oblivion

После черной полосы обязательно идет белая. Ведь не может всегда быть плохо? Так и Такемичи перепрыгивал с одной полоски на другую, из одного будущего в другое. Разве что иногда ему попадались серые тона, что не имели ничего общего со светлым белым или мрачным черным. Но несмотря на цвет, Такемичи чувствовал, как истощался. С каждым разом было всё труднее вставать с постели и кидаться в бой, не думая о синяках и переломах, было всё труднее разговаривать с друзьями, чьи смерти он видел, казалось бы, совсем недавно и еще помнил их мертвые тела на похоронах. Каждое действие изнемождало так, что под конец дня он не чувствовал под собой ног и мыслей в голове совершенно не оставалось. Всё происходящее постепенно вытаскивало из него силы и кажется его подзарядник сломался, а таких моделей как он уже просто не выпускают за ненадобностью. На его удивление он помнил каждую газетную статью об ужасающих ум расправах банд, что давал ему прочитать Наото, но возвращаясь в будущее не мог сопоставить те предложения и людей перед ним. Картинка просто не складывалась. Даже когда в будущем он сталкивался с этими чудовищами лицом к лицу. У Такемичи Ханагаки была непоколебимая вера в то, что можно всё исправить и ни одно ужасное будущее не могло вытащить её из его груди. Вероятно, для этого нужно вспороть ему грудную клетку. Ни тогда, когда его друзья убивали его, винили, ни даже в тех вариантах исхода, когда он сам брался за оружие. Когда Ханагаки снова возвращался в прошлое – вера была при нём. «Всё будет хорошо», «Я стараюсь – значит у меня всё получится» - звучит как мантра в его голове. И он верит. Даже прожив свои самые ужасные дни, встречаясь со смертью лицом к лицу, желая закончить начатое, он в конце концов все равно приходит к этим словам и продолжает верить самому себе. В самом деле, ему больше ничего и не остается. На корке сознания скребется одна мысль, что его стараний может не хватить на ту ношу, что висит на плечах. Рано или поздно всему приходит конец. Такемичи сидел на заднем сиденье мотоцикла Майки, неодетый шлем висел на шее, ветер взъерошивал потускневшие соломенные волосы, а рядом гудели моторы других байков. Пешеходы подозрительно косились на них, дети восторженно показывали пальцами, пока водители машин недовольно сигналили им в след. Несовершеннолетние подростки, разъезжающие на тяжелых мотоциклах и через раз соблюдающие правила дорожного движения, двигались по оживленным улицам Токио и даже останавливались на красных сигналах светофора. Ханагаки, сидя на жестком сидении, следил за самолетом, что с выставленными шасси низко пролетал над ними. Груда метала либо взлетала, либо садилась и Такемичи никак не мог понять, почему он был всё время в поле его зрения. Но когда мотоцикл останавливается – самолета больше не видно. Такемичи точно находился в трансе, не заметив, как они подъехали к больнице. Когда они всей толпой вваливаются в здание, то их тут же выгоняют недовольные работники. В этот раз видимо на смене были слишком ответственные люди, чтобы давать кучке подростков мешать остальным работать, а больным – отдыхать. Выгнали всех, кроме Такемичи, как больного, и Мицуи, как самого ответственного и спокойного. На самом деле оставляли еще Хаккая, но тот, слишком не любил находиться в больницах, поэтому предпочел остаться со всеми снаружи. Женщина у стойки осмотрела их тяжелым взглядом, спросила фамилию и имя пациента и больше не перекинулась с ними ни словом. Она набрала на рабочем телефоне номер и слушая нудные гудки теребила переднюю прядь сухих волос. Когда на той стороне провода ответили, она повторила имя пациента и попросила спуститься. И в самом деле через пару минут к ним пришел врач, что проводил обоих до нужного кабинета. - Ханагаки-кун, вы недавно сдавали все анализы и консультировались в нашей больнице, - начинает врач слишком веселым голосом, - Но нам необходимы результаты ЭЭГ и МРТ, - он листает толстую папку, что была у него в руках с самого начала, перекладывает какие-то бумажки. Неожиданно он поднимает брови вверх, будто вспомнил, что-то важное и поднял глаза на Мицую с Ханагаки. - Вашего друга я прошу подождать, пока не закончатся процедуры. В них нет ничего страшного, так что поддержка не потребуется, - мужчина приподнимает уголки губ, - Я так думаю, - врач попытался разрядить обстановку, но заметив, что его слова никак не подействовали на мальчиков, проводит Ханагаки в кабинет. Оставшись один на один с закрытой дверью Такаши идет на поиски скамейки и, заворачивая за угол, слышит возгласы своих друзей. Мицуя даже не сомневался, что они найдут способ пролезть в здание. Он подходит к ним тихо, но ожидаемо его сразу же замечают. Чертовы люди с животными инстинктами. - Как вы зашли? – с легкой улыбкой спрашивает Мицуя, присаживаясь на старую лавку рядом с Хаккаем, предположительно уже зная ответ. - Как ниндзя, - гордо заявляет Баджи, расправляя свои плечи. Он стоял, облокачиваясь на Чифую, что пытался спихнуть его локти со своих плеч, - Где Такемичи? - В кабинете, нужны ещё какие-то результаты, - присутствующие понимающе хмыкнули и продолжили свои разговоры. Все были в приподнятом настроении, шутили, смеялись, строили планы на выходные и даже шикающие на них взрослые не портили их боевой настрой. Раз эти парни смогли зайти в здание – их уже никто не выгонит. Проходит больше получаса прежде чем к ним подходит человек в белом халате и висящими в переднем кармане очками. У него был уставший вид, растрепанные темные волосы и то выражение лица, которым он смотрел на мальчиков, не предвещало ничего хорошего. - Молодые люди, вы друзья Ханагаки-куна? – говорит врач, а Мицуя думает почему к ним постоянно подходят разные больничные работники. Он читает про себя имя на бейджике, что было немного скрыто очками – «Акихиро Ямамото». «Довольно распространенная фамилия» - проносится в его голове, прежде чем одобрительно кивнуть мужчине. - Пройдёмте со мной, мне надо с вами поговорить. Через несколько минут все уже находились в одном из многочисленных кабинетов в огромном здании. Ямамото-сан садится за стол и жестом приглашает занять место напротив на него, скорее по привычке, нежели осознанно. Перед столом стоит всего один стул и ни один из парней не садится на него, кто-то облокачивается на стену, кто-то остается у двери, подпирая косяк, а остальные стоят у стола, возвышаясь над доктором. В это время, освободившийся Ханагаки бродил по пустым коридорам больницы и не найдя Мицую, отправился на улицу. Такемичи бездумно шел по дорожке, что вела в небольшую прогулочную зону, рядом с больницей, здесь обычно гуляли старушки с их посетителями или врачи возили на колясках, засидевшихся в палате больных, что не могли передвигаться самостоятельно. От процедур на него накатила головная боль, что больно била по вискам, вытесняя любые другие мысли. Он шел один, да и видеть сейчас кого-то совершенно не хотелось, было желание не переставая идти, пока боль в голове не исчезнет, а ноги не будут гудеть от усталости. Но вместо этого Такемичи присаживается на обшарпанную скамейку. С неё как раз открывался вид на хоспис неподалеку. Вот стоит больница, а напротив неё место, где люди проводят свои последние дни. Тот, кто выбирал место для строительства был любителем черного юмора. Такемичи был одним из тех, кто много времени провел в больницах и умирать на больничной койке казалось слишком ужасным концом. На свежем воздухе боль потихоньку утихала, но на её место приходил гудящий рой мыслей. Неожиданное недомогание и плохое самочувствие разрушило все его планы, его собственное тело подводило его тогда, когда все шло хорошо. У него получилось вернуться к началу, наконец-то спасти Баджи-сана, Кадзутору. Чифую снова принял его безумный рассказ и все остальные доверяют ему… За черной полосой следует белая. …так почему он должен терять время в белых стенах с запахами медикаментов? А за белой – черная. Мимо него медсестра медленно везет молодую девушку на коляске. Русые волосы заплетены в растрепанный хвост, она улыбается и весело что-то рассказывает медсестре, руки машут в воздухе, дополняя её историю и Такемичи улыбается незаметно для самого себя, пока девушка не кладет ладони на колени. Дальше, после коленных чашечек у нее ничего не было. Уголки губ опускаются сами собой, а русоволосая продолжает щебетать без умолку. Всегда, когда он видел таких людей, которые улыбаются, не смотря ни что, то чувствовал, что не имеет право жаловаться на свою жизнь даже в мыслях. И уж тем более сдаваться. «По крайней мере теперь у Тосвы есть настоящий капитан первого отряда и Кисаки выгнали из банды» - думает Такемичи, он глубоко вздыхает и замечает краем глаза знакомую фигуру. Черт легок на помине. Кисаки Тетта приближается к нему уверенной походкой, поправляет свои прямоугольные очки и смотрит прямо в голубые глаза. - Издеваться пришел? – опережает Такемичи Тетту. Если бы не его состояние сейчас, то он бы счел происходящее интересным, Кисаки никогда не приходил к нему поговорить. Тетта выгибает бровь и с нечитаемым лицом смотрит на него, - Разве не ты должен это делать? – Кисаки морщится, продолжает стоять, возвышаясь над Такемичи, - Поздравляю, Ханагаки, ты выиграл на этот раз. - Ты пришел только чтобы сказать мне об этом? – Ханагаки удивленно моргает. - Да, - Такемичи смотрит на Тетту во все глаза, тот выглядел, как обиженный ребенок с огромным чувством достоинства, который пришел сказать своему обидчику, что обязательно одолеет его в следующий раз. В этой ситуации скорее – уничтожит. И все же стоящий перед ним тринадцатилетний, что поубивал его друзей, пришел поздравить его с победой. Такемичи грустно усмехается. Он никогда не поймет, что в голове у этого парня. - Не убивай никого, Кисаки, - Такемичи больше не смотрел на него, он разглядывал хоспис и темнеющее небо над ним. Погода начала портиться и в это время года не знаешь, что пойдет, -дождь или снег. Был еще самый отвратительный вариант – снег вперемешку с дождем. В любом случае надо было поскорее укрыться в здании, а еще лучше уехать домой и укрыться в теплой постели, заварив себе быстрой лапши. Такемичи протяжно зевает, прикрываясь руками, и вздрагивает от голоса рядом. Ханагаки думал, что Тетта уже ушел. - Выглядишь хреново, - в его глазах читалось подозрение и.. сочувствие? Неужели он действительно так плохо выглядит, что сам Кисаки снизошел до жалости к нему? - Заткнись, - тихо отвечает Такемичи, ёжась от поднимающегося ветра, - Без тебя знаю. Кисаки долго смотрит на Ханагаки, словно желая проверить настоящий ли он. Такемичи, что смотрел вдаль, был не тем человеком, что ударил его на глазах у всей Тосвы, и это пугало и настораживало Тетту одновременно. Он уходит тихо, не прощаясь и не оборачиваясь. В самом деле, на что он рассчитывал, приходя сюда? *** Маленький душный кабинет, был завален бумагами, Баджи уже успел усмехнуться «А не бухгалтерия тут случайно?», что вызвало неодобрительный взгляд у старшего и пару смешков у Ханемии и Мацуно. Окон здесь не было, стояло несколько стеллажей с большими папками, на единственном столе лежало много документов и шариковых ручек. Помещение было пыльным и плохо освещаемым, Кадзутора, что решил почитать названия папок, чихнул пару раз и, быстро извиняясь, и отошел от полок. В углу на потолке паук сплел паутинку, что идеально вписывалась в интерьер кабинета. Доктор, надел очки, открыл свой блокнот, лежавший на столе, среди кучи бумаг, взял первую попавшуюся ручку и начал расспрашивать парней. - Ханагаки-кун имел никотиновую или алкогольную зависимость? Семеро ребят, отрицательно качают головой, подозрительно косясь на доктора, что после их ответа, быстро черкал записи в своих бумажках. - Были ли у него серьёзные травмы, - монотонно тянет Ямамото-сан, крутя в руках ручку, - Может сотрясение мозга? - Такемучи часто достается в драках, недавно он сломал рёбра, но сотрясения не было, - быстро отвечает Чифую, весь этот «допрос» напрягал его, как и остальных в комнате. Хаккай вообще молчал всё то время, пока они были в кабинете, стоя у самой двери, видимо для того, чтобы при первом же удобном случае покинуть это маленькое неуютное помещение. Кадзутора виновато наклонил голову при упоминании сломанных ребер, на что Баджи неплохо припечатал свою руку об его спину, пытаясь приободрить, друга. Доктор пару раз кашлянул, призывая не отвлекаться от разговора. - Может вы замечали у своего друга странное поведение? – доктор убрал ручку, сложил ладони в замок, облокотившись о локти. Он обвел уставшим тяжелым взглядом всех парней и остановился на Майки, не моргая. - Например? – спрашивает Манджиро, также прямо, смотря в ответ. - Апатичное поведение, смена отношения к окружающим, отказ от еды, перепады настроения, молчаливость, - спокойно перечисляет Ямамото-сан, не меняя интонации и все также держа взгляд на черных омутах Майки, - Самоповреждение? - Чего?! – вскрикивает Баджи, он отталкивается от стены и уже почти вплотную подошел к столу врача, но его вовремя останавливает Дракен, - Такемичи нормальный, он бы так не сделал! – кричит Кейске на весь кабинет и не успокаивается, пока к нему не подходить Майки и не кладет руку на плечо, заставляя сесть на единственный стул в комнате, который, к несчастью Ямамото-сана, был напротив него. - Прошу, успокойтесь и ответьте на вопрос - это важно, - мужчина тихо сглатывает слюну, смотря на разъяренного подростка перед ним, отодвигается от стола, стараясь держаться от черноволосого подальше. Он смотрит на более спокойных – Мицую и Дракена, а Манджиро, что продолжал сверлить его взглядом, Ямамото-сан стал избегать. Всё начинало выходить из-под контроля. - Такемичи стал тише, чем обычно, очень забывчивым, - начал Мицуя, понимая, что еще немного и доктор сбежит от них, - Он не ел несколько дней, пока мы не напомнили, - Дракен кивает, подтверждая его слова, продолжая стоять рядом с Кейске, на всякий случай. Последний же, как и Манджиро не сводил глаз с доктора и сидел как на иголках, желая то ли выйти, то ли перевернуть весь заваленный бумагами кабинет. Врач снова записал что-то в своём блокноте, - Когда это началось? – спрашивает он, поправляя, съезжающие очки. - Две недели назад, - говорит Кен. В маленьком помещении становилось слишком душно и некомфортно для нахождения целых восьмерых человек. А врач, как назло, замолчал и уставился в свой блокнот и на ту гору бумажек, заполнявших его рабочий стол. - Что с ним? – сказал Мацуно, желая поскорее найти Ханагаки и уйти домой. Доктор снял очки и устало потер переносицу. Было видно, что слова давали ему с трудом. Вероятно, потому что он не должен был им говорить об этом. - Мы точно не знаем, что с Ханагаки-куном. Есть несколько вариантов. Первый, это – прогрессирующая амнезия, - Ямамото-сан с хлопком закрывает блокнот и облокачивается на спинку стула, - Вторая, которая мало вероятна, это Альцгеймер, многие симптомы и показатели совпадают, но Ханагаки-кун, слишком слишком молод, чтобы иметь одну из форм деменции. В комнате воцаряется тишина, так подходящая этому пыльному кабинету. Парни смотрели на доктора, неверящими взглядами. Они предполагали услышать что-то на подобии недосыпа, усталости, нехватку витаминов, может излишней тревожности, но никак не то, что сказали им только что. - Самое странное, что симптомы есть, но откуда они взялись – неизвестно. Последний вариант, мы не исключаем, его состояние слишком быстро ухудшается и, к сожалению, точно определить болезнь мы сможем только на более тяжелой стадии, а пока… - Что? Выпишите ему таблетки? – перебивает врача Баджи. - Да, - спокойно отвечает Ямамото-сан, - И Такемичи-кун будет проверяться каждую неделю, - он говорит это настолько легко и без эмоционально, что у всех зубы сводило. - А если это всё же Альцгеймер? – тихо спрашивает Мицуя, а Хаккай мысленно проклинает его за этот вопрос, этого он совсем не хочет знать и даже предполагать. - Повторяю, это мало вероятно. Люди живут от трех до десяти лет, после установки диагноза, но сейчас, когда вы говорите, что началось все две недели назад, то боюсь, что мальчик не проживет и года с таким темпом развития болезни. Болезнь может протекать непредсказуемо, так что я попрошу вас об одной услуге, присматривайте за ним. *** Парни стоят в пустом больничном коридоре, переваривая услышанное. Каждый пребывал в своих собственных мыслях и искал там ответ на то, что делать дальше. Никто не говорил, как справляться с тем, что ваш друг постепенно забудет всё вокруг, включая и вас самих. Баджи решает выяснить все недомолвки прямо здесь и сейчас. Его голос кажется слишком громким для всей обстановки. - Чифую, - Кейске смотрит на Мацуно слишком серьёзно. Чифую ненавидит, когда он так делает, потому что не сможет проигнорировать его, когда он такой, - Ты что-то знаешь. Он констатирует этот факт. Баджи всегда всё отлично чувствовал. Может у него не хватало смышлёности сопоставить все факты, но интуиция никогда не подводила черноволосого парня. Он с легкостью узнал, что Кисаки - предатель, однако ему как всегда не хватало доказательств. Так и сейчас, доказательств, что его друг, владеет какой-то важной информацией, у него нет, но есть четкая уверенность в этом. И Мацуно всегда будет этим восхищаться в нем. Но только не сейчас, в данный момент он это ненавидит. Как и направленные на него шесть пар глаз. - Я не могу, - говорит он, его голос был очень тихим по сравнению с басом Баджи, - Такемичи попросил не рассказывать. - Чифую, ты слышал врача. Если есть что-то, что мы должны знать… - Мицуя не договаривает, старается не давить, но выходит всё наоборот. Мацуно кусает губы, взгляд метается по коридору, желая зацепиться за что-то, он начинает перебирать пальцы, желая поскорее закончить этот тяжелый день. Он поворачивает голову к окну и видит, как маленькая сгорбившаяся фигура, сидит одна на скамейке. Даже издалека он может узнать эту соломенную копну волос. Такемичи сидел там один и смотрел на темнеющее небо, совершенно неподвижно. Может, если они будут действовать вместе, то смогут всё изменить? – проносится в голове у Мацуно. - Вы мне не поверите, - Чифую сглатывает вязкую слюну. Он должен будет сильно извиниться перед Такемичи. - А что нам остается? Если есть хоть маленький шанс помочь Такемучи, то им надо воспользоваться, - говорит Дракен, стоящий рядом с ужасно молчаливым Манджиро. - Он из будущего, - говорит Чифую на удивление совершенно спокойно, – Он знал, что Дракен должен был умереть от ножевого ранения, как и Баджи-сан. Он говорил, что не раз прыгал во времени. У меня есть предположение, что это и могло повлиять на его здоровье и память. Никто не проронил ни слова после услышанного, так что у Мацуно катится холодный пот по спине. Вероятно, его вместе с Ханагаки прямо сейчас примут работники психушки. - Я знаю, что все это звучит как полнейший бред… - начинает он, оправдываясь. «Я выгляжу, как сумасшедший» - думает Чифую, пока его не перебивает Майки. - Я тебе верю, - говорит Манджиро, - Действия Такемучи всегда казались слишком странными, - продолжает Майки спокойным и уверенным голосом, что Мацуно вздыхает от облегчения. Раз Манджиро поверил ему – значит, половина дела сделана. Если на их стороне будет сам Непобедимый Майки, то они не смогут проиграть, верно? - Хотя все это надо переварить, - бурчит Кен, устало потирая глаза.