Лепестками живыми протянем руки...

      Я слышал звонок в дверь. Маму я заранее предупредил о своём уходе, но она была не слишком этому рада. Я объяснил, что мы просто идём к другу и в этом нет ничего такого, в чём я был и сам не уверен.       Я распахнул дверь, синоптики грозили о метели, но на улице была прекрасная погода. Что ж, оно и к лучшему.       Мама что-то крикнула нам на прощание, но я этого не расслышал из-за бушующих мыслей в предвкушении тяжёлого разговора. Солнце очень ярко сверкало, но температура была низкой. Я жалел, что не взял варежки.       Мы шли в тишине. Долго. Рома всё время хотел что-то сказать, но никак не решался. Он просто глупо открывал рот, после чего отворачивался и смотрел в сугробы. Это продолжалось долго, и я не стерпел. Я решился, и спустя множество таких его попыток рассказать мне что-то важное, произнёс:       — Долго будешь биться в попытках рассказать? — я сам не узнавал свой голос: он был будто бы свирепым и таким злым, что мне стало стыдно.       — А-а... Да! — по нему было видно: он всё ещё решался. Казалось, он даже немного испугался моего тона. Как тогда на репетиции. Пару секунд спустя он вновь заговорил, — Представляешь, Полинка меня вывела на прогулку, просто чтобы сказать, что я ей ни капли неинтересен... Ха-х... Даже не знаю, на что я рассчитывал спустя множество таких неудачных попыток. Но теперь это точно всё, — он замолк, но через пару секунд продолжил, — Она была какой-то... странной? Никогда она на меня так злобно и ненавистно не смотрела! Сказала, чтобы я вообще я больше на глаза не попадался.       Мы стояли в тишине. Честно, мне было его искренне жаль. Выглядел он ужасно обеспокоенным и грустным. Я вспомнил его анкету в тетради Полины! Вдруг я полез в карман. Дабы хоть чуток его подбодрить, я достал недавно нарисованного Дональда Дака из мультсериала «Утиные истории» и протянул Ромке. Достаточно редко, но с Олей мы натыкались на этот мультфильм. Может, это хоть как-то скрасит его переживания. Я, желая подбодрить, улыбнулся и протянул бумажку.       — Что это? Ох.. — он начал внимательно рассматривать рисунок, после чего радостно и дружелюбно улыбнулся, выкинув быстрое и скромное «спасибо». Мне даже на секунду показалось, что его щёки немного порозовели.       Судя по всему, ему вправду понравился мой подарок, его настроение заметно изменилось в лучшую сторону. Я был очень рад этому. Витая в облаках, я совсем и не заметил, как мы оказались у трёхэтажного дома. В прошлый раз он выглядел куда уютнее, возможно, мне так казалось из-за произошедших событий. Рома указал на такую же трёхэтажку, стоявшую напротив.       — А там живу я. На 1 этаже. Ну это так, к сведению, — он улыбнулся. Он выдохнул, и позвонил в домофон. Ему моментально открыли.       Мы шли по лестничной клетке, стены были разрисованы громкими словами и всяким посланиями. Я заметил надпись «В+Ю», обведённую в наспех сделанное сердечко. Явно ее сделала какая-то парочка. Я усмехнулся.       Ромка уже ждал меня у двери, придерживая. Он комически нагнулся, прислоняя одну руку к грудной клетке, а вторую — направляя ввысь.       — Заходите-с, сударь! — мы оба засмеялись. Я прошёл в квартирку: на удивление здесь было очень чисто. За мной зашёл и сам Ромка. Пока мы снимали обувь, из комнаты вышел Бяша. Он радостно улыбнулся и поздоровался с нами. Не знаю, о чём говорил Рома, он был таким же, как и до повторной встречи с тем самым коробом.       — Зачем поговорить хотели, на? Кстати мамки дома нет, поэтому мы, так сказать, на, свободны! — он развёл руками в стороны, показывая эту нашу «свободу».       — А ты у нас, погляжу, всё так же полон энтузиазма? — Ромка улыбнулся, вставая с колен. — Погнали в комнату, посмотрим, что у тебя за плакат новый!       Мы пошли по коридору. На стенах висели старые маленькие картины с пейзажами. На обоях я увидел потёки, конечно, здесь ведь 3 этаж. Я не успел всё рассмотреть, ибо парни погнали меня в комнату, не желая долго ожидать.       — Что, Тошка, так и норовишь всё рассматривать? — он всё ещё не спускал улыбки. Мы трое вошли в комнату.       Вот что и было захламлено в этой квартире, так это стол. Я видел пару мелких блокнотов, кучу всяких комиксов, и, даже приключенческие романы... Деревянную доску с вызженными узорами? Точно! Он ведь после визита Тихонова в наш класс, говорил, что выжигает по дереву. Я слабо это представлял, но получается крайне неплохо! На ней были изображены какие-то цветы, судя по всему, розы. Смотрелось это очень красиво. Я указал на неё.       — Здесь изображены розы? Для кого это, если не секрет? — моё любопытство было крайне искренним. Я всегда любил тему искусства и творчества. Всякие музеи и походы в театры для меня были интересным занятием, в отличии от моих сверстников, поэтому глядя на меня, они всегда удивлялись, узнавая об этом.       — Да, розы, на. Скоро ж 8 марта, ну я и решил... Мамку порадовать, она такое любит, — Бяша довольно и гордо улыбнулся, видя, что мне очень понравились его работы. — А, кстати! Вот и плакат новый! — он достал скрученный в трубку лист и развернул, — Во...       Честно, я не знал кто это, но почему-то боялся спросить об этом. Ромка справа отреагировал очень восторженно. Они пообсуждали ещё немного недавно просмотренный фильм, но я сидел в стороне, смеясь с проскакивающих шуток и наблюдая за их диалогом.       Вдруг Рома изменился в лице: он напряг брови, уголки губ стали направлены вниз, а вид его стал очень серьёзным.       — Бяш... Что случилось в лесу? — он грозно зыркнул на товарища, явно показывая, что имеет серьёзные намерения. Я был ошарашен. Что, так сразу? В него будто кто-то вселился, что за дела?! Голова немного закружилась, но я быстро пришёл в себя.       Он обомлел: его глаза невероятно сильно округлились, а сам он начал заикаться, что-то бормоча себе под нос. Я положил руку ему на плечо. Он был похож на жертву, которую вот-вот сожрёт свирепый хищник. Ромкин взгляд был всё таким же настырным.       — Бе-бе-бе-бе... — снова он впал в это состояние, но на этот раз будто бы не настолько сильно, как раньше. Ромка неожиданно хлопнул по столу, после чего стал потирать у виска, — Я.. Помните, к-как я сбежал от вас в потёмках?.. — мы оживились, и стали максимально внимательно слушать, — Я не помню, сколько бежал... Но сил у меня почти не осталось, я увидел огоньки вдалеке, и подумал, что вышел на просёлочную дорогу, пошёл дальше, а там... — он посмотрел в пол и вздохнул. — Тот мужик с заячьей губой!.. Он выходил из трактора, это были его фонари.. Сначала я ничего такого не заметил, на.. У-у... У него была с собой какая-то массивная херовина... Бля, пацаны! Я не знаю, может это даже обычная палка была... Я не успел разглядеть! После того, как он заметил меня, то резко начал бежать на меня... — он притих.       Я обомлел. Он хотел заграбастать сразу две жертвы?.. Вот же мудак. Я сжал кулаки, напряг брови... В груди бушевала настолько глубокая и сильная ярость, что я готов был разгромить здесь всё... После ареста того тракториста, когда в мои мысли закрадывались воспоминания об этом человеке, меня всегда пробирала сильнейшая злость. Этот человек лишил столько детей жизни... Я не мог спокойно думать о нём, когда уже двое моих одноклассников могли погибнуть из-за него.       — И-и... У меня будто бы появилось второе дыхание, на... Я-я-я никогда не бежал так много и быстро! Один раз он был очень близко, и даже ударил этой херью... — он обнажил голень. Там был огромный синяк, выглядевший крайне ужасно... — Мы бежали как минимум минут 20, после чего я понял, что он от меня отстал... — я взглянул на Ромку. Видимо, он направился к гаражу, когда мы находились там... — ... Хоть я и знаю этот лес, как пять пальцев, я заблудился! Видимо меня охватила сильнейшая, мать его, паника... Я присел у одного и деревьев, но сил у меня уже не было совсем... Последнее, что я помню, так это то, что из-за деревьев потом вылезла какая-то... — Бяша сглотнул, переводя дух, — двухметровая херовина, это был не человек... А дальше всё было как в тумане... Ничего не помню, совершенно...       Не знаю, сколько мы просидели в этой ужасно угнетающей тишине. Я не мог переварить всё это. Я будто бы был пустым, просто во мне ничего не было, но вскоре меня прошиб испуг от внезапного крика Пятифана...       — Эта сука посмела ударить тебя?!.. — его слова были полны ярости и ненависти к этому человеку. Он будто бы был не в себе, тяжело дышал, зрачки его были бешеными, он будто бы озверел... — Ты понимаешь, блять, что ты мог пропасть, как те дети... — только сейчас я понял, что Ромка... заплакал? Снова... Как же трудно видеть его в таком состоянии... — ... Я бы сам убил этого мудака, если бы с вами что-то случилось!.. — он схватился за голову и стал смотреть в пол.       Мы ошарашенно смотрели на него, не зная, что предпринять. Вскоре, Бяша попросил меня довести Рому до ванной. Мы взяли его под руки и направились к ней. После благополучного доставления на нужное место, Бяша сказал мне ждать, после чего он позовёт меня. Лицо было его очень обеспокоеным, но при этом умиротворённым. Я послушно направился к спальне, попутно пытаясь переварить всё то, что произошло за эти пару минут... Я плюхнулся на кровать и уставился в потолок.       ***       Ну и денёк... Как и полагалось, разговор был не из приятных, но мы узнали, что произошло... После того, как Бяша уже с успокоенным Ромкой вышли из ванной, он отвёл меня в сторону.       — Ну ты это, Тох... Он переночует со мной сегодня, но в школе если он будет вести себя не как обычно, то сообщай мне... — он настороженно обернулся на сидевшего в спальне товарища, — Я не смогу появляться пару дней в шараге, поэтому знать об этом не буду, — он аккуратно протянул мне бумажку с номером. Я кивнул, после чего мы направились в комнату.       — Мне уже пора... Я пойду, хорошо? — я кивнул ему. Бяша встал, чтобы сопроводить меня до двери.       Мы пошли к выходу. Я стал нервно зашнуровывать ботинки, узлы которых никак не хотели завязываться. Через пару таких попыток, мне всё же удалось кое-как завязать шнурки, и я, попрощавшись, вышел на улицу.       Недолго потупив в сугроб, я направился к дому, всё ещё размышляя над произошедшим...