Палочки на изготовку

      Оказалось, что просто молчать с Аль-Хайтамом было комфортно, приятно просто сидеть рядом, пока голова болит от похмелья после святочного бала, а дурмстранец пытается наладить отношения с новыми для себя людьми.       Тигнари и Сайно уболтали Хайтама сыграть с ними партию в карты, чтобы провести свободное время в промежутке между занятиями и началом дополнительных кружков. Когда время отдыха выйдет, один пойдет играть в квиддич, а второй привычно закопается в землю, разбираясь с какими-то умирающими корнями и здоровыми саженцами. Кавех же останется здесь, в заброшенной ванной старост, где они сидели все вчетвером.       Кавеху от боли в голове разговаривать и играть в карты совсем не хотелось, поэтому он отвернулся от этой компании, сидящей тесным кругом на мраморном полу по-турецки, пока сам он обессилено завалился спиной на спину Аль-Хайтама, используя того вместе стенки или диванчика. Такая опора была менее твердой и однозначно более теплой.       Сначала Хайтам несдержанно повел плечом, будто прося гриффиндорца убраться подальше, но услышав жалобный скулеж умирающего волшебника, позволил лежать на себе, сколько заблагорассудится, хотя он однозначно пожалеет об этом потом, когда разогнется над полом и почувствует окаменение каждой мышцы.       В таком своем положении Кавех был повернут к витражам, через которые просачивалось приятное закатное солнце, согревающее его лицо и голые по локоть руки. Несмотря на то, что свет лился прямо ему в глаза через призму цветного стекла, это совсем не мешало ощутить сонливость и приятное чувство покоя.       Его «четыре» сбылось, как ему и хотелось.       Он засыпал на чужой спине и под солнечным светом с блаженной улыбкой на лице, пока слушал шарканье игральных карт, трение ученической формы и громкие разговоры о том, кто на самом деле сжульничал, а кто честно выиграл уже третью партию подряд. Оказалось, что Аль-Хайтам отлично играет в «священный призыв семерых» и Сайно абсолютно не был к этому готов.       Когда Кавех проснулся, оказалось, что солнце еще не село, из-за чего очевидным стало то, что задремал он максимум на часок, но не больше. Чуть склонённая над полом живая опора никуда не исчезла ― сидела притихшая, не издавая лишнего звука. Лишь изредка слух гриффиндора улавливал чужие движения пальца, подцепляющего лист состаренной бумаги, чтобы едва заметно перевернуть страницу какой-то книжки или школьного учебника.       Сайно и Тигнари слышно не было, вероятно потому, что каждый из них уже поспешил на свои дополнительные, оставляя этих двоих один на один в тишине брошенного всеми помещения, где вопреки всему было уютнее, чем в гостиных с каминами и теплыми пледами. Или так Кавеху показалось только сейчас, когда солнце особенно теплое, не смотря на то, что уже кончается декабрь? Или все дело в человеке, отчего-то не нарушившего его покой, хотя мог разбудить в любую минуту и позволить себе уйти, куда захотелось?       ― Ты проснулся? ― тихо спросил Аль-Хайтам, параллельно переворачивая еще один лист бумаги уже не так осторожно, как то было раньше.       ― Как ты понял? ― Кавех был уверен, что на собственных коленках даже мизинцем не дернул, вообще никакого движения не создал.       ― Дыхание изменилось.       ― А, вот как. Очень наблюдательно для того, кто занят чтением, ― улыбнулся гриффиндорец, позволяя себе начать шевелиться чуть больше. Его рука тут же прижалась ко лбу, проверяя температуру. Кожа была теплой из-за солнечного света, но температуры не было, а прежняя боль его покинула.       Наверное, ему просто нужен был лишний часок сна этим утром, но занятия пропускать нельзя, так что пришлось подниматься, превозмогая всякие трудности.       Учебу ранним утром, сразу после святочного бала, определенно придумали какие-то изверги, которые сами никуда не ходили и даже глоточка шампанского не пригубили. Никакой заботы о подрастающем поколении, абсолютно.       ― Я просто повторял изученное и не вчитывался в написанное, поэтому заметил.       ― Ла-а-а-а-дно, ― гриффиндорец зевнул и с блаженством потянулся, расслабляя мышцы, ― как скажешь.       Закончив с разминкой рук, то и дело касающихся чужой пепельной головы, Кавех, наконец, сел прямо, позволяя и своему другу выпрямить позвоночник. Не один Тигнари в их компании джентльмен, оказывается, иначе бросил бы уже гриффиндорца на пол при первом признаке какого-либо дискомфорта, но дурмстранец терпел до последнего, разрешая себе лишь сейчас похрустеть костями.       ― Как они тебе?       ― Что?       ― Как тебе Тигнари и Сайно? ― Кавех снова навалился на чужую спину, только на сей раз плечом, чтобы видеть чужой профиль и понимать его эмоции, ведь по такому спокойному и размеренному голосу едва ли можно было что-то выловить. ― Игры помогают сблизиться, примерно так мы и подружились в свое время, ну, знаешь, тоже за картишками, забавно было.       ― Мы почти поругались, ― признался Аль-Хайтам, не обращая внимание на давление чужого веса и глаз, сканирующих его ухо.       ― Но не поругались же. Почти ― не считается.       ― Мне кажется, я не особо им нравлюсь.       ― Почему ты так решил?       Аль-Хайтам тяжело и немного раздраженно вздохнул, словно не хотел вдаваться в подробности и лишний раз вспоминать все, что было, пока блондин тихо храпел на его горбу.       ― Потому что не промолчал и начал спорить о стратегиях, а им это не очень понравилось.       Блондин едва слышно посмеялся в чужую рубашку.       ― Готов поспорить, что Сайно едва пережил твой гениальный ум. Им просто не нравится, когда кто-то обыгрывает их в карты, потому что они посчитали себя королями игры когда-то очень-очень давно и мало кому проигрывали. За играми все время спорят ― это нормально, в каком-то смысле.       ― Ты только что говорил, что игры сближают, ― Хайтам чуть обернулся, чтобы укоризненно зыркнуть на Кавеха, но его лицо было настолько близко, что в зрачках можно было углядеть собственный силуэт в мельчайших деталях. Долго это продолжаться не могло, и он тут же отвернулся, не желая создавать неловкую обстановку.       ― Одно другому не мешает. Споры всю подноготную вытягивают и дают друг друга понять. Смотри, теперь тебе известно, как они играют, и как проявляется их характер, когда они недовольны, ― говоря это, гриффиндорец по очереди оттопыривал пальцы, считая. ― А они смогли как минимум послушать твой голос, ведь на святочном балу ты был не особо разговорчивым.       ― Ладно, если ты так считаешь, то я поверю тебе на слово.       Кавех удовлетворённо похлопал его по плечу в знак признательности за доверие, а потом решил оглядеться, чтобы выяснить, к чему вообще готовился Аль-Хайтам и, где он взял все это, если даже не сдвинулся с места.       ― Откуда все эти книжки? Не помню, чтобы ты брал с собой сумку или что-то вроде того.       ― У меня был кошелек.       ― Ты достал их с кошелька? ― Кавех указал на пять толстых учебников на полу.       ― Да, я просто применил заклятие.       ― Незримое расширение, да?       ― Верно. Ты тоже его знаешь?       ― Только на словах. У меня никогда не получалось его применять, я постоянно терял свои вещи, когда прятал их куда-то с таким заклинанием. До сих пор не могу их вернуть.       ― Надеюсь, это было не так важно.       Кавех улыбнулся на чужую заботу. Все-таки его первое впечатление о Хайтаме не идет ни в какое сравнение с ним настоящим ― Хайтам гораздо нежнее и добрее к окружающим его людям, чем выглядит.       ― Почти, если можно сказать, что старые конспекты, на которых я мог бы сколотить целое состояние на младшекурсниках ― это не важно, то да, ничего серьезного.       ― Тебе нужно больше практиковаться, чтобы получалось лучше и ничего не пропало.       ― Слушаюсь, профессор, ― Кавех в шутку поклонился и взял в руки чужой кошелек, пытаясь рассмотреть, что там внутри. ― Ты здесь всю библиотеку носишь, что ли? Кругом одни книжки, да и только, хотя под ними что-то блестит.       Аль-Хайтам спрятал там свой сундук, который подобрал на первом этапе турнира трех волшебников. Он не хотел, чтобы кто-то мог взять его, пока он не находится в комнате, а еще он так и не открыл его с тех пор, поэтому держал при себе, пока не представится случай сделать это.       Ему кажется, что тот самый случай настал именно сейчас, пока вокруг не было посторонних ушей и глаз.       ― Это сундук.       ― Что?       ― Блестит под книгами, ― это блестит край сундука, который охраняли циклопы на первом туре.       ― Ты уже открывал его? ― Кавех не собирался пытать его по этому поводу, он с легкостью примет совет не лезть ни в свое дело, но сам факт открытия был любопытен.       ― Нет.       ― Правда? Прошло же так много времени! Я так торопился помочь тебе с информацией по циклопам, чтобы ты успел подготовиться, а ты так просто таскаешься с сундуком каждый день и даже ни разу не открывал его?       Аль-Хайтам понимает, как глупо это сейчас должно было выглядеть, но всем его действиям всегда есть разумное объяснение, как, впрочем, и прямо сейчас.       ― У меня была причина.       ― И в чем она состоит?       ― В совете. Сразу после выписки из лазарета я пошел за своим сундуком, который для меня придержал мой профессор. Я хотел сразу же заглянуть внутрь, но передумал, потому что, отдавая сундук, он посоветовал открыть его после святочного бала.       Гриффиндорец недоумевающе потирал подбородок, обдумывая этот короткий рассказ.       ― Почему именно после бала?       ― Профессор объяснил, что так мне станет яснее, что все это значит.       Аль-Хайтам пожал плечами на собственные слова, забирая из рук Кавеха свой кошелек, чтобы взглянуть на вещь из турнира, заваленную старыми книжками.       ― И когда ты собираешься посмотреть, что там? Бал прошел, думаю, нет смысла терять время, вдруг там сложная подсказка и придется потратить еще больше времени на подготовку, чем у тебя было до этого.       Этот ход мыслей дурмстранец полностью разделял, поэтому не станет больше откладывать дела в долгий ящик, а проверит все необходимое и с чистой совестью приступит к усиленной подготовке к турниру трех волшебников. Ему лишь хотелось надеяться, что лежащее внутри будет действительно говорить о многом, а не запутает так, что придется обращаться за помощью к книгам.       ― Я посмотрю сейчас.       Кавех удивленно захлопал ресницами, обрабатывая такой быстрый и уверенный ответ.       ― Прямо сейчас?       ― Да.       ― Мне уйти?       Казалось, гриффиндорец совершенно не собирался навязываться и расстраиваться из-за чужого отказа, хотя ему, несомненно, интересно копаться в подобных загадочных штуках, но он просто хотел проявить уважение к чужому решению.       Аль-Хайтам в этом не нуждался, он вообще уже не считал, что после помощи Кавеха в вопросе турнира, у него есть право что-то от него прятать и скрывать. Их дружба отныне достаточно тесная, чтобы обсуждать друг с другом такие вещи, хотя это и не отменяет того факта, что на их плечах сейчас носится абсолютно разная форма и, увы, отличается она не только оттенками на галстуках.       ― Нет. Я думаю… хочу посмотреть вместе с тобой. Если тебе интересно.       ― Интересно, конечно! ― Кавех радостно опустился на четвереньки, выползая из-за чужого плеча, чтобы ему было лучше видно. ― Доставай скорее, пока не прилетела Плакса Миртл или еще кто-то.       Пока Аль-Хайтам засовывал руку в кошелек, погружая ее в бездонное пространство до самого локтя, блондин тем временем использовал свою волшебную палочку, чтобы запереть дверь на замочек и избежать нежелательного внимания. К счастью Миртл всех здесь распугала и никто не приходит, но все равно вероятность существовала, нельзя было слишком надеяться на благоприятный исход.       Продираясь через учебники, дурмстранец, наконец-то, смог поудобнее перехватить сундук в одной руке. Это было проблематично, так как он был достаточно большим, хотя и не слишком сильно. Опустить его в бездонный кошелек оказалось легче, чем вытащить, но парень справился, поэтому сейчас они вместе с гриффиндорцем смотрели на него, поставленного на пол ванной.       ― Надеюсь, оттуда не выскачет какая-нибудь гадость, но на всякий случай… ― Кавех показательно вытащил палочку и направил ее на сундук, вставая позади сидящего Аль-Хайтама, чтобы было удобнее и лучше видно, если было чему выскакивать.       Ощутив затылком чужие коленки, Хайтам протянул руку к сундуку и одним взмахом распахнул крышку, так же моля всевышнего, чтобы им не пришлось бороться с какой-то нечестью в заброшенной ванной, где помощи не у кого было бы попросить.       К их всеобщему счастью, опасность не грозила, потому что внутри они увидели только кучу темно-зеленых водорослей и немного тины, которая издавала тошнотворный характерный запах.       ― Ну и гадость, ― Кавех несдержанно замахал рукой у носа и тут же наколдовал пару волшебных растений, которые умели фильтровать воздух в достаточно короткие сроки.       Какими бы отвратительными не были знаки и подсказки, они были достаточно очевидными.       ― Судя по всему, испытание связано с водой, но какой смысл был смотреть на содержимое после бала, если тут только водоросли?       Кавех внезапно подумал, что сундук с этим содержимым напомнил ему множественные магловские сказки о затонувших кораблях и про пиратские награбленные сокровища. Он решил тут же поделиться этими наблюдениями с парнем, вызывая у него интерес.       Аль-Хайтам запрокинул голову вверх, чтобы посмотреть на возвышающегося позади него гриффиндорца.       ― Почему эти корабли тонули?       ― Понятия не имею, наверное, вступали в войны с другими пиратами и бередили друг другу судна в этих боях. В итоге они просто были потоплены и сокровища вместе с ними. Во всех этих историях были сундуки, кто-то через много лет находит затонувшие пиратские корабли и становился непростительно богатым.       Аль-Хайтам отчего-то почувствовал себя очень комфортно, когда Кавех увлеченно пересказывал все, что знал, пока его коленки упирались Хайтаму в макушку, а собственная задранная вверх голова неприятно затекала в таком положении. Он стойко терпел, потому что эти ощущения ему по-странному нравились.       ― …А еще иногда там фигурировали русалки, и они сопровождали путников к кораблям или мешали им оттуда выбираться…       ― У маглов достаточно интересные сказки.       ― Ты так считаешь? Если ты хочешь, то я мог бы принести тебе парочку, попросил бы у родителей отправить по совиной почте, хотя Мехрак может все потерять и убиться по дороге обратно, но если тебе правда интересно, почему бы и нет?       ― Я был бы тебе благодарен.       ― Тогда договорились! Клянусь, скучно не будет, маглы удивительные, они создают прекрасные вещи!       И не только вещи, судя по всему. Делать новых людей такими замечательными как Кавех у них тоже отлично выходит. Смущенный собственной мыслью, Аль-Хайтам опустил голову в нормальное положение, возвращая все свое внимание сундуку перед ними.       ― Не знаю, есть ли в этом какой-то смысл, но может и в этом сундуке есть сокровище.       Кавех согласно закивал:       ― Может быть, там еще что-то есть, ну, под водорослями. Их так много, будто там что-то прячется, думаю, стоит покопаться и посмотреть.        ― Тогда я уберу это и посмотрим.       Хайтам не особо брезглив, но ему бы не хотелось копошиться руками и забивать себе под ногти дурно пахнущую тину в месте, где в раковинах даже руки помыть невозможно. Благо они волшебники и палочка всегда выручит, даже в таких ситуациях.       Применение заклинания, удаляющего любой названный объект, позволило им увидеть маленькую тряпичную куклу на самом дне сундука. Она не выглядела опасной, поэтому Аль-Хайтам вынул ее оттуда и позволил себе и Кавеху, склонившемуся над его плечом, рассмотреть игрушку со всех сторон.       ― Эй…       ― Как странно, ― Хайтам вертел куклу в руках, пытаясь убедиться, что у них обоих просто какие-то коллективные галлюцинации или они все не верно поняли.       ― Почему эта кукла… тебе не кажется, что она похожа на меня?       В этом и была вся проблема, потому что кукла очень сильно похожа на Кавеха. Ее волосы сделаны из толстых вязальных белых ниток, некоторые нитки были переплетены между собой в косички, на теле черный плащ, а из-под него торчал красно-золотой ромбик, похожий на имитацию гриффиндорского галстука. Гранатовые пуговки-глазки тоже говорили сами за себя.       ― Жуть какая, Аль-Хайтам, что это значит?! ― Кавех опустился на коленки и нырнул другу за спину, смотря из своеобразного безопасного укрытия на свою маленькую копию. ― Надеюсь, это не кукла Вуду и меня никто не будет пытать за то, что я рассказал тебе о первом этапе.       Что бы это ни было и чем бы ни грозило Кавеху по итогу, оно имело свое непосредственное отношение ко второму этапу турнира трех волшебников. Оставалось загадкой также то, что имел в виду профессор, говоря, что так станет понятнее.       У Аль-Хайтама было предположение на этот счет, что, возможно, куклы здесь не было до святочного бала или она имела совершенно другой облик, но как-то так произошло, что теперь он сжимал в руках тряпичную копию юного волшебника, притихшего за своей спиной.       ― Честно говоря, я не знаю, что все это значит, но не думаю, что кто-то из учителей и директоров хотел бы тебя так наказывать.       ― Ты точно не открывал сундук раньше? Вдруг ты так решил надо мной подшутить, а я просто зря волнуюсь?!       ― Кавех, я же сказал, что не делал этого, да и зачем мне так поступать после всего, что было?       Они официально подружились совсем недавно, но нажили много совместных воспоминаний.       ― Ладно… прости меня за недоверие, просто это очень странно и пугающе. Не хотелось бы мне быть закопанным в иле и водорослях, как эта игрушка.       Аль-Хайтам может понять его беспокойства, приятного тут мало, но у него было свое мнение на это счет и он уверен, что эти слова могли бы подбодрить Кавеха, поэтому решился произнести их вслух:       ― Тебе не стоит волноваться об этом. Я достал эту куклу сейчас, и достану настоящего тебя, откуда угодно, так что можешь положиться на меня. Доверяй мне.       Кавех по-новому посмотрел на своего собеседника, чувствуя в его словах большую уверенность и силу. Кажется, он действительно был готов к любым испытаниям, чтобы помочь гриффиндорцу выбраться из любой передряги.       Отводя взгляд обратно к кукле, смотря в ее рубиновые глаза-пуговки, он уже не ощущал прежней тревожности и беспокойства о грядущем. Теперь эта вещь выглядела для него, как обычный ребус, как симпатичная копия, которая не может причинить ему реального вреда ни сейчас, ни в скором будущем.       Кавех взял эту игрушку в руку и сел сбоку от парня, тут же падая головой на его широкое и крепкое плечо, мгновенно чувствуя как теплеют собственные щеки, но ему слишком захотелось так поступить и он не смел сопротивляться своим желаниям.       Гриффиндорцу было сильно завидно, когда Тигнари мог так легко и просто взять Сайно за руку, пока тот благородно делился с ним своим мужеством и силой, но теперь и у Кавеха появился человек, на кого можно опереться, в прямом и переносном смысле. И это было крайне приятное чувство.       ― Тогда буду рассчитывать на тебя.