Sub rosa

На большом дубовом столе располагался гроб из черного дерева. Септимус, одетый в свой лучший костюм, мирно покоился в гробу. Чуть поодаль в кресле сидел Кассиус, одетый в черный официальный костюм, и невозмутимо пил кофе. Рядом в соседнем кресле сидел Маркус в черных военных брюках и черном же свитере. В правом углу комнаты неподвижно висел черный костюм Маркуса, а в левом углу периодически бурлило зелье в небольшом котле. — Непростая ситуация, да? — Кассиус ухмыляясь смотрел на застывшего Марка. — Но, как хорошим сыновьям, нам положено сидеть с его трупом. Эта традиция меня удивляет. В чем тут смысл? — Он жив, — монотонно ответил Маркус. — По официальной версии он мертв, — усмехнулся Кассиус. — И это труп… — Он жив, — все так же бесцветно перебил его Маркус. — Это не труп. — Мы делаем вид, что вообще нет, — Кассиус нахмурился. После того, как его отпустило осознание того, что отец мертв, он снова стал язвящим всем Кассиусом и поэтому такую упертость Маркуса не понимал. — Ну что ты, как ребенок? Его смерть… — Он жив! — заорал Маркус и вскочил с кресла. — Прекрати говорить, что он мертв. Просто прекрати. Не произноси это вслух. Не при мне! Не сейчас! — Но это не на самом деле, — попытался оправдаться Кассиус, внимательно наблюдая, как на стеклах окон поползли мелкие трещинки. — Мне кажется, мы местами с тобой поменялись. Ты истеришь, а я спокоен. — Да плевать, — Маркус с утра был на взводе, понимая, что ему предстоит в этот день. Он сел на место. — Нельзя такие вещи произносить вслух. — Да какая разница, что произносить вслух? — не понял Кассиус. — Слова не убивают и вообще не меняют ничего. — Разве? — Маркус внимательно посмотрел на брата. — По-моему, именно так и действует магия. Они замолчали, затем Маркус спросил: — Что было в Министерстве? — О! — Кассиус довольно улыбнулся. — Я устроил потрясающий скандал. Я всю жизнь репетировал ради этого скандала. Поверь мне, мракоборцы будут неделями успокоительное после меня лакать. Если выживут, правда. Мать их всех потравила. — Чего? — Маркус медленно повернулся в сторону Кассиуса. Только проблем с матерью им сейчас не хватало. — Того, — передразнил его Кассиус. — Правда, «Вуалью смерти», поэтому помрут они не сразу. Ну, это ты и так знаешь, — махнув рукой, Кассиус взглянул на непонимающего Маркуса и вздохнул. — Мерлин, серьезно? Марк, ну почему ты не знаешь таких простых вещей? — Потому что я в квиддич играл, а не зелья варил, — сквозь зубы произнес Маркус. — Хватит меня тупым считать. Ты в квиддиче тоже нихера не шаришь. — Ладно, ладно, — Кассиус снова махнул рукой и начал объяснять. — Я стараюсь. «Вуаль смерти» — очень старый яд. Его использовали в гробницах фараонов, чтобы ворье не залезло. И когда магловские археологи стали массово эти гробницы вскрывать, то яд отлично действовал. Он в виде газа, что ли. Ну, сам яд жидкий, но опасен не он, а его испарения. Яд наносят на какую-то поверхность и ждут, пока он высохнет. И гробницу запечатывают. После высыхания образуется газообразное облако, содержащее в себе яд. Гробница открывается, облако выходит. Все, кто попал в облако, травятся. Классная тема. — И они все умирают? — неуверенно спросил Маркус. — Ну, не сразу… — Кассиус задумался, подбирая слова. — Как бы тебе это объяснить. Этот яд не столько травит, сколько накладывает проклятие. Это «анти-феликс». Если ты чем-то болен, то эта болезнь обострится, и ты умрешь; если тебе может не повезти, то тебе не повезет. Все отравленные в течение года, максимум двух, умирают. И все от разных причин: у кого-то болезнь, кого-то в драке ножом пырнули, у кого-то метла забарахлила. Всем это кажется несчастными случаями, и мракоборцы не думают об отравлении. Яд ведь очень старый и очень редкий. Вроде как его и не существует уже. Поэтому не думают про яд. Ан нет, это «Вуаль смерти». Варить крайне сложно, но наш дед умеет варить ее непревзойдённо. Это его фишка. Я, правда, не уверен, что кто-то в мире еще умеет его варить. И его дед не продаёт. Это он для души варит. Он вообще странный. Антидот к этому яду делать тоже сложно и долго. Само не снимается. Хотя беозар действует. Но их только в нашей семье принято на завтрак есть. Поэтому да, все мракоборцы помрут. Маркус кивнул, а потом спросил: — Как она их отравила? — Сначала порыдала в их кабинете, там весь отдел сбежался ее успокаивать. Она же очаровательна, — умилился Кассиус. Да, в этом плане в матери были плюсы. Даже в мракоборческом отделе вокруг нее собралась сразу толпа неравнодушных мракоборцев, которые хотели утешить безутешную вдову. И все сразу забыли, кем был ее покойный муж. — Потом сказала, что они сволочи и убили ее мужа. И снова рыдала, а им всем было стыдно. Потом сказала, что там воняет, достала духи и напшикала на себя. В основном не на себя, конечно, а по сторонам. Мракоборцы так за нее переживали, что на это не обратили внимания. А я обратил. Так что по всему кабинету распылена «Вуаль смерти». У них весь отдел помрет. — А она сама нет? — настороженно спросил Марк. К еще одним похоронам он был не готов. — Нет, что ты, — Кассиус хотел съязвить, но, посмотрев на встревоженного брата, решил, что не стоит. Не сегодня. — Она и антидот выпила и ониксом дома облилась. За мать не беспокойся. И за меня, кстати, тоже. А ты не в курсе, почему ей Поттер нравится? — Нет! — Маркус удивленно посмотрел на Касса. — Я даже не в курсе, что она его знает. — А она знает, — Кассиус покачал головой. — Считает его, правда, игроком в квиддич. Но это же мама, она живет в альтернативном мире. С другой стороны, это спасло ему жизнь. Хотя, ему можно было спасти жизнь, — при его активном содействии нам тело отца выдали. — Отец жив! — маниакально повторил Маркус. — Мерлин, какой ты псих! — заорал Кассиус. — Нам выдали нашего живого отца. Так ты доволен? Так вот, Поттер. Он, оказывается, и с отцом тоже был знаком. Я в шоке, конечно. Может, ты еще знаком с Поттером? — Да, — кивнул Маркус. — Я с ним в школе в квиддич играл. Он хороший ловец. И я не знал, что он мракоборец. Я, честно говоря, не интересовался, выжил он или нет. Кассиус с недоверием покосился на брата, пытаясь понять, шутит тот или нет. Может, в альтернативном мире жила не только мать. Но потом покачал головой и ответил: — Короче, я единственный член нашей семьи, который не дружил с Поттером. — Еще Октавиус, — заметил Марк. — И я с ним тоже не дружил. Знал просто. Так и что мать? — А, ну да, — Кассиус вернулся к сути истории. — В общем, он ее уже на выходе поймал. Прибежал свои соболезнования выражать. А мать только антидот хлебнула. Она головой покивала, а потом Поттера поцеловала — и часть антидота к нему, конечно, попала. Он подофигел, да и я тоже. Но я-то понимал, что она сделала и зачем, а Поттер нет. Ладно, мать — красивая женщина. Будет у него приятное эротическое воспоминание. Главное, отцу не говори, а то, когда он очнется, то Поттеру за такое бошку открутит. Я думаю, тот от шока даже не врубился, что ему антидот дали. Ну, в общем, мы ушли. Мать антидот по новой выпила. Я у нее спросил, типа, зачем она это сделала. Она говорит: «Ну, я мракоборцев собиралась травить. Игроки в квиддич здесь при чем?». Я ей сначала хотел сказать, что Поттер мракоборец, а потом подумал, что он мне реально очень помог. Если б не он, то я бы там долго со всеми ругался. А так он прибежал на мои крики, выяснил, в чем дело, чей я сын. Сказал, что все сделает. И реально со всеми договорился, и нам тело отца… Тело нашего живого отца за час выдали. Пока мать у мракоборцев рыдала, он меня кофе поил и соболезнования выражал, и говорил, что они обязательно проведут расследование, и какой ужас, и так далее. Он даже миленький. На самом деле хотел помочь. Пусть живет. Его, правда, пару месяцев поломает. А потом все хорошо уже будет. — Да уж, странная какая-то история, — задумался Маркус. То, что именно Поттер помог им, было как-то неправильно. Поттер должен был ловить темных магов, а не помогать им. — Маму, думаю, выпускать пока никуда из дома не надо. А то хер знает, кого она еще потравит. Она же все обещает утопить весь Лондон в крови. И мне кажется, что это нихера не красивая присказка. Мы ж ее потом хер отмажем. Пусть дома посидит. — С этим полностью согласен. Не будем устраивать новую ночь святого Бартоломео. У тебя хорошо все прошло? — Кассиусу надоело рассказывать свои истории. — Конечно, хорошо, — кивнул Маркус. — Ты, вроде, не хотел знать подробности, типа, чтобы под сывороткой лишнего не сболтнуть. А в общих чертах я тебе уже все обозначил. — Я передумал, — Кассиус отпил кофе. — Все равно скучно сидим. Если мне сыворотку дадут, то я столько всего расскажу, что твоя история будет блеклым невнятным пятном. Не бойся. Посадят меня не за нее. Как и тебя. — Так а чего там рассказывать? — задумался Маркус. — Агнет координаты Джонни дала, я туда трансгрессировал. А я даже не знал, куда я попаду. — Нормально трансгрессировал? — перебил Кассиус. — Да, а чего такого? — не понял Маркус — В общем, очухался, а там пляж с черным песком, скалы такие. Море серого цвета. Мрачновато и прохладно. Я подумал: «Где я тут найду этого Джонни?». Ты кстати знал, что его зовут не Джонни? Но я его настоящее имя не выговорю, поэтому он Джонни. Короче, пока я думал, он сам пришел. Увидел меня, прям в лице поменялся. Я думаю: «Пиздец!». Вспомнил все боевые заклинания, уже палочку приготовил, а он аж хрипит: «Септимус?». Я ему отвечаю, типа нет, Септимус мой отец. У него видимо от сердца отлегло. А то он решил, что к нему призрак пришел. Короче, сказал, что дети Септимуса — это его дети, он мне рад и вообще. Я хуй знает, что у него в голове. Очень странный парень, но отца прям обожает. Притащил к себе домой. Я ему все рассказал как есть и про отца, и про Октавиуса, и вообще. Сказал, что отец мертв, Октавиус в Азкабане, и в целом у нас жопа. Он сразу заявил, типа это пидор Конховор. Типа это абсолютно точно. И вот эта курица, которую Октавиус грохнул — она какая-то там то ли кузина, то крестница этого Конховора. Блядь, имя, конечно, у него тупое. И я, главное, его где-то слышал, но в упор не помню, где. Короче, это она дядюшке документы и сплавила. Не знаю, кто ее грохнул, Октавиус или кто-то другой, но это было не зря. Я ж тебе это все рассказывал уже. Что ты ко мне пристал? — Да, просто скучно. Знаешь, что? Хорошо, что у мистера Нотта были выходы на мракоборцев, и он смог все это узнать. А то мы бы долго это все выясняли. А зачем это Конховору? — Отец на него давил и у него много компромата было на Конховора, — Маркус покачал головой. — Так что да, тот хотел от него избавиться. Ну, и решил зайти через Октавиуса. Напрямую из-за клятвы, видимо, не мог. Пидор! Ну, сегодня все выясню, что и как. Они замолчали. Минут через десять в дверь осторожно постучали. Потом на пороге возник Корри. Увидев гроб с телом Септимуса, он побледнел. — Корри, не ссы. Он живой. Это все цирк, — Маркус подошел и пожал Корри руку. — Хотя мне тоже не по себе от всего этого. — С добрым утром! — Корри попытался отойти от гроба подальше. — Да уж, как будто все на самом деле. Вы выяснили, что с ним? — Он под проклятием, — спокойно пояснил Кассиус. — Сработал непреложный обет, но поскольку отец всю жизнь методично забивался татуировками, то проклятие полностью на него не подействовало. Зацепилось за оболочку и внутрь не проникает. Он в полной отключке, жизнеспособность на низшем уровне. У меня только самым точным и сложным диагностирующим удалось понять, что он жив. Именно поэтому мракоборцы посчитали, что он умер. Они не мастера диагностики. Что за обет, я не знаю. Как проклятие снять, я тоже пока не знаю, но время есть. Буду думать. — А ему в склепе не станет хуже? — неуверенно уточнил Корри. — Нет, — Кассиус покачал головой. — Я после того, как все уйдут, создам вокруг него купол защитный, ему будет там отлично, как в больничке. Но в склеп никто случайно не залезет, так что в нем безопаснее. Ничего там с ним не случиться, не парьтесь. Я все продумал. — Ладно, хватит, — вздохнул Маркус. — Давайте уже начнем. Вам через полчаса надо церемонию начинать, а я тоже не знаю, сколько там пробуду. Вот, — Маркус передал Кассиус обрезанную прядь своих волос. — Должно хватить. — А я надеялся, что смогу у тебя из головы сам волос понадергать, — разочарованно ответил Кассиус. Он подошел к большому котлу, бросил в него всю прядь и подождав, пока жидкость поменяет цвет, начал разливать ее по флягам. — По виду как кровь, — Кассиус, старательно стараясь не пролить ни капли, наливал зелье, обращаясь к Корри. — Потом расскажешь мне, как он на вкус. Ты чего стоишь-то? Раздевайся. Марк крупнее тебя. Мы тебе костюм приготовили, — Кассиус с Маркусом указали на черный костюм, висящий в воздухе. Корри вздохнул и неуверенно начал раздеваться. Участвовать во всем этом ему не хотелось, но он понимал, что выбора нет. По-другому до конца доски не дойти. Он разделся до трусов, аккуратно передал свою одежду Кассиусу, который немедленно сложил ее в небольшую кожаную сумку зельевара. С заклятием расширения у Кассиуса всегда было неплохо. Затем Кассиус налил в бокал кроваво-красной жидкости и передал Корри. Тот, подождав, словно набираясь смелости перед прыжком в воду, залпом выпил всю жидкость. — Фу, блядь! — Корри согнулся пополам, судорожно хватая воздух ртом. — Как будто кровь с огневиски перемешали. Мерлин, я еще раз это не выпью. У меня горло до сих пор горит. Дайте мне хоть закусить чем-нибудь. — Прости, Корри, но я ничего такого не взял. И предъявляй свои претензии к Марку. Это он на вкус такой. Извини, но пить придется, — Кассиус начал подсчитывать. — Этого на три часа должно хватить. Дома котел целый будет. Я в своей комнате спрячу, а может, и тут оставлю, потом подолью тебе. Но я возьму на кладбище три фляги на всякий случай. Одну тебе и две мне. В одну свою налью огневиски. Дома потом еще выпьешь. Думаю, к девяти вечера все закончится. Корри медленно распрямился. Зелье начало действовать. Он увидел и почувствовал изнутри, как меняется его тело. Он стал выше, под кожей начали проступать мышцы, плечи раздались и увеличились бицепсы, мышцы спины, груди, появились мышцы на животе, ногах. На руках появились мозоли, на ногах выступили потертости от щитков и синяки. Волосы на голове потемнели и стали короче. Он прикрыл глаза, ожидая пока действие зелья закончится. Довольный Кассиус и настороженный Маркус внимательно наблюдали за переменами. — Это так забавно, когда вас двое, — первым подал голос Кассиус. — Ну-ка повертись. Вообще не отличить. — Нихера себе! — присвистнул Маркус. — Это я так со стороны выгляжу? Ну, в целом норм. А татух на спине нет. — У тебя татухи на спине? — удивился Кассиус — Зачем? Никогда не понимал смысла татуировок. — Вот посмотри на гроб и поймешь, — указал на отца Маркус. — И вообще это красиво. — Марк, не учи меня красоте. Даже в качестве защиты не приемлю. Меня коробит это. Портить свое тело рисунками, — Кассиус был не согласен. — Так, Корри, одевайся. Я пока Маркусу инструктаж проведу. Все документы, которые найдешь у него дома, собирай и тащи сюда. Нам не нужно, чтобы кто-то мог связать его с Октавиусом. Вот сумка — туда дофига всего влезет, так что пихай смело, — Кассиус передал Марку кожаную сумку через плечо. — Домой возвращайся в девять. Они с Эсм пойдут спать к себе, в твою комнату. В доме уже будет пусто. Мать, Элеонор и дети уже лягут спать. Всех остальных я выгоню. Заходи через задний двор, по второй дальней лестнице поднимешься… — И там комната Корри. Я в курсе. Дальше через шкаф. Блядь, Касс, я это все знаю получше тебя. Как с Эсм быть? — Она в ванную пойдет, вы и поменяетесь. Корри пойдет к себе в комнату, а ты скажешь красотке Эсм, что ты устал, сходишь в душ и спать. Она не будет к тебе приставать, все-таки похороны отца. А потом Корри вернется в свой привычный вид, наденет свою одежду. Я эту сумку, — Кассиус потряс сумкой перед Корри, — в твоей комнате оставлю в шкафу. И потом он свалит из дома. А утром придет выражать соболезнования. Его в нашем доме все рады видеть, так что защитная магия не сработает. А на похоронах ему быть не обязательно — он не член семьи. Так что расслабься. — Эсм нас спалит, — недовольно покачал головой Маркус. — Она в целом спалит, что это не я. — Если он ее в койку не потащит, то она не спалит, — покачал головой Кассиус. — Корри тебя сколько лет знает. Он же тебе самый близкий человек. Он не спалится. Корри, ну-ка скажи что-нибудь, как Маркус. Корри уже переоделся в костюм и подошел к братьям. — А не пойти ли тебе нахер, Касс? — выразительно посмотрел на Кассиуса Корри. Кассиус даже замер от восторга. — Посмотри, ну прям не отличишь. Так, палочка. Маркус достал из кармана палочку из черного дерева и, вздохнув, передал ее Корри. — Ты уверен, что справишься без палочки? — Корри аккуратно взял ее и взвесил в руке. — Ясен хер, Корри. Я считаю, что этого мудака и не нужно убивать с помощью магии. Он настолько жалок, что его следует убивать, как магла. — Перережь ему горло и вырви ему сердце, — зловеще улыбнулся Кассиус. Корри нахмурился, поскольку было непонятно, шутит Касс или нет. — Не, — Маркус покачал головой. — Джонни сказал, что у него есть хороший вариант, который нужно использовать именно в таких случаях. Он сказал, что точно знает, каким образом должен умереть этот ирландский пидор. И знаешь, я доверюсь Джонни. — Слушай, — задумался Кассиус, — а почему Джонни не хочет с тобой в Англии встретиться. Зачем к нему на Вик отправляться? Мне кажется камины можно отследить. Или в Ирландии бы встретились. — Камины не отследить. Ты что! — нахмурился Маркус. — Это ж незарегеные соединения. Да и я ж к нему не напрямую. Частично камином, частично трансгрессирую. И я же не знаю, где в Ирландии. Он мне покажет. А в Англию ему нельзя. Он у нас в розыске. — За что? — Кассиус поднял бровь, а потом, засмеявшись, пошутил. — Он что, убивал и ел людей? — Не целиком. Только печень, — не понял шутки Маркус. — Короче, не грузи меня. Я все сделаю и сюда вернусь. В комнату Корри в девять вечера. — Марк, — Корри испуганно посмотрел на друга. Это было странно, поскольку он был в облике Маркуса, а испуганного Маркуса до этого не видел никто. — А зачем тебе самому все это делать? Это все мог бы сделать Джонни. — Нет, Корри, — Маркус покачал головой. — Это личное оскорбление, а не просто херня какая-то. И такие залеты смываются только кровью. Я лично его убью. Так надо. — Все так. Марк, — Кассиус положил свою руку на плечо брата. — Но сначала вы получите от него всю информацию. Сыворотка правды, — Кассиус передал ему маленький флакон. — Всю ее в горло ему влей. Можешь не жалеть. У меня еще хватает запасов. Он все расскажет. А потом убивай. И знаешь, что? Я сейчас буду вещать на правах старшего брата. Мудрые советы, все дела. Ты ведь никогда раньше никого не убивал в отличие от меня. Это не простое занятие. Так вот, кайфани там по полной, отведи душу. Прям вот расслабься, отпусти всех своих демонов на волю. Он это все заслужил. Маркус с Кассиусом пожали друг другу руки и Маркус, подойдя к камину, кинул порох и исчез в зеленом пламени. Кассиус повернулся к встревоженному Корри, ухмыльнулся и сказал: — Так, все, начинай перевоплощаться в Маркуса. Он так себя не ведет. Сейчас сюда все притащатся, мы должны быть с тобой абсолютно похожи на скорбящих сыновей. Вот твоя фляга, — Кассиус передал ему флягу, и Корри убрал ее во внутренний карман пиджака. Кассиус так же распихал по карманам две одинаковые фляги. — Главное не хлебнуть случайно. А то очень неудобно выйдет, — засмеялся Кассиус и накрыл котел защитным куполом и постучал по куполу сверху. Котел исчез. — Котел позже унесу. Пока пусть под дезиллюминационным тут постоит. Корри, точнее Марк. Все, теперь я буду звать тебя так, чтобы не проговориться. Короче, не парься. Ты в основном будешь молчать. От тебя никто не ждет ничего. Ты тупой игрок в квиддич, тем более, у тебя горе. Молчи, принимай соболезнования и хватит. Не надо ни с кем вступать в разговоры, не надо вести себя вежливо. Это не в стиле Марка. А я постараюсь истерить, рыдать, в общем, перетягивать на себя внимание. Опять же, от меня этого все ждут. — А если со мной по-итальянски начнут говорить, — недоверчиво спросил Корри. — Что мне делать? — Отвечай: «Non voglio parlare ora. Рarliamo domain»(1). На любую фразу это отвечай, и от тебя все отстанут. Да и кроме дяди Луки на итальянском к тебе никто обращаться не будет. А дядя Лука небольшой любитель поболтать. Все будет хорошо. Будь собой. Точнее, будь Марком. Поверь, это будут лучшие похороны, — засмеялся Кассиус. — Папе они очень понравятся.