Счастье мяты, когти перца

***

Как же страшно

      Как всегда на звук поворота ключа к двери прибегал Лёха. Не важно, чем он занимался, где находился — первым всегда прибегал он, стоял и просто смотрел на мои ноги. Я-то знала — ждёт ежедневного «Как прошел мой день». Каждый раз, когда кто-то приходил.       Медленно, со скрипом, будто издеваясь, открылась дверь напротив входной, ведущая на кухню. Появился человек, любовь которого ко мне ставилась под вопрос после этой ночи. Я виновато опустила глаза, и теперь уже вместе с братом прожигала взглядом свои мокрые от снега кеды.       Мне всё прощали, всё разрешали, всё позволяли, но мне казалось, что сегодня я зашла уж слишком далеко. Ещё и возвращаюсь ночью. Я бросила взгляд на висящие в прихожей часы — она показывали благородную полночь.       — Вижу, у тебя был крайне насыщенный день. Устала? — я выдохнула с облегчением. К знакомому маминому айзбергу не прибавилось больше холода, и пока на меня не набросились с криками или обвинениями.       — Ага…       — Пойдем поговорим, пока есть будешь… — вспоминаю, как кошек и собак нельзя во время трапезы беспокоить. Но сейчас решать было не мне. Всё-таки косяк за мной есть.

***

Косяк ли?

      Марина набросилась на остатки жареной картошки, будто не ела неделю. Беготня по лесу давала о себе знать. Мать пристально смотрела на неё и первые пару минут просто молчала, как и брат, сидящий рядом с ней.       — Где была? — наконец подала она голос, когда от первой порции почти ничего не осталось. Марина судорожно придумывала отмазку. — Честно. Я не буду ругаться.       — К нам в класс новенький пришел. Подружились. Погуляли. Задержались вот чуть-чуть… — естественно, «не буду ругаться» этого не значило.       — Кто довёз? Чья машина? — увидела, значит. Следила…       — Его отец. Далеко ушли, пришлось искать нас… — этот допрос начинал напрягать. Марина наскребла себе из сковородки ещё половину тарелки.

***

— От тебя сигаретами пахнет.

      Отец всю дорогу, ещё не высадив Марину, причитал, как боится потерять Антона и Олю, как он переживал, когда тот не вернулся. Когда спящая рыжая девочка была доставлена домой, вопросы переключились на неё.       — Я так понимаю, ты уже друзей успел завести? — можно ли называть их друзьями, можно ли им доверять? По крайней мере Роме с Бяшей — Марина изначально вызывала доверие, как и Полина.       — Типа того…       — Я даже немного испугался, когда она на меня перцовку наставила. Смелая девчонка, таких нечасто встретишь…       Антон почти не знал её, а парней и того меньше. Тем не менее, они все же не были плохими людьми. Наверное, лишь время покажет, друзья ли они для него. Упорно хотелось верить, что да

***

— А вот и мы!

      — Явились — не запылились… — мама спускалась к нам по лестнице. На её лице застыла грозная эмоция, на стыке гнева и презрения. — Так, я не поняла… Антон, а где очки? Потерял?       — Да в школе поди забыл, простофиля, — спас… Не признаваться же мне ей. Да и я их, наверное, верну, с такими-то друзьями. Повисла ядовитая пауза       — Весь в тебя, — ну разумеется… Отец сердито посмотрел на маму, а потом подмигнул мне, напоминая о великом «Маме ни слова».       — Ну ничего, есть же запасные — проживем как-нибудь! — родители постояли молча, а затем разошлись в разные стороны по своим делам. Я ещё не успел раздеться, как ко мне бросилась Оля.       — А я лису видела! — в меня словно дробью пальнули. Не могло же все стать ещё хуже? Со звоном разбилась чашка — мама выпустила её из рук, растерянно уставилась на осколки.

***

Ой…

      Вот и попалась. Сейчас ещё обвинит, что я с пацанами гуляю до ночи, а там…       — Это… Я рядом стояла…       — Поверь, я не дурочка и за свои тридцать с хвостиком это уже слышала. Чувствую, что врёшь. Хоть бы врала хорошо.       — Одноклассники угостили, — я уставилась на пол справа от меня и принялась разглядывать фактуру дерева. Квартира была дочиста выдренна — мать почти целыми днями сидела дома и ей было тупо нечего делать.       — Если твоим одноклассникам надо что-то будет — вы ко мне обращайтесь… — ответила она, будто не происходило ничего ненормального. Будто я не привязалась хвостиком к плохой компании. Накатила неприятная мысль — мне же этой ночью ещё предстоит кража.       — …чё?       — Друзья появились у тебя, и я этому рада, чё!

***

А все остальное… Я уж вытерплю.

      После этого странного завершения диалога мама ушла в зал к своему любимому телевизору. Марина уползла в свою комнату, Лёха утопал к себе, спать и смотреть сны про розовых слоников.       Что это было? Ей что ли абсолютно пофиг? Марина ждала хоть какого-то наказания, а она только поддержала её? В любом случае, ждёт её очень и очень долгое ожидание глубокой ночи…       Ей никогда не приходилось не спать так долго. «Второе задание» хулиганов она решила выполнять именно ночью, именно… у мамы под столом. Вообще, она могла спокойно притащить какую-то из своих вещей, но было страшно спалиться — так что придется все же пойти против своих принципов и в какой-то степени закона…       Как можно не уснуть часов до трёх ночи? Для начала нужно сделать все уроки и подобные дела…

***

Уже глаза закрываются

      — Ещё раз увидишь её — беги, — родители упорно закрывали глаза на слова Оли. Даже сейчас. У меня же были основания ей верить. И мне почему-то не хотелось, чтобы Алиса (если это была она) как-то пересекалась с ней.       Мысли о прошедшем дне мелькали в голове, и особенно силуэт увиденного возле гаража чудовища. Его образ глубоко впечатался и точно будет сниться мне по ночам. Видела ли его прибежавшая на помощь Марина, или я просто схожу с ума? Я бросил в рот витамины и запил их водой.

***

Спросить у неё в школе?

      Антон кое-как сел за уроки. Математика не давалась из-за мешанины в тяжёлой голове. Какой же сумасшедший день был… Глаза закрывались, и этому не мешали мельтешащие перед глазами числа       Где-то далеко то же самое чувствовала Марина. Её не засыпали двойками из-за домашней работы, ведь в классе она предпочитала зачитываться взахлёб, не слушая ничего, что не касалось лично ее (или, ну, кого-то из окружения. Но, спроси учителя, отвечала лучше всех — многие поняли прикол и перестали спрашивать вообще.       Но как можно, как можно читать эти «наперёд», пока глаза закрываются от усталости? Учебник истории в руках быстро сменился Стивеном Кингом. Мама скупала все возможные книги «её» жанра. Книги русские, книги на других языках, кассеты — её всё это не смущало. Отчим же много шутил, что, произойди в посёлке убийство, все тут же обвинят Марину, только заглянув к ней в шкаф.

***

Батя…

      Но даже эти буквы перед глазами расплывались, а фантазия разыгрывалась всё сильнее. Книга была засунута обратно — если и усну, не хочется, чтобы снились мне одни кошмары. Хотя это не редкость, и мое увлечение сказывается на снах.       Батя… Точно. Где-то год назад, за неделю до своего ареста, он начал творить что-то необъяснимое. Перцовка, серёжка — всё это от него, и всё это я получила в ту неделю.       Вообще, он был довольно странным человеком, и его «Держи, возьми, это тебе нужно, собаки или что похуже…» вообще не удивляло. Как и просьба начать вести дневник, который он однажды прочитает.       А раз уж мне подогнали комп, писала я там же. Комп… Все мои друзья восхищались им на грани со страхом, хотя мне не казалось, что это что-то особенное. Эта железка использовалась мной в основном для дневника и игрушек (и то чаще для этого его отбирал Лёха)       Интересно, что бы сказал Рома, если бы пришел ко мне в гости, зашёл в комнату, и тут, прямо на против двери, это чудо техники? А Бяша, Антон? Я уже придумывала, как мы проведем следующее лето, хотя мы только впервые разговорились. Ради них, не спать, отставить…       Я пялилась куда-то сквозь светящийся экран уже минут десять. Так, надо писать… А что? Такой день был невероятный…       «К нам в класс сегодня пришел новенький. Антон, классный парень, мы сразу поладили. Чудом и случайностью он смог завоевать доверие хулиганов, ну, я писала про них, и ещё внезапное втянул в этот круг меня. Мы с ними до ночи загулялись»       Думаю, этой правды достаточно. Не всё же нужно писать. Спина болит сидеть за столом, но на кровать ложиться опасно.

***

Ну сколько ещё так сидеть?!

      Время — полтретьего. За дверью тишина. Марина кое-как поднялась и выглянула из комнаты. Ни намека на включеный свет, чьё-то присутствие в доме, кроме телевизора. Так.       Мама спит там же, в зале, на огромной кровати в полкомнаты. У неё там стоит сервант и тумбочка под телевизором. Перед окном стоит стол со всякой мелочью на нём, кучей проводов от чего-то… Но можно её разбудить, и тогда — конец.       Безопаснее, но менее интересна, прихожая. Длинная комната на весь дом — шкаф для одежды, дверь на кухню, на улицу и в туалет и… её рабочий стол с кучей ящиков. Которые, к сожалению, запираются, но мало ли…       Марина максимально бесшумно вышла из своей комнаты, мимо мамы на кухню, через кухню в эту самую прихожую, в которой вечно было холодно. К окну, сквозь которое было видно ночное чёрное небо и поселок, кучу домов впереди и слева от стола…       Ключи. Лежат прям на нём, на куче бумаг, документов, какой-то мелочи… Видно, что не от дома. Она сразу села и начала открывать драгоценные ящики, которые могли принести ей то, о чем она до сегодняшнего дня и не мечтала — дружбу с Ромой.       Верхний ящик — дырокол, калькулятор, бумаги-бумаги-бумаги, почему-то снежный шар… Ничего объективно интересного. Для пацанов.       Средний ящик — открытки. Куча открыток. Грамоты, дипломы — всего, от Маринкиных школьных олимпиад до конкурса «Кто больше выпьет», в котором участвовал её отчим, ещё до свадьбы. Поздравление с днём рождения, с рождением сына, с рождением дочери, со свадьбой, с разводом, с повышением… Только на кой это хулиганам?       Нижний ящик поддался не сразу. На нем стоял другой замок. Она теряла надежду, что придется тырить Лёхину приставку или что-то в более опасных обстоятельствах… Тем не менее, к замку подошёл следующий же ключ. Гениально.

***

…заначка?

      Деньги. Точно претензий быть не должно. Целый грёбаный ящик бабла, включая иностранные валюты… Мама что, банк ограбила?!       Они настоящие вообще? Как проверять? Смотрю на просвет в свете луны — знаки водяные на месте. Жесть… Сколько из такого ящика не жалко стащить?       Только сейчас до меня дошло, что у нас никогда не было проблем с деньгами. Что проблемы вроде ожидания зарплаты проходили мимо. Что я вообще не понимаю их ценность, и знала о бедности лишь из рассказов друзей. Мне стало страшно. А вдруг я реально сейчас копаюсь в украденном? Или чего хуже…       Я захлопнула этот шкаф и, наверное, слишком громко. Быстро закрыла всё, что навыворачивала, кинула ключи обратно на стол и убежала в свою комнату, сжимая в руке купюру в пятьсот рублей, которую выхватила ещё там.       Закрыла дверь комнаты и прижалась к ней спиной, сползла на пол. Шорохи за распахнутым окном заставляли меня дергать похлеще фильмов. В каждом порыве ветра мне слышались завывания милицейских сирен.       Я встала, закрыла окно. Спокойно. Это всё лежало там неизвестно сколько, и хуже не станет от того, что я увидела этот ящик. Да ведь? Я бросила эту ужасную, покрытую в моих мыслях кровью, бумажку в сумку. Не впечатлятся суммой — расскажу историю.

***

А ТЕПЕРЬ СПААААТЬ!!!

…

      И снова Антон посреди школьных коридоров. В этой атмосфере, которая должна стать родной и… Станет? За тем углом поджидает свою жертву Катя.       — Эй, новенький! Новенький!       — Чего тебе, Кать? — она, с невинностью ребенка и фальшивой улыбкой, спросила:       — Скажи, пожалуйста, а чего это тебя к нам перевели, а? — она точно правду не услышит.       — Это всё из-за моих родителе У папы тут новая работа, а мама… Мама… — секрет, сказанный Смирновой, превратился бы в дворовую легенду. Ответ, уже заученный наизусть, противоречащий своим доводам и правде, Катя слушать не стала — метнулась к подружкам.       — Да-да! Конечно-конечно! Он нас тут совсем за дурачков держит. Я вот слыхала, что это все из-за его отца. Он недавно какому-то крутому дорогу перешел, и теперь они всей своей семейкой в нашем захолустье скрываются. Видели мы таких!       — Неправда, ты всё врёшь!       Не обязательно даже рассказывать ей этот секрет. Мимопроходилы прислушивались, а Антон стоял и грозно смотрел, как Катька выдает одноклассницам подозрения, ей даже не высказанные.       — А слышали-слышали, как он Бабурина просто так стунул?! Это каким надо быть уродом, чтобы в первый же день так над одноклассником издеваться?!       — Прекрати! Ты знаешь — он первый начал! — сплетница не желала слушать. Вокруг собиралась толпа хохочущих детей.       — И будто этого мало… Ходят слухи, что он спутался с ворюгами из шайки Ромки Пятифана. Ой, девочки, сумки проверяйте! Спутался, притёрся, так ещё и Маринку нашу туда притащил! Она и так бегает по кустам и следит за всеми, а они прекрасно раскроют её таланты. Случится что — будем знать…

***

…кто постарался.

      Это все он. Это все он. Такие как он не должны жить. Эта свинья обязана сдохнуть. Семён всегда был ужасен, но сегодня явно перегнул палку. Я терпела его, но он… ОН НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ТРОНЕТ АНТОНА!!!       Мне кажется, его недостаточно было просто припугнуть. Если бы я догнала его тогда в лесу, вырвала бы голыми руками его жирные бока. Вокруг меня снова метаются сосны, но в этот раз я уверена — он не скорется. Сейчас я сильнее него, я быстрее него и преимущество на моей стороне.       Подозрительно четкий силуэт всё приближался и приближался. Я неслась, будто летела, через мертвый лес, едва касаясь снега. Я все бежала и бежала, мне казалось, будто ветер в ушах меня подбадривает. Кричит: «Быстрее! Дальше! Мчи! Беги! Догоняй! Забери! Отомсти! Ударь! Убей!»       И вот он прямо передо мной, всё пытающийся оставить меня позади, оглядывающийся через плечо, рыдающий, еще более противный. Я отшвыриваю его за плечи на снег, в ответ на что он с ужасом воет. Получает удар ногой в лицо, сопровождаемый этим сладким звуком боли, который она все мечтала услышать. По снегу разливается кровь. Я чувствовала, что при должном желании смогу что угодно с ним сделать, но найдут, посадят… А какая разница? Пусть эта мразь страдает.       — Ты недостоин существования в этом мире, — я не узнала свой голос. Но сейчас меня было не напугать этим утробным рычанием и холодной садистской интонацией. Равно как и хрустом сломанных голыми руками костей, воплями, видом кровавых фонтанов. Я чувствовала только удовлетворение. — В одном мире с нами. Леха, Рома, Антон, остальные… В конце-концов я. Ты просто недостоин. Недостоин.

***

НЕДОСТОИН!

             — Замолчи! Заткнись! — он увидел в растущей безликой толпе знакомое яркое пятно. Марина стояла рядом, как всегда, не решаясь помочь. С полными страха, но и противоречивой решимости, глазами. По обеим сторонам от неё наблюдали за ситуацией Рома и Бяша, грозно нахмурив брови.       — Вон как раскричался-то! Будто ужаленный! А зрачки-то, зрачки какие широкие! Опять, чего доброго, с катушек слетит и руки распускать начнет! Не зря же мать его таблетками пичкает. Да-да! Он такой же ненормальный, как и его сестрица. Представляете, к этой сумасшедшей дурочке каждую ночь прилетает сова ростом с человека! Да-да! Только что-то ее никто из здоровых людей не видел. А этот наивный простак ей верит! Нет, ну вы представляете?       Взгляд на новообретенных друзей вселял уверенность и невиданную силу. С другой стороны, отступлюсь хоть раз — потеряю эту дружбу. В другом конце толпы тоже выглядывалось сочувствующее лицо.       — Это правда, Антон? Неужели действительно? Тебе нездоровится?       — Полина, послушай меня!       — Как же, как же! Не слушай этого болтуна, Полиночка! Ты ещё не знаешь… Он тебя на другую променял! Не из нашей школы. На А-ли-су.       Её холодный тон, её наслажденте своими словами… Полина согнулась пополам, будто её пнули в живот, от боли за слова Смирновой. По её щекам потекли слёзы, и она упала на пол с истеричным криком:       — Не-е-е-ет! Нет!!! Почему она, Анто-он?! Почему-у-у?!       Она рыдала, заглушая смех, который теперь исходил и со стороны «приятелей». Картина теряла смысл и реалистичность. Он бросился к рыдающей Полине.       — Убери от неё свои лапы, чудовище! — сами сжались кулаки, ожила ярость. Катя настраивала против не только всю школу, но и близких людей. Она как могла управляла правдой, чтобы получить своё. — То, что твой отец бьёт мать, ещё не даёт тебе права поднимать руку на девушку!       Он кинулся на Катьку, но та была только рада.       — Ага, слетел-таки! Слетел!

СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ!

Ты невыносима.