Бродяга из Руконгая

Как только основная масса благородных рож покинула общежитие, это придало ему некую уютную, почти домашнюю, атмосферу. Все мы здесь свои — бродяги и оборванцы. Я приветливо кивал в ответ парням и девушкам, с которыми познакомился на дополнительных занятиях по языку, а некоторых даже лечил своими руками в лазарете. И не один раз. Такое чувство, будто знал лично каждого. Хачиген и Чикане, как оказалось, тоже вернулись домой. Не знаю надолго ли, но ничего не поделаешь. А потому в столовой я подошёл к единственному знакомому среди Первых классов лицу. Если честно, не ожидал увидеть его здесь снова. — Доброе утро, сэмпай, — подсел я. — Давно не виделись, а не говорили и того дольше. Как жизнь? — Доброе, Каору-кохай, — кивнул мне Харумицу, тот самый шестикурсник. — Да потихоньку, как-то живу. — А что до сих пор в общежитии? У вашего курса ведь выпуск был. Или ты специально остался тут — казённые харчи переводить? Я ничего не мог с собой поделать, над этим парнем было до жути просто подшучивать. — До конца каникул выпускникам разрешено здесь жить, пока нас не распределят по отрядам, — пояснил он. — Правда? Не знал, — покачал я головой. — Предусмотрительно со стороны администрации. — А я слышал, ваша троица опять во что-то вляпалась? — хмыкнул он. — Да уж, думаю, все уже знают даже малейшие подробности, — пожал я плечами. — Это была засада квинси. И, как выяснилось, предыдущий прорыв пустых тоже на их совести. — Стоило догадаться, — кивнул он. — Нам на лекциях рассказывали про особые приманки квинси. Обычно они используют их для тренировок на пустых, но и для массового прорыва они вполне годятся. Кто бы мог подумать? — Рад, что в этот выход тебя с нами не было, Хару-сэмпай? — ухмыльнулся я. — Ты даже не представляешь, — передёрнул он плечами. — Подобные геройства я с радостью оставлю ученикам Генерала. Вторжение гиллианов, засады квинси… Я для таких подвигов слишком слаб. — Такова ведь жизнь шинигами, — развёл я руками. — Не мы, так нас. Не нас — так кого-нибудь ещё, как говорится. В какой отряд подашься, если геройства не для тебя? — Восьмой, — ответил он почти сразу. — У них самая высокая выживаемость личного состава. — И довольно красивый капитан. Это ведь тоже свою роль сыграло? — поиграл я бровями, как это делает Кьёраку. — Безусловно, но подобные мысли лучше оставить тем, кому собственные руки не дороги, — поморщился он и добавил вполголоса: — Несмотря на невинную внешность, Бацуунсай Катори-тайчо с радостью отрубит негодяю конечности, если увидит хотя бы намёк на домогательства. Потому-то в её отряде и полно женщин-шинигами… так что меня туда вряд ли возьмут. Но как думаешь, я выгляжу достаточно безобидно для них? — Как щенок под проливным дождём, — фыркнул я. — То, что нужно, — кивнул он. — А ты? Что собираешься делать летом? — Практику в Четвёртом пройду, — признался я. — Соболезную, кохай, — серьёзно кивнул он. — Чистка канализации, подметание дорог, присмотр за Адскими Бабочками… Тяжёлая, почти каторжная работа. Бедолагам из Четвёртого не позавидуешь. — Ну, кому канализации чистить, а у кого и рекомендация от Чигири-сана есть, — хмыкнул я, хлопнув себя по карманам. — Кстати, надо зайти за ней. Удачи, сэмпай. Береги руки. — И тебе, — грустно кивнул он. Зайти к Шиджиме, забрать бумажку и отправиться в Четвёртый отряд. Казалось бы, ничего сложного. Но пришлось поблуждать по Сейрейтею, прежде чем я нашёл нужные ворота. Возможно, Зараки с Ячиру не такие уж и топографические кретины, как мне ранее казалось. Это буквально город-лабиринт, если так подумать. Но ничего — пришёл, показал бумагу, и какой-то младший офицер, кажется, десятый, проводил меня в госпиталь. Там мне сразу дали понять, Четвёртый отряд — это не место боевой славы. Уже на подступах к зданию чувствуется другой ритм жизни: вместо боевых выкриков и ударов по манекенам — гудение роя работяг, неутихающий топот шагов и запах лекарств. Здесь царит дисциплина, переработки и… страдания. В самых разных их проявлениях. Раздался чей-то болезненный визг, который резко оборвался. Я передёрнул плечами, но всё-таки заставил себя сделать шаг вперёд. Первая встреча с настоящими целителями — вежливая, но сдержанная. И, кажется, слегка недоверчивая. — Ты ведь один из тех студентов, о которых так много говорят? — спросил тот офицер. — Раз уж сам Чигири-сама дал тебе рекомендацию… посмотрим, на что ты годен. И понеслось. Первые недели — рутина: менять повязки, подавать мази, держать пациентов, пока они вырываются и корчатся от боли. Видимо, лекари думали, что для такого, как я, это будет унизительно. Но я не жаловался. Просто выполнял приказы, примерив на себя менталитет Чигири-сэнсэя. Это всего лишь работа, которую нужно сделать хорошо. Когда же они убедились, что я не жалуюсь и достойно выполняю назначенные мне обязанности, задания стали сложнее. Сначала я работал батарейкой, а именно — преобразовывал и направлял энергию в пациента, чтобы опытный целитель использовал её по назначению. Потом мне наконец-то доверили знакомую по медпункту работу: гематомы, вывихи и лёгкие внутренние травмы. Ничего сложного, я довольно неплохо справляюсь. Иногда меня даже хвалят. Пообещали вскоре назначить ассистентом на операцию по восстановлению раздробленных костей. Для новичка это будет вызов, но я готов. Приходил я туда засветло, а уходил в шесть вечера. Но это не было моим единственным занятием. Постепенно я переносил библиотеку Академии во внутренний мир, а ночами меня там ждали старые-добрые тренировки. Повторял знакомые техники, экспериментировал с новыми навыками. Жизнь шла своим чередом, хоть и довольно скучно. — Эй, «ученик», — насмешливо окликнул меня кто-то сзади, пока я проходил мимо очередной типовой стены Сейрейтея, возвращаясь в общежитие. — Что-то ты зачастил в Четвёртый. Неужели Сотайчо вас каждый день так отделывает? Голос был насмешливый, но до странного знакомый. Я поднял взгляд, на жёлтой крыше одной из внутренних стен Сейрейтея, сидя на корточках, балансировала мелкая Сайто. — Добрый вечер, Фурофуши-тайчо. К сожалению, Ямамото-сэнсэй дал нам перерыв до начала второго курса, — вежливо ответил я. — Сейчас прохожу практику медицинского кидо в Четвёртом отряде. — Значит, вот почему я твоих друзей нигде не видела, — хмыкнула она. — Как успехи, «целитель»? — Пока никто не жаловался, — уклончиво ответил я. — Потому что никто не выжил? — рассмеялась она. — Смотрю, развиваешься по всем фронтам: бой, кидо, медицина… По стопам Рецу-чан идёшь? — Куда уж мне, — покачал я головой. — Но шинигами, думаю, не повредит знать основы кайдо. — Верно-верно. Чего ещё ждать от «гения Кидо», — с тем же тоном заметила она. Не знаю почему, но все эти прозвища она продолжала произносить с каким-то издевательским оттенком, будто они были ложью и не соответствовали моим достижениям. Однако я не реагировал. Просто ждал, когда она потеряет интерес. — Ты целый кладезь сюрпризов, Каору, — прищурилась она единственным глазом. — Сначала гиллиан, потом — десяток квинси… Не каждый в Готее может похвастаться таким послужным списком. — Благодарю за похвалу, Фурофуши-тайчо, — поклонился я. — Ну-ну, без поклонов, — махнула она рукой. — Слышала я краем уха нечто любопытное. Пробудить шикай на первом курсе это уже достижение, но вот перебить целый отряд квинси, даже не став шинигами… Звучит как байка из дешёвого трактира. Ты ведь не откажешь капитану в небольшой демонстрации? Даже если я откажу, неужели это поможет мне избавиться от неё? Сильно сомневаюсь. В прошлый раз она даже вмешалась в тренировку Ямамото, так как сомневалась в моих способностях. И мы бы перерубили все оставшиеся боккэны, если бы он её не остановил. — Прямо на улице Сейрейтея? Разве это не запрещено? — переспросил я. — Прямого запрета нет, но Сотайчо наверняка все мне уши прожужжит, — закатила она глаз. — Хм, а мне нравится твоя предусмотрительность. Вот что, я жду тебя на полигоне Шестого отряда. Она исчезла в шунпо, а я вздохнул и направился искать Шестой отряд. На входе на меня покосились, но останавливать не стали. Когда я попытался спросить, где же здесь тренировочная площадка или полигон, кто-то лениво махнул рукой в нужную мне сторону и ушёл. Да уж… дисциплина у них хромает. — Наконец-то пришёл. Побыстрее никак нельзя было? Я уже успела заскучать, — сложила она руки на груди. — Прошу прощения, я заблудился, — пришлось признаться мне. — Сейрейтей всё ещё для меня как лабиринт. — Заблудился? Запрыгнул на стену, открыл глаза — вот и ворота… — пробурчала она. — Ладно! А теперь — высвобождай занпакто. — Рассыпься, Banshō. Над моей ладонью завис золотой куб… и коротышка с фиолетовыми хвостиками, торчащими из головы, уставилась на него с умилительно тупым выражением лица. — А ещё говорят, что у меня Шикай странный, — почесала она глаз под повязкой. — Не сомневаюсь, что квинси можно и кубом забить до смерти, но где же твоя тысяча мечей и всё такое? Я хмыкнул — и за моей спиной с характерным шелестом металлических песчинок сформировалась сотня клинков. Куб плавно перетёк в катану, привычно ложась в ладонь. — Уже лучше, — довольно оскалилась она. — А теперь сыграем в одну игру. Ты попытаешься меня ранить. И если получится — после выпуска я дам тебе место… например, пятого офицера в моём отряде. — А если не получится? — осторожно спросил я, вытаскивая меч. Я даже не стал намекать, что не особо-то стремлюсь в Шестой. Было чувство, что моё мнение она попросту пропустит мимо ушей. Да и я сомневаюсь, что смогу отделаться от того, кто способен своим нытьём достать Унохану. — Ничего страшного. Будешь приходить и пытаться снова, пока мне не надоест, — усмехнулась она. — Не бойся, я не буду тебя бить. Считай это… тренировкой? Она вытащила свой занпакто с необычной звёздообразной цубой, а я приготовился к атаке. Странно… я до сих пор не почувствовал от неё убийственного давления. Или постоянное присутствие Чигири в лазарете притупило мою чувствительность? Но начать «игру» нам не дал чей-то строгий голос: — Фурофуши-тайчо, что за беспорядок вы снова собираетесь устроить? Внезапно за её спиной появился высокий мужчина благородной внешности. Не сказал бы, что он уж очень напоминал Бьякую… но кенсейкан — украшение клана Кучики — явно создавал нужный эффект в моих глазах. — Я же говорила, Сомэй, снимай хоть иногда с башки эту штуку, — Фурофуши изобразила над головой странное движение рукой. — Она тебе мозг пережимает, уже глаза отказывать начали. У нас тут тренировка. — С каких это пор у капитана Шестого отряда появилась обязанность тренировать студентов Академии? — мазнул он по мне взглядом, даже не уделив мне лишней секунды внимания. — А с каких пор это запрещено? — фыркнула она. — Найдёшь нужный пункт в законах Совета — потом поговорим. Иди по своим делам и не мешай мне. — Свои дела я уже закончил. Остались только ваши, — фыркнул он. — Вот и решил посмотреть, на что вы тратите своё рабочее время. — Ты ведь хотел однажды стать капитаном, да? — взмахнула она мечом. — Я обеспечила тебе максимально приближенный к реальности опыт командования отрядом. Осталось только дождаться моей смерти… или взять это дело в свои руки. Рискнёшь? Она полуобернулась и взглянула ему в глаза, выставив меч в его сторону. — Благодарю за предоставленную возможность, тайчо, — он едва заметно поклонился, прижав руку к груди. — Но клан Кучики никогда не опустится до столь варварских методов. — Ну так и не жалуйся. Не нравится — переведись в другой отряд. — Есть ли причина по который вы так настаиваете на продолжении этого балагана? — спросил он, поджав губы. — Всё просто — мне скучно. Рецу всегда занята. Катори тоже из отряда не вытащишь — она пишет какую-то тупую новеллу, — Сайто жаловалась так, будто кто-то пытался запретить ей играть в компьютер больше часа. — А тут, смотри, ученик самого Генрюсая-сотайчо. Почему бы не проверить, что он может? — Ученик Ямамото-сотайчо? — его взгляд снова упал на меня и мечи, зависшие в воздухе. — Вы же понимаете, что это ещё одна причина не устраивать с ним… игры? Вам лучше не причинять ему серьёзный вред. — Верну его в целости и сохранности, — с ленивой уверенностью пообещала она, поворачиваясь ко мне. — Ну что, чего застыл? Нападай! Десяток клинков устремились в её сторону, но Сайто лишь размахнула занпакто — в следующую секунду все мечи разбились ещё на подходе, как хрупкое стекло, упав на землю золотой пылью. — Если это всё, я начну в тебе разочаровываться, — зевая, закинула она катану на плечо. Я не стал восстанавливать клинки, позволив песку остаться там, где он упал, — вместо этого вызвал новую партию и ринулся в атаку. Пока клинки отвлекали её внимание, я сблизился и начал серию быстрых ударов. Сайто лениво парировала, не двигаясь с места, пока я не усилил натиск, добавив ещё три клинка, что повторяли мои движения. Её взгляд потяжелел, и в следующий миг она оказалась у меня за спиной, почти не спеша нанося удар. Я блокировал его, но вложенная сила всё равно протащила меня метр по земле спиной вперёд. — Давай, нападай, — сказала она. — Не давай противнику даже секунды на передышку, особенно с таким Шикаем. Чего ты боишься? Ранить меня? Или того, что я ударю в ответ? Я же сказала: избивать тебя не буду. — Возможно, «серьёзный вред» немного смутил меня, — хмыкнул я и рванул в шунпо. На этот раз я двигался быстрее, будто бы сражался с Баншо — только вот этого противника на самом деле никак не получалось ранить. Клинки множились и устремлялись к ней, но каждый раз в итоге рассыпались в песок, сливаясь с землёй по цвету. — Если это все твои трюки, я немного разочарована, — выдохнула она. — Ты оправдываешь свои достижения, но не превосходишь их. Хотя, чего я ожидала? Когда её скука стала почти ощутимой, я, наконец, задействовал свой козырь. Золотистый песок под её ногами вздрогнул и обернулся руками, мёртвой хваткой вцепившимися в её лодыжки. Я знал, что это не удержит её даже на секунду, но мне и не требовалось больше. В момент очередного удара я резко сменил стойку и применил Рассечение. Вокруг нас возникли десятки Отголосков, повторяя моё движение. Удар. Он оставил от капитанского хаори лишь тонкие белые ленты, но самой девушки внутри не было. — Это уже похоже на настоящее Надегири! Я же говорила, что без крови его не выучить, — с довольной ухмылкой взмахнула она клинком, высунув язык. — Вы ведь понимаете, что получите выговор за испорченное хаори, тайчо? — невозмутимо заметил лейтенант. — Как будто мне не всё равно, — фыркнула она, затем повернулась ко мне и рыкнула: — Продолжай! Используй кидо, всё, что угодно. Не ограничивайся Шикаем и зандзюцу! И в самом деле, почему я сдерживаюсь? … Эта затянувшаяся игра в кошки-мышки закончилась лишь спустя несколько часов, когда Сайто окончательно наскучило. Кроме Сомэя-фукутайчо, к тому времени вокруг собрались и другие члены отряда — наблюдали издалека, поддерживая меня ободрительными выкриками. — Тц, — она недовольно подрезала подпалённый кончик одного из фиолетовых хвостиков. — Засчитаю это за попадание. Но если в следующий раз ты решишь целиться в мои волосы… пострадает и твоя шевелюра. — Будет… следующий раз? — выдохнул я, едва держась на ногах, опираясь на мечи. Пот катился с меня градом, но Сайто была свежа и весьма довольна. — Обязательно! — усмехнулась она. — Но тебе стоит придумать пару новых трюков. Эти на мне больше не сработают. Я лишь вскинул голову к небу в тихом страдании. Не приведи вас Король Душ стать игрушкой в руках этого безалаберного капитана… Но, к счастью, она меня больше не трогала. Видимо, нашла другое развлечение. Кстати, через пару дней после этого инцидента, Джуширо вернулся в общежитие. Сказать по правде, я немного скучал за его тихим присутствием в своей повседневной жизни. … — Навестил семью? — спросил я, отставляя чашку с остатком ещё тёплого чая на маленький столик. — Да… — Джуширо кивнул, задумчиво глядя в сторону. — Честно говоря, родители не особенно обрадовались нашим «достижениям». Скорее… испугались. Но они знали, во что я ввязался, когда выбрал путь шинигами. А вот в глазах моих младшеньких я теперь почти герой из древних легенд. Его настроение явно улучшилось — начинал он с лёгким сожалением, будто тяготился тем, что заставляет родных волноваться. — Но ведь приятно, когда дома есть те, кому не всё равно жив ты или мёртв? — качнул я пустой чашкой в руках. — Конечно… Конечно, — кивнул он. — Они понимают, что всё это ради них. Ради семьи Укитаке. — Кстати, с Шунсуем не пересекался? — спросил я. — Что-то давно о нём ничего не слышно. — Ах… Я пытался заглянуть к нему, но… — он покачал головой. — Там всё непросто. Говорят, его старший брат, вскоре после выпуска Шунсуя, скончался от последствий тяжёлого ранения. Умер дома, в окружении семьи. Клан Кьёраку объявил траур, и меня к Шунсую не пустили. Только сказали, что он ушёл в медитацию со своим мечом, после разговора с Исузу Исе… женой его покойного брата. — Да уж, дела… — пробормотал я, заглядывая в пустую чашку. — Но это ещё не всё, — продолжил Джуширо. — Исузу Исе недавно арестовали по обвинению в утрате реликвии Храма Исе. Поговаривают, это довольно тяжёлое преступлении против Сообщества Душ, её собираются казнить на холме Сокьёку. Неужели именно это и есть тот самый поворот событий, что разделит его занпакто надвое? Как стремительно проходит время. Подумать только. Ещё совсем недавно мы только познакомились, а теперь я становлюсь свидетелем событий, что сформируют его характер заново — сделают тем самым Кьёраку Шунсуем, каким его все знают. — Оу… — я не знал, как на это отреагировать. — Нас… пустят посмотреть? Может, мы хотя бы увидим там Шунсуя. — Только издалека, — вздохнул он. — Сомневаюсь, что он придёт. Но шанс есть. Мы должны его поддержать. Как можем. — Согласен. Если его там не будет — тем более, — кивнул я. — Думаю, Исузу-сан не заслуживает уйти в одиночестве, среди тех, кто считает её лишь преступницей, достойной казни. — Верно… — тихо сказал он. — За всю свою жизнь я только раз видел казнь через Сокьёку. Не понимаю, за что ей назначили такую… окончательную смерть. Почему не заключение? Хоть бы на тысячу лет. — Это ведь Совет 46 выносит подобные приговоры, да? — я усмехнулся, разводя руками. — Простым студентам, видно, не суждено постичь замысел сорока мудрецов и шести судей. — Да. Нам не понять… — произнёс он с заметным сомнением. — По крайней мере, я — не понимаю. Ты всё понимаешь, Джуширо. Просто пока ещё хочешь верить, что они — мудрый и справедливый орган, на плечах которого держится всё Сообщество Душ. А не безвольная марионетка Пяти Великих Кланов, созданная для того, чтобы держать Готей 13 в кулаке. Однажды ты в них тоже разочаруешься. Просто будешь бессилен что-либо изменить.