И Пошло Всё Прахом

— И последнее, мисс, — говорит мужчина с издевательской усмешкой как раз в тот момент, когда пальцы Наташи касаются ручки двери зала заседаний. Блядь. Она почти было вышла. До сих пор миссия проходила как нельзя лучше. Она весьма беспрепятственно проникла в здание под видом технического специалиста какой-то ИТ-компании, посланного модернизировать телекоммуникационную систему в зале. Не ожидала, что их цель номер один появится как раз тогда, когда возилась с кабелями, устанавливала жучки и исправляла хакерскую программу Щ.И.Т.а в системе. Они весьма мило болтали несколько последних минут, настолько мило, что уже понадеялась уйти неспаленной. Но надежда разбивается вдребезги, когда мужчина встречает ее у двери и защелкивает замок.  — Если ты айтишница, — усмехается он, — тогда я Тони Старк. На кого ты работаешь? Мысли Наташи мечутся. Он не знает, что она с Щ.И.Т.ом, так что ситуация может быть еще хуже. Нужно выбраться, но немного времени еще есть.  — Я… Я из Массив Динамик? — говорит, заикаясь и указывая на свой бейджик и пропуск для посетителей, изображая невинность и растерянность. Правой рукой снимает (фальшивые) очки и, пятясь, нервно протирает их о рубашку. Наташа практически чувствует на себе взгляд Бартона через оптический прицел, он прячется в гнезде в здании через дорогу. Потом намеренно водружает очки обратно, на этот раз используя левую руку. Не стреляй, но ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА. *** Уже выдвигаются, когда Мария получает полный отчет по наушнику. Поняв всю ситуацию, громко матерится, получая обеспокоенные взгляды от команды. Игнорируя их, спокойно передает информацию, когда квинджет идёт на снижение. Несколько дней только и делали, что просто тренировались сутра до ночи, и хотя надеялась на новые задания, отнюдь не ожидала, что придется вытаскивать «Чудо Двоицу» из огня. Хилл отдает приказы своим людям, ещё раз проходится по их ролям и позициям, убеждаясь, что все поняли. Они знают все от корки до корки, но все ещё не удовлетворена. Ничего уже не поделаешь. В последний раз проверяет оружие, прежде чем встать при приземлении квинджета. Тепло заполняет грузовой отсек, когда опускается дверь, щурится от резкого солнечного света.  — Выдвигаемся, — командует. Ее люди выстраиваются именно так, как нужно. Следует за ними. У них не так много времени, прежде чем охранники выйдут навстречу с пушками, и хочет одолеть как можно большее расстояние до этого момента.  — Соколиный глаз. Вдова. Местоположение, — требует по рации, когда первый выстрел бьёт по передней части команды, когда оказываются у фонтана, что установлен в центре площади прямо перед зданием. А ведь даже не приблизились ко входу. *** Слезы текут по лицу Наташи, пока продолжает отступать от «цели». Мужчина уже орёт, вена на виске вздулась, неумолимо преследует ее вокруг стола для совещаний. Слышит, как Соколиный Глаз передает их статус команде по эвакуации, но они еще далеко. Должна удерживать прикрытие так долго, как только сможет.  — Пожалуйста, сэр, — умоляет, внутренне корчась от визгливости и жалостливости голоса. Ненавидит использовать эту тактику, даже если чаще всего выручает именно она. — Пожалуйста, я не понимаю, о чем вы говорите, — снизу раздаются выстрелы, на мгновение отвлекающие ее и разрушающие все надежды сохранить прикрытие. Черт бы побрал все это. Наташа ныряет в свой чемодан с инструментами, второпях кидаясь под какое-то укрытие. Включает микрофон и быстро рявкает:  — Зал заседаний. Десятый этаж, юго-западное крыло, — и достает револьвер, спрятанный в ложном дне аптечки. *** Мария вновь ругается, понимая, сколько этажей нужно одолеть. Непрерывная стрельба, однако, прекращается, когда Соколиный Глаз убивает одного из стрелков, и гонит своих людей вперед, беря командование на себя, когда прорываются через парадные двери. Сразу же встречают сопротивление в вестибюле, но подобное тренировали десятки раз, потому даже не ждет взрыва гранаты, стремглав направляясь к лестничным площадкам. Она ненавидит лестницы. Они — гребаный кошмар, особенно на подъёме, необходимость быть осторожным на каждом шагу замедляет их. Не помогает и то, что сталкиваются с сопротивлением на каждом повороте. Это занимает слишком много времени. Мария вышибает дверь на следующую площадку. Коридор пуст (пока), и ведет вниз по нему, направляясь ко второй лестнице.  — Двигаемся на юго-запад. Статус? *** Повезло, что трибуна в передней части зала рядом с проектором сделана из твердой древесины. Наташа использует ее для прикрытия, щепки летят в стороны, когда трое головорезов, пришедших поддержать своего босса, плюют в нее свинцом. Когда вынуждена остановиться и перезарядить оружие, докладывает статус, гнев делает голос смертельно спокойным.  — Прижали к стенке, местоположение не изменилось. Перестрелка, трое противников, — стрела влетает через разбитое окно и вонзается в шею одного из мужчин. — Уже двое. Спасибо, Соколиный Глаз. Они слишком медлят.  — Прибавьте шагу, — рычит Мария сквозь зубы, взламывая двери на второй лестничный пролет. Хочется броситься просто вверх по лестнице, но именно так оказываешься мертвой. Заставляет себя дышать медленно и размеренно. Пока что впереди чисто, но сзади идёт огонь. Отступает назад, присоединяясь к задним, чтобы избавиться от хвоста. На некоторое время. Ей не хватало этого: адреналина, бурлящего в венах, спокойной эффективности слаженно работающей команды. Им далеко до лучших; они не читают мысли друг друга, и ей приходится утаскивать Дейвона с линии огня, но справляются неплохо. Преодолевают еще три пролета, прежде чем снова встречают сопротивление. Это начинает выводить из себя, уже бесят, реально. На последней лестничной площадке борются за каждый шаг.  — Мы на десятом. Идём к тебе, — рычит в наушник, едва успевая при этом нырнуть за кулер с водой, который разрывается от пули прямо над ней, оставляя злой и мокрой. Через секунду открывает ответный огонь.  — Поняла, ахх! — пуля рвёт ткань рубахи Наташи (не говоря уже о плоти предплечья), когда бросаетя обратно за быстро разлетающуюся в щепки трибуну, выпуская последний из пистолета патрон. Матерится себе под нос; двое из троих бандитов нейтрализованы, команда эвакуации только что добралась до ее этажа, но именно сейчас ловит пулю?! К черту эту миссию. Перезаряжает оружие, кровь, стекающая по пальцам, мешает, но не сильно.  — Вдова! Статус! — требует Мария, когда связь прерывается. Выходит из-за укрытия и продвигается вперед, когда один из противников падает со стрелой, торчащей из глаза. В зале заседаний слышна стрельба, но ни одна пуля не летит в их сторону. Головорез, по-видимому, полный идиот и стоит к ним спиной, больше беспокоясь о человеке внутри комнаты. Мария не винит его, хотя этот промах стоит ему жизни. Стреляет аккурат в голову. Осматривает помещение, считая мертвецов, взгляд останавливается на Романовой. Наташа вставляет магазин в пистолет, но дождь пуль, кажется, прекращается. Осторожно высовывается из-за трибуны, пытаясь ясно оценивать ситуацию сквозь туманное сознание из-за быстрой потери крови. Трое помощников босса повержены, самого босса и след простыл, а в дверях стоит галлюцинация Марии Хилл в полном боевом снаряжении. Снова включает микрофон.  — Ситуации нормализовалась, продвигаюсь к западному лестничному крылу, запрашиваю снятие с крыши. Мария поднимает бровь, глядя на Романофф и включая гарнитуру.  — Подтверждено. Доставить квинджет на крышу, — говорит, направляясь к ней. Напряженное выражение лица становится хмурым и гневным, когда замечает кровь.  — Принесите аптечку! — рявкает своим людям, охраняющим дверь. Когда Хилл-люцинация пересекает комнату и опускается на колени рядом, Наташа встряхивает головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Существует очень большая вероятность того, что Мария на самом деле здесь, и еще большая вероятность того, что кровотечение намного сильнее, чем предполагала. Дерьмо. Встает на ноги.  — Я потеряла цель из виду. Соколиный глаз, видел его?  — Отрицательно, — отвечает Бартон. — На вас наступают. Мария убирает пистолет в кобуру и ловит аптечку, которую Бекка ей бросает, и тоже встает. Нет времени на нечто большее, нежели схватить котомку с бинтами и перевязать наспех рану, чтобы Наташа не откинулась на месте от потери крови.  — Пуля прошла насквозь, — говорит, жалея, что не может хорошенько рассмотреть степень повреждения или перевязать ранение аккуратнее, но собственные движения точны и эффективны.  — Просто поцарапала, — настаивает Романофф, но позволяет Хилл закрепить бинты, прежде чем оттолкнуть ее и продолжить путь к двери.  — Ты слышала Соколиного глаза: у нас наступление. Дай мне свой пистолет. Мария фыркает. Видела достаточно ссадин, и ни одна из них не заканчивалась славным фантанчиком крови.  — Бартон, иди на точку отправки. Мы заберем тебя оттуда, — приказывает, доставая пистолет, вытаскивая его из кобуры и протягивая Вдове. Наташа почти уверена, что ей не предлагают три пушки, поэтому тянется к той, что посередине. Она застывает в руке, а две другие исчезают. Проверяет магазин, но не снимает оружие с предохранителя. Коридор чист, хотя таковым не долго останется.  — Надо идти. Крыша через два этажа.  — Лестница заблокирована, — сообщает один член команды Хилл, та кивает ему.  — Идём через северное крыло, — приказывает, идя в ногу с Романовой, когда команда безмолвно и быстро возвращается в строй. Это доставляет лёгкое удовлетворение, но оно быстро исчезает, когда видит, что повязка Романофф окрашена в красный. Хилл была неправа: Наташе пока не видит идиотов в ее команде. С другой стороны также не помнит, чтобы девушка была настолько высокой. Вдруг колено пронзает острой болью, и в следующую секунду осознает, что сидит на полу. Мария ругается, когда Романофф внезапно падает. Мгновенно опускается рядом, закидывает ее здоровую руку себе на плечо и хватает за талию.  — Мне нужно, чтобы ты встала, Вдова, — говорит жестко, морщась от того, что теперь впереди и сзади стреляют. С Хилл, поддерживающей с правой стороны, Романофф перекладывает пистолет в левую руку и делает несколько выстрелов в сторону противника, стреляющего дальше по коридору. Отдача обжигает поврежденную конечность, но боль проясняет голову. Удается подняться. Марии не нравится, что Наташу приходится практически нести на себе. Это значит, что та едва плетется от ранения и это здорово замедляет их, но ничего не говорит; просто концентрируется на том, чтобы довести их обеих, по ходу расчищая путь. Подгоняет своих, следя, чтоб ни в коем разе не сбавляли темпа. Лестничный перелет определенно небезопасен, но хотя бы шире. Толкает Вдову к стене, становясь между ней и приближающимся шквалом выстрелов.  — Не загораживай меня! — рычит Романофф. Приходится высунуться из-за Хилл, чтобы открыть ответный огонь, и это, по меньшей мере, раздражает. Лестница плывет перед глазами.  — Двигайся, ты замедляешь нас, — огрызается та, подтягивая ее на несколько ступеней вперед и игнорируя слова. У них достаточно агентов, которые стреляют в преследователей в ответ. Поднять Романофф по лестнице целой и невредимой — приоритет. Преодолевают первую лестничную площадку и начинают подниматься на вторую. Наташа изо всех сил старается быстро взбираться по ступеням и одновременно продолжать стрельбу.  — Я бы шла быстрее, если бы отпустила. Мария бросает свирепый взгляд, и несмотря на то, что инстинкты говорят, что это плохая идея, убирает руку.  — Тогда шевели своей задницей, — цедит, останавливаясь и стреляя в придурка, высунувшего голову из прикрытия. Дуло пистолета появляется из-за угла, Наташа молниеносно реагирует, хватая Марию за ворот и дергая ее в сторону. Пуля вонзается в стену, в сантиметре от девушки.  — Шевели ты своей задницей, Хилл. Вероятно, должна быть благодарна, но только гневно смотрит на Романофф и нажимает на кнопку рации, дабы удостовериться о прибытии квинджета. Но в то же время слышат, как над ними вибрируют двигатели, перекрывая звуки стрельбы. Хватает гранату из жилета и толкает Романофф в плечо, заставляя подниматься самостоятельно, прежде чем поворачивается, закидывает бомбу куда-то вниз и не медля стремится за Вдовой. Взрыв звучит более, чем удовлетворительно. Наташа врывается на крышу, когда ударная волна настигает. Квинджет ждет, и Бартон стоит на трапе, вытянув руку. Его пальцы сжимается вокруг предплечья за секунду до того, как теряет сознание. Мария последней прыгает на трап, выстрелы рикошетят от корпуса самолета.  — Вперёд, ну же! — кричит, но корабль итак уже взлетает, и трап закрывается. Улучает момент, чтобы оглядеть грузовой отсек. Ее команда выглядит потрепанной, но все целы и невредимы. При виде Бартона, стоящего на коленях рядом с лежащей без сознания Романовой, сердце замирает в груди. Медик уже осматривает ее, и Мария с трудом отводит взгляд, включая наушник.  — Извлечение завершено. Пусть медицинская бригада будет наготове. Наташа моргает, просыпаясь от выкриков и гула квинджета. Лицо Бартона на мгновение появляется в фокусе, затем исчезает. Ни одно из других лиц поблизости не знакомо, и левая рука онемела.  — Хилл… Голова откидывается назад, когда вновь начинает отключаться. Мария снимает и отбрасывает шлем, подходя к неподвижно валяющейся Романофф.  — Состояние? — требует. Бартон косится на неё, но игнорирует его. Он молча отступает назад, когда опускается на колени у плеча Наташи.  — Она потеряла много крови. Я поставил капельницу, это все, что могу сейчас сделать, — докладывает медик. Мария кивает. Слышит тишину вокруг, но игнорирует и ее, протягивая руку и касаясь лица девушки.  — ≪Ты не умрешь из-за меня, Романофф. Слышишь? ≫  — ≪Нужно нечто большее, чтобы убить меня. Теперь я Наташа Романофф≫ — перед глазами все темнеет. Марию едва не закатывает глаза, когда Вдова падает в обморок в какой-то там раз, но на губах мелькает улыбка. Со вздохом откидывается назад, прислоняясь к скамье и наблюдая за ней. Делать больше нечего и слишком устала, чтобы подниматься сейчас, когда адреналин медленно покидает тело.  — Что она сказала? — интересуется Бартон. Мария даже не хочет знать, что означает это его выражение лица.  — Что она умница, — отвечает и закрывает глаза. Пальцы в нескольких дюймах от плеча Вдовы, которая больше не просыпается. Когда, наконец, возвращаются на геликарриер, на лице пострадавшей уже чуть больше румянца. Ее увозят в медотсек, и Марии только остается приказать команде принять душ, а самой отправиться на разбор полетов.