Дай мне шанс.

Сорок восемь часов и нескольких крипсов в кармане было более, чем достаточно для девушки, чтобы пересечь границу двух стран к началу следующего дня и оказаться на улицах. Более того, она могла похвастаться тем, что удалось заработать на этом пути. Рэйвен глубоко вздохнула, и пыльный воздух зёрнами отпечатался в её лёгких, в то время как тело хотело быть чем-то менее горячим под этими жуткими слоями одежды. Она вытерла блестящие капли пота с лица, перебираясь с одной крыши на другую, и подумала, что начинает ненавидеть солнце. Люди вокруг неё искрились яркими пятнами, и их голоса сливались в единый шум, наполненный жаром специй и солнцем, и мысль о возвращении в Ваат, в один из самых больших и густонаселенных городов, была ужасна. Честно говоря, последнее, чего Рэйвен хотела, это быть здесь. Внизу, в десяти шагах от того места, где она была, прошел отряд охранников в сверкающих доспехах на тёмном фоне, и уверенность в том, что это была плохая идея, росла в ней с каждой секундой. Ваат — главный город Восточных земель и столица империи Нанда-Парбат. Когда несколько сотен тысяч лет назад континент был разделен на четыре стороны света, на каждой из четырех Земель были основаны такие государства, как: Нанда-Парбат, Моак, Биль-Тур и Холодные горы. В Нанда Парбате императорская семья аль Гулов находилась на троне в течение нескольких десятков поколений, и каждый последующий наследник престола не уступал своим родственникам в жестокости и безжалостности. Если память Рэйвен не предает, то бывший правитель Рас аль Гул не так давно покинул имперский пост. Несмотря на то, что смерть бывшего императора была признана несчастным случаем, некоторые болтливые языки упомянули роль его внука, единственного наследника престола, принца Дэмиена аль Гула, в этом событии. Не суждено, что они потеряли свои языки, так же быстро как и он взошёл на трон. Рэйвен мало что знала о нынешнем правителе этих Земель. Наверное, как и многие другие. Императору не нравилось покидать пределы своего дворца, даже коронация проходила по его собственной просьбе в узком кругу близких людей, и не один посол или консул не мог добиться личной аудиенции у его величества. Несмотря на это, таинственная и молчаливая личность императора имела большой вес в сплетнях и разговорах других людей. В домах, где работала девушка, часто слышала разговоры о таинственной личности Императора, и каждая принцесса и аристократка не упускала возможности посмеяться на эту тему. Кто-то сказал, что Император был настолько уродлив, что не показывался на публике, кто-то наоборот осыпал его комплиментами и рассуждал, какой он красивый и величественный. Рэйвен нахмурилась, качая головой. Кем бы ни был Дэмиен аль Гул, его имя вызывало страх на устах людей, на гербе его семьи были изображены две змеи, окруженные золотом и кровью, и с его приходом на трон ему удалось подчинить два соседних небольших государства и увеличить количество солдат, и это должно волновать людей гораздо больше, чем цвет глаз или рост императора. Её дядя назвал бы её бессердечной, а Кэйро сказал бы, что Рэйвен разрушила мечты многих прекрасных дам, и она, вероятно, отмахнулась бы от их ворчания. Рэйвен мягко улыбнулась этой мысли, и её сердце жалобно сжалось в груди, когда тоска по Кэйро и дяде Шабме захлестнула стенки легких. В детстве, если это слово могло описать ситуацию, ей посчастливилось быть купленной людьми с Востока у местных работорговцев, которые везли сирот с Севера. Мужчина, который привел ее сюда, назвал Рэйвен нежитью и гнилым товаром, пригрозил избавиться от ее проклятых стеклянных голубых глаз и заставил ее носить маску, закрывающую все лицо. В возрасте восьми лет она была отдана в ученики дяде Шабме вместе с его сыном Кэйром. Когда она впервые увидела Шабму и услышала его сухой, надтреснутый голос, приказывающий ей и другим детям снять тряпки с их лиц, девушка подумала, что вероятность того, что именно она, бедная и кривая, будет спасена от злого человека, была жалкой. Она продолжала думать об этом, даже когда смотрела своими бледно-голубыми остекленевшими глазами на лицо старика перед ней. Он выглядел удивленным, его седая борода, казалось, вся затвердела, но, несмотря на это, Рэйвен не видела, как блеснул нож в его руках. Он задал довольно странный вопрос для восьмилетней девочки и для любого другого человека, дышащего и стоящего перед ним: «Ты жив?» И Рэйвен задалась вопросом, был ли этот старик в здравом уме, и, возможно, так и должно было быть, если бы она не была девочкой с голубыми глазами и черными волосами, темнее самой ночи, и поэтому она просто покачала головой. Горло резко сжалось, как будто ее собственное тело поняло мрачность ее мыслей, и она продолжала внимательно наблюдать за стариком. Может быть, он думает о том, как отдать его солдатам? Или избавиться от ее тела в реке? Она слышала, что сама по себе безболезненная смерть-это быстрая смерть. Ее быстро убьют? Прежде чем Рэйвен смогла позволить своим мыслям блуждать дальше, она почувствовала теплую руку на своем плече и снова услышала грубый голос. — Как тебя зовут, дитя моё? Старик посмотрел на нее с доброй улыбкой из-под седой бороды. С той же улыбкой Шабма воспитывала ее все эти годы, обращаясь с проклятым ребенком с любовью, которой не могли похвастаться многие родители и дети. Рэйвен бросила короткий взгляд на горящие окна дома, стянула капюшон с головы, очутившись посреди маленького дворика под открытым небом, и ее сердце сжалось при воспоминании о том, как они с Каиром в детстве загоняли сюда кур. Шабма держал паб на первом этаже своего дома, а на втором этаже было несколько комнат для гостей и хозяев. Он не любил держать прислугу, слишком много ушей и ног в доме и не доверял своих детей кому-либо еще, поэтому Рейвен помнила, как все свое детство провела в баре или играла на маленьком дворике с Кэйром. Поначалу он не принял Рейвен. Кэйр ругался с отцом, сказав, что она было страшной и пугающей, не давал своих игрушек и вообще давал мало к чему прикасаться, сказав, что у нее руки были грязные, как у мертвеца. Ворона не обращала внимания на маленького непослушного мальчика, она все равно помогала ему носить воду и все остальное время проводила со своим дядей. Однажды соседские парни, которые не любили бедную девушку с самого первого дня и не смогли довести ее до слез, начали распространять злые слухи о том, что Шабма сошел с ума и решил взять кого-то вроде нее. Тогда Рейвен впервые ввязался в драку, сломав нос тому самому мальчику, который оскорбил старика. Она привыкла, что ее считают бедной и немощной, с годами уже вошло в привычку не обращать на это внимания, но, услышав, как этот идиот говорит плохие вещи о человеке, который дал ей крышу над головой, Рэйвен почувствовала острое желание врезать ему между глаз. В конце концов дядя погладил ее по голове, охая и ахая по поводу упрямой маленькой девочки, и Кэйр, казалось, впервые посмотрел на нее без презрения в глазах. Не сразу, но он начал с ней общаться, носил свежие яблоки и расспрашивал о том, как жилось в Северных Землях. Несколько лет спустя Кэйр с гордостью назвал Рию своей сестрой. Рейвен никогда не понимала, почему он вдруг начал называть её Рией, всегда краснея как рак, но Кэйр объяснил это тем, что ее имя не подходит для Восточных земель, поэтому она просто позволила новому имени остаться в ее памяти. Он был единственным, кто называл ее так, и Рейвен могла с этим смириться. — Рия? — спина Рэйвен напряглась, и она обернулась, чтобы увидеть Кэйра, стоящего позади нее с ошеломленным и совершенно растерянным выражением на лице. — «О, черт возьми», — мрачно подумала она. Глядя на него, Рейвен поняла, что теперь он заплетает свои вьющиеся каштановые волосы в хвост сзади, его смуглая кожа от рождения, казалось, потемнела на несколько оттенков под палящим солнцем, а плечи приобрели мужские очертания, вместо подростковых костей, но она узнала бы его где угодно. Кэйр все еще носил светлые рубашки без рукавов, брюки из мули и яркий пояс, на котором всегда висели кинжал и носовой платок, который когда-то подарила ему Рейвен. Его ярко-карие глаза настороженно скользнули по ней, он, казалось, перестал доверять своему собственному зрению, и его губы нахмурились, когда Рэйвен почувствовала силу и необходимость что-то сказать. Она была здесь. Кэйр стоял перед ней. Она должна была понять это гораздо раньше или подумать о том, что именно она скажет, прежде чем прийти сюда, но, увы, она была здесь, и ей следовало открыть рот и сказать несколько слов для начала, чтобы Кэйр не принял ее за мраморную статую. — И эм, привет?.. — Рейвен чуть не прикусила язык от досады на ее очаровательную многословность и посмотрела на Кэйра со всеми возможными извинениями в глазах, в тот самый момент, когда он приблизился, сгреб ее тело в охапку своих теплых рук, и она так же крепко обняла его в ответ, сжимая его шею. Знакомый запах пивных дрожжей и песка ударил ей в нос, проникая в ее чувства, и Рейвен на мгновение почувствовала, что наполнена ими. — Я скучал по тебе, — прошептал он нежно в ее волосы, обхватив ее ребра своими нежными руками, и Рэйвен пришлось рассказать ему о том, как всё ещё нужно было дышать. Кэйро отмахнулся от нее, поставив ее на землю и немедленно обрушил на них дождь вопросов. — Как давно ты вернулся? Почему ты меня не предупредил? Ты в порядке? — Я вернулся всего несколько часов назад, Кэйр, — Рэйвен поспешила успокоить его смехом, и мягкая улыбка невольно расцвела на ее губах. — И я в порядке. — Несколько часов? И ты просто решила навестить нас сейчас? — Перестань делать из меня монстра. — Как я мог, — Кэйро улыбнулся, выглядя до боли счастливым, и Рейвен уже собиралась спросить, все ли с ним в порядке. Конечно, если бы она могла это сделать, будучи той, кто вернулся домой через три года и шесть месяцев, а теперь заставил ее лучшую подругу сломаться от волнения перед ней. — Пойдем в дом, отец подпрыгнет до потолка, когда увидит тебя, — Он обнял ее за плечи и повел к деревянной двери, и Рэйвен старалась не обращать внимания на то, как она считала шаги до нее. Она сглотнула, засунула руки в карманы и попыталась сосредоточиться на ощущении руки Каира на своем плече. Он был рад ее видеть, наверное, дядя тоже будет рад? Рэйвен медленно вздохнула, думая обо всех ситуациях, которые могли случиться с ней при встрече с дядей, и, казалось, тяжесть всего, что лежало вокруг, начала давить на нее. О, отлично, Рэйвен, продолжай в том же духе. Она потерла лоб, пытаясь стереть признаки головной боли. Кейр вопросительно посмотрел на нее, и Рэйвен попыталась одарить его улыбкой, которая показалась ей правдоподобной. Из окон паба громко доносились голоса местных пьяниц и гостей, и как только парень открыл перед ней дверь, тепло и густой запах выпивки окутали пространство перед ней. Рейвен сглотнула, чувствуя, как ее сердце опускается в горло, наполняя его слюной, когда в поле ее зрения появился мужчина с веселым сухим голосом и длинной седой бородой. Она вздрогнула, слишком погруженная в свои мысли, чувствуя, как Каир подталкивает ее туда, где дядя Шабма играл за столом с другими мужчинами. «Это не должно быть трудно», — повторила она про себя, наблюдая, как горячо смеется старик, и Рэйвен начала думать, что ей стоит уйти, что бы его смех не прекратился. «Он смеется, он счастлив, ты не должна это портить», — подумала она и оглянулась, чувствуя стук в ушах. Каир снова толкнул ее, глядя сверху вниз с пониманием в глазах. — Он ждет тебя, Рэйвен. Всегда ждал и никогда не перестанет ждать, — Рейвен кивнула, поправила шарф на голове и начала свой размеренный шаг. Возможно, было бы лучше, если бы дядя заметил ее до того, как она пройдет через всю комнату, заполненную людьми, и ей не пришлось бы следить за тем, чтобы не споткнуться на месте от волнения. Или будет лучше, когда она обойдет всю комнату и остановится в углу, где была Шабма и где не было так много любопытных глаз. Вероятно, лучший вариант был у нее в голове, тот, который подразумевал выход через окно, но у нее не было времени как следует подумать об этом. Дядя резко завопил на мужчину перед ним, махнул рукой и посмотрел в зал раздраженным и пустым взглядом, и Рейвен остановилась между секундами движения, пока его узкие карие глаза не наткнулись на ее фигуру. Она снова услышала громкий стук в ушах. Глаза ее дяди уставились в ее глаза, и Рейвен могла бы поклясться, что почувствовала покалывание во всем теле. Он медленно встал из-за стола, совершенно не обращая внимания на людей, пытающихся привлечь его внимание, и остановился напротив нее в густой тишине. Казалось, что вся комната, минуту назад заполненная людьми, была пуста, и все звуки стихли. Рейвен не знала, что именно ей следует делать. — Ты изменилась, дитя моё, — наконец сказал Шабма своим теплым, грубым голосом, и Рейвен едва удержалась от волны новых слез. Она фыркнула, нелепым жестом вытирая капли влаги с глаз, и притянула короткое тело старика к себе в объятия, чувствуя, как слезы и счастье разрывают ее изнутри, и что-то тяжелое внутри нее растворяется новой волной соленых слез. Прыжки под потолок были лишь частью того, что Рэйвен пришлось пережить при встрече с дядей Шабмой, и несколько раз в течение вечера ей казалось, что у старика случится удар, поэтому на его лице была широкая улыбка, когда он продолжал напевать, кружа вокруг Рэйвен и усаживая за дальний столик в углу заведения. Он расспрашивал ее абсолютно обо всем. Где она была, чем занималась и успела ли выйти замуж. На последний вопрос Рейвен чуть не подавилась вином с Кэйром под задорный смех дяди. Если он не пытался напоить Рейвен, он был счастлив напиться сам, и, наконец, после стольких вопросов, что она сбилась со счета, и бесплатных напитков для всех посетителей, Кэйр смог отвоевать ее у ее отцов и сопроводил ее наверх. — Я вижу, ты привыкаешь к роли хозяина паба? Какой хороший мальчик, — ехидно пропела Рэйвен, чувствуя, как вино струится по ее телу, и снова огляделась, пытаясь понять, куда именно ее ведет Кэйр.  — Ты знаешь, что это место переходит мужчинам в семье Далей из поколения в поколение. Перестань валять дурака, или я решу, что это зависть. — Конечно, конечно, — она могла бы поклясться, что заметила улыбку, мелькнувшую в уголках его губ, когда он шел впереди нее. Рэйвен моргнула, когда они остановились перед дверью, и ее взгляд наткнулся на резной узор на дверной раме. Мурашки пробежали по ее коже, прежде чем она поняла, что эти символы действительно были там, и она действительно видела их, и Рейвен с трудом сглотнула. — Не думала, что вы сохраните их, — отстраненно сказала она, и Кэйр посмотрел на Рейвен, пытаясь понять, что она имела в виду. — А, ты об узорах, — он улыбнулся, и его улыбка была направлена на собственные мысли. — Ты рисовал их в детстве, и мы с отцом думали, что это будет хорошим воспоминанием, — он коснулся одного из символов на стене, и Рэйвен едва удержалась, чтобы не зашипеть внутри себя. Если бы Кэйр знал, что означает каждая из этих вырезанных вещей, вероятно, жизнь с одной рукой была бы для него более выгодной позицией. Когда Кейро открыл перед ней дверь, Рэйвен опустила эту мысль настолько глубоко, насколько могла, двигаясь по комнате. Её взгляд скользнул по застеленной деревянной кровати, множеству книг на полках, шкафу напротив окна, удивляясь, как даже книги на кровати остались в том же положении, когда Рэйвен покинула это место несколько лет назад. Она вопросительно посмотрела на Кэйра, и он тихо рассмеялся в пространство между ними. — Мы здесь ничего не трогали. — он откашлялся, как будто большая часть слов давалась ему с трудом, но Кейро продолжал сохранять счастливую улыбку на лице. - Я и отец верили, что рано или поздно ты вернёшься. Но мы не ожидали, что ты вернешься с новым цветом глаз. Губы Рейвен скривились, когда она кивнула в знак согласия, надеясь, что ее реакция осталась незамеченной, и вместо этого в шутку сказала. — Эти штуки невероятно полезные. — она протянула руку к глазам, выполняя обычную операцию, и почувствовала облегчение, глядя на мир не в коричневых оттенках через линзы. — Я выиграл их у волшебника на Юге, — Кэйро наблюдал за этим с небывалым восторгом, как маленькие дети за леденцом в руках торговца, и Рейвен усмехнулась, протягивая ему руку с коричневыми линзами на ладони. — Хочешь попробовать? — Убери от меня свои чудные вещицы, Рия, — Кэйро отстранился от нее, покачав головой, когда Рейвен рассмеялась. — Боишься? — Нет, — усмехнулся он — Я не думаю, что после трех лет разлуки ты вернулась, чтобы напугать меня своими линзами. — Все возможно, — Рейвен поиграла бровями. — Будь ты более серьёзней, тебе б цены не было, Рия, — проворчал Кэйр. — Мне скоро исполнится семнадцать, и я все ещё е не знаю, что означает имя, которым ты меня называешь, — Рэйвен усмехнулась, снимая верхний слой одежды и думая о том, как, наконец, избавиться от пыльной и потной одежды на ней. Она схватилась за кожаный поясок и стянула его, наконец позволив волосам черным водопадом упасть на плечи. Заметив женщины закричали бы, что поведение Рэйвен было по меньшей мере вызывающим, как только она обнажила часть ключиц и распустила волосы, но она пересекла пустыню за несколько дней и не хотела признаваться, но тело чувствовало себя немного усталым. Кэйро был ей как брат, и она была уверена, что он считал ее своей семьей, а это значит, что не было ничего ужасного в том, что она просто сняла свои верхние шарфы. В частности, она продолжала так думать в тот момент, когда Каиро подозрительно притих на пороге ее комнаты и, глядя на него, Рэйвен едва могла разглядеть его розовые уши в темноте. Заметив, что она смотрит на него, парень откашлялся и нескоординированным движением протянул ей сумку, которую все это время держал в руке. — Вот… одежда. Мой отец сказал, что ты, вероятно, хочешь переодеться, и я попыталась найти что-то подходящее для твоей фигуры, ТОЕСТЬ для тебя, конечно, подходящее для тебя, — выражение лица Рэйвен стало любопытным, и она откинулась на кровать, наблюдая за ним. Каир и заикание были тем же самым, что кофе и ботинок, имели что-то общее друг с другом. Видеть, как ее уверенный, всегда улыбающийся друг детства пытается не упасть в обморок при слове «фигура», вызвало в ней странное чувство, несмотря на то, что Рейвен пыталась сдержаться от судорожного смеха. Прошло больше трех лет с тех пор, как она видела его в последний раз, наверное, так и должно было быть? Они выросли, повзрослели, и изменения в характере Каира также могли иметь смысл, и, возвращаясь на Восток, она знала, что ей придется столкнуться с этим. Конечно, Рэйвен не ожидала, что в первый день ей придется сдерживаться от смеха, чтобы не обидеть друга. — Спасибо тебе, Каир. Ты даже не представляешь, как я рад видеть то, что не пахнет пылью и скотом, — парень снова улыбнулся, казалось, забыв о глупостях в своей голове и, еще раз посмотрев на Рейвен, схватился за ручку, закрывая за собой дверь. — Спокойной ночи, Рия. — Спокойной ночи, Кэйр, — Рэйвен послала ему мягкую улыбку через всю комнату, чувствуя, как стены дома вибрируют от тепла вокруг нее, остывая после долгого солнечного дня, и потянулась к ремням на поясе, желая, наконец, избавиться от гнилой одежды и забраться под одеяло.

***

Дэмиен прошел через тронный зал, и его размеренные движения эхом отразились от огромных стен замка. В десяти метрах от него лежали полумертвые люди, истекающие кровью и стонущие от боли, но это, казалось, еще больше нагоняло скуку на настроение Императора этих земель. Наконец он посмотрел на них, наблюдая за тем как их лица содрогнулись под слоем чего-то грязного и ужасно мерзкого. — Разве я, не приказал повесить их, — это был не вопрос, а скорее утверждение, так как император редко задавал вопросы. Он развернулся, обошел зал, прежде чем остановиться у одного из несчастных. — Вставай, — скомандовал Император и двое стражников подняли мужчину. — Ваше Величество… — жалобно прошептал мужчина, и густая алая кровь потекла по его губам и подбородку. Дамиан проигнорировал его мольбу, отмахнувшись от него как от надоедливого насекомого, и продолжил говорить ленивым тоном, как будто здесь происходило что-то, о чем заботилась только древняя пыль. — Скажи мне, правильно ли воровать у своего хозяина? — последовало мрачное молчание, и, вероятно, любой ответ на этот вопрос не был счастливым. — Как ты смеешь просить меня о чем-то после того, как сам меня ограбил? — напевал он. Дэмиен ткнул носком своих кожаных ботинок мужчину в лицо и со смехом отдернул ногу. — Мерзость, — зашипел он. — Отведите его на виселицу. Вместе с остальными. Они пачкают мой пол. — Да, Ваше Величество, — Мэл, командир гвардии, высокий темнокожий мужчина с серыми пронзительными глазами, в темных одеяниях и серебряных доспехах, который все это время находился поодаль, жестом приказал двум стражникам увести отставших отсюда, и звуки их дрожащих голосов заполнили стены мраморного замка. — Я слушаю тебя, Абдуахир, — его голос холодно прозвучал в пространстве вокруг него, и человек в длинной изумрудной мантии ощетинился, сгорбившись еще больше уже в существуещем горбе. — Мой император, — он повернулся, и Дамиан пытался слушать то, что он собирался сказать, не более нескольких минут. — Как ваш верный слуга и советник, я крайне обеспокоен вашим отсутствием на небольшом собрании. — На то оно и небольшое, потому что не имеет большого смысла. — Да, но я надеюсь, что мой Император будет присутствовать на следующем совете. Другие советники возмущены. — Кто? — Прошу прощения? — спросил Абдуахир, и Дэмиен бросил на него предупреждающий взгляд через плечо, прекрасно зная, что старик услышал его слова. — Кто из советников возмущен. Назови их имена. — Дэмиен не повернул головы, чтобы посмотреть, но услышал тихий, испуганный шепот, разнесшийся по залу, и его губы дрогнули в раздраженном оскале. Конечно, никто не стал бы возмущаться из-за его отсутствия. Это была просто глупая игра старого ублюдка, все еще верного своему покойному деду. — И так, — Дэмиен повернулся к советнику с холодной улыбкой на лице, когда встретил ожидаемое молчание. — К концу сегодняшнего дня я жду списка людей, которые осмелились сказать что-то против Императора этих Земель, — он придвинулся ближе к Абдуахиру, насмешливо стряхивая несуществующую пыль с плеча старика, и его взгляд проследил за дрожью в его слабом теле. — Или только твое имя будет в этом списке? Дэмиен отстранился, игнорируя возмущение советника, и полы его изумрудной мантии зашуршали за его быстрым шагом. Мэл бросил насмешливый взгляд на испуганного старика и последовал за своим хозяином. — Скажи конюхам, чтобы приготовили мою лошадь. — сказал Дэмиен и проигнорировал насмешливый взгляд своего друга. Ему нужно было проветрить голову. Стены этого замка начинали давить на его кости, и он почти готов был признать, что скучает по улицам Ваата. —Вы снова покидаете нас, милорд? — Мэл посмотрел в лицо Императору, пытаясь понять, о чем он думает, но, к своему разочарованию, наткнулся на стальную маску и молчаливый ответ.