Нежность Мондштадтских ветров

Люмин взяла на ручки хныкающую Паймон и присела с ней на тёплую кровать. - Ну иди ко мне, маленькая, по нежу твою душеньку печальную. – С этими словами, янтарно-глазая девушка поцеловала малышку в лобик и прижала к себе ласково с жалостью и улыбкой смотря ей в глазки. Малютка же не хотела быть в таком положении, выделения слизистой заливались в маленькую носоглотку и Паймон слегка захлебнулась, кашлянула и хотела подняться. Тогда Люмин осторожно приподняла её в полу сидячее положение и с волнением спросила: - так по лучше? Малышка хрипло ответила: - слегка, разве что… - и чуть потерла заплаканные глазки. Барбара присела с другой стороны и попросила: - Люмин, давай я возьму её к себе на ручки, она уже спатиньки вон хочет, по качаю хоть да колыбельную по мягче спою, согрею… Та вспомнила, что её уже ждёт Джинн по поводу важных мероприятий Монштадта и согласилась: - ой, точно ведь, спасибо, я уже и забыла. В это время Паймон горько захныкала со словами: - нет-нет-нет, не уходи прошу, мне плохо без тебя, прошу… - и маленькая девочка не смогла сдержаться, она расплакалась тут же и жалась к Люмин, как только могла. - Считаясь как почётный рыцарь, будет очень неуважительно с моей стороны проигнорировать просьбу самого магистра. – Ответила ей Путешественница. Паймон дрожащим голосочком спросила её с горечью: - Т-ты променяла меня на… - девочка хныкнула 2 раза и у неё сдавило дыхание, она прерывисто вдохнула и продолжила – променяла на Джинн… Янтарные глазки Люмин заблестели слёзками, она никак не ожидала такого мнения со стороны махонькой девочки, она погладила Паймон по головке и нежным дрожащим голосом сказала ей: - Что ты такое говоришь, моя лапушка, как я могу променять тебя на кого-то ещё? Ты же моя самая дорогая спутница, ты мне как родная, не плачь, - улыбнулась девушка, - я уже легко могу быть твоей мамой, если ты, конечно, хочешь… но поменять тебя на кого-то ещё – такими зверствами я не обладаю, я же люблю тебя, малышка. Просто мне нужно отлучиться по работе, взяли в Фавониус дак и слава богу. Должность есть Моры в достатке и хорошо. И знай, что… я не брошу тебя никогда. А теперь погрейся у Барбары на ручках, да по спи сладенько, я может быть скоро приду. После этих слов Люмен отдала Паймон на ручки пастора, и та тут же принялась перекутывать маленькую… тем временем почётный рыцарь уже ушла к Джинн. Барбара очень нежно прижимала к себе малышку, она так сильно боялась, что та замерзнет и болезнь прогрессирует сильнее, поэтому она расстелила 3 одеялка друг на друга, положила на них Паймон и закутала тепло-тепло, словно младенца, и присела на кровать, держа на коленочках укутанный кусочек милоты. - Солнышко, а поведай-ка мне…откуда она… Почётный рыцарь Люмин? Малышка тихонько фыркнула и сказала, прокашлявшись: - Люмин она… бывала в стольких мирах… но, «кхе-кхе», ни разу не говорила о себе… Думаю, ничего хорошего не случилось в её родном краешке этой жестокой вселенной, может быть она бежала из своего мира из-за возможной войны… может она изгнанник, кто знает. В любом случае она добрая и ласковая, справедливая, общительная, рада помочь нуждающимся, я люблю её за столь прекрасные качества и даже за то, что я для неё словно родная дочь, это так мило осознавать… да в Монштадте всё прекрасно на самом деле, особенно ваша еда. А вот что такое я подхватила, я честно не знаю и мне страшно. – Паймон построила милые, жалобные глазки и из них полились капельки горьких слёз. Барбара вспомнила как она слышала в комнате странный разговор Люмин с малышкой и хотела бы обсудить столь загадочный вопрос, однако у малютки начался лёгочно-отёчный приступ, и она не могла больше говорить, лишь только беззвучно плакать, с трудом дыша. Тогда милостивый пастор взяла её снова к себе на ручки и прижала тихонько к своей мягкой груди и начала петь нежную колыбельную, поглаживая по головке Паймон. Тем временем в комнату заходит Ноэлль с пряным овощным супчиком для маленькой девочки. Она поставила тарелку на книжный столик и попросила по держать закутанную малышку. С искренним добром и нежностью в глазах она посмотрела на голодную Паймон и присела на кровать, взяв тарелку супа. Барбара посадила изнеможденную девочку к себе на колени, и та устало откинула голову ей в грудь. Горничная пыталась её подбодрить, говоря, что принесла её любимый суп, но малютке было совсем не до этого. Она была словно в сильной депрессии и постоянно хотела заплакать, смотря в одну точку. Болезнь туманила разум и острые как стекло горькие воспоминания ранили сердце Паймон каждую секунду. У неё было только одно желание – побыстрее покончить с этой болезнью, иначе она сойдёт с ума. Ноэлль начала кормить её с ложечки, поглаживала по беленьким волосам девочки, улыбалась ей и давала понять, что все друзья Люмин готовы бороться за жизнь малышки и любят как родную. Когда же она поела, то окончательно захотела спать, глазки милой девочки начали слипаться, а сама она запросилась на ручки к горничной и устало хныкнула. Ноэлль тут же взяла её к себе на руки и прижала к своей теплой груди маленькую голову Паймон, поглаживая ей затылочек. Сердце горничной обливалось теплом. Ей было приятно ласкать малышку и в то же время жалко её, ведь она так сильно болеет, как такую милую девочку да не пожалеть? Заметив, что Ноэлль взяла приласкать маленькую, Барбара вспомнила незаконченные дела в церкви и отпросилась с «поста». А заботливая горничная запела нежную колыбельную для Паймон и обняв малютку по крепче, легла с ней под одеялко и обе они сладко уснули. Тем временем в кабинете Джинн собрались представители Ли Юэ – Нин Гуан, Чжун Ли, Ци Ци, а также жители Мондштадта - Лиза, Кэйа, Люмин и сама Джинн. Зайдя в кабинет, почётный рыцарь услышала нежный звон колокольчиков – это Джинн привлекла внимание участников совещания и начала свою речь, встав из-за стола: - Дорогие мои коллеги и близкие, мы собрались здесь, в этом штабе, ради решения нашей общей проблемы и угрозы нашим мирным жителям, а также нам самим. Неизвестный вирус или какое-то воздействие на людей участилось. Паймон не единственный пациент. Наша милая Кли и бармен Диона и Ци Ци также подхватили это воздействие. Учитывая, что Ци Ци – зомби, довольно странно, что биологические воздействия прогрессируют в её организме. Передаю слово ей самой. Дорогая Ци Ци, ваши предположения. Усталым взглядом девочка-зомби оценила всех присутствующих и тихонько прокашлялась перед речью, закрывая ротик маленькой, элегантной ладонью, и без эмоций произнесла: - при всем желании избавиться от этого бремени не удаётся и по сей день хоть и физического дискомфорта я не ощущаю, разум словно хотят поработить и отключить сознание. Это явно не природная болезнь. Я считаю, что тут приложена рука человека. Моё личное субъективное мнение. Решение данной проблемы предложить не могу, неизвестен даже источник. Нин Гуан аккуратно поправила её: - но ведь мы знаем, что первым источником стала Паймон. Она первая проявила симптомы этой болезни. Лиза стояла на ступеньке около книжных полок и опиралась на заборчик, задумчиво поглаживая указательным пальчиком аккуратный подбородок. Её сладкий голос разрезал тишину раздумий и она слегка приподнялась со вздохом: - хм… у меня есть некоторое теоретическое, правда, суждение, что если обобщить наших заражённых тем, что они дети… все причём, то вирус может быть модифицирован исключительно для детей, вероятно в качестве эксперимента, но! – подняла она указательный пальчик, - это всего лишь вывод из моих догадок. Люмин заинтересовалась точкой зрения Лизы, ведь подобные мысли у неё уже были. Она не хотела обвинять Снежную в этом, хоть и хотелось, однако на данный момент единственный аргумент это то, что они относятся слегка враждебно по отношению к Мондштадту, но сотрудничают с торговыми гильдиями. Почётный рыцарь не знала, что добавить и задумалась. Чжун Ли предложил версию вины Магов Бездны: - я имею основания полагать, что Паймон вероятно, когда была в подземелье, могла заразиться этой болезнью посредством воздействия Мага Бездны, насколько мне известно, они способны на такое. Кэйа почесав носик, выложил теорию о неудачном эксперименте Альбедо, мол он испытывал какие-то новые бактерии или что-то такое, но Джинн сразу опровергла это суждение тем, что Альбедо уже много лет не занимается биологическими исследованиями и озадаченный Кэйа вновь погрузился в свои теории и догадки, пытаясь выбрать хоть что-нибудь похожее на причину этой проблемы. Действующий магистр Мондштадта задумалась. В кабинете наступила тишина, наполненная досадой. Никто не мог даже близко понять откуда эта болезнь или воздействие.