Серебряная

12. Агнесс летала в собственных снах, по просторам неизведанных измерений, где воздух был свежее, а трава зеленее. Каждый день, они с отцом готовили вкусный и сытный завтрак, а после трапезы, направлялись на прогулку. Северус показывал ей маггловский парк под названием «Филосовский сад имени Ф. Бекона», Агнесс шутила над фамилией этого мужчины, ставя неправленое ударение на первом слоге. Отец привел ее в центр сада, где росло огромное дерево. Это был ее любимый сандал, только почему-то на нем росла черная смородина, ничем не смущая прохожих. Агнесс нарвала несколько темных плодов, поглотила их одним разом, жадно запихивая в рот любимые ягоды. Снегг тепло смеялся, гладя на свою дочь, пока она не обнаружила себя под алтарем, в белом платье. Глаза Драко сияли то ли от счастья, то ли от слез, но оба были такими безмятежными и блаженными, что никто не обратил на это внимание. Они слились в поцелуе, сразу после того, как священник Теодор Нотт спросил у них, согласны ли они быть вместе, не жадничая с эльфами тортами, и вышивая крестиком на полотне красные цветы каждый год, отдавая дань Мерлину, ну и конечно же стать супругами. Молодожены танцевали медленный танец, пока Агнесс не заметила своего отца, одетого в голубой вельветовый брючный костюм, да и к тому же, танцующего с какой-то симпатичной молодой блондинкой, и тут же разорвалась в хохоте. Пенси Паркинсон подарила им шарпейного черного мопса, и посоветовала сделать из того отбивные, замариновав пса перед этим смесью из розмарина и гвоздики, выдержанных в яблочном масле. Но вдруг, на пышную и роскошную свадьбу ворвался Волдеморт. Его оскорбил тот факт, что на празднование женитьбы того не пригласили. Темный лорд призвал очень темное заклинание, в виде адского пламени, и тут же кругом вспыхнули языки обжигающего огня. Вокруг началась паника, все бежали кто куда, а Агнесс пыталась найти своего мужа. Она кричала его имя, пока дым от огня не попал в горло. Девушка ходила среди хаоса, и уже заливаясь слезами паники, хотела только найти его. И она нашла. Драко лежал в луже крови прямо у алтаря, его белая рубашка пропиталась кровью, а глаза остекленели. Сильвер, а точнее уже Малфой, бросилась к бездыханному телу. Она трясла его, придерживая парня за плечи, но тот даже не моргнул. Агнесс обнимала его, покачиваясь из стороны в сторону, крича навзрыд имя мужа, пока слезы не образовали глубокий океан, в котором она начала задыхаться, не желая оставлять тело Драко гнить на дне водоема. - Драко…. Девушка прижала руки к вискам, слегка массируя их пальцами, пытаясь побороться с мигренью. Она открыла глаза, и немного проморгавшись, обнаружила себя, лежащей на койке в больничном крыле. Над ней стояли Мадам Помфри и Северус Снегг, которые, будто в унисон удивленно хлопали глазами, глядя на Агнесс. Было нетрудно догадаться, что заветное имя, девушка нетерпеливо произнесла вслух, что и вогнало в краску целительницу и директора Хогвартс. Она попробовала слегка сесть, опираясь на локти, но это далось ей с трудом, так как все тело затекло и онемело. После первого телодвижения, по всему телу пронеслось неприятное жужжание. Юная волшебница осмотрела больничное крыло, в котором лежала одна, и никого, кроме нее и целительницы с отцом здесь не было. Стойкий запах медикаментов и трав ударил по ноздрям, призывая легкую тошноту. Судя по мягкому свету, разлившемуся в помещении, девушка смогла предположить, что время убежало недалеко за четыре часа дня. Но как же безудержно ноет каждый сантиметр кожи. Хотелось только узнать, какие ужасы с ней сотворили несколько жестоких школьников. - Что они со мной сделали? – Агнесс плохо помнила события ее похищения, поэтому решила, что слова квалифицированной мадам Помфри об этом напомнят. Целительница подошла к столику, расположившемуся возле ее койки. Агнесс не сразу заметила букет цветов, мирно стоящих в хрустальной вазе. Она так сильно обожала садовые розы, что по телу пробежали мурашки, от приятного и очень приятного сюрприза. Маленькие венозно-красные бутончики играли в ярком контрасте с абсолютно бездушной и ахроматической палатой. Ей даже захотелось прикоснуться к нежным лепесткам. Но ее мысли прервала Помфри, протягивая девушке сухой пергамент. На нем указаны ее данные, а ниже был приведен список полученных травм, написанный едва разборчивым подчерком. «Перелом корней пятого и шестого зубов; три полулунные ссадины на лице; кровоподтёк в области правой скулы; ушиб правого плеча; ушиб левого предплечья; перелом двух ребер; разрыв тонкой кишки; повреждение селезенки; сотрясение головного мозга тяжелой степени; около десятка гематом мягких тканей по всему телу». Да уж. Агнесс пробежалась глазами по тексту, ни разу не моргнув, ощущая полную пустоту внутри. Она даже не пожалела о том, что чудом осталась живая, ей попросту было плевать на все это. Компания парней кровожадно издевалась над своей сокурсницей. И это значило так много для нее. Это будто бы окончательно перевернуло мир с ног на голову. Будто, в самом деле, всю детскую наивную доброту высосали из мира, оставив только холод и безудержную жестокость. Ей не хотелось в это верить раньше, но лежа на этой койке, до сознания медленно, но верно доплывало уяснение, что детство кончилось. И кончилось давно. Нет места доброте. Либо ты, либо тебя. Как в маггловской книге про мальчика Маугли. Девушка положила пергамент обратно на тумбочку, глядя строго перед собой. - Я выпишу тебя через пару дней, когда хотя бы твои кости полностью восстановятся. – С ноткой жалости предупредила Помфри, и ушла, оставляя отца и дочь наедине. Спустя долгое затишье, Северус, все-таки спросил: -Кто? "Какая любопытность" - усмехнулась про себя волшебница. Агнесс не отрывалась от заманчивого сверления дыры в одеяле своим потухшим взглядом, но ответила, - Симус Финниган и еще двое парней. Их я не знаю. Ей не хотелось скрывать ничего. Она хотела полностью обнажить свою душу перед каждым, кто встретится, ведь от нее, по сути, будто бы и ничего не осталось. Отец хмыкнул, а она удивилась, что директор Хогвартса не в курсе, кто совершил нападение на его дочь в его же школе. - Как ни странно, трех учеников с Гриффиндора, в том числе и Симуса Финнигана, нигде нет уже несколько дней. - Отрезал Снегг. Она не хотела ни с кем говорить. Агнесс мечтала о том, чтобы отец вышел из палаты, ведь маленькая девочка, умершая внутри уже повзрослевшей девушки, больше не нуждается в отцовской заботе и даже в его присутствии. Перелом двух ребер? От падения или удара? Она ничего не мыслила в анатомии, но примерно понимала, что ребра легко переломать. Хоть и жестоко. Они ведь могли бы врезаться в легкие? А разрыв тонкой кишки? Похоже на последствие прямого удара в живот. Но само жуткое - это сотрясение мозга тяжелой степени. Ведь, осложнения развиваются не сразу, а спустя месяцы и даже годы от перенесенного повреждения. Нужно проявить внимательность и осторожность. Юная волшебница умирала не в первый раз, но этот казался более устрашающим, ведь она не чувствовала больше ничего. Очень странная пустота разрослась внутри мерзкими колкими стеблями. Совсем незнакомая и пугающе обволакивающая пустота. Даже прекрасный букет, украшающий мрачную обстановку больницы лишь приятно удивил девушку, но не более. - Давно я здесь? – Спросила Агнесс, хрипя голосом. - Тебя не могли найти около трех дней, сюда тебя доставили два дня назад. – Сообщил отец. Она кивнула ему едва заметным качком гудящей головы, в знак принятия фактов. Пять дней. Ее тело беззащитно валялось в каком-то подземелье Хогвартса, подвергалось насилию. Обезвоженная, голодная, без волшебной палочки, целиком и полностью уязвимая, висящая на волоске смерти девочка лежала в темной сырой комнате три дня. Над полученными ранениями и ушибами плясали несколько целителей, латали ее, как тряпичную куклу, поили зельями, проводили многочисленные диагностики два дня. Такая странная, но четко ощутимая полярность: пока одни пытались мучительно медленно убивать, другие отчаянно спасают жизнь. Если бы не Драко... - Где Драко? Только задав этот вопрос, она, наконец, подняла на Северуса взгляд, за которым прятались невыраженные эмоции, девушка даже не понимала, как сильно ее волнует то, что сейчас с блондином. Возможно, открыв глаза впервые после восстановительного сна, ей бы хотелось увидеть Малфоя, даже не смотря на их ссору. Она не могла долго на него обижаться, ведь он - единственный, кто у нее есть. Конечно, Снегг подозревал об их взаимосвязи, но только с учетом того, что именно Драко ухаживал за состоянием ее здоровья на момент проживания в его же доме. Ему не хотелось обсуждать с ней пестики и тычинки, еще сильнее, чем когда у его дочери завелся роман с Поттером. Поэтому он старательно делал вид, что ничего не понимает. Ему некогда нянькаться с Агнесс. Ему всегда было некогда и это заставляло всю жизнь чувствовать себя ненужной и брошенной. - Он приходил сюда бесчисленно много раз, пока ты была погружена в исцеляющий сон, поэтому, посмею предположить, что вскоре мистер Малфой уже прибудет. Отец и дочь смотрели друг на друга, ожидая чего-либо, но говорить им было не о чем. Агнесс было приятно, от того что кто-то столь сильно переживал о ее жизни. И некто другой, как Драко Малфой – ее единственный друг, даже скорее родственная душа. Отец пожелал ей скорейшего выздоровления, не зная, что еще говорить в подобных обстоятельствах, и ушел, оставляя девушку со своими мыслями один на один. Юная волшебница попыталась сесть на кровати, пока все тело пронзала боль. Скорее всего, ее уже поили костеростом, пока она лежала в отключке, потому что ребра болели сильно, но терпимо. Агнесс открыла ящик ее прикроватной тумбочки. В нем она нашла свою школьную форму, а точнее то, что от нее осталось. Ранее белоснежная рубашка была испачкана пятнами уже засохшей крови, юбка была отрезана почти до линии бедер, и девушка проглотила огромный ком в горле, боясь предположить, не изнасиловали ли ее вновь? От черных колготок остались тонкие натянутые линии, будто капроновую материю рвали голыми руками, прямо на живой девушке. Мантии здесь не было, как и слизеринского зелено-серебряного галстука. Вся одежда была в разводах грязи пыли, и Агнесс удивилась, зачем вообще ее оставили в этом проклятом ящике. Если не смогли привести школьную форму в презентабельный вид, то точно могли бы выкинуть эти тряпки в помойку. Но больше всего огорчало отсутствие волшебной палочки из сосны, которую волшебница безудержно обожала. Отец не сможет позволить себе купить новую. Как она будет колдовать? Отрывистые воспоминания о тех днях, когда ее насильно держали неизвестно где, начали прорисовываться в сознании, пока она держала испачканный хлопок у себя в руках и не понимала, каким чудом осталась в живых. За этим делом ее застал Малфой, он стоял, опираясь на арку, служившую входом в больничное крыло, и наблюдал за ней, не зная себя от столь приятной новости - наконец, очнулась. Приготовившись к тяжелому диалогу, парень направился к Агнесс, отвлекая ту от болота собственных мыслей. Его лицо было украшено болезненной гримасой, будто Драко не спал последние сутки. Бледная кожа приобрела сероватый оттенок, а синяки под глазами молили о минуте покоя. В его руках был небольшой крафт пакет, который тут же заинтриговал девушку, но это было не так важно, как внезапное осознание, что парень увидит ее изуродованное тело и лицо. Она резко кинула свою одежду обратно в ящик и приняла попытку встать на ноги, но внезапная агония пронеслась по телу обжигающим огнем. Драко не пропустил это мимо глаз, и, подбежав к ней, нежно придерживая девушку за плечи, усадил ту обратно в постель, накрывая худые девичьи ноги одеялом. Он смотрел на нее глазами, выражающими такую неистовую печаль, что они вот-вот покроются пеленой предательских слез. - Как ты себя чувствуешь? – Видимо, ничего лучше парню в голову не пришло. Агнесс только усмехнулась в ответ натянутой улыбкой. Малфой просто искренне переживал за нее, но не в силах оценить это по достоинству, девушка была с ним немного жестока. Только сама не понимала зачем. - Ты еще обижаешься на меня? – Спросил Драко, садясь на край ее кровати. Она помотала головой, хоть и с трудом. Каждое движение отзывалось болью, но говорить вслух, будто, было сложнее. Малфой не знал, что ей сказать, и это начинало раздражать. Почему все относились к ней так? Никто никогда и не подбирал слов, говоря с ней, а сейчас что? Подумаешь, избили до полусмерти, Агнесс же жива, и рано или поздно полностью выздоровеет. Если честно, физические травмы она переживала проще. Самые трудные времена наступили после смерти Альбуса Дамблдора, когда вместо крови по жилам, будто, бежал свинец, а панические атаки сопровождали ее, как минимум каждые два дня. Это было не описать словами, только она не могла найти ответа, почему после использования «круциатуса» не было никаких последствий, не считая мести в виде заточения и избиения. Девушка не заметила, как парень поднял с пола тот самый интригующий пакет. Агнесс многозначно выгнула бровь, над которой красовался не самый красивый кровоподтек, когда Драко протянул ей его. В нем лежало что-то черное, и, достав содержимое наружу, юная волшебница взяла в руки бархатное платье с длинными рукавами, и очевидно, очень дорогое. По его краям: на манжетах, подоле, были пришиты черные кружева. Оно было не самым длинным, но точно не коротким, чуть ниже колен всего на всего. - Спасибо конечно, но по какому поводу? - Одежда, в которой я тебя нашел…. – Блондин начал запинаться, будто бы нервничал. - Тебе была нужна одежда. Я не посмел бы копаться в твоем гардеробе, поэтому, решил купить что-то новое. Разумно. Ей было нечего добавить, кроме лекции о том, как сильно девушку смущают его дорогие подарки. Поэтому она натянуто улыбнулась. – Спасибо. Парочка еще посидела немного в тишине. Но она была уже не столь напрягающая, как до этого. Им было комфортно молчать рядом друг с другом, ведь почти все самое нужное, было и без слов понятно. - Ты нашел меня? - Да. - А где были те парни? - Там же. - Где они сейчас? - В надежном месте, Агнесс, тебе не стоит о них переживать. Она и не думала переживать за этих ублюдков, ей хотелось убить всех троих, даже того труса, который непонятно как со своей бесхарактерностью попал на Гриффиндор. Агнесс Сильвер не могла себе позволить простить людей, которые издевались над беззащитной девушкой. Ей хотелось не столько мести, сколько просто стереть своих обидчиков с лица земли, будто удалить пятно от кофе с одежды, с помощью «репаро». Такие мысли посетили ее впервые, ведь, никогда до этого она не желала увидеть, как угасает жизнь в чьих-то глазах, в особенности от ее руки. - Ты читал их мысли? - Поинтересовалась девушка. - В первую очередь. - Видел, что они делали со мной? Все? - Ей было нужно знать, что ее только били и ничего больше. - Скажу лишь то, что я пришел вовремя. - Закончил парень, зная, что Агнесс поймет, что он имеет в виду. Девичьи глаза опустились в пол. Она не могла описать то отчаянное чувство отвращения, испытываемое к большинству парней. Ими всеми правила лишь похоть, желание доминировать, чувствовать власть. - Мне очень жаль, Агнесс. - Что? - Недопоняла девушка, нахмурив брови. - Я должен был быть рядом. Я всегда должен был быть рядом с тобой. - Ругал себя парень, стыдясь даже смотреть на свою подругу. - Не должен. - Юная волшебница пыталась его подбодрить, его вины в этом не было. Абсолютно. - Нет. Должен. Было ясно, что тебе опасно даже дежурить по школе. В такие то времена... Она не знала, что ему сказать. Должно быть, ей всего лишь было необходимо выслушать Драко, не пытаясь переубеждать. - Мерлин, да я всю свою жизнь стою в стороне, пока дорогих мне людей терзают прямо у меня под носом. - Выдохнул он, бурча рефлексию себе под нос. Девичья рука медленно потянулась к парню. Ей хотелось его утешить больше, чем переживать о себе. Трепетно поглаживая ладонь парня, Агнесс попросту продолжала выслушивать его. - Будто с конца пятого курса все пошло к чертям. Сначала Долорес пытала тебя на моих глазах, а я ничего не сделал. Ничего. В этом же году, моя мать едва стала инвалидом в собственном доме, пока я сдавал экзамены. И одному Мерлину известно, сколько дерьма происходило с тобой за все то время, пока меня не было рядом. Сердце безнадежно заныло, пропустив несколько ударов. Сколько всего они пережили вместе и порознь? Что еще для двух душ подготовил этот жестокий мир? Все это казалось бы таким страшным и ужасающим, если бы в самом деле не происходило именно с ними. Драко продолжал смотреть в пол еще минут десять. Как же хорошо просто молчать рядом с друг другом. Невозможно описать то чувство, когда не нужны слова, чтобы целиком и полностью чувствовать друг друга каждой клеточкой. - Слушай, ты не хотела бы провести рождественские каникулы у нас в мэноре? – неожиданно для обоих спросил Малфой. Агнесс задумалась лишь на секунду, и отрицательно помотала головой. Может раньше, она бы согласилась. Но сейчас ей, и в правду, не хотелось проводить каникулы в штаб-квартире Пожирателей смерти. Даже если среди них ее самый близкий человек, который хоть и бывает придурком, но искренне ее ценит и никогда не причинит ей вреда. Ей было неловко от того, что он увидел ее в таком состоянии, потому что парень почти боготворил ее, но сейчас хрупкое девичье тело было изувечено, и это бесконечно огорчало. Его голова немного опустилась вниз, глядя на пол, в попытке скрыть какую-то гримасу на лице. Юной волшебнице показалось, что Драко даже поник, но пытался не подавать виду. За окном сыпали хлопья снега, обезличивая простилающиеся просторы лесов и полей подножья горы Гоутфелл.

***

Агнесс повесила последний стеклянный шар на веточку полу-лысой ели, и немного отошла, чтобы полностью оценить получившийся вид. Раньше, девушка всегда украшала рождественскую ель собственноручно и по-маггловски, но в это рождество определенно что-то изменилось. Медленно, но верно, она вешала старые украшения с помощью «Вингардиум левиоса». В этом году, она почти целиком и полностью абстрагировалась от маггловских методов, по причине искреннего отвращения к ним. Жаль, что ей не удалось полностью проследить за зарождением ненависти к этим людям. Она появилась резко, будто, взрыв, когда юная волшебница перебирала воспоминания из детства, где ее родители и одноклассники вели себя, будто скоты на убое. Не трудно было прийти к выводу, что они и есть самые настоящие животные, которых, конечно же, превосходили люди, наделенные магическими способностями. Тот факт, что волшебникам приходилось прятаться, ее будоражил. Ведь величие магов было попросту глупо отрицать. Они могли изменить буквально все, но вместо этого прячутся, как прокаженные, воюя друг с другом. Девушка была в том самом платье, которое ей подарил Драко. Она ломала голову, как он подобрал идеально подходящий ей размер, ведь, почти всегда новую одежду приходилось сдавать в ателье, чтобы ее ушили, потому что даже самые маленькие размеры были ей великоваты. Этот бархат приятно гладил девичью кожу, оставляя мурашки, время от времени. Северус появился в гостиной, и предложил приступить к рождественскому ужину. Он был не самым лучшим отцом, это точно, но всегда старался проводить с дочерью праздники, и хотя в этом году добиться этого было трудно, все же он здесь. Но Агнесс это было не нужно. Ей уже ничего не было нужно. Она не хотела, есть эту сухую рождественскую индейку, загадывать желание, глядя на убегающую стрелку часов, сидеть за столом с отцом, который теперь вечно не знает, что ей сказать. По-хорошему, она бы с радостью сделала вид, что никакого праздника нет, и легла бы в свою постель до курантов. Юная волшебница находила крайне глупым, праздновать какое-то там рождество, когда весь магический мир стоит под угрозой, в предвкушении кульминации войны. - Я не голодна. – Глядя на дерево, отрезала Агнесс и вернув отцу его волшебную палочку, ушла в свою комнату. Юная волшебница не хотела быть одна, но также не хотела проводить время в компании Снегга. Когда Малфой, хоть и, не желая того, рассказал ей про то, что отец не искал собственную дочь, ее посетила самая настоящая обида. Агнесс искали три дня по огромному замку некоторые учителя, и Драко в компании Забини, но не собственный отец, который, как всегда, был занят кучей дел. Даже человек, которому абсолютно всегда было плевать на Сильвер, искал ее на пару со своим другом. Ее удивила помощь Блейза, но не настолько, чтобы изменить к тому свое предвзятое отношение. Все-таки, он был одним из тех, кто пытался насмехаться над девушкой, отравляя ей жизнь, а такое она ныне даже не пыталась простить. Только один человек в ее жизни заслуживает ее милости, потому что именно он дает ей смысл жить, как бы странно это не звучало. Девушка даже заскучала по нему, хоть и отказалась проводить праздники в его обществе Пожирателей. Только вот она совсем позабыла, что ныне все ее окружение – это приспешники Волдеморта, и она в том числе. В комнате разнесся стук, и, разозлившись, Агнесс крикнула, - я же сказала, что не голодна! - К тебе гости. – Провозгласил Северус, с некой ноткой раздражения. Она удивленно вскинула брови, и, не зная, что сказать или сделать, просто на просто открыла дверь из своей спальни. На пороге стоял Снегг, и многозначно смотрел дочери в глаза, пока она вопросительно выгнула бровь. Отец отошел в сторону, и за его спиной оказался Драко, так привычно держащий ладони в карманах брюк. Парень посмотрел на свою возлюбленную исподлобья, и тут же ухмыльнулся, когда заметил ее крайне удивленный взгляд. Они молча вошли в ее комнату, под пристальным взором Северуса, от которого кровь стыла в жилах. Девушка села на кровать и уставилась на блондина, неловко стоящего у двери. - Зачем ты пришел? – Поинтересовалась Агнесс, но вышло более грубо, чем хотелось. Драко осматривал ее комнату с чистым любопытством: одна дверца гардеробного шкафа была открыта, а из нее вывалились несколько тряпок; на рабочем столе творился самый настоящий хаос, который Агнесс обычно зовет творческим беспорядком; над этим самым столом висели плакаты с Бобом Диланом и рок-группой «Nick Cave and the Bad Seeds»; на комоде стояла хрустальная ваза с уже завядшим букетом, подаренным Малфоем, и несколько зажжённых свечей, около потрепанного патефона; на прикроватной тумбочке лежала раскрытая книга и еще одна ароматическая свеча. Она бы конечно, извинилась за беспорядок, ради приличия, но не хотелось изображать из себя саму чистоплотность. - Захотел тебя увидеть перед курантами. Агнесс усмехнулась. Ее просто раздражало это все. Не было абсолютно никакого желания праздновать рождество, сидя за столом с отцом, поедая пересушенную запечённую индейку. Не хотелось больше искать радости в мимолетных мелочах. Она бы с радостью отметила рождество и с Северусом, и с Драко, но это чертова война, которая нависала над магической Англией, как огромный сгусток темной энергии сжирала любые житейские интересы. Война вынуждала лишь отчаянно бороться за свою никчемную жизнь. Война вынуждала юную волшебницу убивать своих учителей и сокурсников. Девушка не могла думать о чем-то другом, ведь она искренне считала, что нет места для любви в этом бое. - Только не говори, что хочешь целоваться со мной в последние секунды уходящего года. – За что она так травила своего возлюбленного непонятно. Ни ему, ни ей. А Малфой очень умно и чутко игнорировал ее нападки, так как что бы она ни говорила, он знает, что внутри Агнесс живут идентичные ему чувства. Слишком сильные чувства, для которых и слова не нужны. - Слушаешь Боба Дилана? – Спросил Драко, пропуская ее колкость мимо ушей. - Да, а что? - Поставь свою любимую пластинку. Агнесс такая просьба застала врасплох, но она все же поднялась с постели, и, подойдя к комоду, открыла первый ящик. У нее было немного пластинок, но каждая была ей дорога, как навес золота. Юная волшебница достала воистину одну из самых любимых песен Боба, и поставила «Knockin' on Heaven's Door». Драко одобрительно кивнул, а это значило, что выбор он точно оценил. Только вот почему сам Драко Малфой, чистокровный волшебник, разбирался в маггловских исполнителях? - Вообще-то я принес для тебя подарок. Девичьи брови взлетели вверх. Она на самом-то деле не любила сюрпризы, а сюрпризы от Драко очевидно не планировали заканчиваться. Блондин потянулся рукой во внутренний карман своего пиджака, и вынул оттуда вытянутую коробочку. Агнесс стояла не двигаясь, как ошарашенная, из-за чего парень сам подошел к ней медленным шагом и вручил девушке свой подарок. Она хлопала длинными ресницами, глядя в серые глаза Малфоя, пока он лишь улыбался в предвкушении. Девушка взяла коробочку в руки, и медленно открыла ее. Внутри лежала почти черная волшебная палочка, и она была неимоверно красива. Ее собственная сосновая волшебная палочка была утеряна, когда на девушку совершили нападение, и изредка она одалживала палочку своего отца. Но сейчас Драко подарил ей новую, и теперь казалось, что не может быть подарка лучше. Сильвер достала орудие из коробки, и принялась разглядывать ее. - Корпус из граба. Грабовые палочки быстрее остальных приспосабливаются к стилю колдовства своих хозяев и очень быстро становятся персонифицированными. – Поделился Драко. И это было очень тактично, ведь в другом случае ей бы пришлось очень долго приспосабливаться к новой палочке. - Внутри сердечная жила дракона. Агнесс резко притянула парня к себе, и, прижавшись к нему как можно ближе, крепко обняла его. Ей стало жаль, что ему она ничего не сможет подарить. Он, как никто другой, заслуживает ее внимания, но она не может такого себе позволить. Все эти войны, весь этот кромешный ужас, творящийся за стенами комнаты, он нагнетал, но только Драко мог ввести в заблуждение и подарить умиротворение. - Спасибо, Драко. На душе стало, как никогда тепло, будто девушка всю жизнь жила в ледяном холоде. Ей захотелось ощутить тепло и нежность трепещущих губ, закрыв глаза на все. И будь ее воля, она бы жила только одним этим чувством, уводящим далеко за просторы материального мира. Только лишь теплая вибрация волнующих эмоций, пьянящих, словно наркотик. Желанных, любимых, которых всегда мало. Она притянулась к его устам, и их языки сплелись в ритмичном медленном танце. Легких аромат мяты щекотал ноздри. Агнесс почувствовала эту самую магию рождества, целуясь со своим возлюбленным в последние секунды уходящего года под воистину прекрасную песню, напрочь позабыв о надвигающейся темноте, молящей стучаться в небесные врата.