Как забеременеть, если нет партнёра

      Минула двадцать пятая неделя беременности Чу Ваньнина, когда Мо Жань, в конец обнаглевший, подсел к нему в столовой с абсолютно невинным видом. Под глазами его виднелись следы бессонной ночи, но это совсем не портило красивое лицо. Игнорируя чужой возмущённый взгляд, Мо Жань солнечно улыбнулся.              — Привет, учитель.              Столовую поглотила тишина. Чу Ваньнину не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что все — абсолютно все! — пялились в сторону их столика и чуть ли изо рта еду не роняли, пытаясь одновременно с желанием принюхаться.              — Мо Жань… Что ты тут забыл? — неприветливо процедил Чу Ваньнин, тут же отправляя в рот кусочек пряной, но не острой курицы. До беременности он и такую есть бы не стал, но чем дальше, тем более извращённым становился его вкус. Иногда Чу Ваньнин даже ловил себя за тем, что с интересом разглядывает столетние яйца!              — В университете? — ухмыльнулся чем-то донельзя довольный ученик. — Пока ещё учусь.              — За моим столом.              — А что такого? Нельзя?              — Нельзя, — отрезал Чу Ваньнин.              — Почему? — не переставая улыбаться и, наконец-то, приступая к еде, уточнил Мо Жань.              “Потому что все пялятся и гадают, ты ли тот альфа, что заделал мне ребёнка!”.              — Потому что это стол для преподавателей.              — Так, может, я будущий преподаватель!              — Мо Жань…              — Что?              — Прекрати нести чушь и проваливай.              Ну что за нелепость? Чу Ваньнину хотелось встать и уйти, но это выглядело бы как… признание вины? Почему он, вообще, должен чувствовать вину? Мало, что ли, альф, пахнущих цитрусами?              — Почему чушь? — возмутился Мо Жань, с наслаждением чавкая чем-то… красным и даже на вид дико острым. — Разве дядя тебе ещё не говорил?              — Чего не говорил?              — Я, скорее всего, останусь после выпуска. В аспирантуре.              Хорошо, что Чу Ваньнин не ел — подавился бы.              — А как же эта твоя работа?              Мо Жань пожал плечами.              — Буду совмещать.              Чу Ваньнин помолчал, всматриваясь в чужое лицо. Мо Жань выглядел уверенным и беззаботным, несмотря на уставший вид. Как и предполагал Чу Ваньнин, выпускные экзамены на носу и стажировка в крупной компании сочетались с трудом, но энтузиазма Мо Жаня это не убавляло.              — Подобную нагрузку мало кто потянет, — в конце концов, заключил он.              — Не волнуйся, учитель, — сказал Мо Жань, — у меня всё схвачено.              Чу Ваньнин тяжко вздохнул и покачал головой. Промокнув губы салфеткой, он отодвинул в сторону тарелку и взялся за чашку, полную едва тёплого чая. Мо Жань вдруг засуетился и полез в свой необъятный рюкзак.              — Ах, учитель, я чуть не забыл, я же не просто так к тебе подсел…              “Конечно, не просто так” — Чу Ваньнина словно окатило ледяной волной. Поджав губы, он терпеливо ждал, когда Мо Жань достанет из рюкзака какую-нибудь характеристику или зачётку.              — Вот, — смущённо улыбнулся Мо Жань, ставя около подноса Чу Ваньнина контейнер с пирожными. — Я сам приготовил.              Чу Ваньнин сглотнул и уставился на контейнер так, словно вместо белых симпатичных пирожных, он был полон ядовитых змей.              — Что такое? — удивился Мо Жань. — Разве учитель не любит сладости?              — Любит, — помешкав, ответил Чу Ваньнин, всё-таки открывая прозрачный контейнер и вытаскивая лакомство длинными пальцами. — Что за повод?              — Можно сказать, никакого. Решил совместить приятное с полезным: пока слушал запись лекции профессора Шэня, решил сделать для тебя эти османтусовые пирожные.              — Вот как, — произнёс Чу Ваньнин, тут же откусывая кусочек и внутренне млея от удовольствия. Готовил Мо Жань всегда потрясающе.              — Да, я просто вспомнил, что у тебя скоро второй скрининг и решил поднять тебе настроение перед сдачей всех этих анализов и УЗИ.              Чу Ваньнин хмыкнул:              — Так он уже был.              — Что?              — Он уже был, — повторил Чу Ваньнин, — но спасибо.              Благодарил он Мо Жаня редко, банально стесняясь и боясь, что, сказав “спасибо”, он добавит “люблю тебя”. Ну, или (более вероятно) это можно будет прочитать на его лице. Одно из двух, как говорится.              — Ты ходил без меня? — разом помрачнев, спросил Мо Жань, привычно теряя остатки вежливости.              Обстановка за столом сразу же поменялась: не так, как показывали в фильмах — со сменой фоновой музыки и грозой за окном. По-другому.              По-настоящему.              Причиной повисшей тишины был бешеный выброс феромонов. Вместо завлекающих и приятных воздух наполнили резкие и отпугивающие. Чтоб их, этих нестабильных альф! Омеги вот так не умели: всё, что мог Чу Ваньнин — это завлекать альф во время течки (но, естественно, никогда не позволял себе до такого опускаться, глотая подавители пачками).              — Да, — в конце концов, ответил Чу Ваньнин, когда понял, что Мо Жань продолжает ждать и без того очевидный ответ. — Я и не собирался звать тебя с собой.              — Но, Ваньнин… В смысле, учитель! Мы же… Я же думал…              — Что ты думал?              — Что ты не против, чтобы я принимал участие в жизни ребёнка!              — Тц, — цыкнул Чу Ваньнин, яростно сверкая глазами, — кричи громче, пусть все услышат.              Мрачный и надувшийся Мо Жань только махнул рукой. Сказал:              — Все и так знают.              Чу Ваньнин помрачнел следом.              — С чего ты взял?              — Так какой-то идиот выложил на стену группы университета голосовалку, — ответил Мо Жань. — Её, конечно, уже удалили после того, как дядя вставил администраторам люлей, но, судя по тому, что я успел увидеть, большая часть студентов уверена, что отец твоего ребёнка — это я.              Что такое “голосовалка” Чу Ваньнин представлял довольно смутно, потому что все эти группы, паблики и иже с ними не любил, предпочитая выходить в интернет для более полезных целей. Но общий смысл он, конечно, уловил, а потому чувствовал себя униженным и опущенным.              — И почему вы не сказали мне об этом? — тоном, способным заморозить всё вокруг, уточнил Чу Ваньнин.              — А ты мне почему не сказал про второй скрининг? — с жаром ответил вопросом на вопрос Мо Жань.              Как лёд и пламя, они казались совершенно не совместимыми в тот момент, однако…              Разве противоположности не притягиваются?              — Ты не спрашивал, — ответил Чу Ваньнин, с трудом сдерживая рвущееся с языка “не твоё дело”.              На самом деле, буквально через несколько дней после празднования дня рождения Сюэ Чжэнъюна они, вроде как, договорились, что это — всё-таки дело Мо Жаня. Тогда Чу Ваньнин, одурманенный феромонами альфы, согласился переночевать в чужом доме и оказался в кровати Мо Жаня вместе с этим самым Мо Жанем. Конечно, ничего, кроме объятий и лапанья округлившегося живота не было. Чу Ваньнин даже не злился утром, когда Сюэ Мэн снова разводил сопли и обзывал Мо Жаня кобелём-насильником. Как омега, он отлично понимал, почему Мо Жань лип к нему всю ночь, поглаживая живот даже сквозь сон. Это были всего лишь инстинкты альфы, который почувствовал своего ребёнка. Никаких чувств, несмотря на то, что Мо Жань шептал ему на ухо, что хочет детей только от него. Никаких. Совсем. Чу Ваньнин был уверен.              Однако… Как будто воодушевившись после этой совместной ночи, Мо Жань всё-таки смог добиться от Чу Ваньнина обещания, что он не будет прятать от него ребёнка. Это стоило ему кучи сладостей, моря грустных взглядов и вздохов, а ещё уборки всей квартиры учителя.              — Я не спрашивал, но ты мог бы сказать, — обиженно поджал губы Мо Жань, аккуратно складывая пустую посуду на поднос. Подумав мгновение, он добавил, — всё же хорошо?              — Да, хорошо.              — Ладно… Когда теперь следующий скрининг?              Чу Ваньнин пожал плечами и тоже начал собираться, без стеснения планируя оставить контейнер с пирожными себе. Он бы отказался от любых подарков, но не от еды, приготовленной Мо Жанем специально для него.              — Дата пока неизвестна.              — Понятно, — вздохнул Мо Жань. — Учитель…              — Да?              — Скажи мне в следующий раз. Или хотя бы дяде скажи, а он скажет мне. Я обязательно приду.              Чу Ваньнин кинул на него взгляд, который можно было трактовать как угодно, и молча встал из-за стола. У него было ещё две пары впереди — и ни одной из них у этого глупого ученика, из-за которого сердце пыталось выпрыгнуть из груди.              Он уже покинул столовую и шёл по коридору, игнорируя шепотки и приём ставок на лестничном пролёте, когда Мо Жань догнал его.              — Учитель!              Чу Ваньнин даже не обернулся на него, продолжая идти, и Мо Жаню ничего не оставалось, кроме как подстроить свой шаг под шаг учителя.              — Что ещё?              — Я тут подумал, — сказал Мо Жань шёпотом, — на таком сроке разве не должны уже сказать пол ребёнка?              Чу Ваньнин едва сдержал своё желание закатить глаза. Так и хотелось отпустить колкий комментарий о том, что Мо Жань, кричащий о своём желании воспитывать ребёнка вместе с ним, не очень-то подтягивал матчасть. Вместо этого Чу Ваньнин ограничился фразой, сказанной своим лучшим преподавательским голосом (разговаривал он им обычно с последними тупицами — а это более восьмидесяти процентов студентов).              — Его говорят даже раньше.              — Раньше? В смысле… — Мо Жань даже остановился от растерянности, но тут же догнал учителя благодаря своим длиннющим ногам. — Ты уже знаешь, кто это будет?              Чу Ваньнин бросил короткое “да” и ускорил шаг. Не то чтобы это помогло — Мо Жань с лёгкостью выдерживал заданную скорость, умудряясь при этом ещё и грозно смотреть на тех, кто пытался их сфотографировать. А таких было немало, всё-таки они — одна из самых обсуждаемых сплетен в университете! Многих интересовало, уволят ли Чу Ваньнина за связь со студентом, если отцом ребёнка окажется Мо Жань, ведь о том, что студент Мо — племянник ректора знало удивительно мало людей, как и о том, что Чу Ваньнин его близкий друг.              — Ва… Учитель! — возмущённо воскликнул Мо Жань, пытаясь схватить Чу Ваньнина за локоть, но тот так холодно на него посмотрел, что рука опустилась сама собой.              Конечно, ему не стоило так себя вести, пока на них пялился весь университет… но, в конце концов, все всё равно узнают, так какая разница?! Мо Жань даже хотел бы, чтобы все знали и думать забыли о его Ваньнине! Чтобы никаких больше фотографий в чате их курса с подписями вроде “Ах, если бы он не был такой ледышкой, я бы ему вдул” и “Я сегодня обкончался, когда он распустил волосы, перевязывая хвост”. Чтобы никаких больше вздохов не только со стороны альф, но и со стороны бет и омег! Тот же сладкий Ши Мэй иногда смотрел на учителя так, что Мо Жань иногда не мог понять, кого к кому ревнует…              Хотя, что касалось Ши Минцзина… Мо Жаню было даже как-то неловко это признавать, но его “большая любовь” к этому омеге закончилась как-то внезапно и глупо — как будто Мо Жань и не был влюблён. Стоило ему узнать правду о пельмешках, стоило Чу Ваньнину забеременеть и начать проводить с ним больше времени, Мо Жаню уже не было дела до Ши Мэя. Конечно, он всё ещё считал его своим другом, всё ещё зависал с ним, Сюэ Мэном и братьями Мэй, однако всё свободное время и мысли тратил теперь только на учителя.              Как будто… Как будто он…              Мо Жань резко остановился, как громом поражённый. Он стоял так больше минуты, глядя Чу Ваньнину вслед, пока его случайно не задели плечом.              — Извините, — буркнул в его сторону незнакомый студент, но Мо Жань даже не обратил на него внимания. Он лишь отошёл с дороги, а потом медленно поплёлся к своей припаркованной у университета машине. У Мо Жаня ещё была пара впереди, но он не был готов сейчас слушать нудный голос преподавателя, тем более, что-то записывать или решать. Всё, чего он хотел, это посидеть в машине, пока у Чу Ваньнина не закончатся пары, подумать, а потом отвезти учителя домой, стараясь при этом не показать…              Не показать…              Мо Жаня замутило, но он всё же позволил закончить себе эту мысль.              Он не должен был показать Чу Ваньнину, как по уши в него влюбился.              Три часа Мо Жань провёл на парковке, пустым взглядом провожая студентов и преподавателей. Пальцами правой руки, лежащей на руле, он неосознанно отбивал одному ему известный ритм. Минуту, две, десять, двадцать… Мо Жань даже не засекал время, просто смотрел на выход из корпуса, ожидая появления нужной фигуры. И в конце концов, она показалась.              Чу Ваньнин в этом своём новом огромном свитере бежевого оттенка с портфелем в одной руке и стаканчиком кофе в другой сливался с толпой студентов. Его длинные волосы легонько трепал ветер, делая его образ моложе и романтичнее. Притягательнее. Он шёл неторопливо и совсем в другую сторону от машины Мо Жаня, так что последнему пришлось, наконец-то, прийти в себя и догнать его.              — Учитель, разве беременным можно кофе?              Чу Ваньнин даже не вздрогнул: он, на самом деле, уже привык за последний месяц к тому, что Мо Жань периодически ждёт его на парковке и отвозит домой, если, конечно, не пропадает на этой своей стажировке.              — Можно.              — Вы уверены? Может, вам стоит уточнить у Цзян Си? — спросил Мо Жань, беспокойно заглядывая остановившемуся Чу Ваньнину в глаза.              Учитель вздохнул. Тяжело так вздохнул, осуждающе, и демонстративно сделал глоток из стаканчика. Он не мог знать, что за моча ударила Мо Жаню в голову на этот раз за те три часа, в течение которых они не виделись, но эта нарочитая вежливость и беспокойство выводили его из себя.              — Мне. Можно. Кофе, — чеканя каждое слово, ответил Чу Ваньнин. — Ты что-то хотел?              Конечно, Чу Ваньнин знал ответ, но не мог не спросить. Не будет же он без приглашения сразу идти в чужую машину? Он не то чтобы сильно хотел, но всё-таки если выбирать между общественным транспортом и пируэтами Мо Жаня на дороге, он выберет последние.              — Я подвезу вас.              Мо Жань махнул в сторону уже хорошо знакомой Чу Ваньнину машины, отобрал у него портфель и пошёл вперёд.              Молча.              Чу Ваньнин удивлённо смотрел ему в спину, шёл позади, но ничего не спрашивал. Даже когда они уселись в машину и тронулись, он ждал, пока его обычно болтливый ученик что-нибудь скажет.              — Учитель, — заговорил Мо Жань, когда они уже практически оказались у дома, где жил Чу Ваньнин, — так… Кто всё-таки это будет? Девочка или мальчик? Альфа, бета или омега?              Чу Ваньнин хмыкнул. Неужели Мо Жань из-за этого такой странный?              — Для тебя есть разница? — спросил он.              — Нет, никакой. Просто… хочу знать, раз знаете вы.              — Понятно, — сказал Чу Ваньнин. — А ты разве не чувствуешь, кто это будет?              — А я должен? — удивился Мо Жань. О детях младше трёх лет он знал прискорбно мало. А вот о более взрослых сорванцах он привык заботиться ещё со времен приюта и получалось у него это прекрасно. Дети любили его, а он любил их, даже если приходилось подтирать им сопли и выслушивать их истерики. Наверное, поэтому он так хорошо справлялся с Сюэ Мэном и его павлиньими выходками.              Чу Ваньнин пожал плечами, покачивая уже пустой стаканчик в руке.              — Твой дядя как раз не так давно уверял меня, что альфа всегда знает, кто у него будет.              — А что, — с нескрываемой обидой уточнил Мо Жань, — дяде вы уже сказали?              Чу Ваньнин специально выдержал паузу, прежде чем ответить:              — Не сказал.              — Не сказали? — переспросил Мо Жань, поворачивая в нужный двор.              — Не сказал.              — О, — стушевался Мо Жань. — А почему?              — Он не спрашивал.              — Тогда ваш разговор…              — Он был в целом о беременности, а не конкретно о моей…              Мо Жань занял чьё-то место на парковке и заглушил мотор. Вместо того, чтобы привычно пялиться на Чу Ваньнина, он смотрел перед собой, молясь всем богам, чтобы Чу Ваньнин ничего не заподозрил.              Ведь если учитель поймёт, что Мо Жань влюблён в него, точно не позволит ошиваться рядом. И к ребёнку подпускать передумает! Ему ведь… Ему ведь будет противно, точно же?              — Тогда, — неловко попросил Мо Жань, — можете всё-таки сказать мне, кто это будет?              Чу Ваньнин окинул задумчивым взглядом Мо Жаня и ответил…              — Могу.

Конец пятой серии