Идефикс

— Блядь, пусть в следующий раз Рик сам дерётся с этими неубиваемыми уёбками! — рявкнула Саммер, откидывая прилипшие ко лбу от крови волосы и всаживая тактический нож через подбородок Рику-андроиду. — Сам-Сам, осторожно, не повреди мозг! — Да не дотянется лезвие до… — Саммер не успела договорить: её отшвырнули, как котёнка, в груду каких-то коробок. Выстрел из снайперской винтовки прошил челюсть робота, и тот упал на спину — патроны были бронебойные. Но даже такое не остановило роборика, он поднялся вновь. На нём уже почти не было живого места, а этот мудак никак не желал отключаться. — Морти, дебила кусок, ну долго ещё?! — Я тебе не ёбаный электрик первого разряда, чтобы за секунду починить пилораму! — рявкнул Морти, и в ту же секунду механизм заработал. Станок загудел, пила завертелась, высекая искры из чуть погнутой стойки. — Сейчас, Саммер! Саммер рванула к брату. Лесопилка была настолько старой, что, казалось, всё здесь сейчас развалится, но какую-то поприличнее искать было некогда — в ближайших солнечных системах нашлась только одна. В общем-то, план пришёл в головы троице спонтанно, и сложности начались ещё с того момента, когда нужно было заставить андроида прыгнуть вместе со всеми в портал. А потом минут тридцать пришлось устраивать бои без правил с жестянкой, не чувствующей боли. Живучий механический уёбок. Андроид почти дотянулся до бегущей Саммер, но получил выстрел в плечо и пропахал носом землю, давая девушке возможность отбежать. В самом конце забега робот всё-таки схватил Саммер за заднюю часть шеи и с силой приложил её об пилораму, в опасной близости от крутящегося диска. — Блядь! — вскрикнул Морти почти в панике. Зандария выстрелила Рику в спину, и тот опрокинулся на Саммер, Морти оперативно вытащил сестру из-под психованного робота. Андроид начал вставать и получил ещё один выстрел, снова распластавшись по пилораме. Смиты схватили его за руки и волосы и подтащили к самой пиле. Скрежет разрывающихся синтетических тканей и стали был очень громким, искры летели во все стороны. Робот дёргался, пытаясь освободиться от захвата, но, когда голова была наполовину отрезана от тела, Рик обмяк. Оставалось совсем чуть-чуть, и пила заглохла. — СУЧИЙ СЫН! — рявкнул Морти и с силой дёрнул андроида за волосы — голова с металлическим звуком оторвалась от шеи. — Во-о-оу, хренасе ты! — прокомментировала Саммер, утирая кровь, которая лилась из её вывихнутого о пилораму носа. Залитый тем, что у андроидов течёт вместо крови, Морти выглядел обезумевшим психопатом и теперь чем-то напоминал того, одноглазого, что в прошлом году и начале этого изрядно потрепал нервы всем Смитам и Санчезам. — Ну что, домой? — спросила подошедшая Зандария, закидывая снайперскую винтовку на плечо. — Надеюсь, мамы нет дома, иначе от нашего вида у неё будет инфаркт, — прокомментировала Саммер, пока подруга доставала портальную пушку. Когда троица вернулась домой, Рика ещё не было.

***

Санчез не был удивлён, когда спустился на планету и обнаружил её выжженной дотла. Это было предсказуемо, учитывая, как быстро потемнело в прошлый раз. Как зловеще выглядели таинственные огни из космоса. Кто-то заметал следы. Или кто-то хотел аннигилировать Рика. Или всё вместе. Впрочем, потайной лаз у — теперь — разрушенного монумента никуда не делся. Рик посветил вниз фонариком — яма была глубокой. Учёный обвязался страховкой и закрепил карабины на том, что осталось от каменного постамента. Спустившись вниз, он первым делом достал бластер и перевёл его в режим убийства — кто знает, какая хрень обитает в этом бункере. Длинный коридор был исчерчен трещинами, появившимися от старости. Этому строению было очень много лет. Очень. Рик предполагал, что не меньше миллиарда, поэтому здешних строителей и материалы, из которых построили коридоры, можно было только похвалить. Санчез медленно шёл вглубь, освещая себе путь и стараясь не провалиться ещё ниже и не наступить в какую-то ловушку. Иначе будет весьма идиотская смерть: никто ведь даже не знает, на какую именно планету он отправился. Про жучки в тарелке Рик просто забыл. Дальше коридор разветвлялся на три прохода. Санчез достал сканер и приступил к анализу. Девайс обнаружил какой-то источник энергии в проходе по центру, и Рик направился туда. Ещё какое-то время блужданий — и перед учёным открылся зал, в середине которого стояло что-то вроде древнего маяка и консоли перед ним. У Санчеза никогда не было проблем разобраться с незнакомой техникой, но тут было другое дело: неясно, по какому принципу работают технологии давно забытой расы, которая, по всей видимости, вымерла в прошлом «цикле». Рик осмотрел маяк. Письмена на незнакомом языке покрывали его полностью. Позади, на стене, были нарисованы узоры и схематические иллюстрации. Санчез понял, что попал в нечто вроде святилища. Кое-где узоры уже осыпались, но Рик мог распознать гуманоидную фигуру, воздавшую руки к небу. Вокруг фигуры плясали схематические изображения молекул, как их видела древняя раса, передающих энергию друг другу. Ну, здесь всё было ясно. Рик повернулся к консоли и стёр с неё пыль ладонью. Она вполне могла не работать, и Санчез ни на что не рассчитывал, но сканер обнаружил здесь источник энергии, а значит, где-то есть питание. Осмотрев консоль со всех сторон, Рик не нашёл ничего лучше, чем приложить ладонь к месту, где, предположительно, должен был быть отпечаток. Неожиданно Санчеза словно прошило электрическим импульсом. Внутренняя вспышка ослепила его на пару мгновений, и Рик припал на колени, пытаясь вдохнуть. Очень некстати вспомнилась собственная фраза, сказанная Морти перед началом Галактической войны: «в следующий раз засунь свои руки в жопу». Но никакого запуска ракет и аннигиляции всего сущего не произошло — Рик обернулся и увидел за своей спиной голограмму. Представитель этого вида чем-то напоминал антропоморфного земного волка, только вместо лап у него были руки и ноги с четырьмя когтистыми пальцами на каждой. Волк смотрел на Рика — или на консоль. Конечно, записанная голограмма не видела Санчеза, но словно точно знала, где он стоит. — Меня зовут Иадас, я настроил эту запись так, что её сможет увидеть только воплощённая Энтропия… наверное. Рик прислонился спиной к каркасу консоли и согнул ноги в коленях, устроившись поудобнее. Иадас не открывал рта, говоря с учёным — в этом не было бы никакого смысла, ведь говорят эти двое на разных языках. То, что слышал Рик, скорее образ в голове, нежели речь. — У нас не вышло, — человек-волк посмотрел на фреску за маяком. — Сколько бы я ни пытался — ничего не получилось. Может быть, я недостаточно умён. Может быть, победить здесь вообще невозможно. Статистически у нас вообще не было шансов, но… — Иадас снова посмотрел туда, где сидел Рик. — Это бесконечный цикл, начинающийся заново. Быть может, у тебя получится сделать то, что не вышло у меня. Гуманоид улыбнулся, скосив взгляд в никуда. — Вот уже десяток миллиардов лет оно прячется в глубоком космосе и появляется, когда решает, будто Вселенной нужна перезагрузка. В какой-то пик технологического прогресса оно уничтожает всё живое, чтобы жизнь возродилась заново и началась с начала. И какова ирония, что именно мы с тобой, являясь воплощённой Энтропией, доводим технологический прогресс до того самого пика, который становится невозвратным. Самые умные существа во Вселенной, которые всегда стремятся познавать, исследовать и изобретать. Фактически, каждый раз именно такие, как мы, становятся причиной, по которой Вселенная погибает. Поэтому нам и суждено бороться с этим. В записи голограммы зазвучал сигнал тревоги, Иадас посмотрел в сторону коридора. — Приходит моё время раствориться в истории, — он вновь посмотрел на Рика. — Запомни две вещи. Первая: космос изменчив. Он постоянно меняется, и он неподвластен никому, но с ним можно договориться. Вторая: ты прав. Ты, сученька, как всегда прав. Ты делаешь правильное дело. И я, сука, очень удивлюсь, если ты не захочешь доказать всему миру, что ты. Опять. Прав. Волчара хмыкнул и повернулся к выходу из святилища. — Удачи. Храни тебя Нарви, или как вы там называете Вселенную теперь, спустя миллиард лет… — Иадас вдруг дёрнулся, будто что-то вспомнил. — Скорее всего, оно будет ждать тебя здесь, так что скорее уёб… Запись прервалась, похоронив святилище в тишине. Рик вскочил и рванул к выходу. Стены затряслись, древние перекрытия начали разваливаться. У самого лаза наверх Санчез встретил свои роботизированные копии, но два метких выстрела прямо между глаз вырубили андроидов, не дав им и шанса что-то предпринять. Рик вскарабкался наверх и подскочил к тарелке, залезая в неё и заводя, ещё даже не сев за штурвал. Меньше чем за минуту он оказался на орбите и сразу заметил за собой хвост. Рой маленьких кораблей преследовал его. Рик выстрелил из корабельного фазера, но тщетно — тысячи звездолетов-дронов разбили свой строй ровно посередине, и заряд улетел в молоко. Они были быстры, Рику еле удавалось быть чуть впереди. Шайтан-технологии, не иначе. Санчез понимал, что они управляются удалённо, но EMP разве что ненадолго дезориентировало рой. Рик пытался скрыться в подпространстве, но дроны продолжили преследовать его. Уже у самой Земли рой догнал летающую тарелку и в стиле камикадзе начал таранить звездолёт учёного. Тарелка завопила о повреждениях, и с каждой секундой в корпусе образовывалось всё больше дыр. В какой-то момент Рик начал терять управление, двигатели загорелись изнутри. После входа в атмосферу планеты Санчез потерял управление полностью, глядя, как стремительно приближается земля. Он ведь даже попрощаться не успел. Спасти Вселенную — тем более. Иадас сказал, что проиграл, но он хотя бы понял что-то. Рик же проиграл в самом начале. Столкновение с землёй вызвало мощный взрыв, ошмётки летающей тарелки разбросало не меньше, чем на километр.

***

— Подытожим, — Саммер сложила руки на груди. Троица ждала Рика в его лаборатории. — Деда сказал тебе, что у него прогрессирует старческий маразм. Морти кивнул, раскатывая не до конца убранные крошки стекла по полу. — Ну, так-то, он с самого появления в нашей жизни похож на старого маразматика, — неловко попыталась пошутить девушка, но это не вызвало веселья даже у неё самой. — По крайней мере ясно, зачем Рича’рд принимал лекарство, и почему боялся сказать нам о причинах, — Зандария вздохнула и возвела глаза к потолку. — Самое ужасное, что мы не можем ничего сделать, — Морти поджал губы. — Никак не можем помочь. Если сам Р-рик видел единственный выход в приёме сомнительных таблеток, то тут мы бессильны. — И наш дед со временем превратится в овоща, — кивнула Саммер, — Чур, подгузники ему меняю не я. И жопу от говна мою тоже не я. — Сам-Сам! — Да, да, — Смит выдохнула через зубы. — Но я так справляюсь со стрессом. Посредством чёрного юмора. — Нельзя сдаваться, — Зандария напрягла головные антенны, — Нужно искать другой выход. Ещё никогда не было такой ситуации, которую мы бы не решили. — Проблема в том… Мне кажется, что… — Морти не хотел это говорить, слова никак не желали слетать с языка. —…что Рик сам уже сдался. Повисла тишина. Когда Рик сдаётся — это кранты. Телефон завибрировал в кармане тетаальфасемийки, она вздрогнула и резко достала гаджет — паттерн вибрации не был похож на простое уведомление. Она пробежалась взглядом по строчкам на экране, и на её лице отразился натуральный испуг, какого ни Морти, ни Саммер ещё не видели у подруги. — Летающая тарелка Рича’рда уничтожена, — она подняла взгляд на Смитов. — Последняя точка триангуляции — в тридцати километрах отсюда. Всё-таки Зандария правильно сделала, много лет назад распихав жучки по всей тарелке Рика. — Он жив? — не на шутку разволновался Морти, выпрямившись. — Не могу сказать, прослушка была в самой тарелке. В последний полёт он не проронил ни слова. Морти схватил рюкзак и закинул его за спину. — Нужно выезжать. Открывай портал.

***

Морти в шоке стоял и смотрел на выжженный остов летающей тарелки, который ещё не успел остыть. Звездолёт был разрушен и не подлежал восстановлению. Было понятно, что корабль со всей дури впечатался в землю. Зная Рика, можно было подумать, что это весьма вычурный способ самоубийства, но на остатках обшивки были следы механических повреждений. Его кто-то подбил. — Морти, может, перестанешь стоять, как долбоёб, и поможешь нам отыскать обугленные кости дедушки?! — рявкнула Саммер, копаясь в горячей груде металла, которая ещё недавно была вторым домом для всей семьи. Морти просто не мог пошевелиться. Он очень боялся, что где-то здесь, в покорёженных останках тарелки, действительно лежит тело деда. — Его здесь нет, — через какое-то время резюмировала Зандария, отпинывая от себя погнутый штурвал. — Следов крови тоже нет. По крайней мере после столкновения он выжил. — Или его труп отлетел на полкилометра в поле, — скептически предположила Саммер. Ей слабо верилось, что после такого удара и взрыва можно выжить, но надежда в её сердце зажглась. — Ремень безопасности на водительском сидении не пострадал. И воткнут в крепление, — Зандария осмотрела то, что осталось от кресла. — Вряд ли Ричар’да отнесло от тарелки… но я посмотрю. Тетаальфасемийка прикинула траекторию падения и направилась туда, где лежала вторая груда металла, но на полпути её что-то остановило, и она уставилась в промятую траву. — Здесь следы, — она пригнулась, рассматривая землю. — Он шёл на своих ногах. — девушка повторила путь следов. — Его сильно шатало. Видимо, серьёзная черепно-мозговая травма. Вероятно, он не совсем понимал, куда идёт. Просто подсознательно понимал, что следует оказаться подальше от летающей тарелки. У кустов сирени она обнаружила фляжку Рика. Она была целой, даже не погнулась. А потом Зандария подняла взгляд, и перед ней предстал густой лес, угрожающий своей темнотой. — Он ушёл туда, — слишком тихо произнесла тетаальфасемийка. — Не меньше часа назад. Морти радовало то, что дедушка жив. И пугало, что он в сраном лесу, раненый и дезориентированный. — Идём, нужно его найти, — он успел сделать всего шаг, прежде чем Саммер схватила его за руку. — Подожди, — сестра нахмурилась. — Ты собираешься идти в дикий лес без компаса, карты, даже без предполагаемого направления. Хочешь потеряться там, чтобы нам пришлось ещё и тебя искать? — Сам-Сам, — Морти повернулся к девушке, в его глазах горела решимость. — Он там один, ему плохо, может быть, он прямо сейчас умирает под какой-нибудь сосной. — Без плана мы будем плутать там вечность, и тогда Рик точно кончится, — Саммер мотнула головой. — Думай головой, Морт. Ты в панике. — Мне удивительно, что ты не в панике. — Да я не в панике, я в ахуе! — призналась Саммер. — Но если я сейчас начну носиться в истерике, мы вообще нихуя не найдём! — У вас на Земле есть что-то вроде поисково-спасательного отряда? — спросила Зандария, глядя в чёрную пустоту леса. Из зелёного зёва портала без остановки выходили люди. Собралась почти половина города. Смит вдруг признал своих соседей. Вот мистер Роджерс — Рик помог ему починить газонокосилку и улучшить её, поставив более мощный мотор и лезвия получше. Вот миссис Вентури — Рик разработал формулу для эффективного удобрения, чтобы цветы пожилой женщины росли здоровыми. А вот Коди и Сэм — двое братьев-близнецов, которые, стараниями Санчеза, из худых и болезненных подростков превратились во вполне себе здоровых молодых парней. Для Морти стало каким-то неожиданным откровением, что Рик на самом деле помог многим жителям их города, и эти жители готовы искать Санчеза по сраному лесу, который уходит вглубь штата на добрый гектар. Раньше Морти думал, что все соседи ненавидят их за всю ту дичь, что вечно происходит у дома Смитов, но он круто ошибался. И видя, с какой готовностью люди хотят помочь Рику найтись, Морти даже не знал, что и сказать. Как благодарить. Из портала вышел Джерри, и настроение Морти сразу испортилось. Он подошёл к отцу одновременно с Саммер. — Решил первым найти дедушку и похоронить его окончательно? — ядовито уточнила Саммер, сжав кулаки. О да, его сучка-сестра готова идти в бой, подумалось Морти. Джерри выдохнул и потёр переносицу. — Послушайте, дети, — Джерри поджал губы на мгновение. — Да, у нас с Риком отвратительные отношения. Да, я его ненавижу. Но он не плохой человек. Он заботится о вас, как умеет. И, самое главное, он важен для вас. А вы — мои дочь и сын. Я не могу просто стоять в стороне, когда вы с ног сбиваетесь и ищите вашего любимого деда. Это был бы просто мудаческий поступок. Сам Рик, сколько бы не презирал меня, тоже пошёл бы меня искать. Хотя бы для того, чтобы ещё раз справедливо назвать меня дебилом. Морти и Саммер стушевались. Они так злились на папу после того, как он пытался разбить капсулу с Риком, который даже защититься не мог, находясь в симуляции, что позабыли, что Джерри, хоть и еблан, но, всё же, тоже не плохой человек. Их отец. — Вот там выдают аппаратуру, — Морти указал рукой на штаб. — Можем, ну, пойти вместе. — Я пойду с Бэт, — Джерри посмотрел на бывшую жену, нервно курящую в стороне от основной движухи. — Если она позволит. — Вы будете седьмым отрядом, — командовал координатор поисковиков в штабе. — Вам нужно будет осмотреть квадрат Эко-13 — Фокстрот-13. Вот рация, компас, навигатор и три фонаря. Морти, Саммер и Зандария взяли аппаратуру и двинулись на задачу. В лесу действительно было очень темно. Густые деревья не пропускали солнечный свет, без фонаря дальше своего носа невозможно было разглядеть хоть что-то. — Пойдём галсами по пятьдесят метров, — Зандария настраивала навигатор. — Азимут — сто шестьдесят. Саммер покрутила компас. — Вот туда, — она указала светом фонаря на нужное направление. Троица растянулась, встав ровно в шеренгу, между ними было по пять метров. — Поехали, — Зандария зашагала. Так они шли минут десять, пробираясь сквозь бурелом и хлёсткие ветви хвойных деревьев. Путь был усеян ямами и поваленными деревьями. — Отряд восемь работает на отклик, — послышалось из рации. Троица замерла, прислушиваясь. — Ричард! — послышалось восточнее. — Ричард! Тишина. — Отряд восемь работу на отклик закончил, — прошипела рация. Троица двинулась дальше. Сто метров они ковыляли пятнадцать минут. — Поорём? — предложила Зандария. Морти кивнул и взял рацию в руки: — Отряд семь работает на отклик. Саммер повернулась чуть западнее и приложила руки ко рту: — Ричард! Морти повернулся на восток: — Рик! Снова тишина. — Отряд семь работу на отклик закончил. Им нужно было дойти до конца квадрата, потом развернуться, сместиться и идти назад. И так много раз, пока квадрат не будет полностью закрыт. В темноте и с хрустом веток под ногами Морти всё сильнее чувствовал отчаяние.

***

Доктор светил фонариком в глаза Рика, и тот морщился от яркого света, пытаясь избежать контакта. — Помните, как вас зовут? — Ричард. — Фамилия? Рик подвис. — Какая-то испанская. — Помните родственников? Где живёте? Рик отрицательно помотал головой. — Что ж, у вас черепно-мозговая травма средней тяжести. Сотрясение. Не вижу никаких жизнеопасных симптомов, вам повезло. Сами добрались до больницы — значит, сознание не угнетено. Амнезия в таких случаях обычно проходит через какое-то время сама. Я бы порекомендовал остаться в стационаре под наблюдением на пару дней. — Нет, если ничего фатального нет — я пойду. — Ваше дело. Куда пойдёте? — Вспоминать, кто я такой. На улице смеркалось. Рик потёр ноющее плечо. У него ничего не было сломано, но по всему телу расплылось лиловое и жёлтое. По всей видимости, он попал в какую-то серьёзную заварушку. Что произошло? Кто он такой? Есть ли у него близкие? Куда ему идти? Ответов на эти вопросы Рик не находил. Он потянулся, размяв уставшие мышцы, и двинулся по проспекту. Лето было жарким, и даже под вечер солнце пекло макушку. Рик точно знал, что он не из тех, кто боится трудностей — он эти трудности на завтрак ест, вместе с молотым стеклом и халапеньо. Но нужно было с чего-то начать, пока что у мужчины вариантов не было. Он посмотрел на свое отражение в витрине магазина. Ему под семьдесят, это он помнил, но на свой возраст он явно не выглядел. Сильно моложе. Руки были в мозолях — он часто ими работает, но вряд ли на низкоквалифицированной работе. Мелкие детали, технологии, собранные по чертежам. Между большим и указательным пальцем — след от свежего химического ожога. Какие-то реагенты, кислоты, щёлочи. Тонкие пальцы, которые помнили, как перебирать струны и нажимать на чёрно-белые клавиши — возможно, раньше был музыкантом. Кажется, Рик помнил белый лабораторный или медицинский халат, который оставил где-то в лесу, пока пробирался сквозь деревья. Помнил свой самый большой страх — пламя, которое сжигает всё на своём пути, до самого основания. Он не боится сгореть сам — он боится, что сгорят другие. Помнит счастливые улыбки и искривленные в разочарованном отвращении губы — эти эмоции на чужих лицах вызывал он сам, но кому принадлежат эти лица, он позабыл. Рик видит образы, но не может докопаться до их сути. Рик зачем-то помнит число Пи вплоть до сотни после запятой. — Три, запятая, один, четыре, один, пять, девять, два, шесть, пять, три, пять, восемь, девять, семь, девять, три, два, три, восемь… Он шёл по улице час, потом решил присесть на автобусную остановку. Бессмысленно шататься по городу было глупо. Возможно, стоило найти полицейский участок и сказать, что потерялся. Старики ведь часто теряются, правильно? Может, с ним это приключилось не впервые. Может, его кто-то ищет. Рик посмотрел на запястья — никакого браслета с данными. Обшарил карманы штанов — нет записки. Ни телефона, ни ключей от дома, ни денег. Но одежда, сейчас порванная и обгоревшая, ещё недавно была свежей и выстиранной, так что вряд ли он бездомный. В кармане был вейп — вряд ли его — слишком уж женский — но Рик всё равно затянулся сладковатым паром. «Рик, ты задолбал тырить мой вейп, камон!» — голос в голове принадлежал молодой девушке с рыжими волосами, которая, хоть и смотрела на него гневно, на самом деле не очень-то сердилась. «Давай я куплю тебе твой собственный, будешь пыхать, когда захочешь». «Прелесть в этом процессе в основном в том, что я пизжу твою сосалку, Сам-Сам», — это был голос самого Рика. Он потёр виски — голова начала побаливать. Мужчина ещё раз затянулся паром и выпустил огромное облако в воздух. Ближайший фонарный столб исчез в этом тумане, а когда пар рассеялся, Рик увидел на фонаре объявление с яркой окантовкой и фотографией. С фотографии смотрел недовольный фактом фотографирования пожилой мужчина. Он сам. Рик подошёл ближе и начал читать. «Помогите найти! Рик Санчез, 73 года. Седые волосы с голубым отливом, зелёные глаза, предположительно одет в голубой свитер, черные джинсы, лабораторный халат. Может быть дезориентирован. Если вы видели этого человека, пожалуйста, звоните на…»

***

Морти выбился из сил, но продолжал чесать лес с упорством барана. Он сутками напролёт будет бродить здесь и искать деда. — Всем отрядам стоп! Идёт проверка информации. Троица замерла, переглянувшись. Совсем стемнело, и в этой пустоте даже звуков не было — все птицы спали. Зандария сняла рюкзак и достала бутылку воды, попила и передала дальше. Больше всего на свете Морти боялся, что из шипящей рации сейчас прозвучит «найден, погиб». Минуты тянулись ужасно долго, растягивались и сжимались. К горлу подступал ком, руки начали дрожать. Морти был на грани того, чтобы расплакаться, когда рация снова ожила: — Всем отрядам вернуться в штаб. Ричард Санчез найден… технически, он нашёл сам себя. Натуральная гора свалилась с плеч Морти. Зандария шумно и облегчённо выдохнула. — Деда жив, — плаксиво произнесла Саммер, подытожив поиски. Троица как можно быстрее направилась назад. Рик удивлённо смотрел на толпу, которая радостно приветствовала его, пожимала его руки, хлопала по плечу и улыбалась. Молодая женщина со светлыми волосами обнимала его, рыдая — Рик обнял её в ответ, прижав её к себе. Родственница. Судя по возрасту — дочка или невестка. — Рик! — внезапно его окутало ещё шесть (нет, подождите, восемь) рук и чуть не повалила его в траву. Санчез выдохнул: хоть он пока не мог вспомнить этих людей (и не-людей), внутри разлилось какое-то тепло. Семья. Свои. Чужие слёзы намочили его свитер, он поморщился — синяки разболелись от крепких объятий. Морти не выдержал и прижался своими губами к губам Рика. Санчез округлил глаза уставившись в лоб Морти, но больше него были шокированы Бэт и Джерри, да и вообще все вокруг вдруг замолчали, только Саммер тихо-тихо прошипела «деби-и-ил». Когда Смит отстранился, он оглядел всех присутствующих: — И-извините. Просто переволновался. Много эмоций. Чот херню сделал. Пока что всех такое объяснение устроило.

***

Зандария, Саммер и Морти надеялись, что, если расскажут дедушке, кто он такой, то Рик начнёт сам вспоминать свою жизнь, но чем больше ребята рассказывали, тем больший ужас отражался на лице Санчеза. — Я монстр, — прошептал учёный прикрыв лицо руками. — Господи, какая я мразь… — Это не правда, — нахмурился Морти. — Я сплю с собственным внуком! — почти крикнул Рик, но потом сбавил громкость. — Какой адекватный человек вообще будет это делать?! Мало того, что это противоестественно и аморально, так ещё и отвратительно само по себе! — Деда, да тебе насрать на мораль! — возмутилась Саммер. — Ты слишком умный, чтобы следовать правилам, навязанным обществом! Какая в жопу разница, если вас обоих это устраивает? Локус забился в угол, ему не нравилось, что люди ругаются. — То есть, тебя совсем не смущает, что твой дед и брат состоят в ненормальных отношениях?! — Да я охуела сначала и не выхуела, пока не поняла, что, ну, Смиты и Санчезы — это вообще не про нормы поведения. У нас своя норма. — Ладно, окей, а что насчёт многочисленных убийств, актов терроризма, промискуитета, экономических коллапсов, торговли запрещёнкой? Все трое пожали плечами. Они другой жизни уже и не помнят. — Господи, — сокрушался Рик, смотря в потолок. — Я извратил вас настолько, что вы совсем потеряли жизненные ориентиры. — Да ты — наш жизненный ориентир, Рича’рд, — Зандария тоже вспыхнула. — И подумай: если бы ты был настолько ужасным человеком, каким себя возомнил, стала бы добрая половина города собираться, чтобы спасти тебя? Санчез промолчал. — Да, тебе плевать на окружающих, — согласился Морти. — На тех, кто тебе никто. Но ты пасти рвёшь за своих. И может быть, это не самое здравое поведение, но ты защищаешь тех, кто тебе дорог, пускай и своими методами. Добренькие гуманисты никогда не достигают высот, Рик, а ты — самое умное существо во Вселенной. Воплощённая энтропия хаоса. Хуй знает, что это такое, но ты — уникальный. Рик не мог поверить, что при всей его мразотности, кто-то искренне уважает его и пытается отстоять. — Доктор сказал, что у меня всё в порядке с мозгом, не считая сотрясения, — усмехнулся учёный, — Вот я бы поржал, если бы док узнал, какой я двинутый. — У тебя деменция, Рик, — ляпнула Саммер, и все замолкли. — Ну, замечательно, — Санчез пожал плечами, будто его вообще это не волновало. — Значит, недолго сеять хаос осталось. И ломать вам мозги. Тишина давила на сознание, у Морти в голове была каша. — У меня всё время в башке крутится число Пи, — вдруг сказал Рик. — С чего бы? — Ты не мог вспомнить цифры после запятой, — Зандария заинтересованно посмотрела на друга. — А сейчас? — А сейчас я могу воспроизвести их до сотни, — Рик приподнял бровь. Это для него мало или нормально? Троица переглянулась, на их лицах начали сверкать улыбки. — Возможно, черепно-мозговая травма встряхнула твой мозг, и всё встало на свои места, — головные антенны Зандарии выпрямились. — Или совокупность каких-то событий, — Саммер кивнула самой себе. — Мы до сих пор не знаем, где именно ты был, что нашёл и кто напал на тебя. Что ж, Морти несказанно радовало, что одна проблема, кажется, решилась сама собой. Но вместо неё появилась другая, по степени пиздецовости совсем не уступающая решённой. — Я спать, — решил Рик. — Разберёмся со всем дерьмом завтра. И это было правильным решением. Сейчас все были в смятении и на адреналине. Бэт и Джерри сидели на кухне, собираясь прикончить бутылку красного вина. В абсолютной тишине тикали настенные часы, за пятнадцать минут Бэт выкурила три сигареты. Джерри было стыдно. Он вёл себя как ребёнок, борящийся за внимание мамы с другими детьми. Совершенно инфантильно и неэффективно. Этой женщине приходилось нянчить троих, а не двоих. Ну и какая он после этого опора для семьи? Они были правы, говоря, что это Рик, а не он, глава семьи, хоть это и было до жути обидно. Ещё Джерри не замечал, как его жена привязана к отцу. Она прошла через многое в одиночку, и когда Рик вернулся в семью, она не хотела потерять его снова. Уже взрослой женщине хотелось вновь ощутить себя маленькой девочкой и попроситься на ручки к сильному папе, потому что женщина устала тянуть всё на своём горбу. Джерри же ревновал Бэт к Рику, потому что женщина восхищалась отцом, а муж отошёл на второй план. Но что сделал Джерри, чтобы исправить это? Только рушил отношения внутри семьи. Загнал в ловушку самого себя. Бэт прикурила четвертую. — Эй, — спокойно и ласково позвал Джерри. — Он нашёлся. Всё будет хорошо. — Он ничего не помнит, Джерри. Ничего не будет хорошо. — Мозг — удивительная штука. А мозг Рика удивительнее в десять раз больше. Он вспомнит. Дай ему время. Бэт посмотрела на бывшего мужа и выдохнула. — Ты не представляешь, какой ужас я пережила за этот день. — Могу только догадываться, — согласился Джерри. — Но всё позади. Вся семья дома. И сегодня ночью не стоит накручивать себя. Лучше успокоиться, отдохнуть, а утром разгребать всё дерьмо. Подумав, Бэт покивала. Она ужасно устала. — Я пойду, — Джерри встал со стула. — Но если что — звони. — Ты можешь остаться здесь, — выпалила Бэт и потупила взгляд в стол. Джерри чуть улыбнулся: — Хорошо. Как скажешь.

***

— Рик?.. Спишь? — Морти заглянул в комнату деда через щель между косяком и дверью. Санчез лежал в кровати поверх одеяла, одетый и смотрящий в потолок. — Нет. Что случилось? — Ничего нового, просто… — Морти зашёл, закрыв за собой дверь и сделав несколько неуверенных шагов в сторону постели. — Я хотел спросить, ты действительно считаешь наши отношения мерзостью? Рик посмотрел на Морти, немного помолчав. — Я не знаю, Морти. В моей голове такой сумбур… Образы и воспоминания крутятся в мозгу огромным снежным комом. Не уверен, что смогу уснуть — просто не могу перестать думать. Морти подошёл ближе. — Занди записала тебя к доктору Пикеносу… Эт-то твой друг, может быть, он сможет помочь тебе вспомнить всякие штуки. Завтра приём. Рик кивнул, шурша волосами по подушке. Морти положил руку на его грудь, сжав ткань свитера в пальцах. Санчез выдохнул и посмотрел на внука: — Морти… — Я знаю, — Смит замотал головой. — Я не буду делать ничего… ну, знаешь, «аморального и противоестественного». Просто я подумал: вдруг это тоже поможет тебе вспомнить что-нибудь? Рик прислушался к своим ощущениям. Ладонь Морти, явно не совсем по-семейному поглаживающая грудную клетку, не вызывала отвращения — разве что смятение. Морти забрался на кровать и перекинул через деда ногу, не опускаясь слишком низко и не касаясь Рика в запрещённых местах. Санчез оглядел внука с ног до головы. — Мы никогда, знаешь — никогда не лежали просто так вместе… А, нет, один раз, когда я нажрался таблеток и словил передоз, — Морти нервно хихикнул, и Рик приподнял бровь. Морти продолжил: — Все наши контакты — они были скорее сумбурными и событийными. Поэтому всегда вызывали бурю эмоций. — Нравится кататься на эмоциональных качелях? — саркастично спросил Рик. — Не очень. Но это часть тебя. Ты такой, какой ты есть. Однажды я пытался тебя переделать, и это чуть не закончилось твоим самоубийством. Больше не хочу. Санчез всё ещё не мог принять, каким сумасбродным и ушибленным на голову он является. — А ещё под гаражом, в изолированном помещении, тебя ждёт твоя собственная голова, — между делом сообщил Морти. — Ну, там андроид. Тебе нужен чип из его башки, потому что, знаешь, кто-то собирается уничтожить Вселенную, и ты единственный, кто может её спасти. Рик прикрыл глаза. О судьбе человечества он точно сейчас думать не мог — ему бы со своей судьбой разобраться. — Можно я тебя поцелую? — тихо спросил Морти. Рик открыл глаза: — Попробуй. Морти наклонился и коснулся губ Санчеза своими. Тот помедлил, но все-таки ответил на поцелуй. Медленно, аккуратно — они никуда не торопились, и Рик пытался понять, что чувствует. Первое, что пришлось признать: хотя он сам не помнит, как должен реагировать, зато помнило его тело — по позвоночнику к паху пробежали искры. Этот факт приводил Рика в задумчивость. «Я тебя испорчу. Не сейчас, так через тридцать лет». «Ты уже испортил. Точнее, испортишь, но для меня это уже совершенное действие». «Вселенная ненавидит меня. Из всего многообразия существ в этом мире, почему-то именно ты меньше всех раздражаешь меня». «Она не ненавидит тебя, Рик, иначе бы давно уже раздавила. У неё просто особенное чувство юмора». Это было тридцать лет назад. Это было так давно… Это записалось на подкорку, и это не выжечь ничем.

«Не парься, пёс. Рик и Морти навсегда, на веки вечные, до смерти или взрыва Сверхновой, в которую рано или поздно переродится блядское Солнце Млечного пути».

Руки Морти забрались под свитер Рика. Ладони были холодными, и по телу Санчеза прошлись приятные мурашки. Он положил свои руки на бёдра Смита и поскрёб по джинсовой ткани ногтями. Нет никакого неприятия. Есть только тоска и желание продлить момент, пока он не растворился во времени. Морти гладил бока Рика и целовал его скулы, Санчез просто наслаждался моментом. — Даже если ты не вспомнишь… — Морти посмотрел деду в глаза. — Или если вспомнишь и решишь, что это всё слишком неправильно… Я всё равно буду любить тебя. «Идиот», — подумалось Рику. «Маленький влюблённый идиот с преданными щенячьими глазами». — Я помню чувство, — признался Санчез. — Чувство любви. И горечь от него, потому что моя любовь разрушает тебя. Откалывает кусочек за кусочком. Моё существование делает хуже тем, кого я люблю. Поэтому я хотел бы не любить. — Это не так. — Морти качнул головой, — Без тебя нам всем ещё хуже, иначе бы не искали бы тебя всем городом. Иногда ты мудак… чаще всего ты мудак. Но, знаешь, гены не врут, мы все — те ещё мрази. Рик выдохнул. Морти ведь предлагал ему смириться с тем, что всю жизнь он был социопатом с террористическими наклонностями и властными абьюзивными замашками. Морти зарылся пальцами в волосы Рика, массируя его голову. Санчез почти задыхался от нежности, которую ему дарил мальчишка. Он был слишком добрым, слишком ласковым с тем, кто всю жизнь только и делает, что рушит всё вокруг себя. Бедный, болезненно привязанный к чудовищу мальчик. И самое страшное, что чудовищу нужно было такое отношение, чтобы не оскотиниться окончательно. Хотелось прижаться и не отпускать, но что-то подсказывало Рику, что это не в его характере. Что-то подсказывало Рику, что у него дрянной, просто невыносимый характер. Морти прижался губами к шее деда, и тот выдохнул, машинально подавшись бёдрами вперёд. Морти вопросительно посмотрел на Рика: — Хочешь?.. — Хочу. Но не стоит. Как минимум потому что Бэт, увидев наш поцелуй, чуть не упала в обморок. — А как максимум? — А как максимум: я всё ещё не помню практически ничего, не знаю, что думать, и было бы очень подло сейчас воспользоваться твоей уязвимостью передо мной, притворившись уязвимым сам. Морти кивнул. Здесь обижаться и спорить не имело смысла. Он лишь расстегнул штаны, чтобы стало посвободнее — какой бы странной и сюрреалистичной ни была ситуация, тело реагировало на близость Рика однозначно. И угораздило же полюбить совсем не семейной любовью собственного деда… — Когда ты понял, что полюбил меня… Подобным образом? — словно читая мысли, спросил Санчез. — Не знаю. Наверное, когда попал в прошлое, к тебе молодому. Тогда окончательно удостоверился. Но и до этого… Ты же уже знал о том, что было тридцать лет назад, и иногда позволял себе колкости по этому поводу. Я тогда не понимал, смущался, злился, возмущался… Но уже начинал задумываться. И, надо думать, Рик делал всё, что было в его силах, чтобы спасти внука и отвадить от себя, даже зная, что это бесполезно — законы хроноклазма не позволят изменить будущее. Рик сунул пальцы под футболку Морти, чтобы почувствовать тепло чужого тела. Парень напряг живот и прикрыл глаза, ловя касания. За дверью кто-то топал в туалет. Морти обернулся — было закрыто. — Я, наверное, п-пойду. Если усну здесь, то мама уже не поверит, что всё что она видела — случайность. Рик кивнул. Этого ещё не хватало, и так дохера проблем.