oblivion

- Чифую, не игнорируй меня, - Баджи поднимает голову и хочет сказать ещё что-то, но его прерывает дикий шум, доносящийся с конца коридора. *** Несколько мотоциклов с ревом останавливаются у больницы. Никто из медицинских работников не любил ни байкеров, ни гопников, а уж тем более если те были подростками. Именно поэтому, когда группа взволнованных и довольно грубых парней спрашивала у девушки на стойке регистратуры, в какой палате лежит Такемичи Ханагаки им ответили не сразу. Громко цокнули, посмотрели, как на надоедливых насекомых в летнюю жару и только через пару вопросов, по типу «Кем вы приходитесь больному?», «Цель визита?», назвали номер палаты. Поднимались до нужного этажа ребята молча, но шума от них было все равно много, из палат высовывались удивленные головы и заметив грозных участников Тосвы тут же прятались обратно. Впереди всех шел Дракен размашистым шагом и нечитаемым лицом, за ним поспевали Мицуя, Кадзутора и Хаккай, самый последний шел Майки с опущенной головой, черный плащ формы как влитой лежал на плечах главы. Как только Баджи позвонил ему и рассказал о всей ситуации, он скомандовал другим ехать в больницу и больше не произнес ни слова до самого здания. И именно его молчание пугало даже больше, чем состояние голубоглазого блондина. Никто из верхушки Тосвы не любил больницы. Удушающий запах лекарств, наводящие тоску стены, которые подбеливают каждый год, но те все равно никогда не бывают чисто белыми, работники, что ходят с чересчур важными лицами (особенно когда смотрят на них, подростков), да и ни у кого из присутствующих не было хороших воспоминаний, связанных с этим местом, только страх, беспомощность и боль. Когда пятерка подходит к нужной палате, то их встречает встревоженный взгляд Баджи. Его заместитель неподвижно сидел на полу рядом, не обращая на них никакого внимания. Оба парня выглядели ужасно измотанными, красные глаза, спутанные волосы и тени запавшие у глаз. - Что с ним? – подает первым голос Дракен, кивая в сторону закрытой двери, за которой лежал их друг. - Врачи ничего не сказали, - Баджи прочищает горло, но голос все равно сиплый и тихий, однако Чифую всё еще игнорирует реальность, оставив капитана самостоятельно объяснять прибывшим ситуацию, - Только то, что посещать пока нельзя. На встречный вопрос, что вообще случилось, Кейске кратко пересказывает случившееся в доме у Ханагаки. Тишина вновь тяжело повисает в воздухе. Кейске с Дракеном нервно поглядывают на тихого бездвижного Манджиро, Кадзутора с Хаккаем пытались привести в чувства Мацуно, а Мицуя пошел на поиски врача, чтобы спросить о состоянии Такемичи. Чифую еле приходит в себя, потерянный взгляд проскальзывает по двери напротив и по друзьям вокруг него, Кадзутора помогает ему подняться и предлагает пересесть на скамейку в конце коридора. От предложения Мацуно отказывается и хотел было уже выйти из душной больницы, подышать свежим воздухом, но из-за угла выходят Мицуя с доктором. Все вытягиваются по струнке и ждут, что скажет взрослый, но неожиданно для всех Майки останавливает человека в халате, зло хватая за руку. - Почему нельзя к пациенту в 309? – голос Сано тихий, но достаточно угрожающий, чтобы врач начал нервничать и слабо вырываться из стальной хватки. - Вы собственно кто? – голос у него дрожит, человек поправляет очки и ощупывает телефон в кармане, чтобы в случае чего вызвать охрану. - Я задал вопрос, - Майки только усиливает хватку на руке и игнорирует возгласы друзей. Он не смотрит на врача, рассматривает свои ботинки и ждет ответа, Манджиро не слышит, что ему говорит Дракен, который трясет его плечо, ему важен только ответ на вопрос. Тут к ним подходит еще один сотрудник и спокойным голосом говорит, то, что заставляет Манджиро немного прийти в себя. - Пациенту нужен отдых, он слишком истощен. Когда Ханагаки-кун проснется мы сможем оценить его состояние полностью и только тогда вы сможете навестить своего друга, - мужчина осторожно убирает руку Майки, что до синяков сжимала чужую конечность, - А сейчас я прошу вас успокоиться. На данный момент Ханагаки-куну ничего не угрожает, так что вам всем следует поехать домой и отдохнуть. Дракен извиняется, кланяется врачам, которые вскоре разворачиваются и поспешно уходят негромко что-то обсуждая меж собой. И Чифую даст руку на отсечение, что услышал слова «Ханагаки» и «странно» в одном предложении и что бы там ни было, это заставило руки трястись еще сильнее. Кадзутора, видя состояние друга, вновь предпринимает попытки увести его, только теперь уже домой. Им всем нужно было отдохнуть, провести ночь забыв обо всем, смыть нервозность последних дней в сточную канаву, а завтра всё уже будет лучше. Ведь солнце всегда снова встает каждое утро. Но Майки на предложение поехать домой отказывается, шлет всех по кроватям и говорит, что сегодня останется в больнице. Это была самая длинная его речь за сегодня. - Майки, не глупи, поехали, тебе надо поспать, - Мицуя с Дракеном пытаются вразумить блондина, но тот снова играет в молчанку, становится на против двери и гипнотизирует её пустым взглядом черных глаз. - Это бесполезно, - бормочет младший Шиба, смотря на своих друзей. Кейске встает лицом к лицу к главе, закрывая обзор на 309 палату, - Давай, Майки, нам нечего сегодня здесь делать, - и в одно мгновение Баджи оказывается прижатым к стенке за грудки. - Не вставай у меня на пути, Баджи, - Кадзутора рядом вздрагивает, становится поближе к Чифую, которого кажется сейчас стошнит от нервов. - Никаких драк в больнице, - низкий голос Дракена разносится по коридору, и он уже готовится разнимать этих двоих, но сзади них раздается скрип открывающейся двери, который забирает внимание всех на себя. А если быть точнее, то желтая макушка, что показалась из-за неё. Из небольшого проема показывается голова заспанного уставшего Ханагаки, который смотрит на всех с удивлением и долей тревоги. Осматривает парней и выглядят все чуть более лучше, чем он сам. Откровенно говоря – хреново. - Вы чё здесь, блять, устроили, - хрипит Такемичи явно недовольный, что из-за устроенного шума ему пришлось заставить себя встать с кровати. Все тело ныло, а ноги еле держали своего владельца. Майки тут же отходит от черноволосого капитана и движется в сторону Ханагаки, который лишь ойкнул и быстро закрыл дверь прямо перед носом главы. Однако, он не учел, что двери в палаты не запираются. Манджиро со всей силы открывает несчастную дверь и видит перед собой упавшего на пол Такемичи, что уже смотрел на него с раздражением. Такемичи лишь хотел попытаться поспать в тишине. За Майки заходят и остальные, Дракен ловко подхватывает Ханагаки и кладет на кровать, Мицуя включает свет, от которого голубоглазый щурится и долго не может нормально открыть глаза. Никто не садится, парни стоят и ждут, что Такемичи им все расскажет сам, но тот тупо смотрит на них в ответ и зевает. Никому не хочется задавать типичные вопросы «Как ты?», «Ты в порядке?» потому что знают, что получат типичные неправдивые ответы. У Баджи язык чешется расспросить мальчика на кровати, что он имел в виду своими словами, что не давали ему покоя. Ханагаки уже второй раз говорил ему о его смерти и один раз спас от неё и чутьё, что никогда не подводило кареглазого, шептало мантрой в голове, что это не бредни больного. Кадзутора поговорил бы с Такемичи с глазу на глаз, он так и не поблагодарил его за случай на свалке, никак не выдавалось возможности и что-то подсказывало ему, что с этим медлить нельзя. Хаккай давно хотел пригласить парня погулять вместе с ним и сестрой, что так давно просила познакомить её с "их с Таканчиком другом", но никак не решался и видя блондина на кровати он очень жалел, что не сделал этого раньше. Мицуя с Дракеном расспросили бы парня о том, почему он не позвонил им, когда ему было плохо, почему не предупредил, почему не попросил помощи, но видя его состояние - не хотели давить. Чифую много чего хочет спросить, но только наедине, без лишних глаз, и как только он находит более менее подходящие слова, Сано выдает то, чего не ожидал даже он сам. - Поехали отсюда, Такемучи. И все искренне удивляются второй раз, когда Такемичи соглашается. Никто из друзей не говорит и слова против, все знают, что так нельзя, что Ханагаки куда безопаснее оставаться в больнице, но все с удивительным спокойствием на душе отпускают Такемичи с Манджиро и наконец расходятся по домам. Майки увозит Ханагаки из больницы к себе домой холодной осенней ночью, укутав в свой плащ. Все в больнице видели, как уводят их пациента, но никто не сказал ни слова.