Кала-джаду

Недавно взошло солнце и Чонгук надеялся на скорый приход Юнги. Еще вчера они договорились, чтобы он отпросился у отца с работы, потому как его ждали «неотложные» дела. Отец Юнги был строг и непреклонен, но Чонгук надеялся на крапинку его доброй части сердца (если таковая имелась), потому как без участия Мина он бы не решился пойти в деревню один. И дело было далеко не в том, что о деревне Адвихир представлялись нехорошие слухи в округе Булдхана, а в том, что совсем недавно там произошло ритуальное убийство. В честь какого Бога — они так и не поняли. Память Юнги его в который раз подвела, но не в самый подходящий момент. Возможно, зная имя Бога и почему ему хотели «подсластить» верующие приспешники, им было бы проще понять мотив. Но, в конце концов, у всех религиозных убийств была одна и та же причина, как бы Чонгук не старался размышлять о другом, пока поливал урожай: получить благословение Бога и призвать его на дрожащую землю Индии, чтобы его решение снизошло до смертных. То могло быть и милостью в виде цветения урожая и постоянных дождей для его роста, так и гнев за проявление людской халатности. В Индии было принято считать, что, если ты не причисляешь себя к какой-либо конфессии из пяти, сансара обойдется жестоко. Если в следующей жизни ты вернешься на свет не булыжником, а каким-либо животным, то это еще очень повезет, ведь неверующие люди ставились жителями Индии на одном уровне с людьми с плохой кармой. Как было на самом деле, Чонгук не знал, но, в любом случае, навряд ли ему будет велено плохое возвращение на свет, ведь он причислялся к секте Шиваизма. Это значило, что вера в Шиву его убережет от злых умыслов сансары, и Бог будет к нему благосклонен. Через час пришел Юнги. Он жил неподалеку, в деревне, где жил Чонгук, практически рядом с рынком, где как раз и работал. Отец Юнги покупал урожай Чонгука и продавал его, пока было лето: его урожаю стоило только позавидовать, потому что Чон внимательно подходил к выхаживанию разных сортов. Ведь это прибыль, а прибыль — это еда и крыша над головой. — Наконец-то, — Чонгук, вспотевший из-за палящего солнца над головой, вытер пот со лба. Ему стоило переодеться. Пока он ухаживал за урожаем, успел весь извозиться и белая сорочка теперь была не белой, а серой. — Я думал, ты уже не придешь. — Не можешь сдержать свой интерес? — по-доброму усмехнулся Юнги и подошел к Чонгуку. Ему было жалко друга: обычно земледельцы занимались своими делами приличным количеством человек, когда Чонгуку удавалось это делать одному. Он был свободным земледельцем, что добросовестно работал на своей земле, и был ни от кого не зависим. Его силе духа можно было только позавидовать. Впрочем, работая в одного, он зарабатывал немало денег, потому как у него закупался отец Юнги и некоторые другие торговцы. Так как отец Мина честный человек, Чонгука он никогда не обманывал и отдавал честно заработанные Чонгуком рупии. — Сначала тебе следует сходить помыться и переодеться. Ты уже завтракал? — Юнги без спроса пошел в сторону дома, зная, что Чонгук никогда не потребует с него за это. Они были друзьями и такие мелочи не казались страшными, более того, Чонгука лично это не волновало. В любом другом случае, будь на месте Юнги кто-либо другой, конечно, это не обошлось бы без замечания хозяина дома. Мин ступил внутрь и Чонгук последовал за ним. В связи с противной жарой, что даровало им солнце, все окна были открыты, как и дверь. В их деревне все знали друг друга, и было абсолютно нормальным оставлять все открытым, если ты неподалеку от дома, потому как никто не посмеет покуситься на твой урожай, а уж тем более на какие-либо достояния внутри дома (ценные сердцу или в принципе дорогие), потому как знали, что не останутся незамеченными. — Не хочу почем зря тратить воду. Урожай умрет без нее, а ты сам видишь, какая сейчас ситуация в Булдхане. — Я ценю твой труд, Чонгук, но от тебя пахнет, — заметил Юнги без желания как-либо задеть. — Оботрись хотя бы влажной тряпкой. Чон демонстративно закатил глаза и скрылся за поворотом, где была расположена банная комната. При обычном визите в это место он поступал по правилам, ведь нахождение в бане считалось настоящим искусством: обязательно нужно было омыть ноги перед входом в специальной миске с эфирными маслами и травами, а затем идти по целым остаточным пунктам. Считалось, что баня была создана не только для гигиенической цели, но и для духовной: очищала не только тело, но и душевные грехи. Правда, так только верили. Действительно ли это влияло на искупление грехов — кто его знает? Чонгук быстро стянул пропахшую сорочку, в оставшейся воде смочил тряпку и быстро обтерся, чтобы ни у Юнги, ни у прохожих не создавалось вопросов. С большой вероятностью им придется разговаривать с местными жителями Адвихира, и никому не захочется общаться с грязным человеком. Хотя, стоит заметить, в Индии большой процент загрязнения среды. Немногие могли себе позволить баню или даже такую роскошь, как вода, учитывая, какая засуха была в Булдхане в последнее время. Но, должно быть, Чонгуку просто повезло. После того, как Чонгук справился с короткими водными процедурами, он прошел мимо сидящего на диване Юнги с голым торсом в свою комнату. Ни для первого, ни для второго это ни было чем-то странным. Они друзья и, может быть, даже по крови, ведь дружат практически с восьми лет. По крайней мере, Чонгук с уверенностью в девяносто девять процентов готов был заявить, что доверил бы Мину свою жизнь. Они никогда ничего друг от друга не утаивали, были честны и часто рассказывали все самые интересные новости из школы, когда тот или иной отсутствовал по какой-то причине; по возможности в трудных ситуациях старались помогать. Например, в какой-то момент Юнги начал помогать Чонгуку ухаживать за бабушкой Аарти, когда у нее стремительно развивалась деменция, и Чон не мог подобрать слов благодарности. Он лишь знал, что когда-нибудь обязательно отплатит Юнги той же монетой. Чонгук прикинул, что можно одеть: его деревянный шкаф был набит курта паджама и одеждой, которая больше подходила для работы с землей. Он подумал, что, раз он собрался в люди, было бы неплохо выглядеть влиятельнее. Тем более, когда его друг тоже одет не бедно, нужно было соответствовать статусу. Он решился на темно-красное одеяние с золотыми узорами. Разобраться с тканью было проще простого. Золотая серьга была надета в правое ухо, изображенная в виде пера птицы, означавшее в Индии свободу и божественное покровительство. Рассмотреть себя в зеркале Чонгук не успел — его поторопил Юнги: — Ты закончил? — послышалось эхом из зала. Чонгук кивнул в пустоту, зная, что Мин не увидит этого жеста. Спустя некоторое время он вышел из своей комнаты и, скрестив руки на груди, повторил кивок. Юнги встал с дивана и с придыханием сказал: — Ну, пора. Дорога до Адвихира была недолгой: они прошлись по песочному пути, по бокам от которого росли серые дома жителей деревни, где-то по соседству был рынок с толпой людей — бедняг, торговцев и людей повлиятельнее (редко кто заходил туда из знати, но и такие священные для торговцев дни были, потому как богатые люди не думали о том, сколько потратить рупиев на одежду или украшения). Песок нагло лез в сандалии и Чонгук по привычке немного взмахивал стопами в воздухе, чтобы неприятное чувство покалывания исчезло. Юнги лишь коротко усмехнулся. — В газете писали что-нибудь новое? — полушепотом вопросил Чонгук у друга. Тот пожал плечами, а затем, немного подумав, тем же полушепотом ответил, вдруг вспомнив: — Кажется, только то, что ритуальным убийством заинтересовалась дюжина. — Что?! — всплеск эмоций покорил Чонгука на пару секунд. Он, выдохнув, уже тише переспросил: — С чего ради дюжина заинтересовалась? — Если бы я знал, то нам было бы проще понять, к чему все ведет, — заметил Мин. Он аккуратно обошел женщину-торговку боком и повернул лицо к Чонгуку, что шел неподалеку от него. — Если дюжина интересуется такими вещами, очевидно, это все как-то взаимосвязано… Не был ли убийцей кто-то из них? — Не говори такие вещи вслух, Юнги, — он округлил глаза, испуганно и одновременно презирая рассмотрел лицо друга. Оглядел периметр, поняв, что их разговор никто не услышал. Шива милостлив. — Везде есть уши: не думай, что твои слова не дойдут до дюжины. Это же влиятельные семьи, они в один раз уберут тебя! — Брось, — хмыкнул Мин. — Это будет еще одним доказательством того, что им есть о чем волноваться, если вдруг меня уберут. Чон хмуро рассматривал силуэт друга со спины. И как ему только пришла мысль, что кто-то из дюжины мог так ужасно поступить? Он задумался, что было бы с Мином, услышав их хоть одна пара лишних ушей: об этом сразу же доложили бы семьям, а затем и… Его передернуло. Конечно, было ноль шансов того, что Юнги разделил бы смерть жертв ритуального убийства, однако история твердит, что немало людей пропадало за то, что у них длинный язык. Только вот никаких доказательств того, что это была именно дюжина, не нашли. Так что, в целом, зря было так на них думать. Чонгук мысленно извинился и за себя, и за друга за такие грязные мысли. В дюжину входило двенадцать влиятельных семей: самая влиятельная из них была семья Дисар, на втором и третьем месте остановились семьи Агнихотри и Авасти. Следом шли остальные (таблица от наибольшего к наименьшему): Мишра, Дас, Хан, Сетхи, Джохар, Чадха, Ачарья, Дамари и закрывали дюжину Бхаума. Дойдя до деревни, они на пару минут остановились. Юнги и Чонгук осмотрели друг друга то малое время, что были в замешательстве, а затем вернули взгляд к деревне: большинство домов было сожжено, а людей, на которых они надеялись, почти не было видно. — Что ж… Придется ходить по домам? — с неуверенной усмешкой спросил Юнги вслух. — Хотя… Подожди, я кого-то вижу, — он прислонил ладонь ко лбу, чтобы скрыть глаза от назойливого солнца, и всмотрелся вдаль. Однако лиц он так и не смог распознать. — Ну, что там? — Стоит толпа у цельного дома. Подойдем к ним, лиц не вижу. Чонгук смиренно вздохнул и, поправив темно-красную полупрозрачную накидку на плече, двинулся в одну ногу с Юнги. Здесь песок был жестче и не вбивался под пальцы. Чон даже отчетливо слышал, как скрепят под его ногами мелкие камушки. Пока они шли до людей, Чон рассматривал окрестности: Адвихир он видел совсем другим пару лет назад, когда заглядывал сюда за надобностью. Сейчас же деревня была больше похожа на пепел — такая же серая и рассыпчатая после пожара. Наверняка, у живущих здесь людей уйдет немало сил, чтобы восстановить здесь все. — Это, вроде как, не офицеры. Тогда что здесь делают все эти люди таким стадом? Снова случилось что-то? — вслух задался вопросом Чонгук, но скорее в пустоту. Юнги и сам не знал ответ на вопрос. Они подошли еще ближе и, наконец, лица стали различимы. Сразу стало заметно, как выделяется силуэт, стоящий рядом с бродягами и простыми людьми, судя по всему, из этой деревни. Этот человек был роскошно одет, не подстать тому количеству человек, что окружило его. От этой компании исходил шум и гам, и Чонгуку захотелось прикрыть уши ладонями, лишь бы не слышать ни звука. Он сдержал себя. Тот самый влиятельный, по крайней мере, он создавал о себе такое впечатление, человек поднял голову и, скрестив руки за спиной, бросил взгляд на Чонгука и Юнги. Те на секунду переглянулись, не понимая, чем смогли обратить внимание такого человека. Вдруг Юнги сообразил, его шестерни в голове вдруг сошлись и он обомлел от шока. Не успев ничего сказать, один из влиятельных подал голос, расплывшись в короткой улыбке: — Кажется, мы привлекли гораздо больше внимания, чем хотели бы, — взгляд янтарных глаз не спадал с Чонгука, который ни на секунду не задумался, кто перед ним стоит. — Прошу простить нас за наш внезапный визит, но того потребовала дюжина, чтобы узнать, что здесь произошло. «Дюжина?» — пронеслось эхом в голове Чонгука. Он заметно побледнел, но не смог выдавить из себя ни слова. Юнги, онемевший с ним за компанию, глупо рассматривал мужчину. Мужчина, как раз тот, что разговаривал с ошарашенными молчунами, подошел поближе. Чонгук почувствовал себя не на своем месте, когда понял, что мужчина, смотревший на него сверху-вниз, чуть выше него. Взгляд его был внимательный и изучающий, хитрый. Рассматривал его так нагло и бессовестно, словно они находились на рынке. — Вы точно не жители Адвихира. Одеяние говорит о другом, — кудрявый мужчина незатейливо прошелся указательным пальцем по темно-красной накидке с золотыми узорами, изучая шелковую ткань. Казалось, он мог понять по одному прикосновению, сколько стоит эта ткань и кто сшил Чонгуку одежду. Чон обомлел: вот наглость! — Что позволяете себе? — хмыкнул Чонгук, немного резко отойдя на шаг назад и чуть посторонив чужую наглую ладонь. Мужчина разулыбался, словно Чонгук рассказал ему смешную шутку. Юнги в страхе посмотрел на друга, и Чонгук, не поняв такого откровенного взгляда, продолжал показывать свою натуру. Он никому не позволит так к себе относиться, тем более незнакомым напыщенным мужчинам, которые забыли про все манеры и приличия. И хоть он довольно красив и обаятелен, и глаза у него привлекательно блестят, и даже если кудрявые волосы мило упали на лоб, Чонгук не позабудет о своей чести. К незнакомцу двинулся человек — роскошно одетый, но более строго, нежели наглец с кудрявыми волосами. Он осмотрел два новых силуэта и уставился на Юнги так, будто тот в чем-то провинился. Взгляд карих глаз был жесток, и Чонгук не нашел ему повода. Мин довольно резко отвернулся, то ли смутившийся, то ли непонимающий такого взора. Чону показалось это странным, но он решил не придавать этому особого внимания. — Господин, не думаю, что Вам стоит с ними разговаривать. Вы… — Молчать, — кинул он взгляд на того. — Вы не понимаете, — возмутился молодой человек, который пытался предостеречь. — Разберемся. Вдруг мужчина перестал улыбаться и громко вздохнул, повернувшись к друзьям-детективам, ищущим проблемы на пятую точку, профилем. Он вновь улыбнулся, как ни в чем ни бывало, его розовые губы оголили белоснежные зубы. Половина индийцев могла ему просто-напросто позавидовать! Иметь белые, здоровые и целые зубы — настоящая роскошь. — Я совсем позабыл представиться, прошу прощения мне за мою наглость, — он взял небольшую паузу. — Я наследник главной семьи Дисар. Чонгук побледнел еще больше обычного. Он почувствовал, как по его спине прошлись холодные мурашки. — Тэхен Дисар, — он протянул руку. Его забавила реакция Чонгука и Юнги. Они словно увидели призрака! Ну что за забава. — Буду рад, если представитесь и, наконец, пожмете мою руку. Его смуглая рука зависла в воздухе на какое-то время. Первым вышел из транса Юнги. Он, сделав вид, будто бы это самая обычная встреча, аккуратно вложил в ладонь Тэхена свою. Спешно посмотрел в сторону второго человека, приметив осуждение на его лице. Чонгуку же было не до того, чтобы вникать в странные гляделки его лучшего друга и незнакомца: он был в шоке. — Меня зовут Мин Юнги, господин Дисар. Рад знакомству с Вами. Затем, пожав руку, Юнги аккуратно подтолкнул Чонгука плечом в плечо, намекая, что пора бы вернуться в этот мир и представиться господину Дисару. Чонгук, опомнившись, глубоко вздохнул и нацепил маску бесстрастия. Ему это было проще, чем показать настоящую эмоцию. Он был в шоке, но держался металлически, не желая показывать, что господин Дисар вывел его из зоны комфорта. А Тэхен наверняка и хотел этого исхода. — Господин Дисар, Вам явно не достает манер, — прямо заявил Чонгук. Заметив, что Тэхен расплылся в короткой ухмылке, он сжал его руку в своей. — Меня зовут Чон Чонгук. Он заметил, с каким упоением его рассматривает Тэхен. Выглядело это так, будто он пытался кого-то узнать, вспомнить. Но Чонгук с точностью в сто процентов знал, что они не виделись никогда в жизни. Будь иначе, он бы с самого начала понял, кто это такой и что из себя представляет. В моменте Тэхен как-то удивленно хлопнул глазами после озвученного имени, его улыбка спала, но это мгновенье резко улетучилось. Он прочистил горло и, рассоединив руки, принял тот же спокойный вид. К нему подошел мужчина, что до этого держался в метре от него, словно охраняя. Хотя, если учитывать, что Тэхен был влиятельным человеком, более того брахманом, ему не помешала бы дополнительная защита. Забавно, что Чонгук знал о молодом Дисаре какую-либо информацию, но никогда не видел лица. Так, лишь слышал о нем с восхищенных слов юных девиц и остального населения: о том, что он влиятелен, богат и очень красив. Что ж, насчет красоты они не обманули: Тэхен действительно заслуживал восхищения. — Буду рад Вам представить моего близкого друга и правую руку, — Тэхен сделал недолгую паузу. — Хосок, — он кивнул в сторону Юнги и Чонгука, намекая, что пора вспомнить о правилах приличия. Чонгук мысленно усмехнулся: кому как не ему напоминать об этом. Сам едва ли этим владел. — Рад знакомству, — Хосок пожал руки Чонгуку и Юнги по очереди, и в очередной раз сопроводил Мина холодным взглядом. Чонгук заметил, как от таких взглядов Юнги стало некомфортно, он немного побледнел. Чон мысленно разозлился: что этот обалдуй себе позволяет? Напугать взглядом решил? «Только скот разве что разбежится» — хмыкнул про себя Чонгук, скептически осмотрев силуэт правой руки Дисара. Как бы то ни было, к такому знакомству они были явно не готовы. Кто бы мог подумать, что в несчастной деревне Адвихир, количество проживающих человек которой было попросту смешным, они встретят настолько влиятельных людей Индии? Причем ни вторую, ни третью, ни пятую семью дюжины, а прямо первую, самую главную! Чонгуку было не по себе от этой мысли. А Юнги, видимо, изначально понял кем является этот человек, как только увидел его лицо. Хотелось бы и Чонгуку такую проницательность. — Прошу прощения за нескромный вопрос, — Юнги прочистил горло, прежде чем начать. — Чем Вы здесь занимаетесь? Не думал, что мы встретим главную семью в Адвихире. Тэхен сдвинул взгляд с Чонгука на Юнги. — Да, обычно они до нас не снизосходят, — Чонгук скрестил руки на груди, говоря как бы с вызовом. Чонгуку пора бы перестать показывать свой характер, но он не мог удержаться: господин Дисар своим взглядом доставал из него все самые худшие качества. В один момент ему даже показалось, что он прикажет его правой руке снести ему голову с плеч, но морщинка между бровями Тэхена разгладилась, словно ее и не было. — Информация дюжины не касается тех, кто в ней не состоит, как и ее передвижение. Вас устроит этот ответ? — Хосок ответил за него, скрестив руки за спиной. Тэхен тяжело вздохнул и, поправив накидку на плече черного цвета, поднял вверх ладонь, как бы останавливая его. — Брось, мой друг, раз наши новые прекрасные друзья интересуются подобными вещами, должно быть, они не зря сюда пришли и им стоит все объяснить. Чонгук смутился, когда Тэхен и Хосок на пару секунд отошли, предварительно извинившись за ожидание, чтобы переговорить — это выглядело очень странно и недружелюбно, но он не показал виду. По эмоциям Хосока и господина Дисара не было понятно, о чем они говорят, однако не стоило усилий догадаться, что так называемая правая рука господина пытается ему объяснить, что он опрометчиво поступает. Хотя, то было лишь догадки? — Чего бледный такой? — вопросил Чонгук, повернувшись к Юнги. — Плохо? — Все нормально, — тихо ответил Юнги. Чон краем глаза заметил, что руки Мина дрожали. Но раз его друг сказал «все нормально», когда на самом деле нет — это означало лишь одно: «Не лезь ко мне в душу». Чонгук и не собирался. У них еще будет время все обсудить. Спустя небольшое количество времени, господин и его правая рука вернулись к ним обратно. — Приглашаю Вас зайти к нам в гости, чтобы обсудить интересующие Вас вопросы, и выпить чай за приятной беседой. Идет? — Что взамен? — вопросил Чонгук с настороженностью. Тэхен усмехнулся. — Видно, не глупый, — мужчина аккуратно почесал зудящий кончик носа, а затем поднял взгляд янтарных глаз на Чона. Последний вновь почувствовал себя под прицелом огнестрельного оружия. — Вопрос на вопрос — и мы будем квиты. — Идет, — не задумываясь, ответил Чонгук. Юнги молча возмущенно посмотрел на него, но ему тоже ничего не оставалось, кроме как пойти за другом следом. В голове была мысль убежать куда подальше, но он уже достаточно вступил в ловушку, чтобы она без сожалений захлопнулась. Господин Дисар и его правая рука Хосок проводили новых знакомых к домику. Внешне он был похож на все остальные и ничем не выделялся. Та толпа, которой был возмущен Чонгук, вдруг утихла и разошлась. Благо, что не следовала за ними. Для простых людей встреча с такими влиятельными людьми была едва ли не благословением Богов, а потому реакция часто была соответствующая. Больше Тэхен удивился, что Чонгук и Юнги более-менее отреагировали спокойно, нежели проживающие в Адвихире люди — в конце концов, и они недостаточно часто видятся с такими, как он. — Добро пожаловать в мой скромный дом, — Тэхен улыбнулся. — Думал, домá дюжины соответствуют их шикарному статусу, а тут, оказывается, вот как… — едко усмехнулся Чон, словно бы провоцируя Тэхена. — Чонгук! — неодобрительно зашипел друг и ударил его локтем в бок. Ну что ему было поделать, если господин Дисар так и напрашивался на «лестные» комментарии в его сторону? — Для меня честь знать, что Вы считаете дюжину шикарной, — Тэхен подыгрывал ему. — Соответственно, и мою семью, — господин Дисар, заметив, что Чонгук стушевался, продолжил уже в нейтральном тоне. — Этот дом — не постоянное мое ложе, мы проживаем в нем, пока разбираемся с произошедшим в Адвихире. Присаживайтесь. Чонгук и Юнги присели за стол. Хосок, словно поняв все без слов, пошел на кухню, чтобы сделать чай. — Возможно это место и не выглядит также прекрасно, как дворец, но от дворцов порой тоже хочется отдохнуть, — Тэхен присел за стол следом, напротив Чонгука, и подпер подбородок скрещенными пальцами. «Мне бы Ваши проблемы, господин Дисар» — мысленно хмыкнул Чонгук. — Иногда устаешь от того, чем владеешь: богатство, власть, ответственность. Так что выбраться в простую деревеньку и пару дней пожить с обычными людьми, для которых наш визит настоящее снисхождение Шивы, довольно приятно. Чувствуешь, словно стал обычным человеком, и на твоей спине мысленно пропадает груз, за который ты отвечаешь репутацией семьи и собственной головой. Как бы Чонгук не пытался показать свой характер, слушать Тэхена было очень интересно. У него был приятный слог. Голос лился в уши словно музыка — бархатно и нежно. Убаюкивал. — Должно быть, Вы устаете от этой власти, — скромно заметил Юнги, желающий поддержать диалог. Тэхен кратко улыбнулся и совсем незаметно кивнул. Хосок во всю орудовал на маленькой кухоньке: на такой, что могли себе позволить простые люди. Стены изнутри дома были обшарпанные, серые и явно потрепанные временем. Однако даже такая ситуация казалась намного уютнее, чем мысль, что они сейчас, обычный свободный земледелец и торговец, сидят и болтают о чем-то столь неважном с единственным наследником семьи Дисар. Если бы Чонгуку два часа назад сказали, что произойдет подобная неожиданная встреча, с большой вероятностью он бы повертел пальцем у виска. В это сложно поверить, но он видел все своими глазами — и пусть их вырвут, если это ложь или фантазия: горячая смуглая кожа, руки украшали золотые тонкие браслеты, декольте на груди, на шее две золотых длинной и короткой цепочки. Чонгук разглядел на короткой золотые перья, а длинная, кажется, была с круглым медальном, изображающим луну. Его кудрявые волосы, что вечно падали на лоб, его янтарные глаза и его красивые длинные пальцы, скользящие по поверхности. В какой-то момент он начал по ней постукивать в только себе самому понятном ритме. — Приятного чаепития, господин Дисар. Чонгук, Юнги, Вам того же, — Хосок, что сделал им чай из индийских специй, поставил поднос на стол. Присев возле Тэхена, он взял свою кружку. Другие взяли свои порции. Мужчины поблагодарили его одним кивком. Затем, сделав глоток чая, Чонгук удивился: — Ух ты, как вкусно! Никогда не пробовал подобный чай. Очень освежает. Тэхена позабавило, сколько восторга было в его глазах из-за простого чая, который Тэхен пил буквально каждый день. Он даже позавидовал ему: не каждый сможет радоваться такой мелочи, Тэхен уж тем более. Но, стоит признать, его первая реакция была точно такой же. — И вправду, — Юнги подтвердил комплимент Чонгука. — Очень вкусно. Из каких трав сделан? — Это масала-чай. Корица, имбирь, фенхель, кардамон, гвоздика, черный перец, мускатный орех, шафран и коровье молоко. Господин его очень любит. — Да, помню, как Хосок сделал его впервые. Это было незабываемое ощущение, такое же, как у вас сейчас. Но масала быстро надоедает, если пить его каждый день. Впрочем, как и любой другой напиток. — Попробуйте нилгири. Очень вкусный чай. — Советуете? — Настоятельно рекомендую, господин Дисар, — Чонгук многозначительно дернул бровями. — Этот чай дала мне попробовать бабушка. Рассказывала, что это южно-индийский изысканный напиток и растет на границе тропических и горных лесов Индии. Еще его называют «Дравидская принцесса». — Интересно… — Тэхен, на пару секунд задумавшись, огладил пальцами кружку с масалой. — Я приму это к сведению. Они медленно пили чай. Разговор пока не шел. Тэхен был хмурым, как и Хосок. Хотя, казалось бы, за чаепитием обстановка должна была стать более уютной, чем ранее. Но Чонгук понимал: они тоже напряжены и навряд ли были рады такому знакомству. Никто не любит любопытных и история об этом неоднократно заявляла. — Перейдем к делу? — Разумеется, — Тэхен отстранился от кружки с масалой, отставив ее на стол. Скрестил пальцы рук. — Если позволите, я начну первый, — он проводил взгляды Чонгука и Юнги. — Дюжина заинтересована в восстановлении деревни Адвихир. Моя семья — особенно. Учитывая, что я только наследник, мне нужно показать, чего я стою и что я могу править своей семьей, и решать серьезные проблемы. Дюжине не нравится, что началась яджна, они шокированы. Собственно, как и я сам. Люди хотят благословение Богов, но не понимают, к чему это может привести, особенно в кровавую луну. Они совсем глупы, а мы, дюжина, знаем, какие за этим идут последствия. И мы не можем этого допустить. — О чем Вы говорите? — хмуро вопросил Чонгук. — Это все, что я могу рассказать, ман. Другому не суждено раскрыться — я и без того много сказал. Если дюжина узнает, они будут недовольны. «Ман? Что-то знакомое» — в голове вертелось это слово, но мозг решительно выбросил из себя его обозначение. — Теперь ответь на мой вопрос также честно, как и я ответил тебе: что вы здесь решили вынюхать? — Тэхен чуть облокотился на стол и стал выглядеть намного грознее обычного. — Недруги дюжины? Откуда знали, что будем здесь? Что хотели сделать? Или вы, должно быть, как раз те самые, кто сжег деревню с людьми? Чонгук шокировано уставился на него. Пить масалу перехотелось: теперь глоток не лез в горло. Если бы они правда были недругами дюжины, с большой вероятностью бы нахватались огромных проблем. Юнги, что сидел в таком же состоянии, даже не смог сказать ни слова. Хосок за этим лишь внимательно наблюдал. — Да Вы что? — недовольно вопросил Чонгук. — Я обычный свободный земледелец, а мой друг — торговец, помогающий отцу. Мы бы не взяли на себя такую ответственность в виде недругов дюжины. Не способны на это, — Чон говорил таким тоном, словно обвинял господина Дисара и его помощника в наглом вранье. — Не наговаривайте. Тэхен заметно расслабился. Хмурость не шла к его лицу, гораздо привлекательнее он выглядел, когда был спокоен. — Значит, и наша встреча — приятное совпадение? — ненароком спросил Тэхен. — Абсолютно, — подтвердил Чонгук словесно, но и добавил кивок, чтобы выглядеть убедительнее. Он был спокоен и ему нечего было бояться, зато Юнги сидел как на иголках. Хотя Чонгук был уверен, что за его спиной тоже ничего подобного не таилось. — Мы пришли в деревню, чтобы посмотреть, что произошло. Узнали в газете о ритуальном убийстве. Разве в детстве Вы не были любопытны? — За любопытство отрубают пальцы — и я этому научен, — вышло довольно сухо. — Значит, Вашему другу тоже скрывать нечего? Почему так молчалив? Или Вы, Чонгук, всегда за двоих беседуете? Тэхен вертел в пальцах какое-то золотое кольцо, которое, наверняка, снял со своего пальца. Юнги дрожал. Чонгук хмуро оглядел его, не понимания, что происходит. — Юнги? — позвал он друга. Тэхен и Хосок перегляделись, явно знающие больше, чем Чонгук. И Юнги тоже знал больше, чем он. Да что же происходит? — Юнги? — вновь позвал Чонгук уже более встревоженно, встряхнув друга за плечо, надеясь, что это выведет его из транса. Он не узнал собственный голос: он охрип. Чонгук обернулся на господина и его помощника. — Да вы чего? Не может он быть недругом дюжины, я же все объяснил! — Чонгук, присядь. Сейчас мы все решим, — вздохнул Хосок. Он аккуратно встал из-за стола и подошел к Мину. Его тело дрожало, а взгляд был направлен в никуда. Чонгук вдруг понял, к чему все ведет. И не мог поверить. На его глазах рушилась личность Юнги, их дружба в столько лет. Собственные руки предательски задрожали. Он не хотел верить. Хосок, устало протерев глаза, подозвал Юнги встать. Тот сразу послушался, выпрямился. Покладистость, которая не присвоена характеру Юнги, удивила Чонгука. Хосок прошелся ладонями по чужому телу, выискивая в ткани что-то острое. Наткнулся пальцем на какой-то предмет и достал. Острое лезвие блеснуло в глазах Чонгука. — Ты решил действовать настолько очевидно, Прем? — разочарованно вздохнул Хосок, осмотрев в ладони заостренный кирпан. — Прем? — Чонгук в шоке уставился на своего друга. Ему хотелось, чтобы он объяснил все, рассказал, как есть на самом деле. Но Юнги предательски молчал, словно язык проглотил. — Это какое-то безумие. Так не может быть! — недоверчиво и почти истерично воскликнул Чон. Он выглядел очень растерянно. — Господин Дисар, он же мой друг, — указал он ладонью на силуэт, истерично усмехнувшись. — Наверняка он взял кирпан просто для безопасности. Тэхен, тяжело выдохнув, встал с нагретого места. Он сочувствующе посмотрел на Чонгука. Заметил, как бусинки слез блестят в его глазах. Его ман очень мало знает… Очень мало. Буря безумия, что таилась от него, однажды настигнет его и застанет врасплох. И Тэхен обязательно поможет ему справиться с этим. — Запомни одно, Чонгук: друзья тоже спобны предавать. Это больнее всего осознать, но еще невозможнее принять. — Вы врете! Перестаньте! — задыхающимся голосом прокричал Чонгук, хлопнув по столу с такой силы, что, казалось, он мог развалиться в щепки. Он повернулся к Юнги. — Скажи, что все не так… Прошу. Юнги предательски молчал. Снова. Смотрел лишь стеклянным взглядом на Чонгука и понимал, как стыдно смотреть в эти глаза. Чистые и добрые, ласковые и нежные. За пару секунд он осознал, как благодарен Чонгуку за все, что он для него сделал. За каждый миг, проведенный вместе. Он чувствовал тупую боль у сердца, но вслух не сказал ни слова — горло пересохло. Юнги поджал губы. «Прем поджал губы» — проскочило в голове. Прем, неизвестный ему, как личность. Прем, который ему никто. Чонгук знал лишь Юнги, в их компании никогда не существовало какого-то Према, о котором они говорят. Кто же он? Неужели Юнги наврал ему обо всем? Абсолютно обо всем, даже о своем имени. — Прости, Чонгук… — сдавленно произнес Юнги. — Ракшас! — выругнулся Чонгук, снова ударив кулаком по столу. Еще мгновенье и эта дряхлая деревянная конструкция попросту не выдержит. Она точно не крепче нервов ее обидчика. Он сжал губы до боли от обиды и накатывающей истерики. — Неужели правда? Ты правда… Правда недруг дюжины? — глупо было задавать этот вопрос, когда все было уже на поверхности, но Чонгука не оставляла надежда, что это все всего лишь глупая шутка или какой-то розыгрыш смеха ради. — Объясните мне уже все, я ничего не понимаю. Как это произошло? Как ты стал таким? Почему скрывал, Юнги? Или как тебя теперь… Прем? — Чон вздохнул. — Почему не говорил ничего, держал в неведении? Не доверял? — Это я расскажу тебе позже самолично, — не дал Тэхен ответить Юнги. — А пока… Нам нужно разобраться с этим, если ты не против, — он кивнул на Према. — Как… Разобраться? — со страхом вопросил Чонгук, ожидая худшего. — Убить. — С ума сошли?! — прикрикнул Чонгук. В эту минуту ему было абсолютно плевать на этикет. — Не позволю. Не позволю. Он мой друг, лучший друг… — полушепотом зачитал Чон как мантру. — Не позволю… Чонгук в ужасе схватился за голову, явно пораженный словами Тэхена. Она противно заболела, виски застреляло. Было видно, как он боролся и метался, как не знал, что делать. Встал на путь безысходности: где нужно спасти друга или собственную жизнь. Спасет друга — падет сам. Не спасет — будет жить, как раньше, только с утратой. Но как же можно было думать о собственной жизни, когда на кону его лучший друг? Лучший друг, с которым они столько лет провели время вместе! Учились, работали, говорили о звездах! Вместе разыгрывали торговцев, помогали бабушке Аарти, воровали яблоки когда-то в детстве… В голове был туман: Чон чувствовал, что что-то подступает к горлу — то точно была тошнота, и к кистям рук, однако уже это чувство не мог описать. — Не позволю… Забрать у меня все… Его глаза налились злобой, ладони задрожали сильнее обычного. Зубы скрипнули в предательской тишине. Тэхен округлил глаза от удивления. Вены Чонгука, похожие на голые ветви деревьев, налились черным. Он хотел было направить руку в сторону Тэхена, но вдруг его запястье резко схватил Юнги, приостановив неизвестную даже самому Чонгуку энергию. — Я без понятия, что за сила при тебе, Чонгук, — медленно начал Юнги; было заметно, что он сам в шоке от происходящего. Несмотря на все это, он явно не отрицал свою причастность. — Но если эта твоя злая сторона проснулась из-за меня, оно тебе не нужно. Не ступай по тому пути, что ступил я. Я не заслуживаю твоей доброты, и не заслуживаю, чтобы ты жертвовал ради меня своим будущим, — он сглотнул вязкую слюну, наполнившую рот. — И тебя я тоже не заслужил… Но перед смертью я хочу сказать одно: спасибо тебе. Чонгук, заплаканный и уставший, вдруг повалился на колени на деревянный холодный пол. Почувствовал, что неизвестная пугающая сила высосала из него все вплоть до усталости. Рука, что почернела по неизвестной причине, болела и дрожала. По ней прошлись узоры, словно нарисованные кистью, незаметно для обладателя исчезнув восвояси. Голова гудела. Он не понимал, что происходило, что за энергию он чувствовал и почему пытался ей овладеть. Сердце болело от предательства и от будущей смерти друга. — Аарти была права. Он пришел. И мир будет в кро… Чонгук не видел, как Юнги-Прем лишился головы — сидел спиной, сутулившись и практически прижавшись к полу. Но он слышал, что Мин не успел договорить, и слышал, как голова упала на пол. Это точно была она. Или безжизненное тело, что свалилось на бок… Тэхен сочувственно смотрел на сидящего мужчину, потерявшегося и заплаканного, на данный момент, казалось, такого беззащитного. Где-то на фоне вздохнул Хосок и, кажется, даже тихо всхлипнул. Звуки были едва различимы — голова гудела все сильнее, сильнее и сильнее… Он терял контроль над своим разумом, больше не мог следить за своими мыслями и не мог владеть собственным телом. Тэхен присел возле него на корточки и, аккуратно сжав его плечи, прошептал совсем нежно: — Отведу тебя обратно домой, мой милый ман.