Парабеллум

      Вэл мало что мог восстановить в своих воспоминаниях за прошедшие сутки. События дробились на страшные горячечные приступы, когда что-то ему мерещилось, что-то кадрами он вырывал из реальности и вновь впадал в беспамятство. Его преследовало ощущение, что два черных глаза прожигают его душу, истязают, но никак не отпускают, заставляя извиваться от боли, как червя. Снова и снова.       Он помнил человека, что приходил к нему несколько раз, внимательно осматривал его, давал какие-то настойки, от которых жар становился терпимым и голова ныла меньше. Этот человек касался его лба, тормошил волосы и казался его спасителем, который забирал мучительную боль и дарил несколько минут спокойного, свободного дыхания. Вэл помнил, что человек этот все время казался раздраженным, уставшим и злым на самого себя. Его мягкий взгляд выражал заботу о состоянии Вэла — так хотелось думать, и хотелось, чтобы он не уходил, потому что с ним Вэл ощущал легкий намек на безопасность, и мог спокойно уснуть. Трудно было поверить, что он являлся оборотнем, как и остальные жители города, и при первой же возможности впивался кому-то в глотку. В нем не было признаков звериной жестокости.       Вэл перебирал воспоминания из жизни в этих местах, и не мог припомнить, чтобы видел целителя ранее.       К ночи Вэл почувствовал небольшое облегчение. Бред отступил, но слабость, разбившая тело, не позволяла ему пошевелиться. Холодный пот мелкими капельками усыпал лоб и виски. Из глаз потекли слезы. С ними тело покидали последние эмоции. Струйки скользнули по коже и утонули в волосах. Вэл ни о чем уже не мог думать. Много раз за этот день он хотел умереть, а теперь ощутил, что хочет жить. До горечи. Ему показалось, что сейчас он висит между реальностью и загробным миром. Темная комната была переходной стадией, подобием чистилища в его воображении, где должно было решиться, куда его отправят. Вэл ждал, когда за ним придут черти, и молил о прощении.       Разум немного прояснился, и он сообразил, что находится в камере. Через небольшое окошко у потолка падал лунный свет, вычерчивая ровный прямоугольник на полу. Постоянно раздавался металлический скрип открывавшихся и закрывавшихся тяжелых дверей, состоявших из толстых прутьев. Вэл услышал звук приближающихся мерных шагов, отдававшихся эхом во всем крыле — соседние камеры были пусты, Вэла упрятали куда подальше. Правда, на краю сознания Вэл помнил, что Никса тащили вместе с ним и бросили в соседнюю камеру. Но он подозревал, что уже несколько часов там лежит холодный труп, который, к счастью был скрыт от его глаз. Сколько бы Вэл ни прислушивался, он не мог разобрать признаков какого-либо движения там. Губы начинали дрожать, и что-то щемило в груди, выдавливая воздух. Вэл знал, что этот грех ему не искупить. Он сделал глупость, потащив мальчика за собой, непростительную, отчаянную глупость.       Человек подошел к камере, открыл замок и приблизился к юноше, чтобы проверить его состояние. Действовал он быстро и пренебрежительно. Его поставили в дежурство каждый час наблюдать заключенного и докладывать, если тому станет хуже. В соседнюю камеру он не заглядывал, что подкрепляло убеждение Вэла, что никого живого там уже нет.       Дежурный удалился, предварительно тщательно заперев замок. Его шаги затихли в конце крыла. Еще несколько минут Вэл вслушивался, сам не зная, зачем. Мысли были вялыми и слабыми. Кто-то вновь зашагал в коридоре, быстрее и тише. Вэл не сразу придал этому значения. Лениво повернул голову, чтобы увидеть фигуру, что скользнула мимо его решетки. Похолодел. Перед его взором мелькнул кто-то, облаченный в длинную накидку и с капюшоном, прикрывающим лицо. Неизвестный завозился у соседней камеры. Вэлу стало не по себе. Он не мог объяснить, почему испытал такой колючий страх и что так напугало его в неизвестной фигуре. Наверное, то, что на уровне подсознания он ощутил, что видел этот силуэт не раз и не два за последние недели. Тогда он не знал, а теперь сообразил, что его намеренно преследовали. Вряд ли за этим скрывались благие намерения.       Замок скрипнул, человек отворил решетку соседней камеры и вошел туда. Вэл вскочил. Выброс адреналина разогнал слабость и сделал мысли пронзительно острыми и ясными. Он не хотел, чтобы кто-то прикасался к Никсу. Он не понимал происходящего, и тем больше настораживался.       Раздались неопределенные шорохи и звуки. На мгновение Вэлу показалось, что он услышал тихие голоса, но ничего не смог разобрать. Кто-то перемещался, совершал какие-то действия, но по звуку трудно было определить, что именно. Вэл вжался в стену камеры, чтобы что-то разглядеть, вдавился щекой в холодные металлические прутья. Но ему удавалось видеть только раскрытую решетку и слабое голубоватое свечение, что равномерно лилось оттуда. Вскоре и оно стало меркнуть и исчезло. На мгновение все стихло. Сердце Вэла провалилось в пятки. Человек медленно вышел из камеры и направился к нему. Сбросил капюшон. Вэл шарахнулся назад прежде, чем всмотрелся. К его удивлению, это была девушка. Она кинула короткий взгляд на испуганного Вэла, мягко усмехнулась и накрыла ладонью замок. Юноше показалось, что ее губы нездорово побледнели и дрожали теперь от напряжения. — Воскрешение дается тяжелее, чем я ожидала, — смеясь, тихо проговорила она. С усилием надавила на замок, послышался неопределенный скрежет. Она осталась недовольна, — Придется подождать, пока немного восстановятся силы.       Замок скрежетал под ее ладонью. Казалось, ему немного не достает, чтобы открыться. Вэл ошалело наблюдал за происходящим. До него не доходил смысл ее слов. Девушка заскрипела зубами. На другом конце крыла поднялся шум. Она резко повернула голову и посмотрела туда, замирая. — Заметили, — фыркнула она.       Одним движением девушка сбросила накидку на каменные плиты, оставаясь в некоем подобии мундира из плотной ткани и штанах. Из небольшого цилиндрического чехла, закрепленного на талии, она выдернула длинный переливающийся серебром меч с тончайшим, узким лезвием, и приготовилась к бою. Кто-то из дежурных уже бежал ей на встречу. В оставшееся мгновение она развернулась и с силой ударила ногой по решетке. Замок жалостливо изогнулся и открылся. Дверь камеры отодвинулась вперед. Клинок ударился о клинок. Вэл отпрянул назад, скрываясь в темноте. Тело дрожало. Он отметил, что движения девушки были ловкими и оточенными, как при профессиональной выучке. Двигалась она быстро и легко, огибая соперника раз за разом и изматывая его. Нанесла колющее ранение — соперник упал. Тут Вэл допустил, что лезвие ее меча было смазано каким-то ядовитым составом. Однако навстречу уже неслись еще несколько стражников. Они притормозили, увидев своего напарника, растянувшегося на полу. Оценили, что сражение на мечах не даст им перевеса в силах. Вэл не видел, но мог догадаться по звуку и по изменившемуся лицу девушки, что они сбрасывают одежду.       Раздался страшный рык. Девушка бросилась вперед на двух огромных волков, что возникли на месте стражников. Места в коридоре было мало, чтобы им развернуться. Здесь им было слишком легко ее загнать. Надо было прорываться на улицу и пытаться скрыться в домах. Она скользнула между лап, раня брюхо волка. Попыталась подняться, но ее сбили тяжелые лапы на пол. Меч глубоко вошел в шерсть, раздался вой, и она успела подняться, подпрыгивая. Хвост разъяренно ударился о стену коридора. Она оказалась позади и бросилась бежать, вылетая через металлическую дверь. Слышала тяжелый скрежет когтей двух оборотней по каменным плитам за своей спиной.       Холодный уличный воздух ударил в лицо. Там ее уже ждали. Девушка оказалась на середине небольшой площади. Еще четыре оборотня обступили ее с разных сторон. Двое запыхавшихся волков появились из здания тюрьмы. Теперь они выжидали, исследуя ее оценивающим взглядом и переводя дыхание. Что ж. Она скривила губы. Опустила клинок в чехол и вытащила вновь, смазывая лезвие новой порцией яда.       Один из волков, уже явно разозленный действиями ее клинка, бросился вперед. В несколько полосующих ударов девушка повалила его на землю. Перекинула меч в руке, наслаждаясь своим мастерством. Уже некоторое время ей не доводилось пускать его в ход. Еще два оборотня выступили одновременно, атакуя с разных сторон, зубы клацнули где-то рядом с ее ухом, горячая кровь закапала на руку, отвратительный металлический запах, смешанный с вонью шерсти, забился в нос.       Девушка отпрянула назад, отряхиваясь, увернулась от увесистой лапы, ударившей ее руку, и обернулась на нового соперника. Три большие туши уже лежали вокруг нее на площади, но количество оборотней прибавилось. Десяток разъяренных звериных глаз впивались в нее, до слуха доносился неприятный перекатывающийся рык. Оборотень, больше походивший на пса, чем на волка, налетел на нее, норовя зубами вцепиться в ее плечо. Она увернулась. Но пронзительная боль прострелила предплечье. Девушка бросила короткий взгляд на свою руку и задохнулась. Мундир был рассечен и пропитан темными пятнами. По пальцам струились горячие струйки. Привкус соли отдался на языке. Поздно она сообразила, что ослабла значительно, и рана не затягивается сама собой.       Девушка успела увидеть, как оборотень вновь побежал на нее, но прежде его броска она потеряла сознание и повалилась на землю.

***

      Ярм проснулся от шума, поднявшегося на улице. Образы из сна таяли перед глазами. Тревожное чувство быстро растормошило его и заставило подняться с кровати. Он выглянул из окна комнаты, окидывая взглядом бегущих по темной, едва освещенной улице людей. Дурное предчувствие укоренилось в его сознании. Он быстро натянул форму и спустился вниз за мундиром. Там было ощутимо холоднее, и Ярм поежился, пробираясь к стулу. Когда он просовывал руки в рукава, в разломанную дверь из приличия постучали. — Входите!       Показался в проеме один из ночных дежурных, которого Ярм знал хорошо. Тот неуверенно проговорил, немного робея перед советником самого наместника: — На площади у тюрьмы требуется ваше присутствие. — Что случилось? — Нападение.       «Неужели кто вырвался с болот» — подумал Ярм, торопясь. Пальцы теряли свою ловкость, и несколько раз он промахнулся с застежкой. Затем в обход дежурного он быстрыми шагами направился на улицу. Свежий воздух окончательно прогнал остатки сна, и Ярм пожалел, что за всю ночь ему так и не удалось полностью насладиться уютом кровати. У него было несколько секунд, чтобы подумать. Ярм знал одно: что бы ни произошло, он не хотел этого видеть. Ничего хорошего там его не ждало.       Площадь вскоре показалась впереди, и советник скрипнул зубами, заприметив несколько громоздких туш, что лежали на земле. Дело-то дрянь. Среди фигур, стоявших там, он узнал Раза по высокому силуэту, облаченному в чёрные ткани. Наместник обсуждал что-то со своим помощником Зеном. Присутствие последнего Ярма мало вдохновило. Но сейчас ему не было до него дела. Он добрался до одного из лежавших недвижимо оборотней и опустился рядом с ним на колено. Зарылся ладонью в шерсть, прощупывая дыхание. Спиной ощутил, что Раза уже навис над ним, ожидая заключения. — Он спит, — удивленно проговорил Ярм, открыл пасть зверя и осмотрел его язык. Принюхался, — Должно быть, сильное снотворное, но не более того.       Ярм отыскал несколько ран на теле оборотня — ни одна из них не несла угрозы здоровью. Вскоре они должны были затянуться. Ярм на минуту задумался, рассматривая порезы. Что-то его смутило, но он не смог понять, что именно. Как мимолетное воспоминание. Он поднялся с колен и отряхнулся: — Кто это их так? — Тебе понравится, — язвительно произнес Зен, который теперь тенью следовал за наместником.       Ярм перевел взгляд дальше по площади и увидел хрупкое тело, раскинувшееся на брусчатке. Плечо девушки было повреждено, камни вокруг перепачканы кровью. Что-то оборвалось внутри советника. Его глаза впивались в тонкие раскинутые руки, в выпавшие из пучка взъерошенные пряди темных волос. Ярм пожалел, что оказался втянут в это дело. С девушкой по законам города должны были обойтись жестко. Он обежал взглядом площадь, одолеваемый неприятным чувством. Как он оказался здесь, среди них? В какой момент сросся с их обычаями и стал считать их нормальными? Казалось, за последние несколько лет, что он провел здесь, его понимание света и тьмы окончательно исказилось. Он перестал разбирать, что плохо, а что хорошо по его внутренним убеждениям, стремясь услужить наместнику. — А с ней что? Убита? — Пока жива, — недовольно бросил Зен.       За девушкой стояло несколько знакомых Ярма. Кое-кто из стаи Раза, Шер, которого наместник недолюбливал, но постоянно держал у себя на виду, ночные дежурные, которым, видимо, и досталось больше всего. На последних Зен сфокусировал свой взгляд: — Ну и какого демона вас отделала девчонка? Кто допустил, что она проникла в здание тюрьмы? И куда подевался мальчишка? — Мальчишка? — Ярм подумал было, что речь шла о Вэле, но того вскоре вывели под две руки из здания тюрьмы. Юноша неуверенно переставлял ноги. Когда его взгляд коснулся лежащей на земле девушки, лицо его исказилось отчаянием, и Вэл быстро отвернулся. Он выглядел жалко. — Никс пропал? — неуверенно спросил Ярм, на что получил утвердительный кивок Зена: — Тебе доводилось видеть, чтобы трупы ходили? Теперь один гуляет у нас по городу. Ты предрекал, что к утру он будет мертв.       Ярм пропустил мимо ушей этот комментарий. Окружающим было видно, как он переменился в лице, как остро от напряжения выступили его скулы, резко вычерченные ночными тенями. В голове у него была одна мысль, сформулированная в двух простых словах: «Твою мать». Он подошел к девушке, обвел взглядом ее лицо с обескровленными губами и присел, чтобы прощупать пульс. Без сознания и ослаблена. Ярм судорожно соображал, прикидывая, как он мог бы тут помочь. — Я жду ответа, — рявкнул Зен так, что ужас вздернул дозорных и заставил вытянуться по струнке. Раза молчал, но по выражению его лица было понятно, что он тоже с нетерпением ждет ответа. Один из дозорных решил что-то сказать в свою защиту: — Да она ведьма! Иначе как… — Ведьма, представь себе, Раза! — перебил Зен, криво усмехаясь, — Ведьм у нас давно не было. И давно не было подобных остроумных выдумок, — он подошел к девушке и носком ботинка повернул ее лицо, чтобы лучше разглядеть. Ярм окатил его ледяным взглядом. Мышцы напряглись под плотным мундиром. Больше он не раздумывал. Он выудил из внутреннего кармана браслет и надел на тонкую руку девушки, пока все взгляды были устремлены на Зена: — Хорошенькая. Неужели все люди такие милашки, а, Вэл? — он бросил ехидный взгляд на бедного парня, который с ужасом наблюдал разворачивающуюся сцену. Ярм стиснул зубы до скрипа. Выпрямился. Его кожа разгорячилась, гнев обжигал изнутри. Взгляд стал неподвижным, акульим. Зен продолжал забавляться: — Или их беспомощность так притягательна? Раза, отдашь её мне? У меня давно не было человека…       Вэл бросил умоляющий взгляд на наместника, надеясь, что в том осталось хоть что-то светлое. Раза молчал, размышляя. Ярм опередил его: — Не прикасайся к ней, — процедил он сквозь зубы, едва сдерживаясь. Зен удивленно уставился на него. Потом вдруг ухмыльнулся: — А, так ты присмотрел ее себе? Ну извини, такая игрушка тебе не подойдет. Ты не умеешь с ней как следует забавляться.       И Зен изобразил, что имел в виду. Ярм знал, что убьет его. Эта мысль стала отчетливой и радующей. — Заткнись, сука. Ты говоришь о моей Второй.       Изумление Зена стало еще сильнее. Ему не доводилось видеть Ярма таким. Он хотел что-то еще сказать, но Ярм уже отвернулся от него и обратился к наместнику: — Раза, я попросил её проведывать заключенных, следить за их состоянием и при надобности давать им настойки. Видимо, по ошибке дозорные напали на нее, а она защищалась.       Раза смерил его недоверчивым взглядом. — Вторая? — хмыкнул Зен. — Браслет у нее на руке, можешь проверить, — через плечо бросил Ярм. — Да вижу…       Площадь погрузилась в тишину. Ярм чувствовал множество взглядов на себе. Он подумал, что если ему не поверят, придется драться. Стал оценивать свои силы и пожалел, что у него не было возможности как следует их восстановить. Какая забавная штука судьба... Те, кого он считал своими товарищами, сейчас могли порвать его на куски, если того пожелает Раза. С неба падали мелкие, едва различимые снежинки, что серебрили воздух. Темные фигуры плясали в отблесках пламени фонарей. Ярм ждал решения. Внутренне он уже был готов к любому исходу. Лицо наместника выглядело болезненно бледным и серьезным. Привычная каменная маска делала его нечитаемым на эмоции. Ярм подумал, что наместник успел быстро протрезветь и привести себя в положенный вид. Как эта встреча разительно отличалась от их встречи несколько часов назад.       Ярм опустил взгляд на девушку. Внутри все похолодело и заставило действовать еще напористей: — Она совсем слаба, ей нужно скорее оказаться в тепле и покое, где я смогу осмотреть ее раны и как-то помочь, — он боялся, что уже поздно. Ничего не могло быть страшнее мысли, что он опоздал. Опять.       Наконец Раза заговорил: — Ты заигрался в добродетель, советник. Но будь по-твоему. Объяснишься мне утром. Девушку отправим вместе с Вэлом к Адио, он сможет за ними присмотреть, его дом рядом, — стоявший на площади смуглый мужчина кивнул, — А ты обработай ее раны и отправляйся домой. Ты нездоров. С остальным управятся и без тебя.       Ярм выдохнул и прикрыл глаза, ощущая, как мороз покалывает его щеки.