Рандеву с Радио-Демоном.

      Ласковый летний ветерок игрался с кронами высоких деревьев, освещённых тёплыми лучами яркого солнышка. Небольшой ручеёк с кристальной водой тихо журчал, создавая с пением птичек прекрасный дуэт, сопровождающийся нежным женским свистом. Замысловатая мелодия волной окутывала ланьку, скрывающуюся под навесом красной коляски.       Молодая женщина имела уставший вид, но это не мешало ей улыбаться виду дочери, которая была для неё свежим глотком чистого воздуха. Ради неё она уехала от мужа в деревню, спряталась за спинами родителей, готовых защищать и её, и дитя. Взяв ланьку на руки, шатенка направилась в деревянный одноэтажный дом.       Это было единственное счастливое воспоминание… Дальше лишь пожар, крики и боль.       Шатенка корчилась от боли, передавая плачущую малышку в руки своему отцу, который, не сдерживая горьких слёз, выбежал на улицу, встречаясь взглядом с испуганной женщиной пожилого возраста. Внучка оказалась на её руках, а дед побежал обратно в догорающий дом, ослеплённый надеждой спасти единственную дочь…       С того дня, когда все те люди погибли в адском пожаре, прошло десять лет. Девочка по имени Алана росла не просто красавицей, но и удивительной умницей. Она имела редкую особенность интересоваться всем в жизни, изучать всё, что могла. К своему юному возрасту Алана знала не только школьную теорию, но и, находясь в библиотеке по несколько часов после трудового дня, дополнительную. Биология, химия, физика, история, литература и психология — верные спутники свободного времяпровождения с шести лет.       Послышался удар, а затем мужской крик, требующий пересказать «Ромео и Джульетту» в полном содержании. Девочка сдерживала слёзы, поглаживая покрасневшую щёку. Её отец — самый настоящий тиран. Так она думала до своего шестнадцатилетия…       Отец выдал дочь замуж за офицера, который был намного старше Аланы. Он не отличался от отца…       Однажды Алана пришла домой в слезах и, не заметив мужа, направилась на огород, где он обычно стрелял по бутылкам от алкоголя. Стоило ей подойти, как всю округу оглушил выстрел…

***

      Алана резко встала, хватаясь за сердце. Тело пронзила резкая, ноющая, местами острая боль, заставляя ланьку болезненно застонать, падая спиной обратно на мягкий матрас. Грудь медленно вздымалась и также опускалась, сопровождая странные свисты, которые исходили из опухшей шеи. Комната была ей не знакомой: потолок был высоким, тёмным; окно с деревянными, но крепкими рамами было плотно закрыто, не выпуская тепло, исходящее из камина, на улицу; напротив кровати стоял камин. Осознав, что ей просто приснился сон, Алана с носом укуталась в объёмное, мягкое одеяло, плавно подползая к подушкам. Чуть приподняв краешек и убедившись в своей догадке, ланька прикрыла глаза, стыдливо прижимая пушистые ушки к голове. Её тело было полностью обнажено, открывая вид на все, абсолютно все раны.       Девушка почувствовала, как что-то медленно, осторожно, будто бы боясь спугнуть, ползёт по её ногам, вызывая неприятные ощущения. Приподнявшись с шипением на локтях, ланька увидела причину беспокойства — Алан. Полностью присев, грешница взяла малыша на руки, крепко прижимая к груди через мягкую ткань одеяла. Мальчишка обнял маму за плечи, начиная всхлипывать. Алан — умный ребёнок. Несмотря на свой слишком, слишком юный возраст, он мог спокойно различать людей, представлять, кто может нести угрозу, а кто нет. До безумия любил свою маму и… Привязался к ещё одному грешнику. — Алан…       Алана всхлипнула, хлюпнув носиком одновременно с малышом. Девушка сложила руки в «корзинку», позволяя оленёнку поудобнее устроиться на её предплечьях. Ему не понадобилось много времени, чтобы мирно засопеть, надувая милые пузырики из слюней.       Девушка вновь осмотрелась, замечая свою кофту на спинке деревянного стула. Осторожно положив Алана на одеяло, грешница тихо подошла к цели, надевая единственную вещь из собственного гардероба. Красная ткань с чёрными горизонтальными полосками скрыла под собой основные участки нежной кожи, позволяя ланьке, взяв ребёнка на руки, выглянуть из комнаты и, убедившись, что в доме больше никого нет, спуститься на первый этаж.       Дом, в котором она находилась был весьма большим. Наконец, Алана вспомнила где она находится — дом Аластора. Алан неожиданно заплакал, заставляя ланьку вздрогнуть. — Ну-ну, чего же ты, маленький?       Алана нежно покачивала его, напевая знакомую мелодию, которую слышала в детстве от матери. Девушке не понадобилось много времени, чтобы понять причину резко истерики её сына — он просто проголодался. — Уф, надеюсь Аластор отреагирует спокойно, если я немного побуду домохозяйкой, — улыбнулась ланька, нежно чмокая Алана в носик, заставляя того рассмеяться.       Открыв холодильник, грешница оценила свои кулинарные способности и достала все нужные продукты, которые ей могут пригодиться для приготовления нескольких блюд.       Первыми в расход пошли перцы, филе какой-то адской птицы, овощи, похожие на картофель и какие-то травы. Промыв все овощи и вытащив все косточки из перцев, Алана быстро и умело их нарезала кубиками и бросила их в кастрюлю с водой. Пока отвариваются овощи, грешница приступает к приготовлению следующего блюда.

***

      Алана, сев на один из стульев, взяла Алана на руки, усаживая его на коленях. Придерживая младенца левой рукой, правой она размешивала небольшую порцию пюре с мясом какой-то птицы, зачёрпывая немного. Приманив взгляд ребёнка к себе при помощи звуков, похожих на поцелуи, ланька поднесла ложку к ротику мальчика, ожидая реакции. Алан открыл рот, позволяя заботливой маме положить ложку с едой, начиная хлопать от вкусноты. — Нравится? — посмеялась Алана, наблюдая за счастливым мальчишкой, тянущего свои ручонки к ручке столового предмета. — Значит твоя мама не растеряла навыки кулинарии.       Входная дверь открылась, но ни Беле, ни Алан не обратили на это никакого внимания, играясь друг с другом.       Стоило Радио Демону переступить порог собственного дома, как в его нос ударил манящий запах свежеприготовленной джамбалайи, имеющей непривычно яркий, насыщенный аромат, а слух уловил звуки радости, доносящиеся с кухни, куда он и перевёл свой взгляд. Алана кормила оленёнка, умудряясь мило играть с ним, тем самым доставляя ребёнку радость. Аластор не сомневался — Алан счастлив, что может ощущать материнскую ласку, любовь и заботу, которых ему не хватало на протяжении нескольких недель.       Радио Демон остановился в дверном проёме, ведущем на кухню, в тишине наблюдая за счастливой семьёй, рассматривая оклемавшуюся ланьку. За день она смыла запёкшуюся кровь со своего лица, придавая ему вновь милый и чистый вид. Отёк с её шеи чуть спал, но не отпустил совсем, оставляя огромный синий след. На ключице всё также был виден шрам от укуса, а на запястьях красовались почерневшие ожоги от фильтра сигарет.       Алан резко дёрнулся в сторону, начиная быстро махать ручонками, издавая непонятные звуки, похожие на мычание. Алана подняла голову, встречаясь взглядом с владельцем дома. — Рад, что ты пришла в себя, дорогуша!       Радио Демон прошёл на кухню, останавливаясь перед гарнитуром, на котором стояла тарелка с джамбалайей, источающей манящий запах жареного мяса и свежих трав. Ланька опустила уши, когда грешник, уверенно взяв вилку и нож, отрезал кусочек, скрывая его во рту. — Прости, я не хотела что-либо делать без твоего разрешения, но обстоятельства вынудили… — Хм, — Аластор резко повернул голову в сторону Аланы, продолжающей удерживать на руках активного мальчонку. — Девушка, умеющая готовить — редчайшая драгоценность в это время. Особенно в аду.       Алана перевела неуверенный взгляд на демона, приподнимая ушки. Ланька встала, усадив малыша на освободившийся стул. Оленёнок удивлённо посмотрел на маму, которая, сократив расстояние между ней и Аластором, достала тарелку. — Я… — Алана опустила взгляд в пол, но уже через мгновенье уверенно его подняла, забирая из руки грешника вилку. — Я не могу достойно ответить на помощь, которую ты оказал мне, поэтому позволь мне поухаживать за тобой. — Ха-ха, дорогуша! — посмеялся демон, поправляя монокль. — Позаботься лучше о себе! — Аластор, — тон девушки стал необычно строгим, не свойственным ей. — Присядь, пожалуйста. — Ха-ха, оказывается наша добрая, милая, безотказная ланька имеет голо… — Сядь, пожалуйста, за стол, Аластор.       Маска улыбки не покинула своего привычного места, но мышцы серого лица заметно напряглись. Коротко пожав плечами, грешник решил уступить девушке, исполнив её желание сесть за стол.       Алана уверенными, точно зазубренными, движениями отрезала нетронутый кусок джамбалайи, осторожно положила его на тарелку и, наконец, подала на стол, после чего вернулась к раковине, включая воду. Аластор приступил к трапезе, исподлобья наблюдая за мальчонкой, который игрался с чайной ложкой, изредка постукивая по столу. Алана занимается привычными для неё делами — домашним хозяйством, Алан играется, а грудную клетку Радио Демона заполняет необычное тепло, приятно обжигающее мёртвое сердце. Перед мужчиной опустилась кружка с горячим напитком, который излучал терпкий запах чистого, не сладкого кофе без молока.       Алана снова потускла…

***

      Девушка положила уснувшего малыша на диван в гостинной, расположенной на первом этаже. Укутанный в тоненький плед, так любезно предоставленный Аластором несколько часов назад, Алан мило посапывал, изредка чмокая губками в попытках убрать избыток слюны. Выдохнув, грешница покинула помещение, тихо открывая и закрывая за собой входную дверь в здание. Тёплый воздух заполнил собой лёгкие, донося до чувствительного обоняния запах гнили, табака и алкоголя. Она, оперевшись спиной о стену дома, скатилась на землю, прижимая обнажённые колени к груди. — И снова ты сидишь в этом положении, дорогуша. — Угу, — согласила ланька, слабо кивая головой. — Что тебя беспокоит, душа моя? — Произошедшее, — ответила ланька, выпрямляя ноги. — Прости, что ты видел меня в таком состоянии. Это чувство отчаяния пожирает моё сознание, изменяя его. Каждый день мне становится всё хуже, я чувствую, что нахожусь на грани психического сумасшествия. Моё подсознание путается с реальностью, чувства и ощущения бурлят, словно цунами… Я так больше не могу, Аластор. Я больше не хочу жить в одном и том же дне. Не хочу, чтобы прошлое становилось реальностью…       Радио Демон наблюдал за грешницей с привычной улыбкой, вот только… Его грудь неприятно спирало. Её слова зацепили его? Она вызывает в нём чувство неоправданной жалости? Почему, когда он смотрит на её страдания, ему самому становится больно?.. Что с ним происходит? Нет! Он всё ещё Радио Демон! Тот самый грешник, который за одну ночь избавился от большого количества оверлордов, пугая даже саму власть! Он тот, чья слава бурлит в Пентаграмм-сити, словно живой ручей, стимулируя грешников лишний раз не показываться на улицах. Аластор может безжалостно убить любого, кто встанет на его пути. Любого, кто заденет его эго. Всех, кто хоть лишнее слово скажет о нём и его прошлом! Тогда… Почему сейчас, наблюдая за страданиями обычной повседневной грешницы, о которой ад забудет сразу после чистки, ему больно? По какой причине в его кровь поступают импульсы гнева, заставляющие желать уничтожить каждого, кто хоть смотрел в её сторону. Особенно он желает мучительно расчленить Люциана, который прикасался к её телу, вынуждал работать до изнеможения, довёл до этого состояния… — Мы были бедны, — произнесла Алана, возвращая собеседника в реальность. — Мой муж Фрэнсис был пьяницей, поэтому на работу его не брали. Мои мачеха и папа — люди низшего сословия — выдали меня за него замуж. Я думала, что моя жизнь — ад, однако, мои мысли прервала беременность. Осознавая, что ребёнку нужна жизнь, о которой мечтаю, я начала работать ещё усерднее. В три вставала, в одиннадцать засыпала… Но я не учла того, что из-за своей беспечности потеряю ребёнка. В тот же день, когда я узнала о потери, мой муж застрелил меня. Если честно, я не ощущаю особой разницы между жизнью «до» и жизнью «после». Что там ты пашешь целыми сутками, что здесь… Но, что получаешь взамен? Улыбки? Радость? Нет. Деньги… Но я смогла усвоить один, как я считаю, важный урок. За деньги мы не купим того, что отнимает работа. Именно поэтому я дорожу Аланом, я люблю его, поэтому не могу себе позволить находиться с ним рядом, когда пребываю в таком пошатанном, потерянном, неправильном состоянии. — Хочешь спастись от мужа тирана? — посмеялся демон, но его насмешка была какой-то наигранной. — Тогда мы можем переписать условия контракта. Например, хм, ты проживаешь здесь и получаешь неприкосновенность, как игрушка оверлорда, или же… Я могу вернуть тебя твоему принцу. — Какие цели ты преследуешь, Аластор?! — не сдержалась девушка, вновь хватаясь за волосы. — Зачем ты помогаешь мне?! С чего мне такие плюшки?! Чего ты пытаешься добиться…?       Демон ничего не ответил. Облокотившись о микрофон, Аластор снял перчатку с правой руки, протягивая ладонь к девушке. Алана, на смиренном выдохе вложила свою ладонь в его, ощущая приятные покалывания. — Отлично! — демон вновь надел перчатку, прокручивая в руке микрофон. — Не сиди на холодном и… Покушай, душа моя.       Аластор скрылся в здании, вновь оставляя ланьку наедине с самой собой.