Хрустальное Солнце этого жестокого мира

      - Так о чём вы говорили? – уже у самой границы парка спрашивает Хосок, кивая на конверт, явственно проступающий под тканью толстовки, - И что это за письмо?       - Она попросила передать… одному человеку, - неуверенно бубнит Чимин, не до конца решаясь рассказать правду вперемешку с собственными догадками       - Понятно, - Чон мягко берёт парня за руку и обнадёживающе улыбается, показывая, что если уж он не хочет говорить, то никто не собирается заставлять       - Ну, мы почти пришли, - Сокджин серьёзнеет, вглядываясь в полумрак между деревьями, - Лощина огней. Мы пройдём её насквозь и, если повезёт, будем у башни через час       Никто не спрашивает, что будет, если им не повезёт. Это не нуждается в оглашении, принцип Стадиума известен и так. Если им повезёт – они выйдут, если нет – останутся здесь в качестве корма для Первородных.       Пак заворожённо оглядывает раскинувшийся перед ним массив деревьев. Чимин ведь никогда раньше в лесу не был, а Лощина огней действительно больше похожа на лес, чем на парк. Полумрак, таящийся среди грубых корней и укрывающийся спутанным шатром из ветвей, завораживает, колышется от малейшего дуновения ветра, заманивает глубже. И ведь им ничего больше не остаётся, кроме как последовать за его зовом и вступить в запутанный лабиринт деревьев.       - А почему Лощина огней? – Хосока что-то пробрало на глупые вопросы, потому что задавать он их начал с завидной частотой. К чему бы это?       - Скоро стемнеет, и сами увидите, - настороженно отвечает Джин, осторожно ведя парней за собой вглубь леса, - Хотя лучше бы нам к этому времени уже выйти отсюда.       Спустя минут двадцать такой неторопливой «прогулки», как уже успел окрестить их ходьбу Чон, Постэльф выводит их к довольно большой поляне. Пак с удивлением замечает, что от стены и башни-выхода эту поляну отделяет только неширокая полоса деревьев. Хочется уже поспешить, как можно скорее пройти такое мизерное, кажется, расстояние, и чтобы всё это, весь этот кошмар наконец закончился.       Чимин делает торопливый шаг вперёд, но его тут же останавливают, предупреждающе хватая за руку. Пак сначала непонимающе хмурится, хочет спросить в чём дело, но, стоит только проследить за взглядами нелюдей, как все вопросы сразу же отпадают. Там, на другой стороне поляны, в тускнеющем свете умирающего дня стоит, привалившись спиной к дереву, человек. Он абсолютно не скрывается, даже наоборот, стоит показательно, заметно, зная, что главный здесь он.       - Я обойду со стороны, - произносит Сокджин одними губами, и его шёпот путается в листве деревьев, из которой они всё ещё не вышли       Хосок коротко кивает, и Пост мгновенно исчезает из виду. Чон стоит ещё секунду, а потом порывается сделать шаг вперёд, но уже его удерживает усилившаяся хватка на запястье.       - Что нам делать? – испуганно шепчет Чимин, заглядывая в глаза своей пары, и четвертняк без труда считывает в этом взгляде вопрос «Что теперь нужно сделать мне?», который Пак ещё только готовится задать       - Я не знаю, - Хосок качает головой и опускает на секунду взгляд, - Я пойду вперёд. Ты… можешь не выходить, ты навряд ли чем-то сможешь помочь. Если ты хочешь… ты можешь уйти… Пока я буду там, его внимание будет сосредоточено на мне, ты можешь успеть уйти.       - Нет, н-нет, я не могу, - парень потрясённо замирает не в силах сказать больше ни слова, стараясь унять тревожную дрожь во всём теле, - Я в-вас не брошу, даже не говори такой глупости.       Чон кивает, а затем мягко ободряюще улыбается. Да, он тоже не уверен, что они выживут в ближайшие несколько минут, но раз уж решили остаться вместе, то должны, просто обязаны попытаться. Хосок коротко выдыхает, делая решительный шаг вперёд и одновременно с этим снимая с предохранителя арбалет. Возможно это даст им хоть призрачный шанс.       - Мило, - коротко произносит Наблюдатель, в одно движение преодолевая почти что половину поляны и вглядываясь в вышедшую пару, - Мило, что вы всё-таки решились выйти. Мне уже начало надоедать ждать.       Чимин вдруг узнаёт в этом человеке того самого Наблюдателя, которого видел ещё только заходя в Стадиум. Та же серо-чёрная куртка с нашивкой в виде золотой крысы, те же ссутуленные немного плечи, только вот безоружность куда-то исчезла, на её место пришла прицепленная на пояс явно не пустая кобура. Ну да, конечно, Наблюдателям ведь разрешено пользоваться огнестрельным оружием. Ну конечно.       - Мальчики, я сейчас дам вам очень простой выбор, - на губах Крысы появляется мягкая, до тошноты заносчивая улыбка, и он делает ещё один небольшой шаг навстречу, - Я могу убить вас быстро, так, что это не доставит лишней боли вам и лишних проблем мне. Или же вы можете упереться рогами и попробовать убить меня, но тогда я буду очень-очень зол, а вам будет очень-очень больно. Решайте, мальчики. А пока…       Наблюдатель разворачивается в сторону большого чуть выдающегося из общей стены деревьев дуба. Приторная улыбка на его губах тут же сменяется насмешкой, притворная мягкость во взгляде превращается в холодное отвращение, а голос из наигранно доброго вдруг становится повелительным и почти что гневным.       - Постэльф! – листва на дереве чуть шевельнулась в ответ на оклик, - Я знаю, что ты там, можешь больше не прятаться! Снова пытаешься уйти? Что будет, если я расскажу об этом твоему отцу? Не думаю, что старик будет рад такой новости. Мой тебе совет: проваливай отсюда! Иначе я пристрелю тебя вместе с этими щенками! Ты знаешь, что я не шучу!       Ничего не произошло, когда Крыса затих. Листва на дереве не зашевелилась, даже не шелохнулась снова. Значит, Джин всё-таки остался. Значит, он по-прежнему хочет помочь. Значит, у них всё-таки есть крошечный шанс.       - Ну, как знаешь, - Наблюдатель пожимает плечами, поворачиваясь обратно к парням и снова натягивая это своё наигранно-доброе выражение лица, - Ну что, мальчики? Решили?       - Решили, - сквозь зубы бросает Хосок, заставляя стоящего за его плечом Пака коротко ойкнуть и дёрнуться в сторону, когда сам на выдохе плавно нажимает на спусковой крючок арбалета       Тетива тихо тренькает и болт срывается с места. Похоже, что как минимум одну невозможную вещь они совершили сегодня: промазать с расстояния меньше, чем в десять шагов, действительно практически невозможно. Но болт свистит, рассекая воздух, и ударяется в дерево на противоположном конце поляны, не встретив никакого другого сопротивления.       - Глупое решение, - голос Крысы тут же звенит жестокой насмешкой где-то за Чиминовой спиной, и в следующую секунду парень чувствует болезненный удар чем-то твёрдым чуть ниже затылка       Голова вдруг начинает ужасно кружиться, заставляя грохнуться на колени, пока впереди, на расстоянии вытянутой руки, происходит нечто ужасное. Чимин не видит, перед глазами только-только начинает развеиваться чёрная пелена, зато слышит всё происходящее превосходно. Раздающиеся совсем рядом удары, вперемешку с рычащей руганью, шипением и звоном, подстёгивают и без того нарастающий страх.       Когда тьма перед глазами наконец рассеивается, по ушам уже бьёт тишина. Пак чувствует, как его с силой вжимают спиной в ствол какого-то дерева, но это волнует в самую последнюю очередь.       - Хосок! – испуганно вскрикивает Чимин, стараясь вырваться из чужой хватки и заглянуть Наблюдателю за спину, - Хосок!       - Умолкни и прекрати рыпаться! – зло бросает Крыса, с силой прикладывая парня спиной и затылком о дерево, - Я предупреждал, что будет больно? Но вы же все такие самоуверенные… А теперь послушай меня, мальчик, - Пак вдруг чувствует, как кожи на сгибе шеи касается что-то холодное, - Сейчас я оставлю тебя на время и убью его. Медленно. А ты будешь смотреть. И если он тебе хоть на грош дорог, ты не издашь ни звука и не сдвинешься с места. Уяснил?       - Н-не надо, - тихо всхлипывает Пак, умоляюще вцепляясь пальцами в чужое запястье, - Н-не надо, прошу…       - Проси, - насмешливо кивает Наблюдатель, чуть убирая то, чем всё это время бесцельно водил по коже парня, - Только молча.       Чимин вскрикивает, чувствуя, как что-то острое больно впивается в тело где-то между левым плечом и шеей. Что не может пошевелиться понимает только мгновение спустя, когда осознание боли и её причины наконец приходит в полной мере. Пак чувствует, как нечто буквально пригвождает его к стволу дерева, не давая даже немного двинуться.       А Крыса тем временем медленно подходит к распластавшемуся на земле Хосоку. Чимин видит его всего, будто специально Наблюдатель выбирал ракурс, чтобы ему было видно получше. Пак видит, как неровно поднимается грудь четвертняка, как он хмурится и кусает губы от боли. И наверное ничто не может бы быть хуже, чем видеть это. Видеть и не иметь возможности ничем помочь, не иметь возможности спасти того, к кому привязался, и чья жизнь стала намного ценнее своей собственной.       Взгляд вдруг захватывает Сокджина, стоящего в нескольких метрах позади лежащего Чона. Пост беззвучно что-то говорит, неглядя роется в своей сумке, но помочь не спешит. Точнее нет, не то что не спешит, ему просто тоже нечем помочь.       В голову вдруг больно ударяется мысль, что у Джина были метательные ножи. Три метательных ножа, которых сейчас у него на поясе нет. Первый Чимин находит взглядом в одном из стволов недалеко от себя, второй в руке у Наблюдателя, который уже неторопливо присаживается на корточки рядом с Хосоком.       И ровно в этот момент Пак забывает обо всём, о последнем потерянном где-то ноже, о стоящем неподалёку Сокджине, о собственной боли во всём теле. Забывает, потому что Чон поворачивает голову в его сторону и смотрит в глаза с пронзительным, душащим сожалением. Парень видит, как капает на траву кровь с разбитых в хлам губ, и тут же слышит как эти самые губы тихо и хрипяще складывают звуки в его имя.       Больше не думать не получается, не получается не смотреть. Получается только потянуться к той чёртовой приковывающей его к дереву херне, чтобы убрать её, чтобы хоть попытаться как-то помочь. В кончики пальцев отдаёт ужасной болью, проходящей сейчас натянутыми нитями через всё тело, но Чимин медленно-медленно подносит руку ближе. Немеющие пальцы нащупывают сначала что-то холодное, металлическое, затем поднимаются выше, вцепляясь в деревянную рукоять.       Пак сжимает зубы и как может резко дёргает рукоять. Та поддаётся легко, только вот боли это приносит намного больше, чем принесло за всё время до этого. Парень делает неловкий шаг вперёд, ловя себя от падения, и крепче сжимает короткий метательный нож. Теперь он может что-то сделать, он может помочь.       Чимин подходит к Наблюдателю, с силой толкая его коленом в плечо так, что тот падает на землю от неожиданности, а дальше тело будто действует само. Само опускается на корточки, само бросает короткий взгляд на удивлённое лицо Крысы, и само всаживает нож по самую рукоять в его тело. Так, как учил Юнги когда-то, чтобы сразу насмерть.       И всё. Сознание резко выключается, затягиваясь чёрной пеленой. Перед глазами – тьма, все звуки глушит шум собственной крови в ушах, а чувствовать получается только холодную влажную траву под ладонями, пока кто-то буквально не выдёргивает из этого состояния, сильно сжав волосы на затылке ладонью, как будто спасая тонущего котёнка из реки.       - Эй, ты в порядке? – взволнованный, всё ещё хрипящий голос Хосока заставляет звуки в одно мгновение обрушиться на всё ещё мутный разум, - Чимин, ты меня слышишь вообще? Ты как?       - Н-нормально… - Чимин бросает опасливый взгляд в сторону тела Наблюдателя, тут же резко отворачиваясь и внимательно оглядывая Чона, - Ты сам-то в порядке?       - Всё хорошо, - четвертняк мягко улыбается и придвигается ближе, чтобы осторожно обнять дрожащего всем телом Пака, - Ну всё, всё успокойся, сейчас всё в порядке. Нам нужно идти.       Парень только тихо судорожно вздыхает. Идти, снова идти. Но они ведь пришли к выходу, разве нет? До него рукой подать, что значит «идти»? Чимин отстраняется, и Чон тут же помогает ему подняться на ноги, отходя в сторону за арбалетом, которому не сломаться снова помогло какое-то очередное чёртово чудо. Уже почти стемнело, и было бы почти ничего не видно, но повсюду мерцают, заливая всё неярким светом, странные крошечные золотистые огоньки, больше похожие на светлячков.       - Ну, живее, нам нужно убираться отсюда как можно быстрее! – Сокджин выныривает из полумрака между деревьями, цепляя на пояс последний метательный ножик, - Хватит телиться, или хотите стать кормом для целого стада вампиров?!       - Что, куда мы? – Пак непонимающе хмурится, когда четвертняк, цапнув за руку, утягивает его явно не в сторону башни, - Разве выход не…       - Нет, - коротко бросает Джин, уже бодро топая впереди, - Все объяснения позже.       Чимин понимает, что им действительно стоит поторапливаться, когда где-то позади, стремительно приближаясь, слышится хриплое дыхание и хруст ломающихся ветвей. Постэльф впереди коротко ругается и переходит на бег, и они с Хосоком мгновенно следуют его примеру, подстёгиваемые нарастающими звуками погони.       - Не смей стрелять! – кричит Джин, когда, спустя пару минут такого бега, четвертняк вдруг останавливается, направляя арбалет в сторону нагоняющих их Первородных, - Ты спалишь здесь всё к херам!       Чон послушно закидывает арбалет обратно за спину, разворачиваясь, чтобы продолжить бег, но вдруг громко чертыхается. Чимин слышит шипение, громкий хруст веток и какое-то копошение у себя за спиной, но остановиться не решается. Несколько секунд спустя Хосок нагоняет его, хрипло заявляя, что им всем следовало бы прибавить ходу, если они всё же не хотят стать чьим-то ужином.       Через несколько минут они вылетают на пустую улочку, оставляя Лощину за спиной, и Сокджин останавливается как вкопанный. Чон понимает его без слов, всё-таки выпуская оставшийся в арбалете болт во тьму между деревьев. Воздух леса вслед за ярко-алым росчерком наконечника болта вспыхивает, превращаясь в клубы ревущего пламени, в одно мгновение охватившие всю Лощину.       - Охренеть, - коротко выдохнул Хосок, опуская разряженный арбалет и наблюдая за постепенно стихающим пожаром, - Это… как?       - Огоньки… Из-за них… Когда темнеет, любая искра и… - с трудом произносит Джин, у которого всё никак не получается отдышаться от пробежки       Чимин устало приваливается к стене, тоже неотрывно смотря на уже откатившуюся вглубь леса волну пламени. Никакой погони уже конечно не слышно, только стоят ничуть почему-то не пострадавшие деревья и шуршат листвой, подсвеченной багряными отсветами пожара.       - Ладно, нужно двигать отсюда, - выдохнул наконец Пост, внимательно оглядывая улочку, - Пока ещё кто-нибудь не сбежался. Да уж, наделали вы шума.       Чон медленно подошёл ближе, тоже привалившись к стене. Выглядел он как-то неважно, более бледным чем обычно, но это и не удивительно наверное. Хотя там, на поляне, он выглядел вполне себе целым.       - Что-то я… неважно себя чувствую после всего этого, - уловив на себе вопросительный взгляд Пака, пробормотал четвертняк, медленно опустившись на асфальт       - Поздравляю, - коротко произнёс присевший рядом с Хосоком Джин, внимательно осматривающий его шею, - Ты влип       Чимин наклонился ближе, вглядываясь в кожу на шее четвертняка, которую так внимательно оглядывал до этого Сокджин. Почти прямо под подбородком виднелись две явных ранки с подсохшей уже кровью. Укус вампира. Так вот, что произошло тогда, после того как Чон не стал стрелять.       - Обгорелые звёзды, - Пак потрясённо уставился на Хосока, быстро прокручивая в голове варианты того, что можно было бы сделать       - Не волнуйся, - тихо выдохнул четвертняк и попытался улыбнуться, пока Джин уже осторожно обрабатывал чем-то укус, - Я буду в порядке       - Будешь, будешь. А теперь умолкни, - серьёзно попросил Постэльф, убирая в сумку один пузырёк и тут же доставая другой, - Чимин~а, есть какая-нибудь тряпка?       Парень кивнул и принялся искать нужную вещь по всем многочисленным карманам. Когда тряпка наконец нашлась, и Чимин потянулся, чтобы отдать её, Хосок уже сидел, безвольно уронив голову на грудь.       - Спит, - быстро пояснил Сокджин, предупреждая чужую уже грозящую начаться панику и заканчивая свои манипуляции, - Он потерял кровь, нужно время, чтобы восстановиться. Это может занять, - Пост вдруг замялся и опустил взгляд, - Это может занять больше суток, так что нам нужно найти укрытие. Не думаю, что у нас получится уйти далеко.       - Ты знаешь поблизости какое-нибудь безопасное место? – Чимин нахмурился, в душе не представляя, как хоть какое-то место внутри Стадиума может быть безопасным       Джин только кивнул, подходя ближе и помогая поднять Чона с земли. Этот день сильно потрепал им всем нервы, так что говорить что-то лишний раз казалось непосильной задачей. Такой же непосильной, как и дотащить Хосока хоть до какого-нибудь места, в котором будет чуть меньше шансов, что их попытаются сожрать.

***

      В серое небо над стеной стадиума взметнулась ярко-красная вспышка сигнальной ракеты. Первым, чтобы разглядеть место, откуда она взлетела, вскочил со скамейки Чонгук. Дождь продолжал лить, но вылетевшего из-под зонта мальчишку это, кажется, совершенно не волновало. Его волновала в этот момент только красная вспышка в небе, как и всех, кто всё это время просидел у ворот в ожидании хоть каких-нибудь новостей.       - Они убили Наблюдателя, - поражённо выдохнул Тэхён, тоже поднимаясь на ноги, чтобы укрыть младшего зонтиком       - А ты говоришь, что твой мальчишка не умеет драться, - мягко усмехнулся Джун, несильно толкнул Юнги в плечо       Мин только улыбнулся. Они убили Наблюдателя. Это значит, что они уже у башни, уже у выхода. Им практически ничто сейчас не может помешать выйти. А значит, что его Чимин уже скоро снова будет здесь, за воротами этого проклятого Стадиума. Скоро он будет в безопасности.       - Восьмая башня, - бодро оповестил Гук, возвращаясь на своё место, - Это сигнал с восьмой башни.       - Восьмой? – медленно переспросил Юнги, мгновенно теряя появившийся радостный настрой, - Ты… уверен?       - На все сто, - Чонгук кивнул и непонимающе нахмурился, наблюдая за реакцией гибрида       А реакция у Мина была вполне себе яркая. Юнги ухнул тихое «блять» и сжал в руке жестянку с газировкой так, что сладкая шипящая дрянь выплеснулась через края и полилась по пальцам. Его глаза были плотно зажмурены, а губы сжались в тонкую нитку, отражая всё пронизавшее тело напряжение.       - Что-то не так? – осторожно поинтересовался Тэхён и резко дёрнулся, когда вода с наклонившегося зонта крупными каплями обрушилась на его хвост       - Подожди-подожди, если я правильно помню, восьмая это же… - тихо пробормотал Намджун, но закончить мысль ему уже не дали       - Бескровная невинность, - коротко произнёс гибрид, всовывая зонт в ладонь Киму и резко поднимаясь со скамейки, - Башня при Лощине огней. У них блять серьёзные проблемы.       Юнги быстро зашагал под проливным дождём к выходу с площади. Нужно было срочно уйти. Хоть куда-нибудь уйти и как можно скорее. Потому что внутри всё полыхало, как этот чёртов лес от малейшей искры. Они убили Наблюдателя в Лощине огней. Они убили кого-то в лесу, который полностью принадлежит вампирской фамилии, они пролили там кровь. А это значит, что у них большие, просто огромные проблемы. Мин удивлён тому, что они смогли справиться с Наблюдателем, приятно удивлён, но он совсем не уверен, что они после этого смогут справиться ещё и с целой стаей вампиров. Даже не уверен в том, что они смогут просто сбежать.       Смятая жестянка со всей силы впечатывается в стенку уличной мусорки, заставляя ту гулко задребезжать. Юнги вытирает помытую дождём ладонь о край майки и приваливается спиной к кирпичной стене, стараясь привести мысли в порядок и унять пожар в том месте, где у всех нормальных существ находится сердце. У Мина оно там уже не находится, ухнуло куда-то в желудок ещё когда мальчишка только сказал про Восьмую башню.       В голову стучится мысль о том, что с такими переживаниями и вообще с таким ритмом существования, почему-то всеми упорно называемого жизнью, скоро придётся начать курить. Юнги коротко хмыкает себе под нос и впутывается ладонью в насквозь промокшие волосы. Полыхание внутри постепенно утихает, оставляя место холодному покалыванью, может чуть более напряжённому, чем пару часов назад. Ещё ничего не случилось, не нужно накручивать себя.       Мин отлипает от стены, направляясь к ближайшему магазинчику. Мозг требует новой порции сахара, и ещё одна банка газировки вполне удовлетворит этому запросу. Проходя мимо полок в поисках заветных цветастых жестянок, гибрид цепляет пачку сухариков, засчитывая это за запас еды. Подумав, цепляет ещё одну, потому что сидеть и жрать в одиночку даже сухарики как-то… не то. На пути к кассе цепляет ещё жвачку, чтобы хоть чем-то забить волнение, и корм для сурка, который как бы для кошек, но Линк и такой сожрёт, не привередливый.       - Мы думали, ты насовсем ушёл, - мягко улыбается Джун, когда Юнги всё-таки возвращается на площадь       - Мне нужно было проветриться, - выдыхает Мин, хлопаясь на скамейку и расслабленно ощущая, что больше с неба на него ничего не льётся       - Больше никаких оповещений не было, - произносит Тэхён, с каким-то отвлечённым как всегда видом разглядывая разбивающиеся о гладь лужи капли, - Так что вероятно они в порядке       Юнги кивает и открывает пачку сухариков, предлагая её лису с Чонгуком. Минуту спустя уже все четверо хрустят сушёным хлебом из двух открытых пачек, предпочитая на время замолчать и переварить всё произошедшее за последние полчаса.       - У тебя есть кошка? - спрашивает вдруг Гук, взглядом указывая на пакетик кошачьего корма в стоящем на коленях гибрида пакете       - Нет, - Мин пожимает плечами, но через секунду добавляет поясняющее, - У меня есть хорёк.       Мальчишка усмехается, и Юнги вполне понимает о чём он подумал. Гибрид кота, купивший кошачий корм. Да, очень смешно.       - Люди – несносные существа, - усмехается Мин, и Тэхён понимающе улыбается ему, тут же получая обиженный тычок в бок от Чона       Джун вопросительно поднимает бровь, как бы прося объяснить с чего бы такое веское заявление, и Юнги решает, что как бы почему бы и нет? Им нужен разговор, чтобы не зацикливаться на ожидании и мыслях о том, что происходит прямо сейчас за воротами, а такая тема ничем не лучше и не хуже любой другой, так что вполне сгодится.