Как забеременеть, если нет партнёра

      «Вот значит как ощущается токсикоз» — думал Чу Ваньнин, пока его желудок пытался вылезти через рот вместе с желчью и непереваренным куском зефира. Шоколадного. Таким блевать было особенно жалко, тем более, что куплен он был не по скидке. Ещё было жалко унитаз — Чу Ваньнин только вчера помыл его, потратив на это все свои силы и нервы. Конечно, будь у него зарплата хотя бы немного больше, он бы давно вызвал клининговую компанию (раньше он так и делал), но последние месяцы все свободные деньги откладывались на будущего ребёнка. Нет, Чу Ваньнин не собирался слишком баловать его: во-первых, это было не в его характере, во-вторых, вырастить ещё одного Сюэ Мэна — это уже слишком. Деньги были нужны для другого — для собственного спокойствия на тот случай, если с ним что-нибудь случится. Или если его уволят. Или что-то в том же духе. Финансовая подушка — это хорошо.              Пока Чу Ваньнин пытался отдышаться, его телефон настойчиво требовал внимания. Стандартный рингтон играл снова и снова, словно звонивший человек не понимал, что если не отвечают, то продолжать названивать бессмысленно. Чу Ваньнин даже догадывался, кто это был и по какому поводу.              В конце концов, минуло больше двадцати минут, прежде чем его окончательно отпустило. Он встал на ноги, добрёл до раковины, прополоскал рот и только потом перезвонил.              — Юйхэн! — взволновано прокричал в трубку Сюэ Чжэнъюн. — Ты жив?              — Раз я ответил, ты сам-то как думаешь? — недовольно проворчал Чу Ваньнин в ответ.              — С тебя станется и из Преисподней перезвонить, — ничуть не смутился Сюэ Чжэнъюн. — Где ты?              Чу Ваньнин вздохнул.              — Дома.              — Что-то случилось? Ты не пришёл на первую пару и на телефон не отвечал…              Признаваться, что блевал, стоя на коленях в обнимку с унитазом, было для Чу Ваньнина слишком унизительно, поэтому он ограничился коротким:              — Уже всё нормально. Я прошу прощения, проведу эту пару в другой день.              Сюэ Чжэнъюн возмущённо поперхнулся.              — Ты же понимаешь, что меня волнует другое?              — Всё в порядке, я же сказал, — уже с плохо скрываемым раздражением ответил Чу Ваньнин, — я скоро буду.              — Возьми выходной.              — Нет, я же сказал, всё нормально.              Чу Ваньнину хотелось побиться головой о зеркало над раковиной, в котором отражался очень бледный и очень худой он. Живот ещё толком не появился, обещанные врачами отёки и лишний вес — тоже.              — Ладно, — вдруг послушно согласился Сюэ Чжэнъюн, — но тебя довезёт до университета А-Жань.              Мо Жань?              Чу Ваньнин судорожно сжал в руке телефон и окинул быстрым взглядом срач, который было видно через приоткрытую дверь. Убираться было поздно хотя бы потому, что уборка заняла бы минимум пять часов беспрерывной работы. Жалко, что входная дверь не вела сразу в санузел — прибрано было только там.              — Я и сам могу, — после паузы попытался запротестовать Чу Ваньнин.              — Либо тебя довезёт А-Жань, либо я попрошу охранника не пускать тебя в университет.              Чу Ваньнин раздраженно фыркнул, словно строптивый жеребец, и отключился, не попрощавшись. За несколько минут он оделся, убрал волосы в высокий хвост и вышел на улицу, исключая возможность того, что Мо Жань зайдёт за ним и увидит бардак в его квартире.              И всё бы ничего, если бы на улице его снова не начало мутить. Рот наполнился кислой слюной, а желудок, измученный утренними спазмами, жалобно заныл. Чу Ваньнин постарался дышать медленно и глубоко, но едва ли это помогало.              Ох, как же сильно ему хотелось облагородить ближайший зелёный куст!              — Учитель?              Мо Жань появился словно из ниоткуда. Тяжело дышащий и растрёпанный, словно не в машине сюда ехал, а бежал, он обеспокоенно принюхался и устремил свой взгляд вниз, к животу Чу Ваньнина.              — Что-то с ребёнком?              Чу Ваньнину было не до разговоров, однако, усилием воли проглотив излишек слюны, он всё же проворчал недовольное:              — Всё в порядке. Сюэ Чжэнъюн сказал, ты довезёшь меня до университета.              — Довезу, но может лучше в больницу?              — Я же сказал, — яростно сверкая глазами, начал говорить Чу Ваньнин, вот только именно в этот момент его желудок решил, что хватит держать всё в себе.              Как будто у Чу Ваньнина там что-то ещё осталось!              Он попытался отвернуться и сделать свои дела в сторонке, но Мо Жань удержал его, схватив за плечи. К счастью, на чёрной рубашке оказалась лишь густая слюна, а не желчь вперемешку с едой. Закончив издавать болезненные звуки, Чу Ваньнин, одновременно и смущённый, и злой, с силой ударил Мо Жаня свободной рукой в грудь, тогда как другой бережно прижал к себе папку с документами.              — Ты зачем меня схватил?              Тяжело дыша и всё сильнее краснея с каждой секундой, он уставился в ошарашенное лицо своего глупого студента. Мо Жань, не моргая, смотрел в ответ. В конце концов, он спросил:              — Учитель, вас тошнит?              — Очевидно! — выпалил Чу Ваньнин, снова ударяя его, но уже с куда меньшей силой. — А ты… Теперь посмотри на себя! Как ты на пары в таком виде поедешь?              Мо Жань, казалось, даже не ощутил этих ударов. Его грудь была словно камень — твёрдый и горячий из-за палящего солнца. Чу Ваньнин, которого на время перестало мутить, не мог теперь отделаться от мысли, что Мо Жань с лёгкостью мог бы раздавить его этой своей грудой мышц, если бы лёг сверху. И как все его пассии выживали после секса? Или Мо Жань предпочитал, чтобы на него садились… Чтобы его… седлали?              Чу Ваньнин невольно сглотнул и отступил, но Мо Жань тут же притянул его обратно.              — Учитель, какие ещё пары? Я отвезу вас в больницу.              — Мо Жань…              — Почему вы такой упрямый? Если вам плохо, давайте поедем к врачу, вы всё равно пропустили первую пару: одной больше, одной меньше — какая разница?              — Мо Жань! Отпусти меня! — Чу Ваньнин дёрнул рукой, вырываясь. — Что это за логика такая? Ты так же с омегами встречаешься? Одной больше, одной меньше — какая разница?              Мо Жань приподнял одну бровь вверх и совершенно искренне уточнил:              — А при чём тут омеги?              Его удивление было понять легко. Последние полтора года он даже не ходил на свидания, что уж говорить о том, чтобы с кем-то встречаться. Сам Мо Жань связывал это с тем, что взялся за ум и решил подтянуть учёбу… Чу Ваньнин, который снился ему каждую ночь, тут, конечно же, был ни при чём.              — Ты… Ты меня уже до университета довезёшь или мне вызвать такси?              — Учитель, не упрямьтесь, давайте доедем до больницы. Помните, что вам сказали на УЗИ? Если чувствуете себя плохо, нужно сразу идти к врачу! От этого всё-таки зависит и ваше здоровье, и здоровье нашего…              — Заткнись! — перебил его Чу Ваньнин, не в силах слушать про «нашего ребёнка». — Я, по-твоему, идиот? Не могу обычный токсикоз отличить от чего-то серьёзного? Какой, думаешь, у меня IQ?              Мо Жань вдруг как-то странно улыбнулся, а его чёрные глаза, стали темнее самой тёмной ночи. Даже несмотря на облёванную рубашку и растрёпанные волосы, этот молодой альфа стал казаться ещё более привлекательным, чем прежде. Чу Ваньнина даже немного повело от усилившегося запаха цитрусов с ноткой острого перца. В тот момент ему так сильно хотелось сделать шаг вперёд, уткнуться Мо Жаню в шею и вдыхать глубоко-глубоко.              — Токсикоз? — переспросил, тем временем, Мо Жань, непроизвольно вырабатывая всё больше феромонов.              — Токсикоз… — повторил Чу Ваньнин. С трудом, но он всё же оставался в своём уме, а потому сразу смог понять, в чём дело. — Прекрати, Мо Жань.              Мо Жань же, казалось, ничего не замечал.              — Прекратить что? — спросил он, глядя на Чу Ваньнина голодными глазами.              — Феромоны выпускать прекращай! Спятил? Что на тебя нашло, вообще?              Привычного недовольства в голосе Чу Ваньнина было куда меньше, чем обычно, потому что практически все его силы уходили на то, чтобы сопротивляться желанию кинуться Мо Жаню в объятия. Ну уж нет! Чу Ваньнин точно знал, что здесь была какая-то ошибка, а потому не собирался позориться. Возможно, Мо Жань просто вспомнил кого-то, кто ему очень нравился, вот и начал завлекать всю округу своим запахом? Да, скорее всего, так и было, а потому Чу Ваньнина с его токсикозом, он в своих объятиях точно не ждал.              Ух… до чего же унизительно!              — Ваньнин, золотце… — вдруг очень мягко и нежно позвал Мо Жань, при этом ну очень хищно улыбаясь. — Говоришь, у тебя токсикоз?              Чу Ваньнин нервно сглотнул. С ног до головы его охватило какое-то незнакомое чувство — и до того оно было сильным, что даже вытеснило желание наорать на Мо Жаня за то, что он снова перешёл с «учителя» на «Чу Ваньнина» и «золотце».              — Токсикоз. И что?              Странное поведение Мо Жаня достигло своего апогея. Он вдруг сделал резкий рывок и подхватил Чу Ваньнина на руки.              — Мо Жань! Спятил? Совсем страх потерял? Ты что делаешь?              Утро было уже недостаточно ранним, так что на них со всех сторон пялились заинтересованные лица. Чу Ваньнин не знал соседей в лицо, но был уверен, что к вечеру весь дом будет знать, что одинокого профессора из первого подъезда, какой-то красавец-альфа носил на руках. А к завтрашнему утру кто-нибудь вспомнит, что альфа-то на вид лет на десять моложе — значит, студент, значит, старик совратил малолетку, значит, надо доложить в университет, чтобы профессору-извращенцу неповадно было.              Чу Ваньнин скрипнул зубами, но вырываться перестал. Может, ничего из того, что он надумал, и не случится, но продолжать представление для любопытных он не собирался из принципа. Вот донесёт его Мо Жань…              А, собственно, куда?              — Мо Жань…              — Да, золотце?              — Куда ты меня несёшь?              — Домой, конечно.              Другого ответа Чу Ваньнин, которого уже поднимали по знакомым ступеням, и не ожидал, но надежда, как говорится, умирает последней. Мало ли, может Мо Жань его просто с крыши сбросить решил…              — Откуда ты знаешь, где я живу?              — Дядя сказал.              Ну, конечно. Кто ещё это мог быть?!              — А, точно, — пробормотал Мо Жань, занося Чу Ваньнина в лифт, — надо ему сообщение написать, что нас сегодня не будет. Какой этаж?              — Восьмой, — на автомате ответил Чу Ваньнин и только потом спохватился. — Что ты имеешь в виду?              Мо Жань лишь крепче прижал его к себе.              — Мо Жань!              — Ну что?              — Я тебя к себе не пущу!              — Почему? — деланно удивился Мо Жань.              — А зачем мне тебя к себе пускать? — раздражённо уточнил Чу Ваньнин. — То, что ты мой студент и племянник Сюэ Чжэнъюна, не даёт тебе права напрашиваться в гости!              Лифт остановился как раз на последней фразе, так что ответ Чу Ваньнин получил уже около своей квартиры.              — Тебе нужно пустить меня, потому что я — отец твоего ребёнка.              Сказав это, Мо Жань, наконец-то, поставил его на ноги, вот только вместо того, чтобы отпустить, вдруг прошёлся ладонями сначала по его бёдрам, а потом и по заднице — нежно и аккуратно, но всё-таки, всё-таки…              В этот раз Чу Ваньнин зарядил Мо Жаню по лицу. Не то чтобы очень сильно, но шлепок эхом разнёсся по ближайшим этажам.              — Что ты делаешь?              — Ищу ключи, — потирая щеку, ответил Мо Жань.              Ещё чуть-чуть и Чу Ваньнин бы задохнулся от смущения, злости и унижения. И как он только мог подумать, что Мо Жань на самом деле захотел его коснуться так… Так, как коснулся! Конечно, этому тупому здоровяку от него были нужны лишь ключи, и вместо того, чтобы спросить, где они, он полез искать их сам.              — Я не ношу ключи в карманах, — выплюнул Чу Ваньнин, отворачиваясь и складывая руки на груди. Щеки его едва заметно горели.              — И где они?              — Не скажу. А то ты ещё сам пригласишь себя ко мне в гости.              — А я уже, — нагло ответил Мо Жань, всё ещё пребывая в своём странном состоянии «наглый и двинутый головой альфа-самец». — Так где ключи, золотце?              Стоило Чу Ваньнину услышать это «золотце», как его начало потряхивать. Да сколько можно было издеваться-то?              — Ну и не говори, я сам найду.              — Не найдёшь, — фыркнул Чу Ваньнин, продолжая смотреть в стену. На Мо Жаня смотреть сил не было.              — Уже нашёл, — усмехнулся Мо Жань.              — Врёшь!              Непроизвольно Чу Ваньнин бросил взгляд на папку в своих руках. Всё это время он крепко прижимал её к груди, даже когда его несли на руках, но теперь…              — Так ключи там? — ухмыльнулся Мо Жань. — А ты совсем не умеешь врать и притворяться, учитель.              Конечно, драться с беременным омегой никто бы не стал… Мо Жань вот тоже не дрался… Честно! Скрутил малясь, прижал к себе, выдернул заветную папку из рук — ничего такого, господа полицейские!              — А, так у тебя ключ-карта, — протянул Мо Жань, тут же прикладывая добычу к сенсорной панели на двери под нечленораздельные звуки ярости, издаваемые Чу Ваньнином. И чего он раньше боялся учителя в гневе? Милейшее ведь существо! — А я-то всё думал, как ты в такую папку ключи запихал.              — Не входи!              Чу Ваньнину уже было всё равно: держал его Мо Жань, не держал, насмехался над ним или нет — всё, что действительно было важно, это не впустить его в свою квартиру, заваленную барахлом, которое могло быть потенциально опасно для будущего ребёнка. Что если Мо Жань додумается доложить об этом? Вдруг он только и ищет повод украсть у него ребёнка? «Хотя, — попытался успокоить сам себя Чу Ваньнин, — зачем вообще студенту ребёнок?».              Видимо, зачем-то нужен.              Мо Жань, естественно, его не послушал. Зайдя в квартиру, он принялся разуваться, одновременно с этим морща нос.              — Что за запах? — уточнил Мо Жань у замершего у входа Чу Ваньнина.              Вместо ответа на вопрос он получил предупреждение:              — Зря ты разулся.              — А?              — Зря разулся.              Мо Жань, уже давно обогнавший своего учителя в росте, посмотрел на него сверху вниз так, как обычно смотрят родители на своих детей.              — Золотце, ты кого-то убил? Мне помочь спрятать тело? Надеюсь, это не Сюэ Мэн? Дядя расстроится, если это он…              — Что ты несёшь? — стараясь скрыть смущение за злостью, процедил сквозь зубы Чу Ваньнин.              — Ну ладно-ладно, извини, — засмеялся Мо Жань. — Конечно же, учитель никого не убивал… Оно сдохло само?              — Мо Жань! Заткнись или убирайся!              И Мо Жань ведь действительно убрался. Не из квартиры, как ему предложили, а в ней самой: разгрёб мусор, пропылесосил, помыл полы и посуду… Ещё и чай приготовил с имбирём и мёдом. Вот только ему на время действительно пришлось обуться обратно, чтобы металлическая стружка, покрывающая пол, не дырявила ноги.              Чу Ваньнин за его хлопотами смотрел с дивана. Чай он не пил из вредности. Болтать отказывался из-за неё же. Закутанный Мо Жанем в тёплое одеяло, он только и мог, что иногда склоняться над ярко-жёлтым тазиком и делать свои неприятные дела. Звуки он издавал при этом премерзкие, как будто пытался родить свой желудок на свет.              — Учитель, может, выпьете всё же чай?              Мо Жань с беспокойством старался не перебарщивать, но выходило у него крайне плохо. Он то метался, то молчал, то что-то искал в телефоне, задумчиво сдирая с губ кожу. Чу Ваньнин же, смотря на него, так и не мог понять простую вещь, хотя обычно понимал куда более сложные — неужели Мо Жань беспокоился о нём? Как человек, как отец его ребёнка, как альфа. Особенно, как альфа. У Чу Ваньнина до этого не было отношений, а фильмами и любовными романами он особо не интересовался, так что неоткуда ему было знать, что сильнее всего альфам сносит крышу, стоит им понять, что кто-то действительно носит их ребёнка. А если это ещё и любимый омега!.. Считай, пиши пропало.              Мо Жань, конечно, и до этого знал, что Чу Ваньнин носит его ребёнка — он буквально чувствовал это по его изменившемуся запаху. Но знать — не значит «осознавать». Не в полной мере, так точно. Но стоило только услышать заветное «токсикоз», стоило только увидеть смущение на строгом лице, стоило почувствовать, как запах Чу Ваньнина в моменте меняется всё сильнее, как Мо Жаня накрыло с головой.              Что он там себе говорил? Ни капли он в Чу Ваньнина не влюблён? Ну да, не влюблён, но разве обязательно быть влюблённым, чтобы сходить с ума от счастья и обожания? Разве обязательно быть влюблённым, чтобы невольно выпускать феромоны, пытаясь таким образом и привлечь его, и обезопасить от других альф? Разве обязательно быть влюблённым, чтобы скучать по нему, даже если он находится рядом? Разве обязательно?              Обязательно, вообще-то.              Мо Жань просто ещё об этом не знает.       

Конец второй серии.