Прорицание для скептиков

Три дня спустя 13 июня 2002 г. Гермиона, конечно же, была воплощенной богиней любезности, смиренно принявшей свое повышение. Она не озвучила ни единой жалобы, когда ее проводили в пыльный офис на другой стороне здания, несколькими этажами ниже политических новостей. Она была преисполнена намерений пожать Падме Патил руку и поздравить ее с назначением, продемонстрировав принципы достойного спортивного поведения. Но едва она успела обжиться (ей все еще приходилось лестью обхаживать саженец бадьяна — подарок от Невилла на ее первый день работы в «Пророке», — который слегка поник от нездорового освещения), как Галлоран Мейстер Шервуд Донтлесс сообщил, что ее неоценимый опыт требуется в другом месте. — О да, ну, у вас… уютно, — сумел выдавить Донтлесс с плохо скрываемым отвращением, поднося к лицу платок. — Замечательная атмосфера, не правда ли? Гораздо лучше, чем у политического отдела наверху, я уверен… — Зачем вы пришли, Шервуд? — спросила Гермиона, невежливо обращаясь к нему по третьему из всех его дурацких имен и не отрывая взгляда от ростка бадьяна. — Эм, ну, мы надеялись, что вы осветите, э… благотворительный концерт сегодня вечером, — выдал он, превентивно съежившись при виде Гермионы, которая с воинственным видом вынырнула из-за горшочка. — Может быть, вы слышали об этом? Э-э. Ну, вы наверняка знаете о Лили Мун… — щебетал Донтлесс, боявшийся ее на 74% (для статистики: ее редактор уже давно был занесен в блокнот как отвратительные и сбивающие с толку 46%). — Певица? — Также известная как слизеринка, которая не стала сдавать ЖАБА из-за какого-то редкого штамма драконьей оспы, а затем, через несколько лет, внезапно появилась на горизонте, чтобы стать следующей Селестиной Уорбек (не так чтобы Гермиона следила за ее биографией). Если у нее и возникала мысль о Лили Мун за последние три года, то в духе: «А, значит, Лили Мун еще жива» или «Рональд, пожалуйста, перестань пялиться на плакат с Лили Мун, люди подумают, что ты приболел». Очевидно, с тех пор многое изменилось. — А, так ты ее знаешь, — сказал Донтлесс с таким облегчением, что Гермионе захотелось проклясть его пальцы ног, превратив их в перепонки, или обрушить над ним часть потолка, чтобы ее редактор перестал вести себя как бессмертный, заходя в ее кабинет с подобными инициативами. Конечно же, она этого не сделала (она старалась вести себя учтиво), и поэтому тот бесстрашно продолжил. — Отлично! Тогда ты проведешь с ней интервью для завтрашней заглавной темы номера. Кажется, на разогреве также будут выступать «Плюй-камни», так что… — Подождите, так задание редакции — интервью с Лили Мун? — эхом повторила Гермиона, сдерживая приступ острой неприязни. Поп-культура, мать ее! Каждый раз, когда она думала, что оправилась от легкого погружения в интеллектуальную безвестность, ее накрывала новая, калечащая волна отвращения. — Да, — с наслаждением ответил Донтлесс, предпочитая жить в мире фантазий, где он мог интерпретировать ее едкость как воодушевление, — и, если сможешь, еще и с Бастьеном Куинсбери. Поразительно, как хорошо этот парень может продаваться в газетах, — заметил он несколько мечтательно. — Хотя, если бы у меня были его волосы… — Но сегодня вечером Визенгамот голосует за новую волну послевоенной налоговой политики, — слегка разъяренно возразила Гермиона. Подумать только, он отнял у нее уже пять минут, каждая из которых была потрачена впустую на разговоры о поп-звездах и бойз-бэндах. — «Пророк» предпочитает вместо этого опубликовать на первых полосах белиберду о Лили Мун? Вам не кажется, что у избирателей есть более серьезные темы для обсуждения? — Ну… — редактор выглядел огорченным, — ...про налогообложение будет довольно длинная статья. Патил уже начала ее готовить… так что эта тема охвачена, — кашлянул он в ладонь, торопливо пятясь к двери. — Тогда я просто пришлю тебе совой значок прессы, ладно? Люди Мун в курсе и будут ждать тебя после выступления… вперед… удачи… Спорить с ним не имело никакого смысла. К тому же сложно было нагнать Донтлесса, сохраняя достоинство, когда он со всех своих длинных ног улепетывал от нее по коридору. Гермиона тяжело вздохнула, падая на рабочее кресло (лично зачарованное, с максимальной поясничной поддержкой; она выглядела немного безумно, таща его через все здание, но оно того стоило). К счастью, в ее кабинете был потрепанный, но пригодный для использования камин, через который она могла общаться с Гарри, так что она написала ему сообщение, отправив его в виде маленького бумажного журавлика. У меня мероприятие вечером, ужинай без меня! Надеюсь, в этот раз Долиш не заставит тебя патрулировать так поздно! Встретимся утром за завтраком? Целую. ГДГ Несколько минут спустя из дымохода вылетела небрежно сложенная бумажная стрела, пронзившая обложку «Элементов стиля» Фаунтлероя сразу после того, как Гермиона поставила книгу в свой шаткий шкаф. У меня снова полуночное дежурство в Лютном. Встретимся утром за кофе. Пребывающий в постоянной бдительности, ГДП Она вздохнула, на мгновение пожалев их обоих (предпочла бы она поиск крестражей и палатку, а не вотэтовотвсе? Иногда да), прежде чем закончить беглое исследование биографии Лили Мун. Весь концертный опыт Гермионы сводился к единственному рождественскому шоу Селестины Уорбек, на которое их затащила Молли, когда они с Роном еще встречались, поэтому она решила приехать немного заранее. — Приятного дня, Глэдис, — сказала Гермиона своей секретарше, от которой не было решительно никакой пользы, но избавиться от которой также не представлялось возможным. То, что казалось ценной административной должностью, технически было любезным предоставлением рабочего места призраку, поскольку Глэдис заснула за своим столом лет тридцать назад и проснулась, чтобы просто продолжить с того же места. К сожалению, трудовой кодекс содержал недостаточное количество положений, регулирующих трудовые договоры офисных сотрудников, одной ногой пребывающих в загробной жизни. Гермиона предположила, что теперь этим делом должна заняться Падма, и немного разозлилась от болезненного напоминания. — До свидания, Герберт, — прохрипела Глэдис. — Вам потребуется что-нибудь еще, сэр? — Нет, спасибо, — ответила Гермиона, немного обеспокоенная тем, что могла иметь в виду Глэдис, учитывая, что она, похоже, перепутала Гермиону с работодателем, когда-то засветившимся в секс-скандале. — Если за время моего отсутствия прилетят какие-нибудь совы, не стесняйтесь расшифровывать сообщения и оставлять их на моем столе. — Сказать вашей жене, куда вы ушли? — подозрительно спросила Глэдис. — Я сама ей скажу, — твердо заявила Гермиона, продолжая свой путь к гораздо лучше освещенным, чем ее кабинет, помещениям офиса «Ежедневного пророка» и направляясь к месту проведения концерта. Однако, добравшись до фойе, она была вынуждена притормозить, поймав взглядом знакомый отблеск рыжих волос. Затаив дыхание, Гермиона малодушно понадеялась, что это кто-то из братьев Рона или даже его мать — само по себе кошмарно, но лучше, чем встреча с бывшим. После разрыва их случайные встречи каждый раз вызывали у Гермионы острый приступ неловкости: с одной стороны, ей очень сильно не хватало его компании, а с другой, его появление в ее жизни казалось немного… издевательским. Возможно, это было следствием их натянутых отношений в последние месяцы: Рон не особенно обрадовался, когда она впервые высказала ему свои опасения по поводу их совместимости, закатив истерику, сопоставимую по силе и разрушительности с той, что случилась на третьем году обучения (см. также раздел «Живоглот&Короста, 1993 г.). Неважно, что и тогда она была права. Гермионе казалось, что с каждым днем, когда она не могла похвастаться новыми отношениями, Рон становился все более самодовольным. На его лице появилось крайне обидное выражение чванливости, такой, знаете, немного веснушчатой — молчаливый синоним фразы «я же говорил». И это ужасно раздражало. Было очевидно, что Рон продолжал находить ее опасения по поводу их совместимости нелепыми, несмотря на многочисленные страницы исследований и различные таблицы данных, которые она собрала (и которые, кстати, Джордж по непонятным причинам не стал включать в презентацию), подтверждающие ее теорию. В конце концов, Гермиона просто не выдержала. Рон явно ждал, когда она признает свои ошибки и приползет к нему обратно, а если на свете и было что-то, что она ненавидела всеми фибрами души, так это быть неправой. А она не была. Последний месяц Гермионе счастливо удавалось избегать встреч с Роном, притворяясь больной, когда он и Гарри встречались на еженедельных любительских матчах по квиддичу, или смываясь из дома к тому времени, когда Рон заглядывал перед работой. Однако, судя по всему, в мире все же существовал какой-то еще неоткрытый закон постотношенческой квантовой гравитации, потому что в данный момент Вселенная притянула в фойе не Рона, а Перси Уизли. Получив благословение свыше, Гермиона приблизилась к Перси с немного большим энтузиазмом, чем в коридоре Министерства, где они столкнулись три дня назад. — Ты что-то ищешь? — участливо спросила она, и Перси вздрогнул, почему-то испугавшись ее присутствия, как будто ему каким-то образом удалось не заметить ее приближение с расстояния в несколько метров. — О да, я… привет, — как всегда невпопад ответил он. — Мисс Грейнджер, какое удовольствие. Как поживаете? Гермиона и Перси никогда не были особенно близки, учитывая его разлад с остальными Уизли. Еще до войны они всегда горячо расходились во мнениях по множеству академических и политических вопросов (в такие моменты Рон обычно рассеянно блуждал взглядом по потолку или проникался внезапной, таинственной потребностью помочь Джинни с выдворением из сада гномов), и с тех пор они избегали друг друга. — Я в порядке, спасибо. Тебе что-то нужно, Перси? — О, да, вообще-то, гм… Перси поманил к себе перо, парящее рядом с его ежедневником. Повинуясь условному рефлексу, Гермиона перевела взгляд на внутреннюю часть его запястья. — …ах, да, вот. Дож дал мне номер офиса на прошлой неделе, когда мы назначили встречу, — вздохнул Перси, поправляя очки на носу и хмуро глядя на страницу, — но по какой-то причине я просто бродил по кругу в поисках… — Разве ты не слышал, что Дож ушел в отставку? — рассеянно спросила его Гермиона, чувствуя легкую внутреннюю вибрацию при виде высветившихся процентов. 92%. Как она раньше этого не замечала? Конечно, они нечасто разговаривали друг с другом, и, конечно, она не обратила бы на него внимание, даже если бы они разговаривали. Это было чистое совпадение... И хотя Гермиона не верила в судьбу, она очень ценила вероятности. Она моргнула, снова сосредоточив внимание на Перси, когда увидела, как тот в замешательстве нахмурился, услышав ее ответ. — Боюсь, что Дож мог подшутить над тобой, — наполовину посочувствовала, наполовину пожаловалась она. Уклоняться от встреч было обычной тактикой бывшего Главного корреспондента Министерства, когда дело доходило до негативных отзывов и надоедливых политиков, или, в данном случае, назойливого бюрократа. — Тебе нужно поговорить с Падмой Патил на тринадцатом этаже. Брови Перси нахмурились под очками, которые, кстати, очень ему шли — в отличие от очков Гарри, они были изящными, аккуратными и содержались в хорошем состоянии. Интересно, использовал ли он чары, чтобы защитить линзы от пятен? Наверняка он владел каким-то специальным заклинанием, что не могло не подкупать. По мнению Гермионы, люди регулярно упускали из виду наличие мелких бытовых чар, поэтому часто выглядели неряшливо. У Перси были такие же голубые глаза, как у Рона, но в целом он больше походил на Билла, который… Ну, даже Гарри считал Билла привлекательным, вспомнила Гермиона со смешком, а это что-то да значило. Лицо Перси при ближайшем рассмотрении было довольно приятным. Симметричным. На самом деле, если бы он хоть чуточку меньше скривился от ужаса, осознав, что Дож — скользкий ублюдок, ловко ушедший в отставку, лишь бы только не говорить с ним, его можно было бы назвать довольно красивым. У него ведь были девушки в Хогвартсе, не так ли? Она вспомнила, что Перси несколько лет встречался с Пенелопой Клируотер, а Пенелопа уж точно не была серой мышью. — Ну, это… хм. — Перси рассеянно провел рукой по густым волосам, и Гермиона поставила мысленную пометку, что у него не намечалось ни лысин, ни залысин — многообещающая генетика. Конечно, рыжеволосые дети не являлись предметом ее мечтаний, но в целом это был не сильно раздражающий ген, к тому же рецессивный. — Наверное, я тогда… — Перси, — перебила Гермиона, решив быть спонтанной. — Может быть, поужинаем сегодня вечером? Перси посмотрел на нее с таким напряжением, как будто у него внезапно заболел зуб. — Ты хочешь, — начал он неуверенно, — поужинать… со мной? — Если у тебя нет других планов, — пожала плечами Гермиона, решив, что предложение прозвучало довольно безобидно. — Я полагаю, мы могли бы немного наверстать упущенное. — Наверстать, — эхом повторил он. — Я… ну, я не… — он неловко замялся. — Ты и Рональд… — Мы давно расстались, — напомнила ему Гермиона, решив не раздражаться при упоминании имени Рона. — И вообще, что плохого в одном ужине? Уверена, Рон не будет возражать, а раз уж ты явно здесь, чтобы поговорить с кем-то из «Ежедневного пророка»… — Она многозначительно замолчала, указав на свой значок прессы и позволив ему сделать собственные выводы. Не признаваться же с ходу, что она специализируется на полной ерунде, а не на важной работе, такой как политика или даже — дрожь прошила позвоночник при мысли об этом, но все же — научно-популярная литература. — Ну, хорошо. — Перси одарил ее чем-то средним между улыбкой и гримасой. — Я полагаю, что один ужин не будет катастрофой? — Казалось, он спрашивал вслух в надежде, что какая-то невидимая третья сторона даст ему подходящий ответ, но с точки зрения Гермионы, это было равносильно приглашению на свидание. — Конечно нет, — довольно согласилась Гермиона. — Я пришлю сову, когда закончу интервью. Поздний ужин в Косой аллее? — подсказала она. Перси открыл рот, чтобы подтвердить, но у Гермионы не было времени на политесы. — Замечательно. Тогда увидимся! — крикнула она через плечо, устремляясь на улицу сквозь двери редакции и полной грудью вдыхая аромат возможностей, принесенных летним ветерком.

***

Позабыв про благоразумие, Драко позволил Тео уговорить себя на ланч, который каким-то образом почудился ему многообещающей передышкой после утра, проведенного за чисткой местного источника воды. (Некие малолетки сочли, что будет до истерики весело заливать дома своих соседей зельем, вызывающим неконтролируемое хихиканье. Они оказались правы в своей гипотезе, как отметил Драко в отчете, хотя и в очень буквальном смысле.) Следовало ожидать, что остаток дня пройдет столь же бессмысленно, поэтому он поддался на уговоры Тео встретиться в маленьком пабе на углу Косой и Лютного. Пробравшись сквозь толпы потенциальных правонарушителей и бродяг, Драко обнаружил Тео греющимся на солнце за одним из тесных столиков снаружи; его темные очки болтались на краешке носа. — Так вот что скрывалось за фразой «хорошая кухня в уютном местечке», — фыркнул Драко, садясь напротив Тео. — Я так сказал? — протянул в ответ Тео, апатично перекинув одну длинную ногу через другую. — Хм. Возможно, я временно утратил связь с реальностью, — отшутился он, взмахнув рукой, на которой сверкнуло несколько перстней. — Тогда или сейчас? — уточнил Драко, с отвращением оглядываясь по сторонам. — Это что, садовая мебель? — К сожалению, ни один из плетеных шезлонгов не был доступен, — ответил Тео, поправив солнцезащитные очки и выпрямившись, чтобы осмотреть лежащее перед ним заляпанное элем меню. — Немного agua fresca? Может быть, севиче? — Это заведение называется «Похотливый Гиппогриф», Нотт. Вряд ли я могу ожидать, что моя агва будет хотя бы отдаленно фреска. Тем не менее это было лучше, чем деревня, кишащая злобными детьми-волшебниками, замышляющими разные каверзы, напомнил себе Драко, поправляя галстук. Обычно он зачаровывал его так, чтобы тот плотно прилегал к рубашке (чары, которыми он овладел в совершенстве после многих лет ношения школьной формы из сомнительных шерстяных смесей), но учитывая напряженное утро, он не был уверен, что шелковая ткань не свернулась узлом в знак протеста. — Есть такой прием, называется трансфигурация, — фыркнул Тео, взглянув на подошедшую официантку. — Да, здравствуйте, мы возьмем яйца по-шотландски, два виски и… — Он с сомнением просмотрел меню, с нескрываемым пренебрежением добавив к заказу «картофель фри». Официантка безразлично пожала плечами и удалилась, а Тео жалобно вздохнул, поправляя на носу солнцезащитные очки. — Если ты находишь здесь все таким предосудительным, Нотт, мы могли бы выбрать место поприличнее, — напомнил ему Драко, вежливо подождав, пока официантка не уйдет за пределы слышимости, прежде чем унизить заведение общепита гримасой отвращения. По его опыту не стоило проявлять непочтительность, когда человек имел доступ к чему-то, что он собирался употребить внутрь, даже если он рассчитывал сделать это неохотно и без удовольствия. — Это было так уж необходимо? — Да, — сказал Тео, добавив, — ты же знаешь, что они говорят. — Кто они, позволь спросить? — Они, Драко, они. Локация, локация, локация, — пробормотал себе под нос Тео, — расположение, расположение, расположение. — Ты планируешь инвестировать в недвижимость? — сухо поинтересовался Драко, когда официантка вернулась с их виски. Тео потянулся, понюхал стаканы, а затем, настороженно нахмурившись, выплеснул содержимое через плечо в ближайшие клумбы. Щелкнув перстнем на безымянном пальце, он налил какую-то яркую зачарованную субстанцию, источник которой Драко не знал и не хотел спрашивать, и вернул стакан приятелю. — Нет, — соизволил наконец ответить на вопрос Тео. — Хотя думаю, из меня вышел бы прекрасный домовладелец. — Тогда зачем мы здесь? — спросил Драко, поднося стакан к губам. Он закашлялся от поднявшегося струйкой дыма. — Пожалуйста, скажи мне, что это не связано с… — Это красная метка, Драко, — ответил Тео, одним глотком ополовинивая содержимое своего стакана. Несложно было догадаться, что он намекал на недавнюю стычку с определенными аврорами, которых слишком часто (и слишком благоговейно) упоминали всуе. — Пятно на моей безукоризненной репутации. — Твоя репутация настолько же безукоризненна, насколько законно это вещество, — фыркнул Драко, постукивая по краю стакана. — И ты не хуже меня знаешь, Нотт, я не против того, чтобы ты изводил Гарри Поттера, но делай это хотя бы с шиком. И уж если ты собираешься вовлечь в эту историю и меня, то выбирай места, где меньше разных, — начал он и огляделся, опять скривившись, — элементов. — Так проще, — пожал плечами Тео. — Недавно прошли Уизли и Долиш, — объяснил он, указывая на потоки людей, текущих мимо паба в обоих направлениях. — Значит, Поттера перевели в полуночную стражу. — Интересно, за какие грехи… Даже с таким уровнем некомпетентности трудно представить, что Уизли хоть в какой-то ситуации может быть более предпочтительным выбором, — усмехнулся Драко, делая еще один глоток адской смеси, прежде чем возмущенно нахмуриться. — И если ты знаешь, что Поттера не будет до позднего вечера, то что мы сейчас здесь делаем? — Что ж, похоже, мы не единственные неприкасаемые, которых Поттер преследовал за последний месяц, — задумчиво отметил Тео. — Очевидно, Долиш находит его работу в качестве аврора… неудовлетворительной, хотя, конечно, они вряд ли решатся уволить Спасителя Волшебного Мира. По моему скромному мнению, Аврорат пытается довести Поттера до исступления в его тщетных попытках сеять повсюду мораль и благочестие. А что касается твоего второго вопроса, — продолжил он, неспешно допивая остаток жидкости из стакана с высокомерным «ты получишь свой ответ, когда я захочу его дать» - выражением, — то, конечно, ты понимаешь, что невозможно добиться необходимого уровня хаоса без соответствующей подготовки. Ты меня знаешь, Драко. Я не терплю наполовину сделанную работу… Ты будешь допивать? — мимоходом поинтересовался Тео. — Похоже, ты собрал много информации о Поттере за последние три дня, — заметил Драко, наблюдая, как пальцы Тео сомкнулись на его стакане. — Значит, это твоя новая идея фикс? — Нет. Просто чудесное хобби, — коварно улыбнулся Тео. — Ты же знаешь, что меня влечет все причудливое. — Да, но спланированные разврат и дебош? Это что-то новенькое. — Это называется личностный рост, Драко, — назидательно пояснил Тео. — Хотя вряд ли тебе знакома подобная концепция. — Подожди, ты хочешь сказать, что я, единственный из нас работающий человек, не знаю, что такое личностный рост? — Тео пожал плечами. — Это очень спорное утверждение, к тому же требующее оговорки, что подобное времяпрепровождение даже отдаленно не похоже на саморазвитие. — Знаешь, Малфой, именно твоей потребностью говорить раздражающие вещи и объясняется наша вторая несовместимая половина, — погрозил пальцем Тео, и Драко, вспомнив про то, как складывалась его личная жизнь, подумал, что действительно может закончить ее, довольствуясь общением исключительно с Ноттом. Он нехотя замолчал. Как раз в этот момент к столику подошла официантка с яйцами по-шотландски и горкой картофеля, над которыми Тео махнул рукой, едва только блюда коснулись стола. В следующее мгновение на тарелках красовались севиче, авокадо и креветки, а из чего-то подозрительно похожего на плетеное золото выросла корзиночка с начос. — Спасибо, — поблагодарил официантку Тео, одаривая ее «не тратьте на меня силы, меня все равно арестуют чуть позже» - улыбкой. Пока она бесстрастно удалялась прочь, Драко со вздохом наклонился вперед, чтобы взять приборы. — Ты соврал, не так ли? Насчет вашей совместимости с Поттером, — уточнил Драко, и Тео издал звук, очень похожий на подтверждение — нечто среднее между усмешкой и лающим смешком, изящно балансирующее на грани «А что?» и «Ты же не серьезно?». — Конечно. Но факт остается фактом: я — чума, которую Поттер вполне заслуживает, — ответил Тео, и хотя Драко по-прежнему считал, что это весьма сомнительный способ распорядиться своим временем, но удержался от ремарки, вспомнив, что у Тео был весьма ограниченный набор вариантов. Кроме того, прежде чем он успел ответить, тот уже вынул что-то из внутреннего кармана. — Вряд ли тебя это заинтересует. Забини пригласил нас сегодня вечером на благотворительный концерт Лили Мун, но у меня, конечно, — взмах рукой в перстнях в сторону внутреннего дворика, — есть другие планы. Он подвинул билеты ближе к Драко. — А что, Лили Мун все еще популярна? — спросил Драко, скептически поглядывая на бумажные прямоугольники. — Я думал, люди уже заметили, что ее голос совершенно ничем не примечателен. — О, она просто чудовищно поет вживую, — согласился Тео, — но все же билеты трудно достать, по крайней мере, так уверил меня Блейз в записке, которую приложил к ним. — Хм. — Драко окинул билеты еще одним долгим испытующим взглядом. — Предлагаешь пойти одному? — Разве ты не обзавелся за последнее время какой-нибудь девушкой? — поинтересовался Тео, и, Драко скривился. — А, — пробормотал Тео, правильно истолковав выражение лица друга: кое для кого 44% были недостаточно веской причиной, чтобы надолго сохранить романтический интерес. Особенно когда кое-кто случайно столкнулся с подростковой любовью и, счастливо воссоединившись, надумал переехать в Берлин (гормоны, решил Драко… ну и еще 95% совместимости). — Тогда Пэнси, — предложил Тео, своевременно избавляя Драко от излишних подробностей по первому пункту. — Маловероятно. Пэнси была (по порядку): талантливой любовницей; в меру адекватной подругой; ужасной девушкой даже на вечер. Она была женщиной, нуждающейся в том, чтобы ее бесконечно холили и лелеяли, а одно из пяти основных правил Драко для сохранения случайных отношений гласило: никогда не заниматься сексом с женщиной, если чувствуешь себя обязанным удовлетворять ее неплотские потребности. — Что ж, пойти одному не самый худший вариант. Разве Лили Мун не была первой девушкой, которой ты назначил свидание после комендантского часа? — спросил Тео, посмеиваясь, будто уже знал ответ, и напарываясь на предупреждающий взгляд Малфоя. — Что? Я просто говорю, что эта встреча наверняка воскресит только лучшие моменты неуклюжей юности. Ах, быть тринадцатилетним и открыть в себе блондинистую мужественность, — шутливо вздохнул он, — чувствовать, как юная кровь «Священных двадцати восьми» устремляется к непотребным местам, как бледные губы с жаром… К счастью, именно в этот момент на край стола приземлилась сова и издала тихое, полное достоинства уханье, привлекая внимание Драко. — Долг зовет, — пробормотал с облегчением Драко, избавленный от дальнейших развратных инсинуаций Тео, которое тут же сменилось раздражением — письмо скорее всего означало необходимость разбираться с очередной идиотской магической случайностью. — Билеты не нужны, я так понимаю? — сложил два и два Тео, выкладывая севиче на начос. Д.М.: требуется ваше участие по указанному ниже адресу в Суррее. Причина: небольшой взрыв; возьмите с собой маску для лица и средство от улиток. С уважением! — Не нужны, — подтвердил Драко, внезапно слишком утомленный событиями этого дня, чтобы даже подумать о возможности публичного мероприятия вечером. — Удачи в изведении Поттера! — сказал он в качестве прощального напутствия, вставая с садового стула и бросая щедрую горсть галлеонов. — Мне не нужна удача, достаточно простого таланта, — заверил его Тео, кладя в рот креветку и допивая последний глоток из стакана Драко, когда тот, покачав головой, аппарировал обратно в офис, чтобы захватить средство от улиток.

***

В состав волшебной группы альтернативного рока под названием «Плюй-камни» входил не только очевидный кумир Донтлесса Бастьен Куинсбери, чей тщательно уложенный темно-каштановый локон падал ему на лоб с достаточной харизмой, чтобы заставить четырнадцать девочек-подростков в непосредственной близости от Гермионы завизжать от счастья, но и Найджел Рокстон (высокий, бас-гитарист, нижняя половина рубашки разорвана на куски), Гарет Пьюси (немного ниже ростом, ударные, рукава рубашки оторваны с мясом) и Арман Шеттигар (средний рост, соло-гитарист, без рубашки). В целом они смотрелись зрелищно, и если бы Гермиона вообще интересовалась группой, то могла бы спросить Бастьена, почему он носит атласный блейзер с брюками от смокинга, если этот торжественный элемент одежды не сочетается с остальным гардеробом. И скорее всего он ответил что-нибудь про стиль и вайб, что вряд ли бы прояснило ситуацию. Лили Мун, худосочная блондинка, про которую бы вы никогда не подумали, что она обучалась вместе с Гермионой, казалось, была совершенно не впечатлена присутствием на концерте «Плюй-камней», что приносило несказанное облегчение. Она молча поманила Гермиону в свою гримерку с видом человека, привыкшего к тому, что подчиненные предугадывают любое ее намерение. — Бастьен настоящая заноза в заднице, — были первые слова, сорвавшиеся с губ Лили, прежде чем Гермиона успела хоть что-то произнести, неловко усевшись на бледно-голубой диван рядом с огромной охапкой цветов. — Кто-нибудь избавит меня от этого? Нервный мужчина, который, должно быть, был менеджером Лили, быстро подхватил гигантскую вазу со свежесрезанными розами. — Прости, — сказала Лили, бросив на Гермиону усталый взгляд. — Я стараюсь не поощрять его. Где-то в тумане сознания Гермиону царапнуло слабое воспоминание о том, что Лили Мун и Бастьен Куинсбери когда-то встречались. Вроде бы однажды, во время очередного визита в Нору, она заметила их фотографию на обложке «Ведьминого Досуга», который регулярно выписывала Молли Уизли. Гермионе пришло в голову, что теперь вся ее журналистская работа сводилась вот к такому запоминанию дурацких деталей чьей-то чужой жизни. Она поморщилась, что, к счастью, было воспринято Лили как проявление сочувствия из женской солидарности. — Это все кажется милым, цветы и все такое. А еще он посвятил ей главный сингл группы, если слухи были правдивы. — А это не так? — спросила Гермиона, которая не получала ни цветов, ни песен о любви, пока встречалась с Роном, и уж точно не получала подобного с тех пор, как они расстались. — Ну, это просто… — Лили поморщилась. — Неважно. Не печатай это, пожалуйста, — попросила она Гермиону, которая покорно кивнула перу. — Честно говоря, я считаю, что цветы от бывшего парня неуместны, — заверила ее Гермиона, удаляя отрывок разговора из стенограммы. — Давайте сосредоточимся на других вопросах. Что вы думаете о налоговых законопроектах Визенгамота? — Я ужасно рад, что ты решила спросить ее об этом, — сказал ей позже Перси. Когда Гермиона наконец покончила с нудными интервью с поп-звездами и отправила Перси сову, все респектабельные кухни Косой аллеи уже закрылись, и они были вынуждены отужинать в каком-то варварском месте под названием «Похотливый Гиппогриф». — Все эти публичные персоны вроде Лили Мун располагают вниманием огромной аудитории, и меня сбивает с толку, почему музыканты не интересуются текущими событиями, оказывающими влияние на общество. После неловкого начала разговор между Перси и Гермионой потек с восхитительной легкостью. Впрочем, чему тут было удивляться: 92% были качественным скачком по сравнению с предыдущими 80%. (Не говоря уже о ее совместимости с Роном. Как бы она могла остаться с ним с чистой совестью, если наука и магия были однозначно уверены, что Гермиона больше подходит его брату? Не было никаких сомнений, что однажды Рон, как разумный человек, поблагодарит ее за это.) — Ну, она немного подстраховалась, — призналась Гермиона, вспоминая расплывчатые ответы Лили на вопросы, пока интервью постепенно не перешло к теме ее тура по Великобритании с новым альбомом. — Но я не могла допустить, чтобы налоговые законопроекты не получили должного освещения в завтрашнем выпуске «Ежедневного пророка». — Ну, я уверен, что мисс Патил не оставит это без внимания, — сказал Перси, разрезая стейк и не замечая, как ощетинилась Гермиона при упоминании своей более удачливой коллеги. Возможно, другая женщина могла расценивать Падму Патил как соперницу или даже заклятого врага, но Гермиона Грейнджер, конечно же, была выше этого. — Хм, — нахмурил брови Перси, — все еще немного сыроват… — Значит, ты смог поговорить с Падмой? — спросила она, сосредоточившись на том, чтобы тон голоса звучал приемлемо-нейтрально. — Я думала, у нее не осталось свободного времени, учитывая внезапность ее повышения. — Другая женщина на месте Гермионы могла бы назвать это незаслуженным назначением, но не Гермиона, нет. — Вообще-то она действительно была очень занята, — признал Перси, — но сразу после того как ты ушла, объявился Рональд. Хоть убей, Гермиона не могла понять, как эти два заявления могли быть связаны. — Рон? — спросила она, удостоверившись, что контролирует предательские голосовые связки, и начала остервенело нарезать бифштекс. — Ну, я уверен, что ты знаешь больше моего, потому что для меня это определенно стало неожиданностью, — Перси бросил еще один испытующий взгляд на свой стейк, в этот раз с оттенком протеста. — Мы с Рональдом не особо близки, но все же ты могла подумать, что он упомянул об этом при случае, учитывая, что мы работаем в одном крыле здания… — Он меняет работу? — удивилась Гермиона. Мысль о том, что Рон вдруг решил попробовать себя на журналистском поприще, была совершенно нелепой. Впрочем, поначалу она и к его идее стать аврором относилась без должной серьезности. Но стремление Рона самоубиться или покалечиться все же не шло ни в какое сравнение с трудоустройством в «Пророк». В конце концов, кому как не ей было знать о его нелюбви к эссе в школе. — Что-то случилось в Департаменте магического правопорядка? — уточнила Гермиона, поскольку единственное, что могло вынудить Рона погрузиться в один из своих худших кошмаров среди всех прочих иррациональных страхов, так это только какая-то катастрофа вселенского масштаба в Аврорате. Конечно, также существовала большая вероятность, что он все еще искал способ убедить ее вернуться, что, безусловно, входило в паттерн его пассивно-агрессивного поведения (см. также раздел: Святочный Бал, 1994 г.). Гермиона продолжала мысленно препарировать и теоретизировать, какими судьбами Рон забрел в редакцию «Пророка». — Хм? О, сомневаюсь. Думаю, он просто встречался с мисс Патил за поздним обедом. Как твое мясо? — спросил Перси, хмуро глядя на ее тарелку. — Я мог бы заколдовать его, но, наверное, это будет довольно невежливо… — О, я не знаю, — рассеянно ответила Гермиона, нарезав к тому времени свой бифштекс на такие крошечные кусочки, что их можно было добавлять в соус. Ее мозг пытался обработать непостижимые подсказки, которыми снабжал его Перси. — Ты сказал, что он навещал Падму? Он расспрашивал ее обо мне? — Я не узнавал у Рональда предполагаемые темы обсуждения. Я часто пытаюсь, знаешь, задавать вопросы, чтобы просто поддержать разговор в рамках одобряемого обществом социального взаимодействия, но обнаружил, что люди редко принимают мои усилия по… — Может быть, Рон узнал, что Падма получила должность Главного корреспондента вместо меня, — пробормотала себе под нос Гермиона, чувствуя легкую обиду на Гарри, который мог рассказать другу о ее провале. — Хотя не понимаю, что он мог бы с этим поделать. — О, я думаю, он определенно знает, — подтвердил ее догадки Перси. — У него в руках была коробка с выпечкой, — продолжил он, перекладывая вилку из одной руки в другую. — Он принес пирог? — Это сбивало с толку. Рон, как бы он ни настаивал на обратном, был совершенно ужасен в готовке. — Для кого? Перси, который все еще сражался со своим стейком, кажется, совсем потерял нить разговора. — А? — Для кого Рон принес пирог? — повторила Гермиона, с гнетущим чувством вспомнив, что если Гарри упомянул повышение Падмы, то он, вероятно, упомянул и ее собственное. Внезапно Гермиона почувствовала раздражение, похожее на выражение лица Лили Мун, когда та увидела цветы от Бастьена Куинсбери. — Если он думает, что может вернуть меня, просто принося мне подарки, то он очень сильно ошибается, — усмехнулась она себе под нос, а затем посмотрела на Перси, который яростно избегал ее взгляда. Он быстро сунул вилку в рот, подняв палец, чтобы показать, что ему нужно немного времени. — Перси, — его странное поведение вызывало смутное беспокойство, — все в порядке? Он жевал так долго, как будто положил в рот сразу три кусочка, что было… по меньшей мере необычно. Перси всегда старался придерживаться правил приличия. Впрочем, было уже довольно поздно, и возможно, он просто сильно проголодался. — Перси… — Гермиона замолчала, положив руку ему на запястье, чтобы он не успел отрезать себе новую порцию. — Что происходит? На этот раз Перси выглядел так, словно предпочел бы подавиться полусырым стейком, чем ответить, но он заставил себя сглотнуть. — Извини, — сказал он, по-прежнему отказываясь смотреть на нее. — Я был уверен, что ты в курсе. Это не выглядело как начало ответа, который понравится Гермионе. — В курсе чего? — спросила она, сосредоточив свое внимание на утешительных 92%, светящихся на запястье Перси, и задаваясь вопросом, не только ли в ее голове все звучало так странно, как будто они внезапно оказались под водой. — Я полагаю, что Рональд уже месяц встречается с мисс Патил, — его голос попеременно то заглушался, то слышался отчетливо, словно бы он и правда то погружался, то выныривал на поверхность. Через мгновение, когда шум в ушах спал, Гермиона сделала долгий медленный вдох и спокойно потянулась за стаканом. — Как мило, — прокомментировала она с улыбкой, отпивая глоток воды. За соседним столиком взвизгнула пожилая женщина, у которой внезапно вспыхнуло крем-брюле.

***

Драко наслаждался своим обычным тихим вечером, состоявшим из прекрасной бутылки Шато Лафит, бессонницы и вкусного камамбера, когда полупрозрачный олень материализовался посреди комнаты, повредив страницы его книги и немного деформировав края его безмятежного спокойствия. — Малфой, — раздался рычащий голос Гарри Поттера, — Нотт здесь. Я бы попросил тебя прийти за ним сейчас же… — Нет, — произнес Драко, не отрываясь от чтения, и сделал глоток вина. — …но предполагаю, что ты откажешься, так что жду тебя утром… — Хм, уговори меня, — ухмыльнулся Драко, переворачивая страницу. — …и для протокола. Если вы с Ноттом не отнесетесь к этому серьезно, я буду вынужден передать на этот раз дело в прокуратуру… — Нет, — пробормотал Драко. — Не передашь. — …но, учитывая, что это станет головной болью абсолютно для всех участников, я бы предпочел просто отпустить Нотта под твою опеку, и тогда, может быть, только может быть, вам обоим удастся уберечь его от неминуемого превращения в сумасшедшего ублюдка. Мы договорились? Поскольку вопрос был задан риторически, Драко не стал отвечать. — Хорошо. Увидимся утром. — С этими словами олень исчез, а Драко услышал, как дальше по коридору с резким ревом ожил камин. — Драко, ты дома? Пэнси. Очевидно, со спокойным вечером было покончено. — Я сплю, — отозвался Драко, переворачивая страницу и делая еще глоток. Это, конечно, не остановило бы Пэнси даже в хороший день, поэтому его не удивило, когда она ворвалась на кухню, молча налила себе бокал вина и без колебаний поднесла к губам. — По причинам, которые я не собираюсь тебе объяснять, мне нужно, чтобы ты трахал меня до тех пор, пока я не забуду почти все подробности своей жизни, особенно эту дерьмовую неделю. — Звучит довольно здраво, — прокомментировал Драко. — Камамбер? Пэнси с мрачным выражением лица рухнула в кресло рядом с ним. — Пожалуй. — Он подтолкнул к ней тарелку. — Тебе нельзя задавать мне никаких вопросов. От тебя просто требуется вводить в меня свой член из различных положений и под разными углами в относительной тишине, пока я не скажу тебе остановиться. — Понятно. Пэнси подняла свой бокал, вздохнула с чем-то, что звучало как разочарование, а затем надолго к нему приложилась. — Дело в том, что я кое-кого встретила. При других обстоятельствах Драко не стал бы так спокойно воспринимать кавалерийский наскок Пэнси на его тихий вечер. Однако, поскольку выслушивание чьих-то проблем не требовало от него каких-либо телодвижений и позволяло продолжить чтение книги, Драко кивнул. — Проблема в том, что я его ненавижу, — продолжила Пэнси. — Ты всех ненавидишь, — напомнил ей Драко, и она снова громко вздохнула. — Да, но это другое. Я его ненавижу совершенно искренне, и по какой-то причине он… — Она нахмурилась, снова поднося бокал к губам, — … на 97% совместим со мной. При этих словах Драко резко поднял глаза. — Не говори мне, что и для тебя это важно. — Конечно, нет, — усмехнулась Пэнси, яростно сжимая ножку бокала, — нисколько. Он ждал продолжения. — Но, — произнесла Пэнси, закусив губу, — скажем так, я нахожу его… достаточно привлекательным. И, возможно, немного… очаровательным. Не в привычном смысле очаровательным, — поспешила уточнить она, — потому что ты знаешь, что я ненавижу иметь дело со всякими самодовольными идиотами, но, скажем, он… — Еще одна пауза. — …он меня интригует. И он не полный идиот. Просто, как и все мужчины в целом… полностью и прискорбно некомпетентен. — Я не обиделся, — сказал Драко, но Пэнси его проигнорировала. — Но, скажем, когда я уходила, я заявила, что больше никогда не хочу с ним разговаривать, и выразила надежду, что вся его семья сляжет с чахоточным гриппом. — Несуществующей болезнью? Но неважно, продолжай. — И скажем, — продолжала Пэнси, — он заявил мне, что если бы я действительно была такой умной, какой себя считаю, то могла бы сделать что-нибудь со своим нынешним затруднительным положением, а не сидеть сложа руки, позволяя человеку без унции моих способностей распоряжаться моей жизнью. — Ну, это… — замолчал Драко, нахмурившись. — Подожди, что? — И скажем, я подумывала дать ему пощечину или, наоборот, трахнуть его прямо на столе, но потом была так взбешена и поражена, что не сделала ни того, ни другого, — вздохнула Пэнси, начиная выглядеть немного огорченной, — а сегодня я увидела через окно ресторана, где пыталась не наложить на себя руки, слушая болтовню очередного болвана, навязанного мне отцом, как он ужинал с какой-то другой девушкой в пабе напротив. И после, скажем, мне вдруг подумалось, что если я действительно никогда с ним больше не заговорю, то я, наверное… умру? — Пэнс, я не думаю… — Ну, он прав, не так ли? — резко вскочила на ноги Пэнси. — Я слишком долго просидела на скамейке запасных своей собственной жизни. — Пэнс, я не понимаю… — Я собираюсь сказать ему прямо сейчас, что с меня хватит! — резко заявила она, но затем остановилась, выражение ее лица стало жестким. — Хотя нет. Нет, я не доставлю ему такого удовольствия. — Она одним глотком допила остаток вина, бросив на Драко долгий, полный ярости взгляд. — Я не могу заниматься с тобой сексом прямо сейчас, — сухо сообщила она ему, — у меня ужасно много дел. Я должна придумать план, как вызвать максимальное эмоциональное потрясение. — О нет, не уходи, — ровным голосом произнес Драко, многозначительно переворачивая очередную страницу книги. — ВЫ ВСЕ, ПРЕКРАТИТЕ ПЫТАТЬСЯ КОНТРОЛИРОВАТЬ МЕНЯ! — рявкнула Пэнси, сжимая руки в кулаки, прежде чем устремиться в направлении камина и исчезнуть в пламени, предоставив Драко наслаждаться руинами его тихого вечера.

***

Драко прошел мимо множества газетных киосков. «БИЛЕТЫ НА ПЕРВЫЙ КОНЦЕРТ ТУРА ЛИЛИ МУН БЫЛИ РАСПРОДАНЫ ПОЛНОСТЬЮ!» кричали заголовки газет. Но Драко было не так-то просто провести: он подозревал, что за броским фасадом будет скрываться короткий текст, посвященный певице, оставляя разворот на какое-нибудь душное чтиво вроде послевоенного налогообложения. По пути он сделал остановку, чтобы взять кофе навынос, и прибыл в Аврорат в десять минут девятого. — …не говори мне. Ты можешь в это поверить? Ты знал? — слегка истерично вопрошали за дверью. Гермиона Грейнджер, предположил Драко. Он поморщился, но все равно заставил себя войти, полагая (ошибочно), что у нее имеется достаточно здравомыслия и чувства такта, чтобы перестать переходить на ультразвук в его присутствии. — …извини, Гермиона, клянусь, я не знал. Послушай, мы с Роном тоже сейчас мало общаемся и пересекаемся только на матчах по квиддичу… — Вы работаете в одном Департаменте! — Едва ли, — раздался радостный голос Тео. — Не так ли, Поттер? — Нотт, умоляю тебя, уймись. И Гермиона, я говорю тебе правду, — устало произнес Гарри. — Я согласен, он должен был что-то сказать, но я действительно был не в курсе. Может быть, это несерьезно, и… О, черт возьми, — он заметил в дверях Драко. — Малфой, ты опоздал на десять минут! — Вообще-то двенадцать, — ответил Драко, взглянув на часы, а затем опустил солнцезащитные очки и выгнул бровь, глядя на Тео, который снова был привязан к стулу волшебными путами. — Оно того стоило? — Определенно, — Тео с триумфом кивнул головой в сторону измотанного и явно недосыпающего Мальчика-Который-Выжил, который также в настоящее время был Мальчиком-Который-Отчаянно-Нуждался-В-Душе. — Послушай, Гермиона, просто дай мне пару минут, хорошо? Мы можем выпить кофе, как только я подпишу эти формы, — выдохнул Гарри. Он потер переносицу, когда обнаружил, что папка с бланками пуста. — Просто… побудь здесь, ладно? Я сейчас приду, — Гарри развернулся к Тео. — А что касается тебя… — Не волнуйся, — заверил его Тео. — Все мои усилия направлены исключительно на твои личные страдания, и у меня нет интереса причинять их кому-либо еще. — Крайне признателен, — сказал Гарри, выбегая из кабинета. Драко, закатив глаза, рухнул на свободный стул и долгим взглядом посмотрел на Гермиону. Она выглядела лучше, чем в Хогвартсе, хотя для этого не требовалось прилагать больших усилий: достаточно было убрать из уравнения книги, как осанка сразу выпрямилась. Она казалась… разгневанной, и хотя это вряд ли можно было засчитать за комплимент, но ярость ей шла. Даже с убранными назад волосами и полным игнорированием чар красоты или макияжа она была не некрасивой. — Что? — рявкнула она, заметив, что Драко ее рассматривает, и бросив на него один из тех я-прокляну-твои-яйца взглядов, которыми она щедро делилась с окружающими. — Ничего, — раздраженно ответил тот. Ради забавы и за неимением лучшего алиби он обратил внимание на ее запястье. — Просто восхищаюсь нашими ужасными 19%, вот и все. Не говоря уже о том, что ты явно все еще расстроена из-за Уизли, — добавил Драко, найдя чувствительное место в ее внешней броне и радуясь мгновенно вспыхнувшей ярости. — Знаешь, как говорят, Грейнджер, не стоит ожидать, что гадкий утенок превратится в лебедя только потому, что ты его вежливо об этом попросил. — Никто так не говорит, Малфой, и я не… подожди. — Она резко остановилась, развернувшись к нему так быстро, что Драко чуть не попятился. — Ты сказал 19%? — Скукота, — посетовал Тео, жалобно поглядывая в сторону, куда ушел Гарри. — ПОТТЕР, — проревел он, в то время как Гермиона по совершенно непонятным причинам неожиданно дернула Драко за запястье, резко отпихнула его часы и чуть не опрокинула кофе. — Грейнджер, какого х… — Боже мой. Боже мой! — Казалось, ее вдруг охватило безумие или что-то очень похожее на это. — Это… это же 19%. — И? — спросил Драко, сбрасывая ее руку и прижимая свою к груди. — Ты уже знала это, Грейнджер. — Нет же, Малфой, там высветились 19%! — упрямо повторила она, смотря на него огромными карими блюдцами. — Один и девять. Он категорически не улавливал сути ее волнения. — Да, Грейнджер, я знаю числа… — Раньше было 18%, садовый ты слизняк! — торжествующе сообщила она, и Драко нахмурился. — Может быть, ты ошибаешься. В любом случае, какая разница? — Я не ошибаюсь! — Инстинкт самосохранения Драко был твердо уверен, что от сумасшедших и одержимых лучше держаться подальше, поэтому он попятился назад и на всякий случай прикрыл ладонями лицо. Но Гермиона просто с силой открыла сумочку, призвала какой-то блокнот и сунула ему под нос. — Видишь?! Терри Бут, 80% Новый почтальон, 44% Глэдис, 32% Женщина у тележки с кофе, 29% Турист около Министерства, 53% Драко Малфой, 18% Священник или священнослужитель, идущий мне навстречу по Тоттенхэму (красивые глаза!), 21% Перси Уизли, 92% Лили Мун, 42% Бастьен Куинсбери, 33% Найджел Рокстон (86% рубашки), 13% Гарет Пьюси (42% рубашки), 67% Арман Шеттигар (0% рубашки), 55% — Перси Уизли, серьезно? — усмехнулся Драко, пытаясь перевернуть страницу и просмотреть остальную часть списка. — И зачем вообще такое записывать? Какая-то странная женщина у тележки с кофе… у тебя совсем шифер заворачивается? — Это для расчета средних и медианных значе… и мне, конечно же, совершенно не нужно что-то тебе объяснять! — она сердито выхватила блокнот из его рук прежде, чем он успел подсмотреть (в целях личного удовлетворения) ее процент совместимости с бывшим парнем. — Суть в том, что процент вырос, Малфой, а я никогда не думала об этом! Конечно, в наших с Джорджем расчетах мы упустили этот фактор. Все всегда было слишком просто! ВРЕМЯ! — выкрикнула она, и, хотя Тео не мог спрыгнуть с того места, где сидел, он выглядел так, как будто бы ему очень этого хотелось. — И если это случилось с тобой, — продолжила Гермиона, взглядом окуная Драко в воды презрения, — человеком, которого я терпеть не могу… — Грейнджер, ты можешь лучше, — неодобрительно фыркнул Тео. — Терпеть не могу? Слишком мягко. Приложи его по-настоящему! — Насколько ты пьян? — поинтересовался Драко. — Достаточно для мерзкого поведения, — хмыкнул он. — ...тогда проценты должны были вырасти и у других людей из списка! — закончила мысль Гермиона. К этому моменту ее глаза увеличились до размера суповых тарелок. В дверях снова появился Гарри, размахивая бланками. — Хорошо, итак… — Гарри, мне нужно срочно уйти, — протараторила Гермиона. Гарри, нахмурившись, поднял голову. — Хотя… подожди, просто позволь мне… — Она наклонилась, щурясь на его запястье. — Да, хорошо, это… хм... — Она снова взяла себя в руки, одарив его безумной улыбкой. — Мне просто нужно пойти… поговорить с кем-нибудь. — Поговорить с кем? — крикнул ей вдогонку Гарри, временно забыв о Тео на фоне того, что даже для Драко было знакомой и понятной заботой о съехавшем с катушек друге. — Подожди, Гермиона, пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься разговаривать с Р… — Я собираюсь поговорить со всеми, — ответила явно воодушевленная Гермиона. — Разве ты не понял, Гарри? ВРЕМЯ! — снова рявкнула она, а затем выскочила из комнаты, прежде чем ворваться обратно, задыхаясь. — Увидимся за ужином? — Не знаю, — погрустнел Гарри. — Мне кажется, я здесь скончаюсь. — Отлично, тогда в семь. До встречи! — отозвалась она, исчезая за дверным проемом. Гарри со вздохом повернулся к Драко и Тео, бросив на них обоих настороженный взгляд. — Подпиши бумаги и уходите, — пробормотал он знакомую фразу. Драко взял перо и закатил глаза. — Ты же понимаешь, что можешь просто его не арестовывать? — решил уточнить Драко, найдя нужную строчку и водя пером по странице. — Это равносильно задержанию щенка или умственно отсталого попугая. — Переворот страницы, инициалы. — С этим ничего нельзя поделать, Поттер. — Еще одна подпись, еще один переворот страницы. — Ты просто тратишь ресурсы Министерства на то, чтобы потворствовать бесконечным капризам Тео, — закончил он, размашистым росчерком выводя ДЛМ. — Это правда, — согласился Тео, как всегда дьявольски улыбаясь. — И, учитывая нашу идеальную совместимость, Поттер, ты должен просто признать, что я выиграл, а также согласиться на нашу осеннюю свадьбу, прежде чем я решу, что ты не в моем вкусе. — Настоятельно советую согласиться, — посоветовал Драко Гарри, прежде чем с содроганием уточнить, — я про капитуляцию, а не свадьбу. Чем дольше ты будешь упорствовать, тем невыносимее он станет, — предупредил он, основываясь на собственном печальном опыте. — Что ж, если это спор на то, кто из нас более упрям, уверяю вас, вы не победите, — сообщил им обоим Гарри, принимая бумаги от Драко и наклоняясь, чтобы направить палочку в лицо Тео. — Если ты хочешь и дальше притворяться, что живешь в мире, где действия не имеют последствий, то ради бога. Знаешь, как называют аврора, у которого нет власти или других обязанностей, кроме как держать тебя подальше от улиц, Нотт? — мягко подсказал он, и хотя это был идиотский вопрос, влекущий за собой еще более глупый ответ, Гарри все равно заполнил за него пробелы. — Твоим гребаным ночным кошмаром! Губы Тео растянулись в широкой улыбке человека, испытывающего эйфорический восторг. Это не могло не настораживать. — Я разрушу твою жизнь, Гарри Поттер, — пообещал он. — Ну попробуй, — без колебаний ответил Гарри и провел палочкой по горлу Тео. Волшебные путы спали с ног и рук Тео, он встал, протягивая руку за палочкой. — Это все крайне странно, — резюмировал Драко, потянувшись за кофе и поднимаясь. — Могу ли я поинтересоваться, что произошло прошлой ночью, или?.. — В этом нет необходимости. Скоро увидимся, Поттер, — пообещал Тео, беря свои солнцезащитные очки со стола Гарри и нетвердой походкой удаляясь в начинающийся день.