Будущего нет

Солнце нещадно слепило, а громоздкие тяжёлые облака и не думали заслонять его своим статным телом. Птицы, только очнувшиеся ото сна, радостно щебетали утренние песни и высматривали подходящие для хорошего завтрака деревья. Ветер лохматил зелёные кроны и короткую свежую траву, вырисовывая непонятные людскому глазу картины своими играми. Поляна была освещена и согрета, поэтому Андрей поспешил убраться с неё, отряхиваясь от предрассветной неги. Он стащил за собой Мишу, должно быть, оставил пару зелёных полос на его куртке. Утро не в родительском доме, действительно, расслабляло, но всего пара дней отделяет его от встречи с сердитым отцом, который всё поймёт по запаху и выгонет отпрыска из дома. Андрей, всю жизнь проживший под чуткой опекой и заботой, вряд ли долго продержится на жестоких улицах. Но это будет потом, сейчас Князев увлечённо разглядывал спокойное Мишино лицо с размытыми, нечёткими чертами и юношеской щетиной. Когда они только познакомились, Андрей не заметил всего этого, он недовольно сделал вид, что вообще упыря не видит, потому что родители так и учили дорогого сынишку всю жизнь. Тогда Миха ужасно оскорбился и принялся свою позицию отстаивать, мол, он получше всяких потомственных пидорасов будет, и род его куда древнее и правильнее. В общем, обставил своими знаниями по всем фронтам, перекрыл входы и выходы, заставил беспомощной рыбой болтаться по мозгу в попытках найти стоящую информацию. Князев рот открывал, но сказать что не находил, поэтому решил шокировать несчастного крепким таким, кусачим поцелуем и свалить. Миша удивился и потащил Андрея за угол, не отрываясь от чужих губ. Так случайно получилось, но несколько встреч здесь же спустя смотрели они друг на друга с восхищением и безумным каким-то обожанием. Князев говорил родителям, что идёт с друзьями или ещё куда, а сам прибегал к Мишке и часами выслушивал его речи и до ужаса интересные уличные истории. Горшенёв для него стал новым миром, неизведанным совсем, поэтому был погружён во вселенные Андрея почти сразу и, что удивительно, только восхищался стихами, рисунками и всем, всем. Но Миша долго не предлагал отношения и не соглашался сам, для него этот шаг значил порабощение и отсутствие любой свободы, такое он, будучи по-человечьи панком, вынести не смог бы. А Андрей грустил, но понимал, не он ведь тут из низших, забитых слоёв общества, мнение которых перестало кого-либо волновать сотни лет назад. Упырей теперь использовали, как только совесть позволяла: насиловали, не платили, били, шпыняли. Хуже всего были знатные вампиры, которые прибирали к себе хорошеньких парней и девушек. Они от заботливого отношения влюблялись и там уже выбора совсем не оставалось, как сказал Миха, клятва упыриная на крови – самая сильная клятва в целом, её не сломать, не развеять. Обычно израненные, сотни раз изнасилованные трупы таких бедолаг находили потом на мусорках и грязных бережках. Никто знать не наказывал, а она этим пользовалась. Андрей прекрасно знал обо всём, но не волновала его чужая жизнь до встречи с Михой, там уже и страшно за дорогое сердцу существо стало, и перехотелось так чихать на происходящее. Миша слишком радикальный, за это и отхватывает всегда ото всех. Андрей его сберечь от этого не может, они видятся раз в несколько месяцев, остальное время проживая в режиме ожидания. Князевы подобных его Мишке презирают, мешают с говном и грязью, кажется, они способны весь ужин выказывать своё отношение к ничтожным упырям. Андрей устал это слушать, а потом часами думать, что же им с Горшенёвым делать. Миха зачавкал и распахнул глаза. Он выглядел от чего-то слишком счастливым и довольным, может, потому что поел вчера не свеженького, но хотя бы какого-то. Губы растянулись в широченной улыбке, обножили белые клыки и слегка потрескались. Андрей посильнее ткнул Мишин нос и поднялся, колени нещадно захрустели. - Не, я тебе говорю, ты стар не по годам, – Горшенёв потягивается и тоже встаёт, даже не пытаясь отряхнулся от травы и пыли. – Пошли быстрее, в центре скоро начнётся всё, а мы в лесу. Андрей кивнул, расправил плечи и побежал, Мишка точно не отстанет, обгонит даже – жизнь на улице подтянула его мышцы и физические силы. Город приближался неумолимо быстро, так что через несколько десятков минут их встречали небольшие кирпичные домики с черепичными крышами. Люди косились на парней с осторожностью, но не останавливались – все спешили в центр, чтобы поскорее услышать и увидеть выступающих. На подступах к главной площади было невозможно вздохнуть – бесконечный поток народа сбивал с ног. Андрей схватил Мишу за руку и покорно последовал за ним, стараясь не терять знакомую спину из виду. Сцена, сколоченная из подгнивающих досок, выглядела величественно, Миха аж дыхание задержал и остановился уже возле её края. Князев едва в него не влетел, но вовремя затормозил. Они стояли в гуще толпы и ждали. Почти сидел на сцене гадкий старикашка, он ворчал на всех и пинался вонючими ботинками, которые, должно быть, побывали в коровьей лепёхе несколько минут назад. Люди извинялись и стремились уйти от него подальше, чтобы не отхватить грязными ногами по спине. Старик курил дешёвую самокрутку и хрипло покашливал каждые три секунды, он явно пытался скрыть, насколько ему интересны окружающие зрители. Миша мысленно решил, что это какой-то особенно древний упырь, с которым они просто не успели познакомиться. Старикашка как раз посмотрел на них замыленным взглядом и прошипел так, чтобы парочка услышала точно: "Фу, да от него же воняет упыриной меткой". Горшенёв хмурится, тычит деду фак и тащит Андрея подальше. С этим они разберутся немного позже. На сцене что-то начиналось, огромные мужчины с усами и бородой выносили тяжёлые стальные клетки, удивительно, ни животных в них не было. Миша интуитивно попятился, прихватывая Князева с собой, наступил на ноги всем, кто стоял за его спиной. Три клетки стояли вплотную друг другу и оставляли свободное место как раз для ведущего. Мужчина в ярко-бордовом костюме появился под звуки тарелок и крики толпы. Он улыбнулся симпатичной улыбкой и поправил ровную причёску. - Друзья, меня зовут Себастьян, сегодня я выступаю с новой программой. Мне нужны добровольцы из публики, которых назовёт абсолютно любой, – мужчина задумался и сразу же помчался к старикашке, который всё не слезал со сцены и будто ожидал, что пойдут к нему. – Вот вы, например, кого порекомендуете? - Тех двоих и девушку из третьего ряда с чёрными волосами, – дед заговорил почтительно, как в образ вошёл, а Миша проклял его всеми известными словами и придержал Андрея за плечо. - Что же, выходите, – его тон не терпел возражений, но Миха спокойно выдержал бы любой вид манипуляций, а Князев вприпрыжку помчался на сцену. Ничего не оставалось, хотя ощущение премерзкой подставы моячило где-то в воздухе. И вот, они оказались там, над разгорячённой толпой, рядом с мужчиной в дорогом костюме. Девушка тоже выглядела слишком довольной происходящим. – Проходите в эти клетки и слушайте. Горшенёв впихнул Андрея за соседнюю от себя решётку и приготовился услышать что-то очень плохое, он слишком поздно заметил, как закрылся замок на двери. Их заперли с помощью какой-то магии, точно, но это, видимо, ещё не самое ужасное. - Мы провели охоту на упырей и вампиров и отловили эту троицу, но не можем же мы просто верить кому-то даже при весомых аргументах, поэтому сейчас будут проводиться некоторые тесты, – мужчина обольстительно улыбнулся и полоснул ладонь маленьким, тоненьким ножичком, прятавшимся в его нагрудном кармане. Кровь алым потоком хлынула, запачкала рукав и пленительно запахла. Голодающий уже несколько недель Миша судорожно сглотнул и постарался замять голод, пока Андрей равнодушно следил за стекающими каплями. Он ел совсем недавно, жажда не проснётся, если на это не будет его, вампирская, воля или кровь не коснётся его языка. Охотник пробуравил взглядом каждого и начал по очереди подносить руку ближе к прутьям. Внутренне Горшенёв задыхался от манящего запаха и голода, который пытался одолеть его, подмять под себя, но это игра на выживание, нельзя давать слабину. Девушка с длинными чёрными волосами выпустила клыки и зарычала, она была слабее и глупее, позволила себе захотеть, возжелать всей душой. Миша всегда высмеивал эту вампирскую голодную слабость, им нужна постоянная подкормка, иначе у бедолаг сносит башню. – Мы выявили первого прекрасного вампира, кто-нибудь хочет лично отрубить ей голову? Ты оказалась слаба, дурочка. Для начала хочется позвать лучника, он же есть среди вас? В ту же секунду в девушку прилетело три стрелы, они проткнули ногу и обе руки, но, конечно же, нужны только для её мучений: не умрёт же вампир от простых палок. Охотник открыл оставшиеся клетки и вальяжно зашёл к Андрею. Он усмехнулся и, схватив Князева за воротник, сунул руку точно к его губам. Вампирская воля сломлена, а он почти повержен. Андрей моргнул и тяжело задышал, организм просил, требовал и желал, а разум мечтал проволиться сквозь землю. - Мы выявили второго, кто захочет... – мужчина не смог договорить, за его спиной послышался лязг, и Миша оказался около него с бешеным, звериным оскалом, который был бы у него и без упыриного начала. – Тебя-то мы и ждали. Сильный и храбрый, но такой беспомощный перед системой. Подобного искал наш хозяин. Ты можешь поехать добровольно, тогда твоего вампирёныша никто не убьёт, согласен. Ни один мускул не дрогнул на лице Горшенёва, он выдохнул и осторожно посмотрел на Андрея, который всеми силами пытался заставить его отказаться. Конечно же, решение уже было принято. - Сука, если ты меня обманешь, я найду способ выбраться и медленно с болью стянуть с тебя скальп, – охотник захохотал и потащил его вниз по лестнице за сценой, а Андрей беспомощно замер за решёткой, нутро кричало: "Беги!", а разум хотел только Мишиного спасения.