Бродяга из Руконгая

Кьёраку сегодня проснулся бодрым и свежим, даже в приподнятом настроении. А почему бы и нет? Ему снилась его прекрасная занпакто. Она играла для него на сцене — элегантная и утончённая натура. Вот только жаль, что он всё ещё не слышал её голоса. И, будучи хорошим другом, Шунсуй сразу после пробуждения решил поделиться этой важной новостью со своим соседом по комнате. Со мной. — Доброе утро, друг мой. Угадай, что мне сегодня снилось? — как я уже говорил, редко его можно застать таким активным с утра. — И на этот раз меня даже не сцапали тени. Всё прошло чинно и благородно. Я же, наоборот, был не в лучшем состоянии. Избитый, уставший… неспособный снова уснуть. Так и лежал в медитации, пытаясь восстановить силы. Я бы и рад открыть глаза, да только сначала надо было продрать засохшие ресницы. Неужели у меня во сне выступили слёзы? Не удивлён — пробить собой башню было очень даже больно. — Ты в порядке? — спросил он. — Не думал, что наше вчерашнее празднование так на тебе скажется. Выглядишь так, словно всю ночь пахал поле… в роли плуга. — И тебе доброго утра, — я кое-как сел, протирая веки. Одеяло, поползшее за мной, открыло спрятанный меч. — Что у тебя опять стряслось? — Это подождёт, ты наконец-то трансформировал меч! — воскликнул он. — Полагаю, выпивка была ни при чём. Тебе снился занпакто! Я с притворным удивлением оглянулся и наткнулся взглядом на упомянутый меч. Верно… Я решил открыть его миру и даже, после тяжёлой битвы, услышал заветное имя. На вид он был таким же, как и раньше, ничего не изменилось. Но нужно было отыграть, будто я тоже вижу его впервые. Поэтому я скорчил поражённое откровением лицо, ощупывая «изменившийся» занпакто. — Давай, Каору, — допытывался Кьёраку. — Твоя очередь делиться новостями. Какой он? Я жду подробностей. Будучи сонным и рассеянным, я допустил одну фатальную ошибку. Видите ли, есть у людей такое любопытное свойство: когда человек что-то вспоминает, он косит глаза в левый верхний угол. Нельзя сказать, что это прям таки научно доказанный факт о человеческом теле. Не стоит ожидать, что движения глаз всегда будут точно отражать работу сознания. Но факт остаётся фактом, я часто замечал это за собой и другими людьми. Так к чему я веду. В обратном случае, когда человек выдумывает ситуацию, его глаза рефлекторно скашиваются в правый верхний угол. Именно это я и сделал. И судя по тому, как расплылось в ухмылке лицо Шунсуя, с этой теорией он тоже был знаком. Ну, аристократ же, будущий глава клана. Неудивительно, что его научили в этом разбираться. Я корил себя, что не сообразил на месте сказать, будто дух занпакто был мужчиной или что фигура была неразборчивой. — Итак… твой занпакто тоже оказался женщиной? Выходит, не один я бабник, Каору-кун. В конце концов, мы не такие уж и разные, — Кьёраку был доволен, как сытый кот. — Да, дух моего занпакто был женского пола, — кратко и без подробностей ответил я. Не то чтобы это стоило скрывать, просто хотелось подержать Шунсуя в неведении чуть дольше. Чтобы не отвечать за сказанные ранее подколки. — И это всё? Подробности, подробности… — протянул он, игриво двигая бровями. — Ну как же я её опишу? Я же безродная деревенщина, красивому языку не обучен, — сокрушался я, качая головой. — Помнится… кто-то вчера обещал мне набор для рисования. Возможно, я смогу воплотить её образ на бумаге, как только закончу с портретом твоей занпакто. А пока, без инструментов, я неловок и косноязычен. — Хм, я вижу, что ты задумал… — прищурился он. — Но ты же не думал, что я отступлюсь от своих слов? Клан Кьёраку всегда держит данное слово. Он шустро вскочил и куда-то направился. — Я мигом. А ты пока позавтракай и приведи себя в порядок. На тебя жалко смотреть, — фыркнул он. — И это мне говорит вечно небритое и растрёпанное нечто? — проворчал я ему вслед. Он ответил мне смешком и удалился. Похоже, шёл покупать художественные принадлежности. Эх, кажется, я сам себя закапываю всё глубже и глубже. Я прицепил меч на пояс, где ему было самое место. Словами не передать, как я соскучился по его присутствию. Kokū Banshō, проверка связи. «Мы слышим вас, Мастер», — отозвалась Золотая, ныне — Баншо. «Да-да, громко и чётко, Герой», — подхватила Кобальт, ныне — Кокуу. Отлично. Просто проверяю, не приснилось ли мне вчерашнее приключение во внутреннем мире. Само имя мне пока ничего не давало. Но это была первая, ключевая ступень к Шикаю. Пока же я мог только козырять своим потенциалом перед вышестоящими, подтверждая перспективность моего дальнейшего развития. А теперь — умываться и на завтрак. … В столовую я пришёл гораздо позже обычного, и большинство знакомых лиц уже разошлись. Из оставшихся была только Чикане, уныло ковыряющая палочками содержимое своей миски. Честно говоря, с тех пор как её выпустили из медпункта, она всё время ходила какая-то мрачная, без настроения. Что странно, ведь если так подумать, на практике она справилась хорошо. Защитила команду, проявила свои незаурядные таланты. А то, что пострадала немного? Не страшно, никто ей это в упрёк не ставил. Лучше неё, пожалуй, выступили только мы и тот рыжий парень из клана Судзунами, по имени Сэйген, который в одиночку прикрыл отход нескольких групп. Что и неудивительно, он входит в пятёрку лучших учеников Первого класса. — Привет, гений шунпо, — припомнил я прозвище, что прилипло к ней после наших тренировок. Так или иначе, но она действительно помогла мне выучить эту технику. — Доброе утро… — пробормотала она. — Убийца Меносов. — Ой, надеюсь, это не официальное прозвище, — передёрнул я плечами, что немного её повеселило. — Я хотел спросить, что тебя гложет? Ты уже который день ходишь мрачная, как грозовая туча. — Какая тебе разница? — безразлично отозвалась она, продолжая лениво выбирать мелкие кусочки из мисо-супа. — Ну, будем честны, кто тебя спросит, если не я? — фыркнул я, но старался не перегибать палку слишком сильно. — Я твой единственный более-менее регулярный собеседник и товарищ по тренировкам, что само по себе гарантирует мне право на звание почётного друга. А с другом можно и поделиться проблемой. Давай, рассказывай. — Это не проблема, — покачала она головой. — Если я скажу это вслух, оно прозвучит глупо… Очень глупо. — Я буквально живу с Шунсуем, — усмехнулся я. — У меня уже давно выработалась стойкость к максимально глупым, неожиданным и неуместным вещам. Она вздохнула и скривилась: — Шрамы, — сказала она нехотя. — Реацу пустых слишком долго оставалось в ранах, и теперь у меня на спине три рваных уродливых шрама. А позволить себе процедуру по их сведению в Четвёртом отряде я смогу лет через сто. В лучшем случае. Я хотел сказать: «И всего-то?», но не стал. Во-первых, она этим искренне была озабочена. А во-вторых, она девушка. Конечно, для неё это воспринимается иначе. — Мама говорила, что стоит привыкнуть к этому заранее. Женщин-шинигами без шрамов не бывает, только если они ни разу не сражались. Так что я знаю, как глупо это звучит. Можешь не напоминать, — с раздражением на саму себя закончила она. — Эй, это не глупо. У меня вот через всю спину шрам от катаны. Подарочек из Зараки, — понимающе покачал я головой. — И когда остальные снимают верх формы на тренировках, я же предпочитаю оставаться одетым. Что правда. Но не поэтому. У меня просто не было такой привычки в прошлой жизни, когда я не мог похвастать мускулами. И вряд ли таковая появится в этой. — …Эх, — выдохнула она. — Но слышала ли ты, что говорят учителя о моих навыках кидо? Гений, феномен. Если я выучу нужное кайдо, то обещаю свести тебе их бесплатно, — я не лгал, с Гримуаром для меня нет ничего невозможного в плане изучения магии. Перед глазами выскочил квест, как напоминание об обещании. Конечно, я его выполню. Мне это несложно, а другу помочь стоит. Она действительно хорошая девушка. Хотя… встречаться с ней я бы не стал. Во-первых, не хочу помешать рождению будущего лейтенанта Комамуры. А во-вторых, сына с именем «Тецузаэмон» мне тоже не хотелось. — Ловлю тебя на слове, — улыбнулась она краешком рта. Возможно, у меня не получилось помочь Чикане здесь и сейчас, но я немного развеял её мрачные мысли. Какой же я хороший друг и человек. … Кьёраку действительно это сделал… Уговор есть уговор, и я принялся рисовать его Катен. Сначала не ладилось — кисть скользила не туда, бумага враждебно жевалась под мазками. Но, как только руки привыкли к новым инструментам, всё пошло легче. Забавно, кто же это из прошлых встреч подарил мне такой навык? Кадзи, что ли? Или кто-то из мёртвых шинигами, после прорыва в сороковом районе? Честно говоря, все те убитые оборванцы давно для меня слились в одно лицо. — Не думал сообщить миру о своих талантах? Думаю, у нас в классе нашлось бы немало желающих щедро заплатить за портрет, — навис над моим плечом Шунсуй. — Ни за что! Не смей, иначе… — я прищурился и поднёс кисть к его глазам в угрожающем жесте. — Просто дождись своего рисунка и забудь об этом навсегда. — Ой-ой, спокойно, — поднял он руки в защитном жесте. — Не понимаю такой реакции. Но поверь моему слову — это сделает тебя неотразимым для дам. — У тебя, похоже, большая часть мозга всегда работает лишь в одном направлении, — пожаловался я. Портрет был почти закончен. Я смешал несколько оттенков бирюзового, подбирая нужный тон для её глаза, которому Кьёраку хотел уделить особое внимание. — Выбирай сам и не раздражай меня, — подвинул я ему импровизированную палитру. — Вот этот, — после долгих раздумий и почёсываний подбородка решил он. — Знаешь, никогда раньше не видел такого стиля… Почти реалистично, но при этом так идеализировано и выразительно. Я не виноват, что все мои образы и референсы в голове — это аниме-арты. А может, и виноват, кто знает? Тем более, я без понятия, как именно она выглядит в реальном мире. Когда краска высохла, я осторожно передал холст Кьёраку. Он долго рассматривал рисунок, а потом решил повесить его у себя на стене. Ну и ладно. Пусть делает что хочет, хоть в рамку вставит. Может, отвлечётся и забудет… — Ну, а теперь очередь твоего занпакто, — ухмыльнулся он. — Ты обещал. Разумеется, он говорил это не слишком серьёзно. Я в любой момент мог свернуть этот балаган и отказаться. Но говоря откровенно — мне захотелось поиграться с новыми навыками рисования. Скорее всего, уже завтра я о них забуду и больше к этой затее не вернусь. Ну, а сегодня? Развлекаемся. — Ладно-ладно, я тоже сдержу своё слово. Иди, сядь в угол и не подглядывай, — прогнал я его небрежным движением руки. Я просто не мог отказать себе в удовольствии посмотреть на его лицо, когда он увидит конечный результат. Разумеется, я не стал изображать лицо Золотой. Я немало отстрадал, чтобы впервые увидеть его. Зато я детально прорисовал её маску и яркие зелёные глаза в прорезях, не забыв о длинных золотистых волосах. Даже добавил чёрный воротник рубашки и красный галстук под шеей, совершенно необычная одежда по нашим меркам. Вообще-то, сначала я просто хотел нарисовать свою катану, но это было бы не так весело. Работа заняла немало времени. К нам даже присоединился Укитаке. Он искал нас, чтобы снова обсудить перспективы ученичества у Ямамото. Ну и похвастаться тем, что наконец-то кое-как, но освоил шунпо. Чудно, рад за него. Сколько бы времени и сил я на это ни потратил, а выражение лица Кьёраку стоило того. Сначала он не понял, на что смотрит. Потом у него дёрнулся глаз, а любопытство медленно сменилось унынием. Он бросил на меня обиженный взгляд. — Что? Она была в маске, — развёл я руками. Он ничего не ответил, только разочарованно выдохнул. Джуширо же не понял, в чём дело, и с интересом разглядывал картину. — Очень красивые волосы, но… у неё такие пронзительные глаза. Даже немного не по себе, — поёжился он. Всё верно. Я хотел передать её боевой облик — хищный, холодный, даже жестокий. Не ту тихую, почти ласковую сущность, которую я чаще всего вижу во внутреннем мире. Не Золотую, а Banshō. Моё Испытание перед Шикаем. Что удивительно, так это молчание голосов из внутреннего мира. Обе духовные сущности меча проигнорировали этот нелепый эпизод, что происходит прямо сейчас, хотя и не казались недовольными. Когда баловство закончилось, мы снова вернулись к разговору о предстоящем ученичестве. — Всё ещё не могу в это поверить, — покачал головой Укитаке. — Поздно сомневаться, Джуширо-кун, — усмехнулся Кьёраку. — Завтра после лекции дед Яма, скорее всего, захочет услышать наш ответ. — Ну, как «ответ»? — фыркнул я. — Скорее формальное согласие. Кто в здравом уме откажет главнокомандующему? Тем более, мы уже всё решили. Третий раз пережёвывать одно и то же — бессмысленно. — Верно, — кивнул Укитаке. — Я не могу позволить себе упустить такой шанс. Даже если он будет мне стоить здоровья. — Пускай я и не любитель учиться, — сказал Кьёраку с лукавой улыбкой. — Но такая возможность выпадает единицам шинигами. Ни знатное происхождение, ни богатство не смогут открыть тебе двери в школу Генджи. Только личный талант. И раз уж нас выбрали — значит, мы этого достойны. … Понедельник. Первая лекция. Как и следовало ожидать, на занятии присутствовали все. Опоздать на урок главы Академии считалось не просто неуважением, а настоящим самоубийством для будущей карьеры шинигами. Обычно до прихода преподавателя зал гудел: смех, сплетни, чьи-то шепотки. Но сегодня стояла тишина. Даже те, кто обычно не мог усидеть на месте, выглядели пришибленными. Видимо, не все ещё оправились после событий в Генсее. Двери сдвинулись, и в аудиторию вошёл Ямамото. С его появлением воздух словно стал плотнее. Тяжелее. Он встал перед нами, ничего не говоря. Минуту. Две. Он просто смотрел. Да, чтобы мы прочувствовали — не слова, а тишину. На доске крупными иероглифами было выведено: «Квинси. Естественные враги душ.» Была ли тема сегодняшней лекции вдохновлена недавними событиями или же была в программе изначально? Я склонялся к первому варианту, хотя и не настаивал на нём. — Сегодня вы узнаете о тех, кто однажды принёс на эту землю войну, — наконец заговорил он. — О тех, кого мы, шинигами, обязаны опасаться не меньше, чем пустых. Он провёл по залу взглядом, тяжёлым, как скала. — Квинси. Он развернул всего две схемы. На одной — фигура шинигами, использующего силу из собственной души. На другой — силуэт человека, что собирал духовные частицы из воздуха. — Первое, что вы должны знать, — Ямамото повернулся к нам. — Квинси — не души. Они живые люди. Их силы основаны на поглощении духовных частиц из окружающей среды. Квинси не очищают души пустых, как это делают шинигами. Они уничтожают их. Многие, похоже, не поняли истинного значения слов «уничтожение души». В теории это звучало внушительно, но чем же оно отличалось от поглощения души пустым? — Вы не ослышались, — произнёс он твёрдо и тяжело, словно давил на нас. — Это окончательное уничтожение. Душа не отправится в Общество Душ. Не переродится в Мире Живых. Квинси полностью сотрут её из естественного цикла перерождения. Таковы наши враги. Он обвёл аудиторию тяжёлым взглядом. Медленно, будто взвешивая каждое слово, он продолжал: — Как и минусов, их нельзя назвать абсолютным злом. Однако, стоит осознать одну вещь. Сосуществование с ними невозможно. Не они сами, но их природа — это угроза балансу. Квинси никогда не перестанут уничтожать пустых, и на то есть причина. Духовая энергия пустых — это смертельный яд для их человеческих тела и души. Именно поэтому, если когда-нибудь квинси вернутся, вы должны быть готовы убить их без колебаний. Тишина в зале стояла почти физически ощутимая. Ни один курсант не осмелился шелохнуться или что-то прошептать соседу. — Те, кто не готов убивать — будут сами полностью уничтожены, — произнёс он и замолчал. Затем, немного сбавив градус, он перешёл к фактам. Рассказал о духовных луках, формируемых через особые артефакты — кресты квинси. О технике перемещения, способной соперничать с шунпо. Об усилении тела — Блюте, что выводил их способности к атаке и защите далеко за пределы человеческого уровня. О белых плащах. Однако, от меня не ускользнуло, что он умолчал о приманках. Видимо, эту информацию решили придержать, чтобы не сеять панику. Ямамато Генрюсай говорил с точки зрения того, кто их убивал. Лично. Кто видел, как горят их тела, и как исчезают души. Но главного он не сказал. О том, кто такой Яхве. О его происхождении. Это была совсем другая история. История, которую знали лишь избранные единицы. После лекции не было ни привычного гомона, ни дружеских шуточек. Все расходились медленно, молча, каждый переваривая услышанное. Лишь немногие остались в зале. А именно — мы трое. Мы подошли к директору, который тоже задержался дольше обычного. — Вы готовы дать ответ? — спросил он спокойно. Глаза главнокомандующего сосредоточились на нас, словно видели насквозь. Скорее всего, так и было. Даже «новый» меч, что висел у меня на поясе, не ускользнул от его взгляда. Но повода паниковать не было, а потому я задавил внутри себя тревогу. — Да, Ямамато-сотайчо, — склонили мы головы. — Хорошо. Офицер Первого отряда будет ждать вас у ворот Академии, — сообщил он — Эм… — я всё же попытался намекнуть, что моё расписание, слегка перегруженное по сравнению с моими товарищами. Конечно же, он знал. И, как будто заранее это предусмотрел, добавил: — После окончания всех ваших уроков, — он словно уточнил специально для меня, — вас проведут в Первый отряд. — Благодарю за понимание, — поклонился я. Мы покинули лекционный зал. Я выдохнул, успокаивая дрожащее сердце. Чёрт возьми, почему мне вообще приходится общаться с существом такого уровня, словно он обычный преподаватель? Будто какая-то злая насмешка надо мной. — Мы тебя подождём, — хлопнул меня по плечу Кьёраку со смешком. — Грамота очень важна для шинигами. Отчётов на нашем веку писать придётся немеряно, друг мой. Было такое чувство, что он издевается, но по факту это правда. Чем выше ранг офицера, тем больше бумажной работы на него свалится. Если только предусмотрительно не спихнуть большую часть своих обязанностей на ребят постом поменьше, как это обычно и делается.