oblivion

- Это выглядит просто ужасно, - причитает Мицуя, осматривая порванную в нескольких местах форму Ханагаки, которую он собственноручно шил. - Прости, - мямлит Такемичи, переминаясь с ноги на ногу, - Я не знаю, как это вышло. Мицуя мысленно отмечает сколько работы необходимо сделать и убирает все лишнее со своего рабочего стола, - Зачем тебе вдруг понадобилась форма? Не думаю, что ты пойдешь с нами на Поднебесье… - Я пойду, - перебивает его Ханагаки. - Зачем? – командир складывает руки на груди, серьезно смотря на парня перед ним, - У нас хватает сил, чтобы разбить их, а тебе нельзя перенапрягаться, хватит с тебя драк. - Мне уже лучше, - продолжает стоять на своём блондин. Мицуя качает головой и бурчит под нос «упрямец», заодно ловко и аккуратно зашивая многочисленные дырки в форме. Он проходится взглядом по верхней части костюма и с тяжелым вздохом замечает, что правый рукав легче будет перешить, чем восстанавливать. Такемичи садится рядом и наблюдает за действиями Такаши. В кабинете кружка по шитью никого кроме них двоих. Ханагаки пришел намного раньше, но долго ждал, пока Мицуя закончит помогать девочкам. В итоге, командир второго отряда освободился только тогда, когда все члены клуба ушли по домам. - Только не дай Хайтани подкрадываться сзади. Я переживаю за твою голову, - прерывая тишину говорит Ханагаки. Сейчас он только и думал о драке с Поднебесьем, стараясь припомнить все мелкие детали, которые смогли бы помочь им безболезненно выиграть, - Её столько раз били за зиму, что страшно представить. Мицуя отрывается от пострадавшей ткани и смотрит на блондина, - Неужели? Тогда ты мой ангел хранитель? – сиреневоволосый улыбается, заставляя руки Такемичи дрожать, Ханагаки отводит взгляд к окну. Пушистые хлопья снега мягко ложились на землю, а в конце улицы зажигались первые фонари. - Но несмотря на это твоя гениальность никуда не ушла, - Такаши вскидывает брови и совсем забывает про форму, - Я помню, ты участвовал в конкурсе, мы с пацанами сидели в первых рядах. Твои костюмы были прекрасными, но еще лучше, когда ты вышел в свастонской форме и чуть ли не плюнул судьям в лицо. Голубоглазый грустно улыбается всплывшим воспоминаниям. Тепло медленно разливается по всему телу. Это первое воспоминание за последние несколько дней, которое вновь появилось у него в голове. После разговора о предстоящей битве, всё его прошлое словно испарились, как бы он не напрягал извилины, не бродил по городу в надежде узнать какие-то места, но ничего не происходило. А сейчас было чувство что фотопленка в голове проявилась. Осознание, что он наконец вернул даже маленький кусочек своей жизни, приносило облегчение и трепет в груди. - Я выиграл в конкурсе? – задумчиво спрашивает Мицуя, наблюдая за потянувшимися вверх уголками губ Ханагаки. - Да…тебе не было равных, - улыбка становится шире, а капельки счастливых слез скапливаются в уголках глаз. - Не подлизывайся, я всё еще расстроен насчет твоей формы, - фыркает Мицуя, включая фонарик на швейной машинке. - Но это правда! – вскрикивает Такемичи, поднимаясь со стула. Он подходит к столу, где работал командир и смотрит на одежду. Неужели все было настолько плохо? Мицуя легко смеется, никакой сверхсложной работы блондин ему не подкинул, но видеть вновь его яркие эмоции было настоящим удовольствием, - Будешь ли ты сидеть в первых рядах на моём дебюте снова? – говорит он, наклоняя голову в бок, ловя взгляд голубых глаз. Такемичи, краснея, неуместно громко отвечает «конечно», вновь отворачиваясь от Такаши. - Тогда, обещаю, что буду стараться и в этот раз. Швейная машинка зашумела, строив прямую строчку, крепко сшивая черной ниткой несколько частей ткани вместе. *** Проходит несколько дней, прежде, чем Поднебесье сделало свой ход. Пусть командирам удалось избежать встречи с битами врагов, однако другие участники Томана всё же пострадали. Инупи и Коко, по просьбе Ханагаки, были под постоянным присмотром первого отряда. Сам Такемичи жил в это время у Манджиро, опасаясь, что Муто снова заявится к нему домой. В этот раз он не возглавит Черных Драконов, в этот раз Сейшу не увидит в нем дух первого поколения. «Это к лучшему» - думает Ханагаки, замечая недовольные взгляды двух Черных Драконов из-за того, что Баджи с Кадзуторой никуда не отпускают их одних. «Зато вы не расстанетесь, как в тот раз» Свастоны собрали экстренное собрание, как только пятый отряд перешел к Поднебесью. Майки объявил, что скоро состоится большая драка. - У них огромное численное преимущество! – кричит кто-то из толпы, - А у нас половина парней побито! Его подхватывают нервные вскрики сокомандников. «И пятый отряд нас предал!» «Мы не выстоим» «Устроим засаду! С оружием. Надо уравнять шансы». К храму подъезжает Пеян, выписывая всем словесные подзатыльники, и настраивает всех на честный бой. - К тому же, у Томана есть я, - говорит Майки. Это окончательно вселяет веру на победу в свастонцев. Свастонцы скандируют «Томан! Томан! Томан!», боевой дух снова поднят, командиры на месте, и Манджиро Сано готов разбить Поднебесье на маленькие кусочки. Собрание проходит почти как в прошлый раз. Это заставляет плохое предчувствие Такемичи снова вернуться. *** Майки, Эмма и Такемичи гуляют неподалеку от дома. Живя в доме Сано, за Ханагаки постоянно присматривали эти двое. Эмма тщательно следила за его питанием и вопреки его желанию устроила встречу с Хинатой. Поговорили они мирно и в итоге расстались друзьями. Такемичи уверен, что младшая Сано рассказала о его состоянии Тачибане, но было уже слишком поздно, чтобы волноваться об этом. Он видел их жалостные взгляды, что заставляли желудок выворачиваться и чувство вины подниматься к горлу. Эмма была одной из тех, кто спасал Майки. Этот вывод Ханагаки сделал после нескольких дней жизни с ними. Они были одной семьёй и крепко держались друг за друга. Их тихую прогулку нарушил Инупи, запыхавшись он подбегает к ним и молча отдает Майки белый конверт. Манджиро тут же открывает его и читает вслух: «Пусть Свастоны приходят сегодня в 8 часов вечера, на седьмую пристань Ёкохамы. Подпись: Курокава Изана» - Ублюдок, - шипит Сейшу, - Не хватило смелости встретиться лично. - Скорее, он не считает нужным посещать нас своим визитом, - говорит Майки, задумчиво смотря на аккуратно выведенные буквы в письме, - Нужно собрать Томан и объявить о драке. Инупи кивает и собирается уйти, но глава останавливает его, - Нам нужно поговорить, Такемучи, Эмма, подождите нас здесь немного, ладно? Они отходят поближе к дому, так, чтобы их не было слышно. Эмма с Ханагаки остаются у дороги. - Мой брат «Изана» недолюбливает Майки, да? – начинает девушка, она неловко перебирает пальцы, смотря себе под ноги. Такемичи только кивает. - Знаешь, я всегда мечтала иметь большую семью, где мои братья постоянно бы ссорились, но всегда сидели бы за одним столом. Чтобы дедушка ругал их за баловство, и каждый праздник мы бы проводили вместе. И почему мальчишки постоянно деруться? - Эмма говорит тихо, словно рассказывает, то что никогда не произносилось вслух. Она замолкает и видимо по тому как девушка хмурила брови, решала, говорить ли следующие слова. Эмма подняла свои блестящие глаза на парня, сколько Такемичи знал её, этот блеск никогда не угасал, - Майки на самом деле никогда не показывает свою слабую сторону. Он очень сильный, так что я обязательно спасу его, когда это будет нужно! И Такемичи поверил ей, в самом деле все бы поверили. «Она это сделает» - думает он. Делала ли она это раньше? Я не помню такого. Но почему? - Я не сомневаюсь в этом, - говорит он, а тошнота вместе со скрежетом в ушах подбирается так близко, что становится трудно стоять на ногах. Тело прошибает озноб, а пальцы леденеют, отказываясь двигаться. Неподалеку слышится ревущий мотор мотоцикла. - Эмма, давай пойдем домой, - Такемичи берет её за руку, чтобы увести к брату, но та останавливает его. - Надо подождать, пока Майки закончит, он не любит, когда его отвлекают, - Эмма качает головой, убирая свою ладонь из его. Мотоцикл рядом проносится слишком быстро. Глухой удар заставляет вздрогнуть. Двое мотоциклистов, остановившись, оборачиваются посмотреть на лежащее тело, истекающее кровью. И убедившись в выполненной работе, байк уносит убийц прочь. Что произошло? - Эмма? Такемичи отбивает колени, приземляясь рядом с девушкой. Он обнимает её разбитую голову, закрывает ладонью рану, но кровь все равно просачивается сквозь неё. Красная жидкость пачкает его руки, одежду, асфальт. Железный привкус оседает на языке, что пытается сказать хоть слово. - Майки, - хрипит он, пытаясь позвать на помощь. Слезы застилают зрение, ком в горле еле сглатывается, - Майки! – надрывно кричит он. На шум прибегают Инуи и Манджиро. Они замирают на пару секунд. Сейшу звонит в скорую, а Сано присаживается рядом с сестрой. Он забирает девушку в свои объятия, перекладывает на колени, проводит рукой по испачкавшимся в крови волосам. Эмма с трудом открывает глаза. - Майки? – слабо зовет она. - Всё будет хорошо, - шепчет Манджиро, продолжая поглаживания, - Скорая скоро приедет. - Я… Майки, если со мной что-то случится, то передай Доракену, что я люблю его. Девушка протягивает к нему руку. - Дуреха, сама ему скажешь. Майки сжимает ладонь в ответ. - Такемичи, - младшая Сано поворачивает голову в его сторону, - Позаботься о Майки, ладно? Желтые глаза закрываются, а ослабевшая рука безвольно падает. - Эмма? Эмма! Кенчин просил не говорить, но он тоже любит тебя. Это взаимно, - Майки прижимает её к себе, губы дрожат, но он продолжает говорить, - В моем сне, вы обязательно сыграете свадьбу, родите мне племянника. Я приду к вам в гости, мы будем вспоминать приятные времена, попивая алкоголь. Позовем Мицую, Па и Такемучи, будем шуметь и веселиться. Разбудим ребенка, из-за чего ты отругаешь нас. Так ведь, Эмма? - Майки-кун…, - Такемичи рыдает, смотря на то, как Манджиро сжимает в объятьях уже мертвое тело. - Такемучи, накрой Эмму, она какая-то холодная.