И Пошло Всё Прахом

Капли пота собираются на лице, на шее и ручейком льются по груди под униформу. Носки ног находятся на кровати, а ладони на полу, поддерживая большую часть веса. Наташа следит за дыханием, вдыхая, когда опускается к полу, и выдыхая, когда поднимается. Горение в мышцах не совсем приятно, но если в прошлые недели их причиной служили непрекращающиеся опыты, то сейчас, слава богам, сама заставляет тело пылать благодаря прехорошей тренировке. Картина, которая встаёт перед глазами Марии, когда входит в камеру, заставляет застыть на секунду. И прежде чем осознаёт, что Вдова просто отжимается, взгляд останавливается на тех местах девушки, где, вероятно, не должен. Проходит мгновение, прежде чем отдергивает себя. Прислоняется спиной к двери, надеясь, что достаточно отточила свой холодный оценивающий взгляд, чтобы обмануть Наташу (и камеры). Тренировка - хороший знак. Это куда лучше, чем когда Наташа сидит и безмолвно смотрит в пустоту. -<<Некуда девать энергию?>> спрашивает, подразнивая. Хотя, признаться, сама бы уже сошла с ума, застрянь также в четырех стенах. Наташа не оглядывается на Хилл, не желая портить картину. Ей не обязательно видеть ее лицо, чтобы знать, что та следит за каждым ее движением. Она убирает правую руку за спину и продолжает отжиматься, едва сбиваясь с ритма. - <<Просто выпендриваюсь.>> Какой-либо нормальный ответ на русском не приходит Марии в голову, потому в конце концов сдается. - Для этого тебе придется просыпаться куда раньше, Романофф. - Слегка ухмыляется. Она ждёт, пока Наташа освободит дорогу к стулу, хотя с другой стороны от несчастной табуретки уже начинает тошнить. Вон оно как… Четыре отжимания на левой руке и пять на правой завершают подход. Наташа спускает ноги с кровати и выпрямляется. Приближается к стене и сгибается в талии, упираясь ладонями в пол. Вид с того места, где стоит Хилл, отличный, и Наташе об этом известно. Она задерживается в этом положении на секунду, прежде чем оторвать ноги от пола и встать в стойку на руках, слегка опираясь лодыжками о стену для равновесия. - <<Подстрахуешь?>> Мария откладывает пистолет и встает в шаге от Наташи. Делает пометку в мозгу, что срочно надо взять выходной и сходить развеяться, а желательно, потрахаться, потому что ей наверняка припекло голову, если не сводит взгляда с задницы Черной Вдовы. Почти уверена, что за такое люди не сносят головы. -<<Всех охранников так используешь?>> Хилл еще не отточила акцент, а уже обучилась сарказму лучше некуда. Наташа переключается на английский и подстраивается под тон девушки. Дыхание прерывистое и сердцебиение учащенное, когда встаёт на ноги. - А для чего вы ещё здесь? Вчера мы с „Новой“ растягивали друг дружку подколенные сухожилия, а с „Этим“ занимаемся йогой по вторникам. – Наташа чуть усмехается про себя. Она понятия не имеет, какое сейчас время суток, не говоря уже о том, какой сегодня день недели. На мгновение Мария уверует, но затем красноречиво приподымает бровь. - Йога? Ты мало подходишь на спеца по йоге. – говорит и тут же понимает, что фраза подразумевает слишком многое. Еще одно отжатие, еще один хриплый вздох. Наташа, естественно, делает это нарочно. Отжимания в стойке на руках нелегки, но ничего такого, с чем бы не справилась. - Думаешь я недостаточно гибкая? Я могу закинуть обе ноги за голову. Рациональная часть мозга Марии признает, что нет, она ни на секунду не сомневалась в гибкости Вдовы. Даже если и не видела воочию, как Наташа двигается в бою, ее репутация говорит сама за себя. Однако ухмыльнуться заставляет не рациональная часть. /- <<Докажи.>> Хитрая усмешка появляется на губах Наташи, когда слышит вызов. Она медленно вытягивает ноги вперед, опуская ступни обратно на пол. Встает так же плавно, потягиваясь, и садиться. Смотря Хилл в глаза, прижимает правую ногу к себе, держа за свод и вытягивает носок. Глубоко вздыхает, наслаждаясь растяжением мышц, затем аккуратно заправляет лодыжку за шею. Однако на этом не останавливается. Плечо прижимается к бедру и использует его и другую руку, чтобы направить стопу ниже, к лопаткам, пока сгиб колена не встречается с плечом. Теперь приподнимается ее бровь, когда то же самое проделывает с другой ногой. Трахни меня - единственная мысль, которая остается у Марии в голове. Одно дело знать о чем-то, а другое – видеть на деле. Какое же удовольствие встречаться с темно-зелеными глазами, блестящими от выражения вызова в них и наслаждаться непрерывным зрительным контактом. Девушка смеется над этим чувством. Хреновое чувство. Она всего лишь охранница. - Надо было делать ставки. - говорит Наташе, хотя не то чтобы Мария приняла бы пари. Растяжка Вдовы впечатляюща, куда более впечатляюща, чем представляла себе, а Мария отнюдь не недальновидна. Она поднимает руки в знак капитуляции. – Беру свои слова обратно. Изумление наперемешку с желанием, которое мелькает на лице Хилл, приносит экспоненциально большее удовлетворение, чем добротная растяжка ног и спины. Наташа сидит в этой позиции ещё некоторое время, не сводя взгляда с Хилл для того, чтобы эта захватывающая картина запомнилась ей. Проводит языком по нижней губе для пущего эффекта. - Да? И какие лоты могли быть? - <<Поздно. Ты упустила свой шанс.>> Мария старается звучать дерзко и небрежно, но получилось бы более убедительно, не пялься она на губы Наташи. Быстро отводит взгляд в сторону камеры и двери. Наташа воспринимает это как возможность распутаться и ещё немного порастягиваться на полу. - Что ж, не имеет значения, чего бы ты хотела от меня, учитывая, что этот раунд я выиграла, но что бы ты могла мне предложить? - Она откровенно игнорирует слова Хилл об упущенном шансе. - Мало что. - небрежно отвечает Мария, оборачиваясь обратно, когда слышит движение рыжеволосой. Во что-то может и ввязывается, но игнорировать вопрос было бы хуже. - <<Хочешь, чтобы подсунула тебе ещё жвачки? Или банан из кафетерия?>> Наташа на мгновение задумывается. Она могла бы попросить о любой безобидной вещи, но ни одна из них не кажется удовлетворительной. Хоть она и не совсем пленница, Хилл все еще ее охранница. При других обстоятельствах очень скоро довела бы эту игру в кошки-мышки до неизбежного конца, припечатала бы ее к стене и трахнула. Какая жалость. - Как насчет латте? – предлагает. - Хотя лучше бы договориться о пари заранее. Хочешь поспорить на что-нибудь другое? Мария подумывает подчеркнуть то, что ей в принципе вся идея с пари не заходит, но решает этого все же не делать. И потом, если Наташа не понимает ее нежелания, то в этом, вероятно, есть преимущество. Хотя очень сомневается, что ей удается обмануть заключённую. - А на что можно поспорить? Не то что бы у нас здесь была масса возможностей. - отмечает Мария. - Держу пари, я смогу удивить тебя магическим трюком. - Наташе до боли хочется озорно ухмыльнуться, но не желает выдавать себя, потому остается как можно более невозмутимой. - Магический трюк? - Мария приподымает бровь и действительно фыркает. - Собираешься исчезнуть? - Неа. Ставлю на латте, что сделаю так, чтобы эта комната переполнилась людьми за считанные секунды. Брюнетка пожимает плечами и машет рукой, полагая, что если у Романофф получится, то не против поносить для нее латте. - Теперь мне любопытно. То, что Наташа собирается сделать, глупо. На самом деле глупо, невероятно глупо. Но, может, оно и к лучшему, это напомнит им о реальности их положения. Флирт – это весело, но он явно набирает обороты, а это глупее всего. - Отлично, тогда на счет три. - Наташа бросает взгляд на камеру наблюдения. - Раз. Переводит его на обзорное окно. - Два. Затем точным, выточенным, молниеносным движением бросается к противоположной стороне и выхватывает пистолет Хилл с того места, где та его оставила. Разворачивается и рывком прижимает брюнетку стволом к стене, заботясь в то же время о том, чтобы дуло было направлено в сторону от них обоих. - Три. – шепчет на ухо девушке. У Марии выбивается из лёгких дыхание, когда ударяется о стену, горячие губы, касающиеся уха, заставляют вздрогнуть. Но это ощущение исчезает через секунду, когда разум осознает, в каком положении теперь она находится. Все, что остаётся - безудержный гнев. Безумная злость на себя за потерю бдительности. За доверие, когда доверять не положено. За то, что перестала подозревать всех и во всем. А потом приходит гнев на Наташу из-за того, что та воспользовалась этим доверием и разрушила его. За то, что поставила ее на место и выставила дурой. Через несколько секунд Мария, оправившись от шока, бьет Наташу по руке, отводит ствол от себя. Перераспределяет свой вес, отталкиваясь, дабы сбить Вдову с ног, одновременно занося кулак для удара в живот. Наташе удается удержать пистолет, но она может либо увернуться от удара по ногам, либо от удара в солнечное сплетение. Выбрав первое, подпрыгивает, принимая при этом всю силу удара. Воздух стремглав вылетает из легких, и она сгибается пополам. Однако никак сама не отвечает; Да и не намеревается. Держит пистолет направленным в пол, чтобы не причинить никому вреда, и тупо готовится к последствиям как от Хилл, так и от других агентов, которые уже колотят в дверь. Мария движется вперед, занося вторую руку, но вдруг понимает, что Наташа не отвечает. Останавливается, дыхание прерывистое, но едва слышит его из-за бешеного стука в дверь и орущего голоса в наушниках. Только пристально смотрит на Наташу и протягивает руку. - <<Ты выиграла.>> - цедит сквозь зубы. Наташа без всяких замедлений отдает пистолет Хилл, протягивая ей стволом в знак полной капитуляции. Рыжеволосая всем существом чувствует, что дуло направлено всего в нескольких дюймах от талии. Одно движением пальцев Хилл, и живот сию секунду будет накачан свинцом. Но Мария не сделает этого, Наташа знает, что не сделает. Или надеется, что не сделает. Надеется, что и ударная группа за дверьми тоже. Баланс восстановлен. Она снова почти заключенная, а Хилл снова ее неразговорчивая, строгая охранница. Ярость, кипящую в глазах брюнетки, нелегко лицезреть, но оно к лучшему. Так ведь? Мария берет пистолет, автоматически ставя его на предохранитель, при этом большая часть внимания сосредоточена на Наташе. Гнев все еще теплится, но может его сдерживать, изучая девушку перед собой. <<С другими охранниками ты такого не вытворяешь.>> - огрызается, перед тем как дверь распахивается. Внимание Марии мгновенно переключается и она встаёт между направленными пистолетами и Наташей. - Отступить. Я не вызывала подкрепление. Зачем она встает перед этими пушками? Это последнее, чего Наташа ожидала от Хилл. Она унижена и в ярости, так почему все равно защищает ее? Слова вырываются с губ Наташи, хотя знает, что не следует копать себе яму глубже. - Здесь неожиданно стало многолюдно, не так ли? - Приподымает бровь и таинственно шепчет. – Абракадабра. Слова не сразу доходят, но настрой Марии едва ли позволяет находить это смешным. Может, позже. Намного, намного позже, когда не будет столь занята лицезрением идиотов, наставивших на нее пистолеты. Хотя кто и самый большой идиот в этой камере, так это она. Идиотка, которая опустила пистолет. Идиотка, которая стоит спиной к той, которая прижала к стене за считанные секунды. Гнев и задетая гордость встрепенулись, и Мария обхватывает дуло ближайшего охранника, опуская его на землю. - Я сказала, отступить. – Мгновение агенты колеблятся, но глас в наушниках повторяет им приказ и те, наконец, опускают оружие. Мария не движется, пристально следя, как команда уходит, поджав хвосты. Она игнорирует нетерпящий взгляд, который бросает на нее Старший офицер, игнорирует, что не ее дело отдавать приказы или стоять у них на пути. Мария действительно захлопывает за ними дверь и полуоборачивается, не совсем глядя на Наташу. - Заключённая, сесть. Наташа стоит на месте, скрестив руки на груди. - <<Я не заключенная.>> - Нет, ты здесь только потому, что сама этого хочешь, не так ли? – Мария шумно дышит из-за гнева, горящего в груди, и делает шаг вперед, двигаясь прямо в личное пространство девушки. Впечатывает пистолет прямо в ее грудь: - Я понимаю. Ты лучше меня. Легко убьёшь меня, если вздумается, и у меня не будет ни единого шанса. Так что, черт возьми, сделай это либо прекращай играть в эти игры. Давление пистолета на грудь посылает холодок по спине, одновременно колебя уверенность Наташи и разжигая собственный гнев, соответствующий ярости Хилл. Тем не менее, стоит на своем, задирая подбородок, дабы хоть слегка соответствовать росту брюнетки, когда кричит в ответ: - Почему, блядь, ты так уверена, что я хочу убить тебя? Какая, сука, мне от этого выгода? - Потому что это охуительнее лучше, чем когда ты пытаешься унизить меня. - Рычит Мария, вновь вбивая пистолет в грудную клетку, поскольку та не берет его. - Ты серьезно? Ты предпочла бы умереть, нежели быть униженной? – Наташа грубо отталкивает от себя Хилл - Если у тебя есть дебильные суицидальные наклонности, то это твое дело. Не втягивай меня, блядь, в это. Мария чертыхается, отшатываясь назад. - Я этого не говорила. – У нее нет ничего такого. Она всегда выживает, даже если не хочет. Пытаться убить ее – это просто. Враждебно и просто. А унижение - грязная игра, а она устала от игр. Они до боли надоели. – Сядь, Романофф. Хилл, может, и использовала ее новую фамилию, но Наташе не нравится, как она ее произносит. Игнорирует приказ и продолжает смотреть на брюнетку сверху вниз, хотя и немного понижает тон. - Тогда в чем, блядь, твоя проблема? Ты действительно так расстроена тем, что тебя назначили простой охранницей, что никогда даже не рассматривала того варианта, что у них могли быть совсем другие цели? Это приходило Марии в голову, учитывая ту свободу действий, которую получает, но это не значит, что ей все это по душе. -И? Ты помогаешь им анализировать меня? – рычит в ответ. - Я им ни в чем не помогаю. - цедит Наташа. - Однако ты права: я не вытворяю такого с другими охранниками. Они даже времени моего не стоят. - Какая честь. - сухо говорит Мария, закатывая глаза. Она не дает себе времени обдумать эти слова. Они не имеют веса, когда ее только что поймали со спущенными штанами. Сухой юмор, возвращающийся в голос Хилл, обнадеживает – даже несмотря на то, что ее лицо все еще пылает гневом – и внезапно напряжение начинает покидать тело Наташи. Она опускается на кровать, все еще скрестив руки на груди. Это не значит сдаться. Это не признание поражения. Это просто тактическое отступление. - Отлично. Если ты действительно предпочитаешь, чтобы я убила тебя, чем пыталась скоротать время, мороча тебе голову, я оставлю тебя в покое. Больше не скажу тебе ни слова. Но я не убью тебя. <<Я ясно выражаюсь?>> Какая-то часть Марии хочет прийти к компромиссу, потому что слова Романофф ныряют глубоко, даря нечто неожиданно теплое. Есть что-то уязвимое в позе Наташи, и Мария, видит бог, не знает почему, но чувствует острое желание защитить ее. Хотя в конце концов, это часть ее работы; Эту девушку передали ей на попечение. Заставили охранять и отдали под ее защиту. Да, в ее обязанности не входило проникаться к этой девушке, но, может, это самое мощное и самое опасное оружие Черной Вдовы – уметь распологать к себе людей. Ведь только что украли собственный пистолет, направив против себя самой же, а сейчас Мария прилагает немало усилий, дабы унять желание понизить тон, податься вперёд, поймать взгляд Наташи. Как же хотелось бы, что бы это было лишь простым желанием повалить эту девушку на кровать и запустить руки под комбинезон. - Поверь, я не желаю смерти, Романофф. - вместо всего этого говорит Мария. По крайней мере, раздражения еще в избытке. - <<Нам просто нужно найти тебе другое хобби.>> Это не совсем „перестань издеваться надо мной и заткнись“, но Хилл явно нуждается во времени, чтобы от этой ситуации. С другой стороны, ее беглый взгляд по всему телу Наташи не остался незамеченным и кое о чем да говорит… Ощупывая почву, Наташа использует сарказм, сохраняя ровный тон: - Думаешь, мне стоит научиться вязать крючком или что-то в этом роде? Раздражает, что одна часть Марии все еще забавляется. Изо всех сил старается сохранять нейтральное выражение лица, дабы не выдать этого. - Сомневаюсь, что кто-нибудь выдаст тебе спицу. - отмечает. Она не есть не права… - Что ж, буду придерживаться йоги. Мария хотела было предложить бисероплетение, но вовремя закрывает рот, осознав, что делает. - Да, наилучиший вариант. - соглашается через мгновение, затем наконец садится на свое обычное место. То, чего уже давно не делала - наставляет дуло пистолета на Наташу. Между ними дистанция, которой и добивалась. Знакомое ощущение того, что вечно находишься под прицелом, заставляет кожу покалывать. Наташа признает, что оставлять один из эффективнейших окончаний диалога, с которыми когда-либо сталкивалась. Не желая оставлять последнее слово за Хилл, шутливо отдает честь. - Да, сэр. Для пущей убедительности грациозно плюхается на кровать и отворачивается к стенке, спиной к Хилл.