Where’s my home?

Говорят, что то, чему суждено случиться — обязательно произойдёт. Рождение и смерть. Исполнение какого-то предназначения. Случайная встреча, которая таковой совсем не является. Хёнджин куда-то старательно идёт, но порой совсем не уверен: точно ли туда, куда нужно? И иногда думает, что именно его предназначение — это просто идти. Бесконечно. Может быть, даже без цели. Тяжелая рука полицейского хлопнула по металлическому подоконнику, но ускользающего края толстовки Хёнджина так и не коснулась. Стук по металлу над головой, какая-то нецензурная брань и подошвы кед, приземлившихся на мокрый асфальт. Сбежать — и не в первый раз. Жаль, что работник кошивона оказался достаточно подлым для того, чтобы сдать подростка полиции. Ещё и присвоить все его деньги себе… Скитаться бесконечно не выйдет, потому что Земля тоже мала — километры когда-нибудь заканчиваются. Но даже если твоё предназначение — обходить полпланеты кругом снова и снова, подобно поезду с Транссибирской магистрали… Время от времени случаются остановки. — Аджумма, подайте ещё соджу! — голосят мужчины у крайнего стола. Стены увешаны баннерами с расценками: уютная, словно бабушкин дом, забегаловка. В меню одни супы и что-то горячее. Если Хёнджин — это поезд «Москва-Владивосток», то это место — его маленькая остановка. Утром пришлось бежать без передышки несколько часов, но так уж сложилось, что Итэвон Хван выучил намного лучше, чем любой полицейский: где в этом районе на улице нет камер, где расположены тупики, где подземки, через которые можно покинуть улицу быстрее. Пока шёл пешком, куда глядят глаза, мимо пролетел весь день. Так и оказался где-то на конечной станции, в захолустье Сеула, совсем непривычном для себя месте. — Что тебе, малыш? — Мне бы… «Покоя» — так и скребётся сказать, но Хёнджин просто заказывает суп. Капюшон на взъерошенных волосах, давящее на виски сбитое дыхание. Руки трясутся после долгого бега, но он прячет дрожь, сжимая их в кулаки. Так ли плоха неизбежность? Ты не можешь ни на что повлиять и лишь молча ждёшь, медленно закипая. А возможно и приняв факт того, что ничего не поделаешь. С ней ведь действительно ничего не?.. Хван бегает глазами по помещению — здесь ведь нет никаких полицейских, правда? И видит только кучу пьяных мужчин, каких-то строителей и…Спрятанные под тяжёлыми веками зрачки расширяются, взгляд становится яснее — пытаясь сосредоточиться…Он видит ещё и молодого мужчину в официальном костюме — это самое неподходящее, что можно найти в интерьере забегаловки. Ему бы куда-то на Каннам, самый дорогой центр столицы, в крутую компанию, где платят дикие миллионы просто за нахождение в тёплом офисе. Но…На душе становится как-то спокойнее от того, что Хван не единственный, кто здесь ни во что не вписывается. Значит, это не так уж и страшно. Не подходить какому-то месту. seungmo: блин, ты чего?? я же всё приготовил и ждал тебя весь вечер seungmo: можно узнать, где тебя черти носят? Телефон мужчины постоянно вибрирует, загорается экран. Но по нему не скажешь, что он особо тратит нервы на входящие сообщения. Быть может, кто-то по ту сторону провода безумно злится. Жена или родные? seungmo: сегодня же не просто какое-то 25 число, а твой день рождения seungmo: ты опять хочешь давить на жалость и праздновать один? seungmo: я даже закончил службу раньше, чтобы придти к тебе -.- seungmo: а в квартире нет никого, кроме кошаков seungmo: подумай хотя бы о них, своих детях, бессовестный!!! Наконец-то он умудряется потянуться к телефону и хотя бы посмотреть на экран. Минхо цыкает и взъерошивает волосы, попутно набирая сообщение свободной рукой. xxho: не волнуйся, ты же знаешь, что я найду, чем заняться. seungmo: готов поспорить, что ты сейчас один seungmo: кто празднует дни рождения вот так? seungmo: это плохая примета! xxho: если так переживаешь из-за приметы, то я найду себе кого-нибудь на ночь. Минутная тишина… Переосмысление… И снова входящее сообщение. seungmo: нельзя есть одному в такой день, просто возвращайся домой xxho: если я буду есть не один, ты успокоишься? seungmo: *печатает* seungmo: *это сообщение удалено, так что вы больше не можете его просмотреть* seungmo: да ^^ Минхо улыбается: конечно же Сынмин хотел устроить ему сюрприз, как в прошлом году. И Ли бы даже на него пришёл, только вот после сегодняшней деловой встречи — настроение отвратительное. И как лучший подарок для себя в день рождения — заслуженная минутка покоя. Где-нибудь далеко. Где-нибудь не там, где он привык находиться. Где-нибудь, где всё по-домашнему. То есть, вместо дорого ресторана в центре города — какой-то маленький домик аджуммы. Подойдёт лучше собственной квартиры. Там в последнее время находиться сложновато. seungmo: но кого ты найдёшь прямо сейчас? Минхо откидывает телефон и в неподвижном состоянии перемещает только зрачки — в поиске жертвы. Строители, с которыми вряд ли будет о чём поговорить; загнавшие уже десятую банку пива в угол дядечки; мёртвые мухи на соседнем столике — тоже не лучше спутники на вечер. А вот тот…У окна в дальнем углу… Минхо сводит брови ближе к переносице — паренёк не выглядит слишком взрослым. Но разве это важно сейчас? Он уже пообещал Сынмину. Точнее нет, это было даже не обещание — почти что спор. Хёнджин заказывает самый дешевый суп с соевым соусом и отпивает из маленькой ложки, стараясь растянуть удовольствие. Непонятно, когда удастся поесть в следующий раз, учитывая, что все деньги остались в комнате, где сейчас наверняка роется полиция. Вот же дерьмо… — Деньги…— хрипит Хёнджин и…Честно признать, хочется уронить свою голову в этот самый суп, купленный на последние 7 тысяч вон, и захлебнуться. Такой себе метод для самоубийства. Но раз можно утонуть даже в дождевой луже — то в супе тоже получится. И знаете что? Хван правда тонет. Но вместо всего перечисленного — в растерянности. Зрительный контакт выстраивается не просто так, и когда кажется, что эти лакированные туфли идут именно в его сторону, спирает дыхание. Лёгкие выплевывают воздух, а рот — только что выпитый суп. — Здравствуй, — улыбается мужчина. Есть же этот 1000 и 1 способ улыбаться. Градусы, под которыми поднимаются губы, морщинки, которые образуется в результате этой улыбки вокруг глаз, вокруг носа, вокруг самих губ. Не существует похожих улыбок, но в случае Хёнджина, эта — самая харизматичная из всех, что доводилось видеть. Хван кашляет, подставляя руку ко рту, и как-то умудряется не поздороваться в ответ. Грубо. А грубо ли? Дышать же не получается. Только открывать рот в немоте, как какая-то рыба. Кто это вообще такой? В голове даже успевает пронестись мысль: полиция и сюда за ним добралась. Особенно, когда слышится: «Ты же школьник, да?» — но, как оказывается, это неотличимый голос страха в собственной голове, а не то, что правда сказал незнакомец. Потому что, на самом деле, он говорит: — Ты же ведь этим не наешься, да? Хёнджин озадаченно хлопает глазами. А в принципе — кто этим вообще наестся? — Извините, не знаю, что вы имеете в виду, но я не голодный. Этот мужчина напоминает ту самую кредитку, лежащую в соседней кабинке: помощь так близко и всё, что тебе нужно сделать, чтобы её получить — это один шаг и протянуть руку. Но то ли гордость, ли страх заставляют себя сдержать. Хёнджин не привык принимать помощь, о которой не просил, так же, как и не привык брать чужое. — Мне от тебя ничего ненужно. Просто мы вдвоём здесь единственные, кто ест в одиночестве. Как-то нехорошо…Не хочешь поесть вместе? Рот открывается и просит отстать; а вот живот не затыкается и урчит; сволочь. Несовпадение слишком очевидно, а ситуация слишком плоха, чтобы повторить отказ. Невежливо как-то к старшему, да ещё и такому… И окончательную точку к решению ставит приезжающая за окном полицейская машина: тогда то Хван сам проявляет даже большую инициативу, чтобы пересесть за другой стол — спиной к окну. Пятая точка плюхается на стул немного неудачно: Хёнджин прикусывает губу, потому что, зараза, костлявый позвоночник ударяется об спинку, а копчик об саму жесткую седушку. — Ты видел меню? Заказывай всё, что хочешь, — он не смотрит на Хвана, пока разливает какую-то жидкость по стаканам. Хёнджин чувствует себя таким диким, потому что, получив полный стакан перед собой, даже не до конца понимает: там соджу или просто вода? И что этому мужчине от него нужно? — В…В смысле всё? — Не думай о деньгах, говорю. Просто ешь всё, что захочешь. В этом месте много нелегальных мотелей, так что не исключено, что кто-то вроде него будет ездить на окраину из самого центра Каннама, чтобы удовлетворить какие-то свои потребности. Если этот вариант имеет место быть, Хёнджин вполне может в это поверить. Заниматься непотребством возле собственной работы или места жительства так себе, а вот где-то вдали — самое подходящее решение. Хёнджин резко и рвано качает головой, пытаясь отмахнуть ненужные мысли. Что этот мужчина захочет сделать с ним? И будет ли это хуже, чем вероятность быть пойманным полицейскими и вернуться туда, откуда пришёл..? Зачем вообще согласился… — Не будешь ничего заказывать? Живот же урчит, — смотрит на него Ли. — Извините, дяденька, но я правда в порядке… Минхо переклинивает на этом слове. Дяденька?! Причинно-следственная связь щекочет нервы. И как же раньше не узнал? Он же не старый настолько, чтобы называться дяденькой для всех…Значит, это всё-таки тот самый старшеклассник из тёмной подворотни? Он улыбается самому себе, хмыкая. И всё же, у Минхо типаж неизменный. Мальчик то такой милый, хрупкий, темноволосый, симпатичный. Раз это действительно он, то не стоит признаваться в том, что они уже виделись. Минхо наверняка здорово напугал его в прошлый раз своими рассказами про разделку трупов. — Тогда я закажу то, что считаю нужным сам. Мясо, закуски, овощи, сок — полный еды стол. Для Хёнджина это даже слишком хорошо… Минхо ест и иногда говорит первым, в то время, как Хёнджин представляет, что его, возможно, убьют и изнасилуют (так, по крайней мере, его всегда пугала в детстве мама), но пока может есть — тоже ест. — Кажется, у тебя сегодня был тяжелый день, — почему-то попадает в самую точку Ли. Джинни отводит глаза, не будучи слишком разговорчив с незнакомцем. Лишь когда Минхо смотрит прямо на него, слабо кивает. — Тебе ведь совсем немного лет, да? «А что?» — расширяются глаза Хвана, но вслух он выдаёт только: — Да. Семнадцать. Сейчас почти полночь, дождь уже шёл и снова обещают сильный ливень. Как будто непогода остановилась вместе со временем всего на пару часов. Минхо отличается от всех остальных мужчин в дорогих костюмах, которых видел Хван. Он слишком красив и ухожен для среднестатистических аджосси, но слишком расслаблен для представителя элиты. Он не выглядит как тот, кто притворяется или пытается выставить себя кем-то, кем не является. — Ещё совсем ребёнок. И почему ты не дома в такое время? — он отпивает что-то в стакане, косясь на младшего, но совсем без злобы и осуждения во взгляде. Хёнджин впервые поднимает глаза, но, видимо, только чтобы испугаться посыла глаз напротив. И опустить свои снова… Но этот мужчина не выглядит так, словно выдаёт себя за кого-то другого, посему Хван тоже хочет быть честным. Настоящим. Даже если правду приоткроет лишь наполовину. Даже если он — и правда просто поезд с бесконечным маршрутом, а человек напротив — просто станция, мимо которой он вскоре проедет. Раз вселенная всё-таки столкнула их лбами… Значит и у этой неизбежности были свои причины. Хёнджин набирается смелости и говорит честно: — У меня нет дома. И понимает, что не ошибся, когда слышит в ответ: — Всё в порядке. У меня тоже.