Будущего нет

Ветер разгоняет шевелюру с каким-то особым весельем. Волосы лезут в глаза и мешают смотреть куда-либо, но это не так важно, когда знаешь площадку настолько, что вслепую ходить можешь. Миша останавливается в очереди и поднимает голову, стараясь вдохнуть как можно больше запаха приходящего лета. Сухой и удивительно горячий ветер обдаёт шею и вызывает мягкую улыбку. - Эй, ты можешь в облаках не летать, пока в очереди ждёшь? – парень с высветленными волосами и забавной серьгой в ухе недовольно мигает глазами, вцепившись в свой драгоценный самокат. - Хочу и летаю, тебе это как мешает? – Горшенёв смотрит темно в ответ и отворачивается. Парень молчит и наконец-то не отвлекает от созерцания приятности дня, а там уже и очередь его не за горами. Миха прикусывает губу, готовясь прыгнуть на любимый скейт, когда чувствует холодное касание к шее и резко дёргается. - Ты заебал, успокойся, не видишь ничего ведь из-за волос, – высветленный парень заканчивает затягивать маленький, крепкий хвостик на чужой голове и отходит, молчит, а Миша стихает, чтобы начать-таки заезд. Адреналин бурлит в крови со страшной силой, а доска под ступнями сливается с телом, как волшебная палочка с рукой. Он в этом хорош, и сам не сомневается, поэтому может позволить себе множество сложных элементов, которые и не снились новичкам. Ноги чувствуют себя уверенно, а сердце заходится сладкой тахикардией, которая только лишний раз передаёт кайф от происходящего. Стоит ему закончить, сбоку кто-то восхищённо выдыхает и хлопает тихонько, а Миша уверен, что это тот светленький с серьгой. Горшенёв отходит на передышку, улыбается бешено Балу и жадно выпивает одним глотком половину бутылки. Как откатывает своё что-то там этот паренёк, Миша не успевает увидеть, он увлечён своими кедами и пожухлым одуванчиком. - Я Андрей Князев, ты классно катаешься, – хоть это и было немного ожидаемо, менее приятным не становится. - Я Миха, – а больше и сказать-то нечего, про кеды что ли упомянуть. – За резинку спасибо, спас почти. - Да ничего, как не помочь такому мастеру, – Андрей этот улыбается солнечно и этим пугает слегка. Какой-то чрезмерно активный. - Поехали покатаемся где-нибудь? - Так а... - А здесь так, не то совсем. Вот где-нибудь покататься, погулять, погода такая, ты чего, Андро, – возможно, это сбивает Князева с толку, но он держится молодцом и смущённо кивает, как будто на свидание его позвали, ей богу. – Не волнуйся ты так, пошли. Князев не сопротивляется, когда его тащат к выходу, дальше они едут, не держась, но оба не понимают куда. Солнце начинает слегка припекать, а сильный ветер решает помешать прогулке. Ревнует он Горшка что ли? В общем, обижено сдувает обоих с пути. - Княже, ты не профессионал, да? – лавочка в парке, как в классике, сидят, покуривают, а деревья скрывают их ото всех. - Да я начал только, но ты очень крут, серьёзно. Мне захотелось тебя нарисовать даже, – Андрей выглядит опять каким-то смущённым, но смотрит уверенно, взгляда ответного не избегает. - Ну нарисуй, я ж не против. - Я тебе в следующий раз покажу, ладно? - Ладно-ладно. Может ты ещё что-нибудь создаёшь, творец? – сам Горшенёв поигрывал на гитаре и видел в этом второй из смыслов собственного существования: глянцевый гриф в руке и несколько аккордов, чтобы заставить людей почувствовать кайф, потому что ну все должны его ощущать хотя бы иногда. - Стихи пишу, а музыка не идёт как-то, но надеюсь, что получится радовать других своими пописками этими, – и Миша, кажется, пропадает в чужих мыслях, настолько схожих со своими. - А я музыку пишу, Андро, чтобы людям помогать кайф ощутить, адреналин этот приятный, тахикардию от звучания, понимаешь, да? – он размахивает руками – яростно жестикулирует – и загорается аж весь, ничем не потушить теперь. Обычно люди пугаются его этой стороны, но Андрей улыбается, а в глазах поблёскивает азарт. - Давай я тебе стихи принесу, глядишь, что-нибудь классное получится, – Князев твёрдый, смеётся даже, а в глазах надежда за края льётся. - Обязательно, Княже, обязательно. Ветер стихает, а они, молодые, счастливые и совсем чуть-чуть влюблённые, гоняют по согревающемуся Питеру.