Sub rosa

Кассиус зашел к Маркусу в гостиную, послонялся по комнате и дождался, когда из душа выйдет Маркус. — Что тебе надо, Касс? — вместо приветствия начал Маркус. — Это насчет заклятия, как спрятать дом, — возмутился Кассиус. — Я думал, тебе не все равно. — А, ну да, — Маркус нахмурился. — И в чем проблема? Ты все решил? — Решил. Но мне нужно с тобой кое-что обсудить, — издалека начал Кассиус. — Сядь, пожалуйста. Разговор важный. Маркус, закатив глаза, сел и внимательно уставился на стоящего перед ним брата. Тот повертел в руках палочку и, наконец, начал: — Я все подготовлю, все ингредиенты. А заклятие ты произнесешь. И оно сработает. И все будет офигенно! — Блядь, Касс, вот как ты меня бесишь, — покачал головой Маркус. — Ты издеваешься, да? Как я произнесу заклятие? Я тупой игрок в квиддич. Ну, какое, блядь, заклятие? Порубить Конховора в труху я могу. А заклятие —мимо. Ты у нас умник. Ты заклятие и произноси. — Ох… Кассиус прикрыл глаза и несколько раз вдохнул и выдохнул, а потом повернулся к брату и терпеливо начал объяснять: — Марк, послушай меня — и послушай меня очень внимательно. Это крайне важно. Я сейчас не шучу, не издеваюсь, не провоцирую, а говорю правду. Ты крутой волшебник. На самом деле. Знаешь, как мне сложно в этом признаться? Я всегда считал, что из нас троих я самый гениальный и одарённый. Октавиус отличник, это да, но нет в нем божией искры. Он на характере своем занудном выезжает. А я гениальный зельевар, который может сварить что угодно. А ты тупой дебил, который играет в квиддич. Но ты не тупой. То есть ты тупой, конечно... — Касс, я ни хрена не понимаю, — Маркус с беспокойством смотрел на брата. — Мерлин! — Кассиус нервно прошелся по комнате туда-сюда. — Потому что это сложно. Но я попробую. Издалека. А ты меня слушай и не перебивай. Я последние несколько лет думал, почему же отец не хотел третьего ребенка. Ну, в целом ведь разница между двумя и тремя небольшая. — Отец говорил, что это дорого, — нахмурился Маркус. — Именно, — просиял Кассиус. — Он всегда это говорил. Дети — это дорого. Но, Марк, давай откровенно. У нас много денег. Мы реально богатые. Ты вот думал когда-нибудь об этом? — Да как-то нет… — Маркус задумался, спрашивал ли он когда-нибудь, сколько у них денег на счетах. Он даже не совсем осознавал, сколько денег у него на личных счетах. Это Корри и Эсм считают. Маркус всегда понимал, что у него нет времени во все это вникать. — И я раньше не думал, — внезапно поддержал его Кассиус. — Недавно задумался, когда стал общаться с людьми, которые не настолько богаты. Разница ощутима. Не в том плане, что мы зазнавшиеся, а они нет. А в плане: я, например, никогда не знаю, что сколько стоит. Потому что, ну, какая разница? Пришел в магазин за рубашкой. Какая понравилась, такую и взял. Я знаю, конечно, какие-то марки, но не гонюсь за ними. Я никогда не задумывался о деньгах. И ты никогда не задумывался. Они всегда есть, и они не проблема. Или вот надо тебе будет купить дом в другом месте, ты пойдешь и купишь. Для нас с тобой в этом мире доступно все. Да, отец расходы всегда контролирует и просто так деньги на ветер не бросает. Если это не относится к матери. Ей-то позволено все. Но мы всегда знали, что нас ограничивает отец, а не сумма в хранилище. Поэтому, давай объективно. Ну, какая нам разница, два ребенка или три? Вот если у тебя сейчас третий ребенок родится, у тебя изменится благосостояние? — Не думаю, — Маркус помедлили с ответом. — Не изменится, — Кассиус помотал головой, продолжая расхаживать перед Маркусом. — Ни на каплю не изменится. И у нас бы не изменилось. Поэтому ответ про деньги хороший и правильный, но в нашем случае не верный. Не любой правильный ответ является верным, как любил говорить дядя Козимо. Мне кажется, но это мое личное мнение, моя гипотеза, что отец тебя боялся. — Меня? — удивился Маркус и настороженно посмотрел на брата. Касс иногда нес странную чушь, особенно, когда обдалбывался. — Да, тебя, — кивнул Кассиус. — Он боялся, что ты сместишь его. Убьёшь его и встанешь на его место. Он даже не дал тебе свое имя, хотя должен был. Хотел остаться единственным Септимусом в семье. Это ведь важный психологический барьер. — Ну, он матери обещал, что она назовет третьего ребенка, — вспомнил рассказ отца Маркус. — Наш отец держит обещания? Ладно, не так, — рассмеялся Кассиус, а потом попытался перефразировать. — Да, он держит. Нашего отца можно прогнуть на обещание? Он ей даже рубашки итальянские покупать для него не разрешает. Да, мать скачет под его дудку со дня их знакомства. Что он скажет, то она и делает. А тут вдруг он прогнулся, потому что обещал. — Это говорит и он, и дядя Козимо, — по-прежнему не отступал Маркус. Он хорошо помнил тот разговор. В день, когда родилась Элиза. — Нет, я верю, что так и было, — Кассиус прижал руку к сердцу и зажмурился. — Но… — снова попытался возразить Маркус, уже не совсем понимая, куда клонит брат. — Просто он это сделал специально, — Кассиус выразительно посмотрел на Маркуса. — Он позволил матери думать, что она его прогнула. Мать довольна. Козимо не удивлен, потому что отец так любит мать. И он при своем остался. Отец же хитрый как я не знаю кто. У него же любое решение преследует достижение нескольких целей. Отец не хотел, чтобы ты стал им. — Ты бредишь? — Маркус скрестил руки на груди. — Все наоборот говорят, что он из меня себя делал. И Октавиус это говорил. — Потому что отец хотел, чтобы все так думали, — Кассиус попытался что-то изобразить руками. — Что он лепит из тебя себя. Но по факту-то нифига. Отец таким, как ты, не был. И кстати, ты веришь всему, что говорит Октавиус? Я бы не стал. Октавиус всегда играет только за Октавиуса. — Ладно, предположим, — кивнул Маркус, решив выслушать всю логическую цепочку. — Отец меня боялся. И что дальше? — Ну, руководствуясь классикой, он должен был бы тебя съесть, — истерично засмеялся Кассиус. — Но это негуманно. Да и есть вариант, что подсунут камень. Хотя ты и так как камень. Ты реально крутой волшебник. В тебе много магической силы. Прям много. Вот очень много. Больше, чем во мне, больше, чем в Октавиусе. И отец это знает. — Ну, ты первый человек, который мне об этом говорит, — Маркус недоверчиво посмотрел на брата. — Знаю, — Кассиус кивнул и улыбнулся. — Тебя все считают тупым. И я тебя таким считал, признаюсь. И ты действительно туповат, но не из-за того, что ты на самом деле тупой, а потому что тебя не научили. Ты скорее ограниченный. Сам же всегда говоришь: «Я просто игрок в квиддич». И причем, Марк, не спорь со мной, ты сам уже почувствовал эти рамки, границы. Тебе тесно. Ты уперся в потолок. — В плане «уперся»? — Маркус поежился. Он даже понимал, о чем говорит Кассиус, но верить этому не хотелось. — Ну, а что ты можешь? — взмахнул рукой Кассиус. — Выиграешь еще десяток чемпионатов Франции? Перейдешь из одного суперклуба в другой суперклуб? Сути это не меняет. Чемпионат мира ты не выиграешь, сам говорил. Тебе тесно в этом. — Я люблю играть в квиддич, — попытался оправдаться Маркус. — Тебе некуда расти. И ты злишься, — Кассиус внимательно смотрел на брата. — Ты не сможешь помочь своему сыну, когда он станет вершить историю Франции. Он тебя перерастет, обойдет на вираже, как ты говоришь. Легко. А ты нет. Ты уперся в свои рамки и не знаешь, что делать. Но я тебя не виню. Тебя таким сделали. Тебя посадили в эту клетку. — Кто меня таким сделал? — Маркус резко дернул плечом. Мысль была неприятная. — Отец, — удовлетворенно усмехнулся Кассиус. — Отец? — Да, — Кассиус тяжело вздохнул, — я всегда над тобой глумился, что ты не умеешь писать правильно. Что ты настолько туп, что не можешь написать слово «Хогвартс» без ошибок. Мерлин, как это льстило моему самолюбию. Отец очень хитрый, знает, что давить надо на самое больное. Я всегда считал, что он меня не понимает. А он понимал меня, наверное, даже лучше, чем я сам. И только в этом году, когда ты сказал, что ты сам выучил французский, я подумал, а почему ты не смог выучить английский? Он ведь гораздо легче. У нас, что не было денег на учителей? Да я сутками, помню, сидел, изучал грамматику и написание слов. У меня с этим были проблемы. А сколько меня насчет моего почерка дрессировали. Октавиуса тоже, а тебя нет. Что, отец не знал, что ты пишешь неграмотно? Знал, конечно. Это все говорили. Но он не принял меры. — Ну, так я же игрок в квиддич, — не понял такого умозаключения Маркус. — Умничка, — похлопал Кассиус. — Именно. Ты идешь по схеме, предложенной отцом. А что, игрок в квиддич не может писать грамотно? — Это ведь не обязательно. Главное играть хорошо, — пытался объяснить Маркус. — Отец всегда говорил, чтобы я занимался своим делом, а вот этой всей херней займутся специально обученные для этого люди. Мне только время свое на это тратить. И главное нахера? Ну не пишу я грамотно и что? И нахера отцу это делать, по-твоему? — А чтобы все считали, что ты тупой, — радостно вывел Кассиус. — Это самое простое. От человека, который неграмотно пишет, многого не ждут. И это сразу в глаза бросается. И все прекрасно поверили в то, что Маркус тупой, но зато он играет в квиддич. Отличная мантра, отличное объяснение, которое устраивало всех. И учителей, и сокурсников, и папиных друзей. Все чертовски логично. Это же гениально и изящно. Вот боишься ты, что твой ребенок станет великим волшебником. Не надо его изолировать, не надо его убивать. Просто не учи его, отбери у него знания. Ты же не знаешь заклятия, поэтому ты и не сможешь их использовать. А тебя им никто и не научит специально. Потому что ты тупой игрок в квиддич. У тебя и времени ни на что нет, у тебя же всегда все тренировками забито, вот с самого детства. И, казалось бы, все. Но нет. Магическая сила никуда не девается, она же внутри живет. Обскуром ты не стал, потому что тебе позволяли магией пользоваться. Но очень посредственно. А если твой ребенок, которого все считают тупым, вдруг что-то эдакое наколдует, это всех заинтересует. Значит, надо подавить его силу. И тут снова я склоняюсь перед гениальностью отца. Он не стал накладывать на тебя Империо, еще что-то, нет. Нет, он заставил тебя самого закрыть свою магическую силу внутри. Выстроив вокруг нее огромные кирпичные стены. «Марк, я не разрешаю тебе чувствовать. Марк, я не разрешаю тебе бояться». А ты любил отца и был готов сделать все, что он скажет. И ты сам закрыл свою силу в тебе и даже не понял этого. — Я закрываю всякие эмоции обычно, — Маркус снова напрягся. Обсуждать свои эмоции он не планировал совершенно. — И они, кстати, охеренно мешают. — Марк, — Кассиус прижал руку к груди и сделал умилительное лицо. — Ты не поверишь, но они напрямую связаны с магической силой. Не зря, призывая патронуса, мы вспоминаем что-то радостное. Это для примера. Ты смог вызвать патронуса даже с такими глухими стенами внутри. Что случилось? Что с тобой тогда случилось? — Ну… — Маркус задумался, но помедлил с ответом. Это было все-таки слишком личное. — Марк! — не отставал Кассиус. — Просто ответь, я не буду глумиться. — Я встретил Эсм, — отрывисто произнес Маркус. — Ты встретил Эсм, конечно! — Кассиус обрадовался, как будто Марк верно ответил на вопрос. — А когда еще ломаются твои стены? Когда ты психуешь. Сила чувства настолько велика, что оно прорывается наружу. Ты не можешь удержать это внутри себя. Это как кипящий котел, который накрыли крышкой. Чем сильнее огонь, тем больше трясет крышку, и часть зелья и пара прорывается наружу. Я в таких случаях креплю скобы сверху. Отец, кстати, тоже так сделал, когда нацепил на тебя обеты. — Он наложил обеты, потому что мы с тобой чуть друг друга не прикончили, — вспомнил объяснение отца Маркус. Тогда оно его устроило. Оно звучало логично. — Но ты тогда защищался. Это я тогда был виноват. Я признаю, — Кассиус тяжело вздохнул. — Это моя вина. Тебя не надо было наказывать, и отец это знал. Но нацепил на тебя обеты. Думаю, боялся, что в переходном возрасте гормоны крышку с котла сорвут. — И зачем это, по-твоему, надо отцу? — по-прежнему не мог понять Маркус. Он уже запутался в этих рассуждениях брата. — Чтобы ты не занял его место. Это раз, — начал загибать пальцы Кассиус. — Чтобы ты не стал темным волшебником. У нас такая семья, что, узнав, что ты очень способный, тебя бы потащили в разные стороны. Это два. Чтобы ты жил простой жизнью, играл в квиддич, любил жену, не вмешивался во всю эту грязь. Это три. Мещанство — это ведь не плохо. Пусть рутина, но зато покой. Многие о таком только мечтают. Это можно даже считать подарком. За это тебе стоит поблагодарить отца. Для меня и Октавиуса он приготовил совсем другие условия. У отца никогда не бывает только одной цели. Так что ты великий волшебник, которому просто не дали таким стать. — Я тебе не верю, — Марк помотал головой и еще сильнее скрестил руки на груди. Ладони сжал в кулаки так, что костяшки побелели. — Это все полная херня. — Ну, естественно, сложно в такое поверить, — Кассиус сел рядом с братом. — Что вся твоя жизнь была сплошным обманом. Но когда ты злишься, то вокруг разбивается стекло, а когда ты думаешь, о своей жене, ты можешь кастануть патронуса. Ты сдал заклинания на седьмом курсе с первого раза и довольно спокойно, без особой подготовки. Практику, я имею в виду, не теорию. Теорию ты просто не выучил. А еще ты можешь трансгрессировать из Парижа в Лондон, из Лондона во Флоренцию и так далее, и так далее. — Так все могут, — не понял Маркус. — Нет, Марк, — Кассиус дотронулся до его плеча. — Так можешь ты и отчасти отец. Хотя и он в основном пользуется порталами. Я не могу. Даже Октавиус не может. Ты просто никогда не интересовался. Я могу из Флоренции в Равенну, например. Это да. А вот из Лондона в Париж я не могу. Далеко. В пределах одной страны мне удается, но дальше нет. Тяжело. Из Равенны в Париж один раз удалось, но было очень сложно. Больше повторять не хочу. А ты делаешь это, вообще не задумываясь. — А как ты перемещаешься? — Маркус удивленно посмотрел на брата. — Камины, порталы, — начал вспоминать Кассиус. — И все так перемещаются, Марк. Ты просто не обращаешь внимания. Твоя жена, твой друг, даже наш дядя Козимо. Никто не может трансгрессировать так, как ты. — Нет, это все равно чушь, — Маркус попытался вспомнить кто как трансгрессирует, но не смог. — Отец так бы не поступил. — Это у тебя стадия отрицания, — Кассиус откинулся на спинку дивана и начал вспоминать. — Мне Корри дал всякое психологическое почитать. Ты сейчас будешь говорить, что я тебе вру, что отец хороший, что ты не великий волшебник и блаблабла. Но на задворках сознания у тебя будет биться мысль, что я прав. Ты не сможешь ее спрятать. Потом ты начнешь злиться, что отец был не вправе так делать. Что мать должна была заметить, что я тоже козел. Тут я не спорю. Это стадия гнева. Потом ты начнешь торговаться, что ты можешь и колдовать, и в квиддич играть. И отец в целом неплох. Вы поговорите, и все будет ок... Если то, если се. Стадия торга. Потом ты впадешь в депрессию, потом что кусок жизни потерян зря. Ты мог бы стать великим волшебником, а у тебя это отняли. А если сейчас это наверстывать, то надо квиддич бросать. В любом случае плохо. А потом ты смиришься и примешь себя таким, какой ты есть. Поверь, все так и будет. Мне нужно, чтобы ты перешел на последнюю стадию как можно скорее, желательно сейчас. — Я не такой, — Маркус снова помотал головой. — Да, да, как я и говорил — отрицание, — Кассиус воздел руки вверх и, замерев так на пару секунд, продолжил. — Ладно, чтобы ты мне поверил, попробуй убрать стены в голове. Это сложно, я верю. Тебе будет очень некомфортно. Я их строить не умею, но те, кто умеют, говорят, это все равно, что остаться голым. Типа чувствуешь себя также беззащитно. — Я не парюсь из-за того, что я голый, — не понял сравнения Маркус. — Да, для тебя не то сравнение, — захохотал Кассиус. — Представь, что у тебя забрали метлу. В общем, тебе будет тяжело. Чтобы тебе было проще их сломать, попробуй не придерживаться расписания. Вот будет у тебя выходной, попроси жену, чтобы она сама придумывала, что вы будете делать. — И что, тренировки пропускать? — Маркус весь напрягся. — Обязательно! — Кассиус от нахлынувшей радости приобнял брата. — В первую очередь. Ты будешь злиться. Это хорошо. Это поможет. Эсм скажи, что это эксперимент. Она хотя на Когтевране училась всего один год, но мозг-то когтевранский. Любой эксперимент будет принят на ура. Ты не представляешь, на какую дичь я разводил девчонок из Когтеврана, прикрываясь экспериментом. Это для них как для нюхлера золото. Она согласится. А потом займешься с ней перед сном сексом и расскажешь мне. — Чего, блядь? — Маркус скинул его руку и разозлился. — Рассказать тебе, как я свою жену трахаю? Не охуел ли ты? Прекрати вообще подкатывать к моей жене. И если ты думаешь, что я не замечаю, то я замечаю. Мне это не нравится. Меня это бесит! — Физический аспект меня не интересует, — Кассиус засмеялся и подумал, что он сам бы не хотел это слышать. — Позы, темп, длительность и звуковое сопровождение можешь не рассказывать. Во-первых, ничего нового я там не узнаю, а во-вторых, меня интересует именно эмоциональный аспект. Магия сильно завязана на эмоции и чувства. К Эсм у тебя чувства есть, и ты их не можешь скрыть за своими стенами в принципе. Поэтому здесь стены легче сломаются. Понял? Маркус молча кивнул, обдумывая все сказанное. Затем, спустя пару минут, неожиданно спросил: — Почему это ты ничего нового не узнаешь? — Марк, ну прошу… — Кассиус закатил глаза и отмахнулся от брата. — Нет, подожди! — Маркус не хотел менять тему. — Ты считаешь, что у меня телок до моей жены не было? Что я в постели вообще ноль? — Нет, — Кассиус решил не спорить. — Я так не считаю, но в данном вопросе, поверь, я могу давать тебе советы и наставлять. Давай не будем спорить и сойдемся на этом. — Серьезно? — Маркус приподнял бровь, а Кассиус фыркнул, а потом, видя, что просто так от него не отстанут, сказал: — Поверь мне, да. Ну, вот, сколько у тебя было телок, как ты говоришь? — Маркус задумался, считая, а Кассиус ухмыльнувшись, продолжил. — Предположу, что в интервале от десяти до двадцати. Я прав? — Ну, типа да, — Маркус все еще смотрел наверху, явно что-то вспоминая. — Около того. И, что это типа мало, по-твоему? — Да нет, это нормально, — прикинул Кассиус. — Может, даже много. Но у меня эти показатели измеряются в четырехзначных числах, поэтому, Марк, прошу тебя. Маркус снова задумался, пытаясь осознать размер числа, потом, нахмурившись, недоверчиво спросил: — Больше тысячи? Где ты их столько взял? — На оргиях, малыш Марки, в основном на оргиях, — засмеялся Кассиус и погладил брата по волосам. — Ты бы знал, как я люблю хорошую оргию. Всегда помогает расслабиться и одновременно взбодриться. Я бы очень рекомендовал тебе сходить. Я тебе потом специально список напишу, где есть самые классные. Можешь взять с собой Эсм, это не возбраняется. Ей понравится, она любит все новое и необычное. Ладно, мы договорились? О том, о чем я сказал. Да, да, ты мне до сих пор не веришь. — Не верю нихера! — Маркус в очередной раз помотал головой. — Ну, пусть так, — устал убеждать его Кассиус. — Но вот послезавтра, в субботу, сделай то, что я тебе сказал, а в воскресенье мы обсудим. Марк, пожалуйста. Это важно. Для всего нашего дела. Времени не очень много. Пожалуйста. — Блядь, это жуткая херня, — Марк глубоко вздохнул и зажмурился. — Это звучит бредово и вообще… Все, что ты сказал, звучит крайне бредово. — Марк! — Ладно! — махнул он рукой. — Один раз я это сделаю. Но только один раз! Ничего не выйдет, и потом ты от меня отъебешься. — Хорошо, — Кассиус пытался не спугнуть его. — И я обещаю, что если ничего не выйдет, то я от тебя отстану и сам прочту заклятия. Но и ты мне пообещай, что не будешь саботировать и не будешь халявить. Ты все сделаешь качественно. Как надо, понял? — Понял, — кивнул Марк. — Сделаю все как надо. Но, Касс, нихера не выйдет.