Сыновья Кроноса

Оспорить волю провидения

Кто бы рискнул посметь?

Что трофеи и достижения,

Если противник - Смерть?

...Он смиренно сидел на лавочке у ворот, ожидая, когда я выйду. Я не заставила Всеотца ожидать слишком долго. Один увидел меня, встал и слегка поклонился. - Приветствую тебя, о суровая Мать, которую зовут Бертой. Позволь же мне вкусить мудрости твоей, о великая, что носит имя Гна. Не прогоняй меня со своего порога, о мудрая Хель. - Мед поэзии! - ворчу. Не со зла, конечно, мне даже нравится. Асы с мной считаются. Давно ли? Не помню, да и не так это важно. Главное, что они поняли, что эту работу должен кто-то делать. Протягиваю руку Всеотцу. Жаль, шутка не получилась. Выбеленные колючим снегом Хельхейма косточки Один поцеловал с истинной невозмутимостью бога мудрости. А ведь хорош! Крепок телом, борода с сединой совсем его не старит, а лишь делает мудрее, а что глаз один... не важно и это... хм... Стоп, куда-то не туда меня понесло! Убираю руку, нормальную, живую, тёплую руку, которую мой гость не торопится отпускать. - Прошу, о Всеотец, Одином именуемый, будь гостем моим в медовых чертогах...- стараюсь, как могу. Впрочем, Один оценил, улыбнулся. Начал говорить как человек, а не как менгиром пришибленный скальд. - Где я могу привязать Слейпнира, дочка? Совсем забыла, что он мне почти дядя. Если согласиться с тем, что мой папаша - все же ему брат, пусть и покровный. Показываю пастбище. - Не стоит его привязывать, пусть отдохнёт. После мы его легко найдём. Один кивает и выпускает поводья. Слейпнир, не верящий своему счастью, устремляется на поляну. Беги, милый, никто тебя не обидит. Веду в гости дядю. Могу ли я его так называть? Впрочем, никто из Асов меня не обидел, Один проявляет уважение, так почему бы и нет? Веду его узким коридором мимо пиршественных залов. Ему-то ничего, а вот людям не стоит видеть моего гостя. На их судьбу и так выпало много потрясений, не стоит усугублять. Вот мы и в моем любимом зале. Он небольшой, тепло пахнет смолой, трещит живым огнём очаг, белые лавки уютно устроились вокруг пузатых бочонков пива. Под низким потолком связки лука, жирные кольца колбас и горькие травы. Мой гость осматривается одобрительно, втягивает запах ноздрями. - Что, не сильно похоже на жилище смерти? - Ну что ты, дочка, - улыбается. - Кто же может жизнь любить больше, чем Смерть? Верно, в моем логове много жизни... может, и зря? Может, зря я цепляюсь за жизнь, если Рагнарек неизбежен? - Пива? Один одобрительно кивает. Простукиваю бочонки, открываю кран на початом. Золотистый напиток томно течёт в потемневшие кружки, не как вода, но как густой, крепкий мед. Белоснежные шапки крутыми облаками вздымаются над медными кольцами обручей кружек. Гость не теряет времени, берет питье обеими руками, прикладывается, и надолго. Я тоже пью. Не устаю от этого горького как сама жизнь и свежего вкуса! Одобрительно крякает Один, смахивает густую пену с усов. - Благодарю, хозяйка! Отменный напиток! Приятно. Не признаюсь ни за что, но приятно. - Так что же привело столь почетного гостя в мои чертоги? Вздыхает грустно Один, глядя на пустую кружку. Но питье питьем, а дело - делом. - Сны. - Сны? - едва не смеюсь. Асам ли верить в сновидения? - Да. Приходят моему сыну злые, недобрые Сны. Объясни их, повелительница магии. Вздыхаю. Ответить несложно, но цена... почему я должна платить эту цену, почему снова я? В предплечьях растекается боль, давняя, будто нехорошее воспоминание. - Ты веришь, что ему грозит смерть? - вопрос важен. - Да. - Ты хочешь сохранить его жизнь? - Больше всего на свете. - Знаешь ли ты, какую цену я запрошу? Грустно улыбается Один. - Догадываюсь. Жизнь за жизнь, не так ли? - Верно. - И чья же жизнь придётся тебе по вкусу, Хозяйка? Не моя ли? - Нет. - все должно быть честно. - Жизнь убийцы твоего сына - вот моя цена. - Ты спасаешь Бальдра? - Один вскочил с лавки. Киваю отрицательно. - Нет. Я скажу, как он может умереть, и от чьей руки, а спасать его - твоя задача. Но плату свою я возьму. Поклянись в этом. - Клянусь землей и небесами, кровью своей и глазом, что я оставил. Клянусь, что слова своего не нарушу. Киваю. Достаю прялку. - Та самая? - Да, она принадлежала Урд. Теперь она моя. Сажусь. Начинаю прясть. Я не норна, я не создаю, я лишь смотрю. Ищу нужную мне нить, светлую, яркую, такую прекрасную.... хлопок. Рвётся нить. Один терпеливо ждёт. Вновь наливаю пиво. Всеотец понимающе принимает кружку, пьёт и ждёт. - Ты прав, дядя. - Кажется, я так называю его впервые. - Бальдр умрёт. Его поразят из лука. - Кто? - Хёд. Один будто состарился в один миг. Жизнь одного сына за жизнь другого! Встаёт, бредет. Иду за ним, но ас машет рукой. - Не стоит провожать меня, дочка. Мне нужно... Не договаривает, но я и так понимаю. Смотрю в спину старику и молюсь, чтобы он не повернулся. Чтобы не увидел слезы в моих глазах.