это ваш день. Я буду ждать дома. И если что, — она хитро посмотрела на мужа и, дернув его вниз, прошептала на ухо: — я никогда не трахалась с обладателем кубка Франции. Так что я буду очень и очень ждать. — О, я прям постараюсь не сильно задерживаться, — засмеялся Маркус и зашел в раздевалку.