Мои руки жаждут тебя (my arms are hungry for you)

Шан Цинхуа заглянул в коробочку на комоде. Он пересчитал пластыри, беззвучно двигая губами, рассчитывая, хватит ли ему оставшихся. Для надежности ему нужно будет зайти в аптеку по пути с работы, чтобы пополнить запасы и быть точно уверенным в том, что они неожиданно не закончатся. Он всегда брал про запас, даже несмотря на то, что использовал только четыре пластыря в день. Шан Цинхуа опустошил коробку и положил остатки в маленький рюкзак, который везде брал с собой. Были определенные вещи, без которых ему не нравилось покидать дом. С тех пор, как определился его статус, Шан Цинхуа предпринимал обширные меры, чтобы замаскировать характерный запах омеги. У всех омег был свой уникальный запах. Но альфы и омеги, не важно, как они пахли, всегда выделялись. Дело было даже не в том, что запах у них отличался или указывал на то, кем они были. Запах показывал сущность. Беты были нейтральными, а ароматические пластыри позволяли любому прикинуться бетой. Шан Цинхуа начал носить эти пластыри примерно через два месяца после самоидентификации. Он не понимал почему, но было похоже на то, что его запах на каждом шагу привлекает нежелательное внимание. Не сказать, чтобы он делал его более желанным, чем остальные, думал Шан Цинхуа, но, возможно, в нем было что-то, что заставляло альф считать его более доступным. Шан Цинхуа знал, что другие омеги имеют характерный «омежий» запах, который он находил приятным. Но этот запах его скорее успокаивал, нежели что-то еще. Однако обычно омеги пахли, как если бы уже кого-то предпочли, или, как если бы хотели, чтобы на них кто-то претендовал. Шан Цинхуа же никогда не встречал ни единого альфы, с которым бы ему хотелось быть. Не то чтобы это была прямая враждебность к альфам, скорее он просто не встречал такого альфу, что не смотрел бы на него сверху вниз или не рассматривал его как вещь, которую нужно контролировать. Того, кто бы соответствовал всем его стандартам, он также не встречал. Короче говоря, он был недоступен. Это и заинтересовывало альф. Итак, ароматические пластыри. Они были основным и наиболее важным продуктом потребления в жизни Шан Цинхуа. По правде, более, чем основным продуктом потребления. Они были необходимостью. Он так долго ими пользовался и так приноровился с их помощью скрывать свою сущность, что никто из тех, с кем он общался, не знал, что он омега. Все это время ему удавалось держать свой статус в тайне, не допустив ни единого промаха. Каждый человек, с которым он поддерживал отношения, считал, что он бета. Именно это Шан Цинхуа и предпочитал. По правде, если бы он мог выбрать свой статус, он бы без раздумий выбрал быть бетой. Шан Цинхуа перекинул рюкзак через плечо и пошел на работу. Кафе открывалось рано, так что, когда он вышел на улицу, было еще темно. Кофейня располагалась на не слишком загруженной улице, но посетителей было достаточно. Он работал там всего несколько дней, а его уже поставили в утреннюю смену открывать заведение. Утренняя смена начиналась рано, а Шан Цинхуа ненавидел просыпаться в пять утра, чтобы успеть на работу к шести, но он сам на это подписался, когда выбрал работать в заведении, которое продавало кофе тем, кто шел на работу рано утром. Кофейня была не слишком занятой, что было неплохо, а из того, что Шан Цинхуа рассказали коллеги, люди редко приходили прямо к открытию. Это была первая утренняя смена, когда Шан Цинхуа открывал кафе, так что ему нравилось, что можно было не особо торопиться. Когда он подошел, свет в кофейне уже горел. В утреннюю смену работало только два человека, включая его, так что он предположил, что это Ло Бинхэ пришел раньше. Он открыл дверь своим ключом, вошел внутрь и снова запер ее, после чего прошел к задней части кафе, петляя между столиков. Свет горел только там. – Бинхэ, – позвал Шан Цинхуа. – Ты там? – Да, – откликнулся тот. Голос доносился откуда-то из глубины, так что Шан Цинхуа предположил, что он был в холодильнике. Шан Цинхуа спрятал вещи в шкафчик с его именем на дверце, нацарапанным рукой Ло Бинхэ. В левом верхнем углу был пририсован жутковатый хомячок. Он знал Ло Бинхэ с колледжа и всегда пользовался преимуществами их дружбы. В частности то, что Шан Цинхуа получил эту работу, было заслугой Ло Бинхэ. Он прошел в кухню, что располагалась рядом с комнатой отдыха, и подошел к огромному холодильнику, дверь которого была открыта нараспашку. – Ты разве не должен закрывать дверь холодильника, когда заходишь внутрь? Чего оставляешь ее открытой? Это же было в руководстве. – Не должен, если в помещении больше никого нет, – отозвался Ло Бинхэ. – Безопасность, все дела. – А, – понял Шан Цинхуа. – Ну, тогда… – Он захлопнул дверь. – Хуа-гэ, открой! – Вскрикнул Ло Бинхэ. Шан Цинхуа рассмеялся и потянул за ручку. Ло Бинхэ вышел с недовольным лицом, в его руках была куча упаковок с молоком. – А ведь я помогал тебе расставить продукты на полках, чтобы с утра у тебя было меньше работы. – Это твоя работа, так что не говори, что помогал мне, – отметил Шан Цинхуа. Он взял две упаковки молока из шести, которые Ло Бинхэ умудрялся как-то не уронить, и вышел в зал. – Ты будешь готовить кухню? – Да, если считаешь, что сам справишься в зале. – Ты же сказал, что народу обычно не особо много, нет? – Шан Цинхуа оглянулся на Ло Бинхэ через плечо. – Да, обычно все происходит без спешки, – ответил Ло Бинхэ. – К тому же, ранним утром люди обычно выбирают что попроще, типа просто чая или черного кофе. – Мгм, – промычал Шан Цинхуа. – Тогда да, думаю я справлюсь. Кстати, здесь же не принято «боевое крещение» новичков, да? Ло Бинхэ угукнул в ответ. Шан Цинхуа поставил пачки с молоком на стойку, Ло Бинхэ свалил свою кучу рядом. Шан Цинхуа нагнулся, чтобы поставить молоко в маленький холодильник под стойкой. – Мне заняться кофе и диспенсерами горячей воды, или ты их уже подготовил? – Не успел, я пришел за пару минут до тебя, – отозвался Ло Бинхэ. – Справишься? Открываемся через десять минут, а мне еще нужно подготовить еду для завтрака и ланча. – Справлюсь, – сказал Шан Цинхуа, махая рукой над головой. – Иди, занимайся своими делами. Кто позже придет на смену? – Мой двоюродный брат. Хотя раньше десяти он не появится. – Десяти? – Спросил Шан Цинхуа поворачиваясь к Ло Бинхэ. – Я тут буду один до десяти? Ло Бинхэ в ответ только пожал плечами и пошел в сторону кухни. – До десяти будет не особо много народу, Хуа-гэ. Еще двое человек должны подойти к полуденному налету студентов, только не помню кто именно. А мы с тобой к тому времени будем уже заканчивать. Шан Цинхуа вздохнул. И все-таки это будет «боевое крещение». Шан Цинхуа расставил остатки продуктов и повернулся, чтобы протереть стойку. Он все еще разбирался с диспенсером для черного кофе, когда в дверь кофейни нетерпеливо постучали. От неожиданности Шан Цинхуа подпрыгнул. Снаружи стоял мужчина. Шан Цинхуа быстро обогнул стойку и бросился к двери, поглядывая на часы. Уже прошло несколько минут после открытия, а он забыл открыть дверь. То, что первый посетитель появился так быстро после открытия, его не особо порадовало. – Простите, – сказал Шан Цинхуа, отпирая двери и распахивая их перед посетителем. Мужчина посмотрел на него сверху вниз и с пустым выражением лица протиснулся мимо, входя в кофейню. Его запах, словно кулак, ударил Шан Цинхуа в лицо. Мужчина на мгновение замер, а затем прошел к стойке. Шан Цинхуа потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя. Это был сильный аромат, но не интенсивный или подавляющий. Просто очень примечательный. Шан Цинхуа он даже понравился, что было редкостью. Он пах холодом и мятой, в отличие от большинства альф с их пронзительно пряным ароматом. Но от этого его запах был не менее мощным. Шан Цинхуа вдруг понял, что ему действительно понравится этот запах. Он был ненавязчиво соблазнительным. Шан Цинхуа прикрыл дверь кофейни и подошел к стойке, где его уже ждал посетитель. Он на ходу завязывал сзади фартук, который до этого просто болтался у него на шее. – Что я могу вам предложить? – Спросил он, вставая за стойкой напротив мужчины. – Большой черный кофе, – ответил он, сразу доставая кошелек и вытаскивая купюры. Шан Цинхуа открыл рот, чтобы назвать цену, но мужчина передал ему деньги без сдачи. – О, – Шан Цинхуа потянулся, чтобы взять деньги, и соприкоснулся с ним пальцами, когда забирал купюры. Между ними пробежали не то, чтобы искры, но точно что-то произошло. В груди Шан Цинхуа что-то вспыхнуло и задрожало. Это было похоже на жажду. Это была подавленная жажда, какая-то врожденная нужда. Интересно, это то, о чем говорят альфы и омеги, подумал Шан Цинхуа, желание преследовать и быть преследуемым? Ему пришлось признать, что это было чувство, которое побуждало человека стремиться удовлетворить эту жажду. Но он был на работе, и он собирался быть профессионалом. Он без особого энтузиазма пересчитал купюры. – Здесь или с собой? – Спросил Шан Цинхуа, пожалуй, несколько механично. Мужчина молчал. Шан Цинхуа поднял на него глаза. Они молча уставились друг на друга. Теперь, когда мужчина смотрел прямо на Шан Цинхуа, он понял, насколько же тот абсолютно, умопомрачительно великолепный. У Шан Цинхуа слегка перехватило дыхание. Мужчина не просто хорошо пах, и его пальцы приятно ощущались под пальцами Шан Цинхуа, но он также был самым привлекательным человеком, попадавшимся ему на глаза. У мужчины были черные волосы, полуночно-черные, и длинные. Его кожа была бледной, а глаза темными. Черты его лица были сильными и острыми. Но его глаза также слегка поблескивали, кожа была гладкой, а в выражении лица было что-то до боли знакомое, даже несмотря на то, что Шан Цинхуа знал, что никогда не встречал его раньше. Разве между альфами и омегами, которые друг другу подходят, не всегда возникает ощущение прежнего знакомства? Возможно. Просто Шан Цинхуа раньше никогда не встречал кого-то, кого бы почувствовал подходящим. – На вынос, – наконец ответил мужчина. – Хорошо, – отозвался Шан Цинхуа вдруг охрипшим и грубоватым голосом, от которого складывалось впечатление, что он как будто бы что-то почувствовал. Возможно, он и почувствовал, но он не хотел ставить себя в неловкое положение. – Могу я спросить ваше имя? – Я тут один. Губы Шан Цинхуа дернулись в улыбке. – Точно, простите. Только кофе еще заваривается, возможно, вам придется немного подождать, а в это время может зайти кто-то еще. Глаза мужчины переместились с глаз Шан Цинхуа вниз к его подбородку, шее, фартуку, а затем снова вернулись к лицу. – Мобэй-цзюнь. Боже, он что, стал еще привлекательнее? Шан Цинхуа опустил голову и схватил картонный стаканчик и маркер. Он написал имя «Мобэй-цзюнь» на стаканчике, напялил на маркер колпачок и развернулся к диспенсеру. Несмотря на то, что Шан Цинхуа пошутил о том, что кто-то еще мог прийти в кофейню в такую рань, по правде, он этого не ожидал. И верно не ожидал – никто больше и не зашел. Стаканчик нагрел его руку, когда он залил в него кофе. – Вы часто сюда приходите? – Да, – ответил Мобэй-цзюнь. – Захожу с утра по дороге на работу. Шан Цинхуа схватил крышечку и поставил стаканчик на стол, чтобы закрыть его, после чего развернулся к стойке. – Я только начал работать в утренние смены, – сказал он, передавая стаканчик Мобэй-цзюню. – Думаю, буду вас периодически видеть. Мобэй-цзюнь снова посмотрел на лицо Шан Цинхуа, и в его выражении что-то промелькнуло. Он согласно прогудел и развернулся. – Хорошего дня, – дежурно выдал Шан Цинхуа. Он смотрел, как Мобэй-цзюнь уходит, и слегка ссутулился. Мобэй-цзюнь толкнул дверь и пошел по тротуару. Шан Цинхуа уперся подбородком в ладонь, опираясь локтем на стойку. Если омеги так себя чувствовали, когда встречали определенных альф, то, возможно, он начинал понимать, почему всех это так заводило. Но Шан Цинхуа также был уверен, что они никогда не встречали подобного альфу. Еще больше, чем внезапный интерес к альфе, его беспокоил немедленный внутренний дискомфорт, который он почувствовал в животе, когда понял, что омеги вполне могли встретить подобного альфу. Мобэй-цзюнь, наверное, встречал много омег. По правде, он ведь даже мог… Шан Цинхуа обнаружил, что расстроился от одной этой мысли. Он выпрямился и посмеялся над собой. Такая сильная реакция. Вот поэтому он никогда и не хотел быть омегой.