Прорицание для скептиков

Следующие 5 минут странной тишины 10 августа 2002 Падма довольно быстро ушла, ища Рона или что-то в этом роде, и на мгновение Гермиона подумала последовать ее примеру: не отправиться на поиски Рональда, разумеется — его помощь в этом или каком-нибудь ином деле казалась малоперспективной, — а резвым галопом унестись подальше отсюда. Начать хотя бы с того, что Гермиона не видела крайней необходимости лично выяснить все подробности истории с Тео. Конечно, его случай представлял определенный клинический интерес, так как впервые на ее памяти кто-то выбирал свершение разноплановых злодеяний в качестве повседневного досуга, но учитывая, что она не собиралась его спасать, ее присутствие было опционально. Драко мог вызволить Тео из Аврората — если такой вариант вообще имелся в наличии, — и без группы поддержки. К тому же, если честно, она никогда не состояла в фан-клубе Нотта. (За исключением того, что это была неправда. И это не давало Гермионе покоя. Однако она решила оставить разбор полетов по поводу всего происходящего в течение этого чудаковатого лета до более прохладного сезона.) И все же как бы ей ни хотелось, Гермиона не могла прикинуться ветошью и скрыться за ближайшим розовым кустом. Во-первых, она буквально пару минут назад сама же уверяла Драко Малфоя в своих искренних дружеских намерениях (а дружба несла в себе весомые последствия в виде физического присутствия в определенные моменты жизни). Во-вторых, по тем же самым соображениям она была нужна Гарри, так как подозревала, что новость про Тео вряд ли ему понравится. Да и в целом, как показывал опыт, общественность не слишком благоволила Гарри Поттеру в его попытках указать на истинного виновника преступлений (см. также раздел: Какой Еще Волдеморт?! 1995–1996 гг.), и ему бы не помешала ее поддержка. — Прошу прощения, но, боюсь, нас проинформировали о небольшой чрезвычайной ситуации, требующей нашего присутствия в другом месте, — уведомила Гермиона Пэнси — уйти с торжества не прощаясь было бы довольно грубо. Как правило, Гермиона не была груба, даже с женщинами, которые сидели на коленях своих новоиспеченных мужей и метали взглядом отравленные кинжалы в других незадачливых женщин, прервавших их интимное времяпрепровождение, поэтому Гермиона вежливо добавила: — Надеюсь, вам понравится нож для торта. — Гоблинская работа? — уточнила Пэнси тоном наследницы, ведущей инвентаризационный учет семейного столового серебра. Мимоходом Гермиона обратила внимание на то, как искусно были наложены на банкетную зону водоотталкивающие чары, и судя по точному попаданию купола в цвет скатертей, это было делом рук самой невесты. Недурно. — Да, — все с той же степенью вежливости подтвердила ее догадку Гермиона. — Сделано со вкусом. Очевидно, Гермиона справилась на «Выше ожидаемого». — Что случилось? — посмотрела на Драко Пэнси. — Нотт случился, — ответил тот с крайне угрюмым выражением лица; казалось, даже ресницы Драко загибаются по-особому хмуро. — Он что-нибудь сжег? — В том числе. — Рада за него, — без тени иронии заявила Пэнси, добавив: — Ну, чао-какао. — А затем вернулась к губам Уизли. — Пока, Перси, — попрощалась Гермиона, хотя тот, конечно, не мог ей ответить, так как его речевой аппарат был активно вовлечен в другой вид деятельности, поэтому просто махнул рукой. Так или иначе все формальности были соблюдены. — Что ж, — решительно заявила Гермиона, поворачиваясь к Драко. — Пойдем? На его лице не отразилось ни капли восторга по поводу открывающейся перспективы, впрочем, он все же был не совсем безэмоционален. Гермиона как раз собиралась потянуться за палочкой, когда ощутила пальцы Драко на своей коже и непроизвольно дернулась. — Что такое? — спросила она, слегка встревожившись. — Судя по твоей реакции, жестокое нападение, — мрачно ответил он, — а не моя попытка совместно аппарировать в Аврорат. Способность Малфоя эмоционально залегать на дно Черного озера была сущим наказанием и требовала (среди прочего) отдельного бионаучного исследования. — Ты явно не в порядке, — со вздохом диагностировала Гермиона, и Драко одарил ее раздраженным взглядом. — С чего вдруг? Ты же в порядке. — И когда я утверждала подобное? — Тебе и не нужно. Ты ведешь себя совершенно как ты. Хотя Гермиона никогда не жаловалась на недостаток синапсов в головном мозге, не нужно было быть гением, чтобы понять, что за этой фразой пряталось завуалированное оскорбление. Декларация дружбы стала для Драко вызовом, отбросившим их на пару месяцев назад. — Если ты хочешь пойти один… — начала она, но Малфой, растеряв остатки своего небезграничного терпения, уже потянулся, чтобы схватить ее за плечо. — Не придавай этому значения, Грейнджер, умоляю, — вылетело из его рта, прежде чем их закрутило в вихрь аппарации и они с небрежным хлопком приземлились на мраморный пол Министерства. Окунувшись в шум Атриума, Драко и Гермиона инстинктивно качнулись друг к другу, но тут же разъединились. Количество народа увеличивалось прямо на глазах, что говорило о двух вещах: что-то случилось относительно недавно; это что-то вызывало у служащих неподдельный интерес. Их подхватило потоком и понесло к месту событий. Гермиона заприметила одного из фотографов «Ежедневного пророка», стоящего рядом с его главным редактором, которая нацепила значок прессы прямо поверх коктейльного платья. Сбитая с толку девушка дернула сопротивляющегося Драко за руку и в замешательстве подошла к Падме. — Что происходит? Я думала, ты ушла за Роном. — Так и было, но меня срочно вызвали совой, — рассеянно сказала Патил, глядя поверх толпы, а затем левитируя себя на несколько сантиметров над полом для лучшего обзора. — Шеклболт созвал какую-то таинственную пресс-конференцию, — пробормотала она, — и Донтлесс полагает, что это может быть небезынтересно для читателей газеты. Гермиона нахмурилась. — Сам Кингсли? Но с чего бы ему… — Уважаемые представители прессы, прошу вашего внимания, — прогремел усиленный Сонорусом голос Кингсли. Гермиона и Падма обменялись заинтригованными взглядами, в то время как Драко молча рассматривал отделку потолка. — Я понимаю, вы хотите, чтобы новости подавались с пылу с жару, как горячие тыквенные пирожки, но я мало что могу рассказать в данный момент. На время проведения расследования информация, касающаяся Департамента магического правопорядка, должна оставаться строго конфиденциальной. Поднявшийся гул яростного неодобрения ясно давал понять Шеклболту, насколько тот ошибается. — Министр, это правда, что вы арестовали главного аврора Долиша и несколько высокопоставленных членов Визенгамота? — выкрикнула сотрудница с бейджем «Ведьминого досуга». — Ого! Даже сплетницы желают знать причины обеспокоенности Кингсли, — с интересом заметила Гермиона. Впрочем, если корреспондент была права в своих утверждениях, то ничего удивительного. Интриговало другое: почему «Ведьмин досуг» получил доступ к инсайду раньше «Ежедневного пророка». Мир сошел с ума окончательно? — Что ж, если Долиша арестовали, то вовлеченность Шеклболта объяснима, — прокомментировала Падма, повернувшись к Гермионе. — Это, должно быть, отправило Министерство в нокаут! — Она состроила гримасу. — Какие мысли? Никаких. Если, конечно, у кого-то не было оснований полагать, что «Ежедневный пророк» от имени Министерства похоронит эту историю, и тогда… — В этом же не может быть замешан Нотт, — нахмурившись, пробормотала Гермиона. — Или может? — Я не понимаю как, — призналась Падма, — но подобные совпадения крайне подозрительны. Гермиона бросила взгляд на Драко, который теперь с особой тщательностью осматривал свои туфли, как будто никак не мог поверить, что они были изготовлены из настоящей драконьей кожи: «Мерлин! Ничоси! Оригинальный Груччи?» — Прошу всех сохранять спокойствие, — тем временем продолжил Кингсли, не скрывая своего расстройства. — Как только появится официальная информация, я немедленно… — Это правда, что задержание проводил Гарри Поттер? — спросил другой голос, еще больше сбивая Гермиону с толку. Когда она в последний раз видела аврора с таким ФИО, он пролил шампанское на свою парадную мантию, а затем несмотря на наличие волшебной палочки решил оставить пятно на память. Каким образом Гарри удалось кого-то арестовать за эти неучтенные двадцать минут? — Аврор Поттер выступит с обращением? — Пойду наведу справки, — прошептала Падма, пробираясь сквозь толпу с пером на буксире. — Буду держать тебя в курсе. Гермиона, у которой на сегодняшний вечер не было никаких дел, кроме удовлетворения проснувшегося любопытства, осталась стоять с Драко. Тот давно убрал с себя следы пребывания под дождем, за исключением одной влажной платиновой пряди, небрежно спадающей на лоб. Каким бы дотошным он ни был в вопросах поддержания своего облика в идеальном порядке, всегда оставалось место для маленького выбивающегося штриха, который Драко умудрялся превращать в искусство. И если бы Гермиона не чувствовала настороженность после их ссоры, она бы не преминула заметить это вслух. — Что? — спросил он, глядя на нее выжидающе. — Что «что»? — Ты, — нахмурил брови Драко. — Ты смотришь. — На что? — Именно это я и пытаюсь выяснить. Вечер обещал быть долгим. — Пошли, — вздохнула она, направляясь к лифтам, и Драко угрюмо последовал за ней. Было странно проделывать этот путь вместе с ним снова. В прошлый раз захмелевшая от абсента Гермиона заявила Малфою, что тот задница. Ей страшно захотелось повторить это обвинение, хотя и по совершенно иным причинам. Наверное, именно поэтому люди, совместимые на 38%, не должны были проводить столько времени вместе. — Слушай, — снова попыталась наладить контакт Гермиона в промежутке между выходом из лифта и открытием дверей в офис авроров. — Я всего лишь пыталась быть справедливой по отношению к нам обоим, Малфой, но ты предпочел обидеться. — О, — пренебрежительно заметил Драко, — значит, ты считаешь, что это лишь вопрос предпочтений? — Ты определенно мог бы выбрать более конструктивный стиль общения. — Я же уже сказал тебе, Грейнджер, что ты права, — произнес он со скучающим видом. — И признал твое интеллектуальное превосходство. Так что, если только ты не ждешь от меня по этой теме сонет пятистопным ямбом, я думаю, что выразился достаточно ясно. Чудесно. Дружба с Драко обещала быть восхитительной прогулкой по пляжу в погожий летний денек. — Действительно, с чего я решила, что все это плохо кончится?.. — пробормотала Гермиона. — Наверное, мне просто следовало спать с тобой намного реже, — предположила она, загоревшись внезапной мыслью, что могла по ошибке принять его физический интерес к ней за нечто большее. — И тогда мы бы оказались в этой точке гораздо раньше. Драко остановился как вкопанный. — Что?! — Ну, как только секс был снят с повестки дня, стало совершенно очевидно, что я тебя больше не интересую, так что… — Тогда на кой дракл тебе вообще сдалась дружба со мной? — спросил он. — Если ты столь невысокого мнения о моей персоне? Его ответ ужалил своей справедливостью. — Малфой, я стараюсь быть вежливой, — напомнила она ему. — Это ты ведешь себя мелочно. Он что-то пробормотал себе под нос, отчего ее глаза сузились. — Что? — Я сказал… — начал Драко, а затем поморщился. — Я всего лишь похвалил твою четкую артикуляцию, — сообщил он, а затем со всем высокомерием человека, который только что чуть не сболтнул лишнего, толкнул дверь в офис Аврората. Гермионе только и оставалось, что закатить глаза и шагнуть за ним следом. Чтобы тут же уткнуться в спину Малфоя. — Тебя мама не учила стучать в закрытую дверь? — раздался голос Тео. Гермиона сделала шаг вперед и снова остановилась. Они что, открыли портал в альтернативную реальность?! Тео не был привязан волшебными путами к стулу, нет. Он вообще находился там, где никто из них не ожидал.

***

Драко и Гермиона со всей очевидностью по-разному отреагировали на увиденное. Впервые в жизни Малфой пожалел, что у него не было мозга Грейнджер, в котором все было четко, как в аптеке (хоть и подпольно торговавшей марихуаной). Взять к примеру ее: «Что-то случилось с твоими пуговицами, Нотт». Комментарий был полон задумчивости, как если бы она действительно перебирала в уме кусочки пазла, подыскивая нужный при виде разорванной рубашки Тео в комплекте с рукой в перстнях, запущенной в штаны Спасителя Волшебного Мира. Каким-то образом все, о чем думала Гермиона, казалось приемлемым, едва ли заслуживающим внимания. Просто констатация факта: что-то случилось с пуговицами Тео. Действительно, совершенно обыденное неудобство, вовсе не вызывающее кровь из глаз, которое можно исправить бытовым заклинанием. (Кстати, не было никакого смысла повторять то, что сказал Драко. Это было гораздо менее добродушно, не очень вдумчиво и, пожалуй, довольно непристойно.) — Фу, Малфой, не будь таким вульгарным, — пожурил друга Тео тоном заправской гувернантки. — И Грейнджер, ты, как обычно, права. — Простите, — добавил Гарри с явным недостатком смущения в голосе, что, по мнению Драко, было отголоском победы над вселенским злом. После совершения невозможного было нелепо переживать из-за чего-то столь незначительного, как мужская рука в перстнях в районе паха. — Не ожидал, что кто-нибудь войдет, — заметил Гарри, доказывая, что Драко в значительной степени был прав в своих подозрениях, — учитывая всю эту суматоху внизу. — Значит, ты знаешь, что происходит с Кингсли? — уточнила Гермиона. Драко тоже что-то сказал, используя ряд непечатных слов, едва сумев связать их в форму вопроса. — Он устроил что-то типа пресс-конференции. — Типа? — эхом повторил Тео, прислонившись к столу Гарри. Он так и не удосужился вернуть на место пуговицы, даже несмотря на явную озабоченность Гермионы их неприемлемым состоянием, что было весьма невежливо. (Лично Драко совершенно не горел желанием обладать тайным знанием о том, что Поттер был достаточно страстен, чтобы а) срывать одежду; б) срывать одежду со своих любовников. Но развидеть это было невозможно. И куда теперь, скажите на милость, ему было припрятать эту информацию? В его ментальной кладовой травмирующих событий почти не осталось свободных полок.) (…и еще — Драко не то чтобы никогда раньше не видел голого торса Тео, но прижатого к Поттеру?.. И прилюдно!.. ОМГ!) — Он либо дает пресс-конференцию, либо нет, — закончил Тео. — Так, минутку, — хмуро посмотрела на Тео Гермиона. Драко, довольный тем, что она, кажется, вспомнила обстоятельства их появления, ждал, пока Грейнджер задаст вопрос, относящийся к сцене, свидетелями которой они только что стали. — Разве тебя не должны были арестовать, Нотт? И он снова не угадал. Гарри и Тео обменялись взглядами. — Да, — подтвердил Гарри, — Нотт был арестован, но… — Но потом освобожден, — радостно осклабился Тео. — По причине адского обаяния. Измученный эмоциональными потрясениями этого дня Драко опустился на ближайший стул, который оказался вовсе не стулом, а выдвинутым ящиком стола. — Неправда, — возразил Гарри. — Его освободили, потому что он работал на меня. Ящики, стулья, какая разница, если Гарри Поттер и Тео Нотт наверняка предавались разврату и тут, и там? Драко вздрогнул и вскочил на ноги. — Верно, — кивнул Тео, когда Драко принялся беспорядочно расхаживать взад-вперед. — Но все же не стоит полностью исключать адское обаяние. — Дело в том, — вмешался Гарри, милосердно беря на себя штурвал последовательного повествования, — что все эти… — Ухаживания, — подсказал Тео, заменяя им более подходящее для протокола слово «преступления» или фразу «акты социального вандализма». — Все это, — сформулировал Гарри, сохраняя здоровую дозу настороженности после того, как всю жизнь подвергался смертельным угрозам, — он смог, ну… — Ускорить процесс, — предложил Тео, и Гермиона нахмурилась. — Какой процесс? И снова Тео и Гарри обменялись взглядами. — Похоже, нескольким членам Визенгамота удалось сохранить после войны различные схемы нелегального заработка, — признался Гарри. — Это было… в общем, несколько высокопоставленных чиновников платили Долишу за молчание и… — И разве можно их в этом винить? — вмешался Тео, пожимая плечами. — Ощущение конца света является очень веской причиной для запуска различных финансовых пирамид, а потеря дохода еще никому не приносила радость. — …и я не мог вывести их на чистую воду, — закончил говорить одновременно с ним Гарри, сверля Тео взглядом, — пока Нотт не вызвался стать идеальным средством противодействия коррупции. — Спасибо, — скромно сказал Тео, явно тронутый похвалой. — Он отправил мне сову, как только заполучил достаточно улик для ареста, — пояснил Гарри, что объясняло его незаметный уход со свадьбы Пэнси, — и, конечно же, для вида я был вынужден задержать его вместе с членами Визенгамота, собственно… так все и произошло. Он махнул рукой, что, должно быть, значило «та-дам». Тем временем Гермиона продолжала пялиться на них обоих, очевидно, все еще прокручивая в голове масштабный политически-финансовый заговор. Вероятно, она искренне полагала, что баснословные богатства зарабатываются честным путем. Драко был готов в саркастических тезисах просветить ее насчет столь ошибочных суждений, если бы мог сосредоточиться на чем-то еще… (Как ему теперь спать, зная, что в любой момент его лучший друг был готов с восторгом предаваться непотребствам в месте, которое считалось оплотом морали и нравственности?) — Значит, вы говорите, один из членов Визенгамота организовал финансовую пирамиду? — растерянно спросила Гермиона. — Один, да. Но у каждого был свой источник заработка, — заверил Тео. — Например, продажа темных артефактов сторонникам Пожирателей Смерти. Некоторым из них Волдеморт щедро компенсировал затраты, знаешь ли, просто для того, чтобы поддерживать рабочий процесс. Бюрократия плохо сочеталась с Темным Лордом… — заметил он мимоходом. — Можно что угодно говорить о его стиле руководства, но этот человек знал свои сильные стороны. — В любом случае, — сказал Гарри, откашлявшись, — я бы упомянул об этом раньше, только мне нельзя было распространяться, чтобы не скомпрометировать Нотта. — И долго он работал под прикрытием? — спросила Гермиона, взглянув на Тео с заботой, которую Драко предпочел бы, чтобы она обратила на него. — Некоторое время. — Лицо Тео было совершенно серьезно. — Почти неделю. — О, — разочарованно протянула Гермиона. — Я подумала, что, может быть, вся цепочка преступлений Нотта была как-то с этим связана. — Ухаживаний, Грейнджер, не преступлений, — поправил ее Тео. Драко снова попытался сесть, решив, что на этот раз он с радостью залезет даже в корзину для бумаг. — Как скажешь. — Гермиона выглядела неуверенной. — Но при чем тут поджог? — ?.. — На мгновение щеки Гарри вспыхнули. — Ах, это… Тео бросил на аврора раздраженный взгляд. — Поджог? Да там едва полыхнуло! — Я обязательно внесу это в твое личное дело, Нотт. — Гарри упрямо вздернул подбородок. — Ты не можешь уничтожать каждый гобелен, который тебе не нравится. — Я работал под прикрытием, — настаивал Тео. — Нет, не работал, — возразил Гарри. — Ты просто буянил. К ужасу Драко, Тео наклонился вперед, притягивая к себе Гарри и целуя того в губы, вынуждая его поспешно отвернуться. Ха! А он наивно полагал, что хуже быть уже не может. — Это был наш первый спор, — хрипло сказал Тео, отпуская ошеломленного Гарри и возвращаясь к светской беседе. — Не заставляй меня поджигать еще один. — Это, — указала на них Гермиона, наконец добравшись до волнующей Драко темы, и нахмурилась. — Это… — Явный идиотизм, — кивнул Тео, и в тот же момент Гарри ответил: — То, о чем мы все обязательно пожалеем. — Но… — Это просто случилось, — неловко объяснил Гарри, выглядя наконец-то смущенным. — Я не собирался т… — «Просто случилось» это на прошлой неделе, — поправил Тео, сделав словесный реверанс в сторону Гермионы, которая питала слабость к точности формулировок. — А сегодня он сам меня попросил. — Боги, — тихо застонал Драко. — Нотт, — прорычал Гарри, — я не… — Справедливости ради, — пояснил Тео, — прошлой ночью я его почти умолял. — Что-то мне нехорошо, — страдальчески пробормотал Драко, но был проигнорирован. Снова. — Гарри, — Гермиона повернулась к другу с по-детски изумленным взглядом. — Почему ты мне не сказал? — Мм, ну, в основном потому что я надеялся, что все это неправда. — Он взглянул на Тео, озадаченно нахмурившись, и добавил: — Я и сейчас не совсем уверен, что смогу объяснить, чем мы тут занимаемся. — Дело закрыто, и больше нет причин скрываться, — подсказал Тео. — Значит, ты хочешь, — потрясенно начал Гарри, — встречаться? — Полагаю, да. У меня есть к тебе некоторые чувства, которые, как правило, приводят к свиданиям. — Некоторые чувства? — Любовные, — уточнил Тео. — Но пока вопросов больше, чем ответов. — В самом деле? — Ну, я тебя почти не знаю. Во всяком случае, не так хорошо, как хотелось бы. Гарри нахмурился. — А что ты хочешь знать? — Все, — скромно выдал Тео свой план-минимум. — Возражения? — Я бы искренне хотел их иметь, — заметил Гарри, — но, похоже, мы на одной волне. — Прискорбно, — согласился Тео, — но удобно. — Вполне. А поджог? — В любви и на войне все средства хороши, — пожал плечами Тео. Каким-то образом, несмотря на мнимое отсутствие непристойности, Драко почувствовал себя еще хуже. — Малфой, думаю, что сегодня мне твои услуги не понадобятся, — повернулся к нему Тео. — Я совершенно случайно стал героем и собираюсь как следует погреться в лучах своей славы. — Он бросил плотоядный взгляд на Гарри. — Рассчитываю на твое понимание, бро. — Не продолжай, — взмолился Драко. На мгновение они все позабыли о Гермионе, которая смотрела на них немигающим взглядом широко раскрытых глаз. — Да вы с ума сошли! — Наконец-то адекватная реакция, с удовлетворением подумал Драко. — Вы же не можете искренне полагать, что вы двое — это отличная идея? — Я получил известность не за наличие отличных идей, — напомнил ей Гарри (см. также раздел: Житие Гарри Поттера, от рождения до н.в.). — Я даже не уверен, что смогу таковую распознать. — Что есть, то есть. — Гермиона закусила губу, молча обдумывая что-то, и пожала плечами, очевидно решив, что это может подождать. — Что ж, полагаю, нам пора идти, — резюмировала она, мельком взглянув на Драко. — Если мы вам больше не нужны. Драко удивился и невольно обрадовался тому, что она использовала коллективное «мы», хотя, естественно, не подал вида. — Да, вы совершенно точно не нужны для того, что я собираюсь сделать, — подтвердил Тео, окидывая Гарри еще одним хищным взглядом. — Простого «до свидания» было бы достаточно, — заверила его Гермиона. Драко поспешно схватил Грейнджер за руку и потащил ее на выход. — Увидимся дома, — прозвучал приглушенный голос Гарри как раз перед тем, как дверь кабинета закрылась, а затем Гермиона осторожно высвободилась из хватки Малфоя и повернулась, чтобы посмотреть на него. — Это было… — Отвратительно, — подтвердил Драко. — Нелогично. — Она какое-то время вглядывалась в его лицо, ища в нем что-то, в чем он не был уверен, что она найдет, хотя очень этого хотел. Или нет. Когда Грейнджер порывала с ним в саду у Паркинсон, Драко пришло в голову, что, возможно, он никогда не сможет сказать ей то, что она хочет услышать. У него не было опыта, как делать людей счастливыми. И он не был уверен, что справится, даже если выложится на максимум. Возможно, его усилия и за попытки-то не зачтутся. Тео выплескивал свою любовь в таких количествах, что ей можно было захлебнуться, тогда как Драко всегда был скован в проявлении чувств. Гермиона была права. Она никогда не требовала от него идеальности, но она ее заслуживала или, по крайней мере, кого-то, кто был бы немного ближе к совершенству, чем он когда-либо станет. Если Драко и добился в чем-то мастерства, так это в умении разочаровывать близких ему людей. Кажется, настала его очередь говорить. — Мы должны начать встречаться с другими, — произнес он, наблюдая, как ее лицо слегка исказилось, сигнализируя о том, что он поступил именно так, как имел обыкновение делать, то есть разочаровывать. — Согласна. — Гермиона, помявшись, потянулась к его запястью, подталкивая вверх циферблат. — Как думаешь, что это значит? — спросила она, коснувшись высветившихся 39%. — Я видела расчеты, я знаю, из чего складывается совместимость, но искренне не понимаю, почему проценты снова начали расти. В этот момент Драко не мог заставить себя встретиться с ней взглядом. — Из чего складывается? — Ну да. Секс. Типы личности: экстраверты или интроверты, осуждающие или принимающие… и тому подобные базовые вещи. Основополагающая мораль, предпочтения в обучении, основные убеждения. Разрешение конфликтов, стили общения, взаимодополняющие цели и стремления… — Она все еще держала его запястье в своей руке. — Кстати, почему ты всегда носишь эти часы? — На самом деле они не мои, — с облегчением сказал Драко, переводя тему разговора. — Это Тео. — Она в замешательстве нахмурилась, и он пожал плечами. — Однажды мы отправились полетать на метлах, и он попросил меня спрятать их в карман, а потом забыл. Полагаю, что с тех пор я просто продолжаю носить их на случай, если он когда-нибудь попросит вернуть его собственность обратно. — И как давно? — Нам было… шестнадцать? — Ого! — Гермиона улыбнулась, глядя немного отстраненно. — Ты хороший друг, Драко Малфой. Просто прекрасный, — тихо добавила она, отпустив его руку, как показалось Драко, с неохотой. Однако после событий сегодняшнего дня он перестал доверять своим ощущениям. — Было бы хорошо, если бы ты стал и моим другом тоже. Ну вот, пожалуйста, то, чего он боялся: Грейнджер возлагала на него надежды. — Умерь свои ожидания, — предупредил ее Драко, бросив предостерегающий взгляд, на что Гермиона закатила глаза. — Да они практически без чувств валяются на полу, — заверила она. — Ты забыл, что большую часть времени вел себя просто чудовищно? Так что определение «хорошо» имеет довольно широкий диапазон. — Ты гуру утешений, Грейнджер. Лучше бы ему не причинять ей вреда и не разочаровывать больше необходимого, потому что если он оттолкнет ее, он будет очень по ней скучать, а это было единственное, чего он не смог бы вынести. — Можешь называть меня по имени, — предложила она и, посомневавшись, потянулась, чтобы откинуть с его лба выбившуюся прядь волос. — Если хочешь. Он закрыл глаза под ее прикосновением — всего на мгновение. Ему показалось, что этим жестом она невольно добавила что-то новое к уже сказанному. Для мужчины, который еще час назад рассчитывал провести ночь в ее постели, Драко был не так уж расстроен. — Мм. Она улыбнулась, подсластив горькую пилюлю расставания. Грейнджер была права: лучше уж проститься вот так, чем дождаться, пока она его возненавидит. — Пойду разыщу Падму. — На безоблачное выражение лица Гермионы набежала тень озабоченности — ее беспокойный мозг придумал себе новое дело. — Иди, — кивнул Драко, а затем, не удержавшись, добавил: — Сообщи, когда вернешься домой. Гермиона посмотрела на него в замешательстве. — Зачем? Он понимал, что мог солгать, но какой в этом был смысл? — Чтобы я знал, что ты в порядке. — В безопасности и, увы, вне пределов его досягаемости. Она бросила на него странный, полный недоумения взгляд. — Ладно. До встречи. И торопливо зашагала в сторону лифтового холла.

***

— Итак, — спросила Падма несколько дней спустя, — как дела? — Хорошо, — ответила Гермиона, усаживаясь напротив Патил, чтобы просмотреть их записи. По мере того как исследование приближалось к завершению, они начали сводить соответствующие части вместе. — Завтра вечером Лили Мун дает последний концерт, поэтому я собираю один большой разворот из предыдущих статей. О, и на следующей неделе состоится суд по делу Джорджа, нужно еще раз убедиться, что я… — Я имела в виду Малфоя, — мягко перебила Падма, и Гермиона моргнула. — А? — Как у тебя дела? — повторила Падма, делая глоток чая и устраиваясь в кресле поудобнее. — Вы же расстались… — О. Мы не расстались, мы просто… — Ну да, ну да — не отношения, не расставание, — закатила глаза Падма, махнув рукой, чтобы «перемотать» привычные разъяснения Гермионы по этому поводу. — Тем не менее ты в порядке? — Конечно. А почему я не должна? — встопорщилась Гермиона. — Я не говорю, что ты не должна, — успокоила ее Падма. — Просто знаю по опыту, что заполнить пустоту, которую кто-то оставил после себя, поначалу… сложно. — Пустоту? Хочешь сказать, что я сама по себе не явлюсь цельной личностью? — Я имела в виду свободное время, — осторожно возразила Падма, прежде чем уточнить: — Вы проводили довольно много времени вместе, разве нет? — О, — снова сказала Гермиона. — Ну, это… сложно, да. От нее к нему, где-то около двух часов ночи два дня назад: «Ты не спишь?» От него к ней, вскоре после этого: «Не говори, что уже соскучилась». От нее, с подразумеваемым вздохом: «Неважно». От него, с подразумеваемой насмешкой: «Да ладно. Что случилось?» От нее: «Ничего. Не могу уснуть, а Гарри нет дома». От него: «Ты рушишь всю мою стратегию по твоему игнору». Тебя не беспокоит, что он встречается с Тео? Ты решила потоптаться на моей ТДО? Тем не менее концепция Поттер-Нотт не лишена смысла — это самые кошмарные люди, которых я когда-либо встречал. Логично, что они притянулись друг к другу. Понятно. А если выбирать из числа лучших? Просто из любопытства. Сложный вопрос. Я знал много достойных людей, сама понимаешь. Ну, по крайней мере, ты не перешел сразу к Боргину или Берксу. Они точно входят в тройку. Кто-нибудь еще? Может быть, если бы я никогда не видел, как ты идешь с ним на Святочный бал, я бы сказал Виктор Крам. При чем тут я? Я был подростком, Грейнджер. Кроме того, мне всегда было сложно пережить, что кто-то лучше меня играет в квиддич или ему купили более дорогой паровозик. Ты рассматриваешь меня как объект? Ради метафоры, да. Разве ты не должна распознавать стандартные литературные приемы по щелчку пальцев? Малфой, это так утомительно, когда ты опускаешься до базовой гетеронормативности. Если уж собрался насмехаться, делай это с чуть большей изобретательностью. Грейнджер, ты прекрасно знаешь, что я считаю тебя достаточно разумным созданием. И почему я в очередной раз не удивлена, что могу устоять перед твоим шармом? Ладно, ладно. А что, если я скажу тебе, что ты, пожалуй, лучший человек, которого я когда-либо встречал? Это поможет? Разумеется, нет. Во-первых, я тебе не верю. Во-вторых, это неправда. Что ж, справедливо. Хотя я все равно предпочел бы разговор с тобой большинству людей на планете, Грейнджер. И, надеюсь, теперь ты знаешь, что это, по сути, одно и то же. — Конечно, это сложно, — кивнула Падма, упираясь ногами в стол. — С людьми всегда так. — У меня не было свободного времени, чтобы почувствовать разницу. — Гермиона показала на стопку исписанных листов. — У нас ведь много работы, и поджимают сроки. — А помимо нее? — спросила Падма, изогнув бровь. — Помимо работы? — Ну да. Помнится, ты что-то говорила про свидания с другими людьми, когда мы впервые обсуждали этот вопрос. — Обязательно включу этот пункт в расписание, но пока еще не решила с кем. Возможно, стоит немного выждать, прежде чем снова бросаться в омут. — Разумно. Женщины постоянно испытывают давление со стороны общества, когда они одни, — со вздохом заметила Падма, обменявшись с Гермионой первым из множества заговорщицких взглядов за этот вечер. — Мне просто стало любопытно, есть ли у тебя уже кто-нибудь на примете? От него прошлой ночью: «Кто в твоем списке?» От нее, из офиса: «Каком списке?» С процентуальностью. Нет такого слова, Малфой. Не у всех есть время выписывать ненужные фразы, Грейнджер. Полноценные слова в такой экономической ситуации? Расточительно, не находишь? И вообще, ответь на вопрос. Почему тебя это волнует? Мне просто интересно. Мы ведь друзья? Это то, что ты обсуждаешь с друзьями? Если бы они у меня были, я бы так и поступил. Но, к сожалению, у меня есть только Пэнси, у которой медовый месяц, и Тео, который имеет лишь самое отдаленное представление о том, как вести нормальный разговор, не запятнав при этом международное гуманитарное право. То есть ты искренне полагаешь, что сейчас ведешь нормальный разговор? Даже не знаю, как прокомментировать, чтобы не обидеть. Но, отвечая на твой вопрос, я планировала связаться с Гаретом Пьюси. Из бойз-бэнда? «Плюй-Камни»? Ага. Лили очень высокого мнения о нем. Она отзывается о нем настолько же хорошо, насколько плохо о Бастьене Куинсбери. При условии, что мне удастся убедить его надеть рубашку, я могла бы завтра после шоу пригласить его на ужин. У тебя нет… сомнений по этому поводу? Каких? Ну, он знаменитость. Я тоже, Малфой. Как и ты, когда в настроении. Не в хорошем смысле, к тому же он музыкант. А ты… ты. Я высококвалифицированный журналист, Малфой. Это очень уважаемая сфера деятельности. Он, наверное, спал с миллионами женщин, тебе не кажется? Кажется, что это нереальное число, но, пожалуй, я могла бы спросить. А если выяснится, что это правда? А какое это имеет значение? Если помнишь, я никогда не спрашивала, со сколькими женщинами спал ты. Конечно нет, я же не рок-звезда. Уверена, что у тебя много талантов, Малфой, не нужно принижать свои достижения. Например, мне всегда нравилось твое заклинание для галстука. Ты серьезно сравниваешь мое умение зачаровать галстук с популярностью самого известного барабанщика альтернативного рока в волшебном мире? Перкуссия вряд ли свидетельствует об утонченности, Малфой. Не следует пренебрегать бытовыми заклинаниями. И в любом случае то, что мужчина может стучать по тарелкам, еще не означает, что он способен найти клитор, поэтому не вижу смысла проводить параллели. — У меня есть несколько идей, — сказала Гермиона. — Ничего конкретного. — Если бы я уже не знала, что у вас нет ничего общего, я бы предложила тебе поужинать с моей сестрой, пока она в городе. — Разве Парвати ни с кем не встречается? — Сейчас нет, но неважно. Думаю, что Нотт и Поттер уже заняли вакантное место в категории «Самые странные парочки». — Это правда, — хмыкнула Гермиона. От нее к нему этим утром: «Нотт только что был на нашей кухне и напугал меня до полусмерти. Он всегда прячется по темным углам?» От него к ней, в течение часа: «Вот спасибочки! Теперь я снова думаю о них с Поттером. Несколько часов покоя для моего истерзанного мозга, и ты вернула меня в ад. Для протокола, мне все равно. P.S. Да, у него такая привычка. Надо ждать, пока он решит, что она уже морально устарела. Будешь реагировать каждый раз, и он перестанет. Когда-нибудь. Но это не точно. Кажется, в данный момент он не настроен на сотрудничество со мной. Нотт. С Гарри все в порядке, просто он занят больше, чем обычно после ареста Долиша. Ты что-то сказал ему? Нотту? Почему он ведет себя так настороженно? Он прочитал мне (мне!) ужасно длинную лекцию о том, что они с Гарри совместимы только на 12% и им на это глубоко фиолетово. Частный случай от общего — если ты не заметила, они вообще предпочитают именно этот цвет в отношениях с миром. Не может что-то беспокоить того, кто едва ли осознает реальность. Нет, серьезно, как мне слезть с очередного витка спирали и перестать себя накручивать при мысли о том, что Поттер и Нотт спят вместе? От нее, спустя некоторое время, потраченное на размышления о сексуальной жизни их друзей: «Не думаю, что он говорит правду. Я про 12%. Им нравится вести себя как идиоты, и, возможно, эти отношения продлятся достаточно долго, но все же… видеть их вместе. Не знаю. Пожалуй, в этом есть странный смысл, даже если его нет». Ты кажешься задумчивой. Весьма нетипично. Я? Полагаю, так и есть. В них есть что-то очень безумное и вместе с тем дарующее ощущение свободы. Это смешно, я знаю, но когда они вместе, я начинаю искренне верить, что все остальное не имеет значения. Гарри счастлив, а Нотт… тоже, если он в принципе приемлет концепцию человеческого счастья. Наверное, странно читать, что я восхищаюсь чем-то нелогичным? Тем не менее так и есть. (С тех пор прошло несколько часов, но она так и не получила от Драко ответа.) — Знаешь что? — резко вскинула голову Гермиона после того, как на мгновение погрузилась в воспоминания. — Полагаю, ужин с Парвати мне не повредит, если ты не против самой идеи. — Правда? — удивленно моргнула Падма. — Я, конечно, сама подняла эту тему, но… — Ну а что, не попробуешь — не узнаешь. — Гермиона мысленно подставила образ Парвати в свой эротический сон о ее сестре. Странновато, но не безнадежно. — И вообще вы близнецы. — Ты уверена? — нахмурилась Падма. В этом? Да. Красноречивое молчание Драко было достаточной причиной, чтобы напомнить Гермионе о ее напрасных ожиданиях на его счет. Когда накануне вечером она брала у Астории интервью для расследования о «Священной Школе», она не могла перестать думать о Малфое. Она практически дважды чуть не выпалила его имя в контексте, совершенно не связанном с темой разговора, просто чтобы поговорить о нем с кем-то, кто его знал. Последней каплей стали ее размышления на тему, целовал ли прежде Драко ключицы Астории, хрупкость которых подчеркивал вырез платья. Гермиона никогда еще так близко не подбиралась к желанию запустить в себя Авадой. С глуповатой улыбкой человека, которого хорошенько приложили Конфундусом, она рассыпалась в извинениях и клятвенно пообещала по всем дальнейшим вопросам связаться совой с Советом школы, после чего опрометью бросилась прочь. Ей срочно нужно было переключиться, вот в чем было дело. Какая-нибудь миленькая обсессивная фиксация, на которой она могла бы зациклиться вместо Драко. Он отклонил предложенную ей опцию стать кем-то большим, ну и ладно. В конце концов, он никогда не давал повода думать, что выберет иной вариант. Это была предсказуемая экстраполяция — энтропийный путь развития того, что с самого начала было нелогичным. И хотя выражение «любовь в разлуке крепнет» не объясняло появление пословицы «с глаз долой — из сердца вон», зато прекрасно вмещало остальные аспекты психологии. Как выяснилось постфактум, худшей формой несовместимости было несовпадение в желаниях. И если Гермиона не могла умерить свои, значит, от нее требовалось сделать все возможное, чтобы не иметь их вовсе. Ведь было крайне глупо хотеть того, что имело смысл только на 39%. — Уверена, — подвела итог своим раздумьям Гермиона. — Может быть, завтра вечером? Поздний ужин или напитки? — Я все устрою, — пообещала Падма. — Но, дорогая, правда, если это не то, чего ты хочешь… Она понятия не имела, чего хочет, и именно в этом была проблема. Даже решительное «нет» Парвати Патил было бы лучше, чем неприкаянное блуждание в темноте последних дней, а кроме того, нельзя было полностью исключать вариант с «да». Парвати не была Падмой, но это не означало отсутствие потенциала. Если Гермиона чувствовала смущающую, притягательную, навязчивую тоску по тому, с кем она была совместима только на 39%, разве не было бы совершенно логичным дать шанс чему-то другому? Чтобы хотя бы немного восстановить рассудок? — Я хочу, — заверила ее Гермиона. — Ты окажешь мне услугу. Падма сочувственно ей улыбнулась. — Ну хорошо, предлагаю отложить обсуждение других новостей до бутылки вина, а пока еще немного поработаем.

***

Получив сову Гермионы, Драко целых десять минут смотрел на чистый лист пергамента, прежде чем вскочить на ноги, без предупреждения покинуть кабинет и добраться до точных координат, которые прислал Тео. — Она собирается снова ходить на свидания, — выпалил Драко еще до того, как выяснить, в какое место он только что аппарировал, и задолго до того, как заметить, что на уровне его колен происходит странное копошение. Дети. — Простите, извините. — Драко начал прокладывать свой путь сквозь шевелящуюся массу липких ладошек и беззубых улыбок по направлению к знакомому долговязому силуэту, шебуршившемуся в углу. Эксцентричная внешность Тео (или тот факт, что он пялился в большой стеклянный террариум) побудила большинство родителей поспешно утащить своих отпрысков подальше, освободив место для Драко. — Что делаешь? — спросил он, подталкивая Нотта локтем. — О, привет, — очнулся Тео. — Я ищу змею. — Какую змею? — Ну, змею. — Тео махнул рукой в сторону информационного плаката. — Питона или что-то в этом роде. — В этом роде? — Тебе что-то нужно? — рассеянно спросил его Тео, оглядываясь по сторонам, и он тяжело вздохнул. — Она собирается снова ходить на свидания, — повторил Драко, сетуя на существование всех плюй-камней в мире, музыкальных и прочих. — Салазар! Могла бы хотя бы дождаться его смерти, — нахмурился Тео. — А? — Мы все можем согласиться, что он в лучшем случае ужасный человек, Драко, но он все же ее муж, — пояснил Тео. — Не говоря уже о герцоге Эдинбургском, что немаловажно… — Я… ты думаешь, я говорил о королеве Великобритании? Я имел в виду Грейнджер. — Ну знаешь, такие вещи надо уточнять, а то я уже занервничал, — продолжал сканировать террариум Тео в поисках подходящего обитателя, — все-таки ты примчался сюда сломя голову посреди субботы. — Сегодня вторник. — Ой, — выпрямился Тео. — Ну, тогда это, наверное, бесполезно. Драко очень не хотелось уточнять, но у него не было выбора. — Стесняюсь спросить, а что именно «это»? — Ну, Поттер в последнее время казался таким занятым, поэтому я подумал, что его нужно немного развлечь, — ответил Тео, исчезая из виду с хлопком, прежде чем снова появиться по другую сторону стекла. — Ха! — крикнул он, звук его голоса был слегка приглушен. — Змея! — Нотт, — вздохнул Драко, опираясь на ограждение, — ты поможешь мне или нет? — Чем помочь? — спросил Тео сквозь стекло. — Если ты не хочешь, чтобы она встречалась с другими мужчинами, тогда встречайся с ней сам, — пожал он плечами, внимательно изучая область вокруг своих ног. — Я бы мог назначить ей свидание от твоего имени, но считаю важным, чтобы ты проявил хоть немного инициативы, Малфой. Несостоявшееся тюремное заключение так и не научило тебя брать на себя ответственность. — Дело не в этом, — вздохнул Драко, заметив питона и задаваясь вопросом, была ли змеиная кожа по-прежнему в тренде у рок-барабанщиков и находила ли Гермиона такой стиль одежды соблазнительным. — Между прочим, она там, наверху. — Чудесно, — Тео с укоризной посмотрел на змею, прикидывающуюся веткой дерева. — Ну, приветики. Как поживаешь? Питон скучающе взмахнул хвостом. — Такая же фигня, — согласился Тео. — Дай мне минутку, ладно? У меня тут… — он сделал жест рукой в сторону Драко. — Ну, знаешь, как оно бывает. — Когда змея не ответила, Тео издал серию прерывистых шипящих звуков, а затем снова повернулся к приятелю. — В любом случае, как мы говорили… — Что ты только что сделал? — изумился Драко, заметив, что змея упала с ветки и начала обвивать лодыжки Тео. — Ну, я либо извинился за свой французский, либо прошипел «Боже, храни королеву», не уверен, — пожал плечами Тео. — Поттер утверждает, что мое внимание к деталям оставляет желать лучшего. В любом случае, вряд ли один только проснувшийся интерес Грейнджер к свиданиям заставил тебя прибежать, как если бы за тобой гналась Хвосторога, так что выкладывай. — Она ведет себя странно. — Это и потенциальное соблазнение барабанщиками из «Плюй-камней», но первое временно волновало его даже больше. — Прости, — Тео непонимающе переглянулся со змеей. — Чего? — Слушай, — снова вздохнул Драко. — Грейнджер ведь обычно очень логична, да? — За исключением тех случаев, когда абсолютно иррациональна, — подтвердил Тео, — но продолжай. — И похоже, что, возможно, произошло что-то, из-за чего она могла бы быть убеждена, что… — Позволь мне прервать тебя, — сказал Тео, отчасти потому, что питон начал обвивать его колени, а отчасти потому, что он начал терять терпение. Он прошипел еще несколько слов змее, которая со вздохом его отпустила. — Подростки, — укоризненно заметил Тео в пустоту, а затем снова обратил внимание на королеву драмы, известную также как Малфой. — Итак? — Ты сказал мне заткнуться, — с обидой в голосе произнес Драко, которого ранило пренебрежение его чувствами в пользу питона, чью шкуру он даже не мог бросить к ногам Гермионы. — Да, верно. Ты слишком много делаешь. Делай меньше. — Что?! — Она знает о твоих чувствах? — не в первый раз спросил Тео, и Драко скривился. — Послушай, я знаю, ты думаешь, что это просто, но если ты… — Это произносится как «нет», Малфой, так что давай просто с этого и начнем. Мужчины… — подмигнул змее Тео, которая зашипела в явном согласии. — Это не должно быть настолько сложно. — Ты совершил ряд преступлений ради Поттера, — нахохлился Драко. — Да, — подтвердил Тео. — Это называется языком любви. Уважай мой стиль. — Что это вообще значит? — Подожди. — Тео взмахом палочки растворил стекло в воздухе и сделал шаг из террариума, выжидающе взглянув на питона. — Ты идешь? — Шипение. — Мне очень нравится эта рубашка, благодарю. — Еще одно шипение. — Фу, как грубо. Ты в игре или нет? — Шипение. — Что ж, каждый волен иметь свои собственные суждения, но апатия может дорого тебе обойтись. Не хочешь ничего менять, дело твое, — сказал Тео и высокомерно повернулся к Драко. — Ну так? — Ты же не собираешься на самом деле выпускать змею? — Брови Драко поползли вверх. — Верни стекло на место. — Не говори глупостей, Малфой, мы еще не закончили, — закатил глаза Тео, показывая другу следовать за ним, пока питон безразлично взирал на них из террариума, высунув голову в образовавшийся проем. (Чем больше он наблюдал за этой сценой, тем больше Драко убеждался, что а) змея на самом деле была вздорной девочкой-подростком и б) возможно, Тео действительно владел парселтангом, что вызывало немалое беспокойство.) — Мальчик мой, если тебе нужен мой совет, — начал Тео, и Драко тут же навострил уши, несмотря на сомнения в любовных методиках Нотта. — Ты должен научиться говорить с ней на ее языке. Сечешь? — добавил он, снова взмахнув палочкой, чтобы удалить еще одну секцию стекла. — Тебе нужно стать для нее… мм… неиссякаемым источником того, без чего она не сможет жить и будет возвращаться за новой дозой снова и снова. — Хочешь сказать, что выпускаешь на волю змей, чтобы… дать Поттеру возможность вернуться к источнику? — уточнил Драко с рвущимся наружу скепсисом. — Гарри — сосуд, наполненный хаосом, — заявил Тео. — Недавно я обнял его без предупреждения, и он потребовал, чтобы я предъявил оружие. — А ты? — Выполнил требование. Но не в этом дело. Ты продолжаешь надеяться, что Грейнджер каким-то чудом догадается о твоих чувствах, хотя прекрасно знаешь — не догадается. — И все же она интуитивно согласна с тем, что вы с Поттером должны быть вместе, несмотря на ваш ужасный процент совместимости, — угрюмо парировал Драко, переходя к сути волнующего его вопроса. — Скажи честно, какой вариант кажется тебе более вероятным: что статистика — ложь, а люди — существа, подверженные ошибкам; или что бесчисленные поколения эволюционно усовершенствованных феромонов и наших основных плотских инстинктов каким-то образом сошли с курса и начали сбоить? — усмехнулся Тео. — Осторожно, — добавил он, когда Драко чуть не наступил на бодро ползущего прочь от террариума аспида. — Мы хотим того, чего хотим. Вот и все. Ты не дал Грейнджер необходимой информации и возможности сделать выбор. Кто сказал, что она не выбросит в окно эти 39% с той же радостью, как мы поступили с 11%? — Если это все еще так, — хмуро пробормотал Драко, подозревая, что процентуальность увеличивается всякий раз, когда он делает что-то глупое или действует (как сейчас) с хоть каплей обычного безумия Грейнджер. — Подожди, — сказал Драко, едва избежав падения, когда из-под его ног внезапно выпрыгнула жаба, спасаясь от скользящего удава. — Ты сказал Грейнджер, что вы совместимы с Поттером на 12%. — Хм? А, ну да, — Тео грациозно перешагнул через одну из коралловых змей, чтобы строго посмотреть на питона-подростка. — Не кусай детей! — предупредил он, на что она, Драко мог поклясться, антиавторитарно закатила глаза. — Ваше Величество, — вежливо обратился он к еще одной рептилии, сильно смахивающей на королевскую кобру, жестом уступая дорогу. — Дело в том, что… — Ты, кизляк морщерогий! Чтоб тебя мозгошмыги загрызли! — громко выругался Драко, вынудив половину змей в комнате бросить на него неодобрительные взгляды. — Ты ей солгал, не так ли? К счастью, Тео все больше погружался в сотворенный им же самим хаос и все меньше реагировал на истерику друга. — Драко, тебе нужно выражаться более конкретно. Ты считаешь я должен помнить все мои фальшивые утверждения? — У вас 100%, — вслух поделился внутренним озарением Драко. — Все это время было 100%. — Его швыряло между обрушившимся облегчением и желанием запустить в Тео девчонкой-питоном. В конце концов маятник качнуло в сторону нарастающей ярости — все это время Тео с умным видом раздавал советы на основании несуществующего опыта! — Ты знал, что идеально совместим с Поттером и поэтому стремился к этим отношениям. Ты просто выбрал экстравагантный способ добиться желаемого, не беспокоясь о результате! И теперь ведешь себя как… Он надеялся, учитывая недавнюю эмоциональную травму, сохранить моральное превосходство, но этого не произошло. — Хорошо. Хочешь услышать правду? — резко прервал его Тео. — Не существует такой вещи, как уверенность. Ты просто принимаешь то, что хочешь принять. Ты хочешь верить, что никогда не будешь достаточно хорош для Гермионы Грейнджер? — рявкнул он. Драко и пресмыкающиеся уставились на него изумленными немигающими взглядами. — Сама по себе совместимость с Гарри Поттером не была и никогда не будет достаточной причиной, чтобы сделать меня достойным его любви. Поэтому я собираюсь добиваться этого сам, день за днем, так долго, как только он мне позволит, и это не имеет ничего общего с цифрами на запястье. Драко резко вдохнул, удивившись дрожи в голосе Тео. — Ты можешь признать то, что чувствуешь, — спокойно продолжил Тео, как будто это не он только что выпустил на волю целый террариум ядовитых хищников, — и ты можешь действовать соответственно — или нет. Но позволь мне сказать тебе вот что, Малфой: никто не получает того, что заслуживает. Большинству людей везет больше, чем следует, а некоторым людям, которые этого по-настоящему достойны, не повезет никогда. Хочешь наказывать себя всю жизнь? Вперед! Тебя никто не будет останавливать. И исправлять тоже. Чинить тебя — не ее задача. Может ли она помочь тебе? Да. Может ли она любить тебя? Да, если ты ей позволишь. Но ты должен научиться быть цельным самостоятельно. Драко вздрогнул и посмотрел вниз, разглядывая ластящуюся к ногам анаконду. — Ты не должен чувствовать, что заслуживаешь любви, чтобы позволить себе быть любимым, — назидательно продолжил Тео. — Тебе не нужно чувствовать себя достойным, чтобы дарить любовь. Хочешь знать, что такое по-настоящему любить кого-то? — спросил он, и анаконда нетерпеливо кивнула, хотя сам Драко не двинулся с места. — Это значит делать все от тебя зависящее каждый день и верить, что то, что у тебя есть, и то, кто ты есть, достаточно для другого человека. На какой-то момент в помещении воцарилась абсолютная тишина. А затем анаконда, поняв, что с этим двуногим, похожим на аппетитного хорька-переростка, ей ничего не светит, с достоинством поползла дальше. Драко, ощутивший какое-то онемение в груди во время прочувствованно-гневной отповеди Тео, не смел поднять глаз, пока на его плечо не легла рука, заставившая его наконец посмотреть вверх. — Хочешь верь, хочешь нет, но я и так считаю тебя достойным Грейнджер. Остальная часть была, скорее, введением в теорию амуроведения. Ну знаешь, основные тезисы во имя всеобщего образования, — добавил он, указывая на рептилий. — Дети должны учиться. Драко пришло в голову, что он, вероятно, должен выразить благодарность, но этот навык был слаборазвит за ненадобностью и почти утрачен. — То, что ты сделал, — вместо этого заметил он, обводя рукой помещение, — не в компетенции авроров. Это маггловский зоопарк, и вызовут мой отдел. — Мгм. — Тео разочарованно огляделся. — Я надеялся подкинуть ему полевой работенки. После ареста Долиша Гарри повысили, но все свелось к перекладыванию бумажек, так что… — пояснил он. — Что ж, очень романтично с твоей стороны, — сказал Драко, как он надеялся, успокаивающим тоном. — Но тебе, наверное, следует преступить какой-то более конкретный волшебный закон. — Похищение? — приободрился Тео. Драко задумался, а затем вздохнул. — Попахивает Азкабаном, если рассматриваемое лицо достаточно известно. К тому времени, как Гарри Поттер все же объявился, чтобы вернуть змей в террариум и снять с Малфоя подростка-питона (гостеприимного сокамерника, в основном довольствующегося тревожной тишиной), Драко уже не терпелось вернуться домой. Он не ответил на последнюю записку Грейнджер и догадывался, что это вызовет у нее дискомфорт. Он оказался прав — около камина лежал листок пергамента. Где ты был? Извини, все сложно. Я расскажу тебе позже. Ты свободна завтра вечером? Лили Мун дает последний концерт, а потом мы собирались выпить, так что нет. Может в четверг. Но он не мог ждать до четверга. Уж точно не тогда, когда она собиралась встречаться с кем-то еще. Особенно когда речь шла о Гарете Пьюси, который имел наглость носить змеиную кожу. И особенно когда он еще целый день вынужден был скрывать от нее правду. А Драко никогда и не утверждал, что не был эгоистом. Не в силах больше выносить это давление, он ворвался в «Похотливый Гиппогриф» — единственное место, которое, к сожалению, все еще было открыто, — чтобы увидеть Гермиону, точнее ее кудри, залитые мерцающими огнями, которые, вероятно, не окружал бы золотой нимб, если бы Драко не был в такой отчаянной спешке. Он проковылял к ее столику, споткнувшись о ножку чьего-то стула, и заранее прикинул, что, вероятно, сможет сразиться с Гаретом Пьюси в кулачном бою, если дело дойдет до рыцарского поединка за сердце дамы. В конце концов, Драко был в основном известен своей близостью к почти-очень-насильственным преступлениям. — Грейнджер, послушай, — рявкнул он, остановившись рядом с ней и умудрившись на секунду зависнуть, когда понял, что девушка, которую он поначалу принял за Падму, на самом деле Парвати. (Основанием для его экспресс-анализа главным образом послужили бирюзовый шарфик, причудливо вплетенный в ее волосы, и серьги, которые она, должно быть, позаимствовала у Трелони.) — О, я… извини, — сумел выдавить Драко, нахмурившись. — Я думал, ты на свидании, но… — Я на свидании, — подтвердила Гермиона, посмотрев на него в замешательстве. — С тобой все в порядке? У него было отчетливое ощущение, что он выглядит так же безумно, как она обычно звучала. — Послушай, я понимаю, что выбрал не совсем подходящий момент. Спортивное поведение и все такое, — продолжил он, обращаясь к Парвати, которая пренебрежительно изогнула бровь. — Но дело в том, Грейнджер, что я был не до конца честен с тобой. Гермиона казалась совершенно сбитой с толку. — Когда? — Я… ну, в какой-то момент, наверное. Нет, это… это неправда. Постой, — сказал он, хотя ни она, ни Парвати не пошевелились, не считая того, что последняя быстро и довольно резко схватила свой бокал, чтобы осушить его. — Я должен был сказать тебе, что ты мне нравишься. Больше, чем друг. Больше, чем не-друг. — Ой. — Гермиона наклонила голову. — Хм. — А потом стало еще хуже, — трагическим шепотом поведал ей Драко, не в силах изъясняться более связно. — Потому что я захотел того, чего не должен был хотеть. Чего не должен был иметь, например твоего… — Он запнулся, подбирая слово. — …доверия. Твоих страхов, надежд, маленьких кусочков пазла, которые ты должна была приберечь для кого-то достойного, чтобы он мог правильно их сложить. Тебе удалось проникнуть в мою голову. Ты такая умная, Грейнджер. Ты такая умная, что раскусила меня, а я был слишком эгоистичен, чтобы это допустить. Эгоистичен и глуп, потому что, если честно, я не умею вести себя по-другому. Он растерянно замолчал, в основном из-за того, что не знал, куда пристроить эту конкретную мысль. — Это, — прокомментировала Гермиона, — неубедительный маркетинговый ход, Малфой. — Знаю, знаю. — Драко немного прошелся туда-сюда, взглянув на соседний стол (и занимавшую его пьяную компанию), и вздохнул, страстно желая, чтобы вместо него говорил Тео. — Я не знаю, как сказать тебе, чего я хочу. Я не знаю, на каком языке это сделать, правда, не знаю. — Он бросил на нее умоляющий взгляд в надежде, что она каким-то чудом поймет. — Ты права, это нелогично, потому что основано на эмоциях. Это нелогично, потому что мы люди, Грейнджер, и мы идиоты, и я прошу тебя… просто разделить эти глупые чувства со мной. Блять! — вдруг выругался Драко, схватив себя за волосы. — Я ведь даже не спросил, есть ли у тебя… — Есть, — тихо произнесла она. — Продолжай. Он моргнул. — Правда? Гермиона пожала плечами. — Это нелогично, — подсказала она Драко, — но?.. Очевидно, она хотела, чтобы он закончил свои мысли, прежде чем высказать свои. Справедливо. — Возможно, я не тот человек, на чью любовь ты рассчитывала, — отрывисто произнес он, — но клянусь, если ты позволишь мне, я буду любить тебя больше всех. — Это было обещание, и Драко не знал, имеют ли его обещания для нее хоть какую-то ценность, но выражения на лице Гермионы было достаточно, чтобы подстегнуть его к дальнейшему словесному излиянию. — Возможно, в нас никогда не будет смысла, — признал он, — но я не собираюсь обманывать тебя или принимать как должное. Я буду заботиться о тебе, твоих мыслях, твоем счастье и твоих убеждениях. Я не буду просить тебя быть чем-то большим или меньшим, или ждать, что ты изменишь ради меня хотя бы один волосок на своей голове. Я буду любить тебя такой, какая ты есть, за все, кто ты есть и кем ты станешь. Я хочу быть рядом, Грейнджер, — из его горла вырвался безумный лающий смешок, — чем бы ты ни занималась. Я хочу учиться с тобой, смеяться, страдать и расти вместе с тобой, и… — Вот оно. — …я хочу быть человеком, которого ты полюбишь, Грейнджер, — самонадеянно заявил Драко в лицо ей и остальным посетителям этого кошмарного места, — потому что кем бы ни была эта версия меня, если она будет любима тобой, тогда к драклам все, я хочу ею быть. На мгновение лицо Гермионы стало совершенно бесстрастным. Парвати с шумом втянула газировку через соломинку: — Малфой, забодай тебя двурога! — обратилась она якобы к Драко, а может быть, и к самой себе. — Вау. — Она впечатленно покачала головой, и ее серьги зазвенели. — Мы отвратно проводили время. — Парвати кинула негодующий взгляд в сторону Гермионы. — Она стала еще более раздражающей, чем раньше, хотя казалось, что дальше уже некуда. Так что не стоило тут распускать павлиний хвост, хватило бы и пары перьев. Но если ты действительно все это чувствуешь, то это… ну, это прямо дичь. Совершенно неожиданно во всех смыслах. Сегодня утром я раскладывала карты и… — Давай продолжим, — вдруг отмерла Гермиона. — Что? Посреди этой совершенно нелепой сцены Гермиона поднялась на ноги, заключила его лицо в ладони и повторила, закрепляя тактильное вербальным: — Давай продолжим. Это было невероятно. Ему показалось, что она каким-то образом прочитала содержание глубин его души (объективно говоря, самое депрессивное чтиво на свете). Так или иначе, но Гермионе Грейнджер удалось сказать именно те слова, которые Драко Малфой надеялся услышать.