Безумие на двоих

Август, 1997

ТЕО

Десять дней назад силы, поддерживающие Волан-де-Морта обманом и при помощи темных заклятий захватили власть в Министерстве Магии, убив бывшего министра Руфуса Скримджера. Вторжение началось месяц назад, после смерти Дамблдора. Исподволь Пожиратели проникли в министерство, вербуя себе сторонников или накладывая подчиняющее заклинание «Империус» на тех, кто занимал важные посты. Наконец, внутри правительства набралось достаточно «своих людей», и те приступили к захвату власти. Почти без сопротивления подмяли под себя все. Битва между мракоборцами и пожирателями произошла в здании Министерства. Пожиратели смерти встретили сильное, но непродолжительное сопротивление. Большинство сотрудников министерства присягнуло новой власти либо по своей воле, либо благодаря заклятию. Так что битва больше походила на переворот. Руфус Скримджер был взят в плен и допрошен. Тёмный Лорд хотел узнать у бывшего министра, где прячется Гарри Поттер, но тот остался непреклонным и молча принял смерть. Наступила диктатура Тёмного Лорда на всей территории Магической Британии. Несколько домов, принадлежавших членам Ордена Феникса или членам их семей, были надёжно защищены как силами самих орденцев, так и министерской защитой. Тёмный Лорд знал, что в одном из этих домов должен был скрываться Гарри Поттер, за которым тот с особой страстью охотился. Как только Министерство пало, пала и его защита. Теперь во все защищённые дома вламываются Пожиратели. Все убежища стали общедоступны для сторонников тьмы, никто не мог чувствовать себя безопасно, зная, что к ним в любую минуту могут вломиться психи в костяных масках и убить. И повезёт, если это будет просто «Авада Кедавра», а не часовые пытки «Круциатусом» или какими-то маггловскими инструментами, которыми те не брезговали пользоваться, чтобы показать все оттенки тьмы и агонии «предателям». Он не слышал о Кетрин с 30 июня, после смерти Дамблдора, когда за ним пришел отец. Он скучал по её рыжим волосам, пахнувшим розой, по тому, как они липли к губам, когда девушка наносила блеск, по тому, как с ними игрался ветер или как снежинки путались в локонах, оставляя мокрый след. Скучал по карим глазам, которые меняли свой оттенок из-за освещения и настроения. Могли быть глубокими шоколадными, когда она думает, читает, складывает цифры, помогает собирать механизмы, а могли быть янтарными, когда солнечные лучи играют на светлой коже, когда он проводит большим пальцем по ключице, ведя вниз по ложбинке между грудей, когда он касается её с любовью. Он думал о ней каждый день, особенно когда солнце скрылось за горизонтом и Нотт ложился в ледяную постель один. Рука то и дело скользила под резинку трусов, но это было не то. Совершенно не то. Он лишь сбрасывал напряжение, а она даровала покой, удовольствие, настоящую эйфорию. И каждый день, закрывая глаза, Тео молился всемогущему Мерлину, чтобы Кетрин оставалась в Италии и не влезала в неприятности. Ради всего святого. Отец в первый раз позвал сына на собрание, сказав, что Темный Лорд, хочет с ним увидеться. От одной фразы мороз прошел по коже. Тео точно не хотел видеть то змееподобное существо никогда. Перед встречей выкурил пять сигарет натощак, в горле ощущал ком, тошнило, голова кружилась. Использовал заклинание, чтобы не осталось ни остатков сгоревшей бумаги на одежде, ни горького запаха на теле. Ни одна свеча над потолком не освещала бледную фигуру, что скорчившись от ужасного запаха гнили и смерти, которым пропитались стены когда-то величественного Малфой Мэнора, сидела в углу комнаты. Он хотел слиться с каменной стеной, чтобы красные глаза не нашли его. Приближенные восседали за одним столом с Лордом, все, кто поддерживал Тома со времен первой войны, и Драко, вникая каждому слову самодовольного вождя, что шипел протягивая букву «С», на манер змеи, разглагольствуя о своих успехах и раздавая задания на ближайшее время. Теодор помнил времена, когда поместье процветало, он проводил каникулы с Драко и Пэнси. Нарцисса показывала свой сад Джанет и Патриции, они могли часами сидеть в беседке, попивая чай, в то время как джентльмены, распивая более крепкие напитки, играли в бильярд. Это были хорошие светлые времена, затишье перед бурей. Трое детей наслаждались жизнью, не представляя, что их ждет впереди, не зная, что они будут испытывать животных страх. — На этом все, — закончил Лорд, обнажив гнилые острые зубы, кончиком языка прошелся по жёлтому ряду, будто предвкушая пищу. — Все свободны. К тому моменту, Тео насчитал сто восемнадцать плиток, складывающихся в единую мозаичную картину на полу, не больше одного дюйма в длину. И это только те, что были освещены. Но зная периметр комнаты и хотя бы одну сторону, можно легко вычислить общее количество плиток. Этим он и занимал свой пытливый ум, лишь бы не думать о Темном Лорде, не думать о его плане, не обращать внимания на кровавые пятна и на напряжение в комнате. «Если стол в длину примерно 600 дюймов и занимает 1/2 пространства, то...» Люди кланялись, покидая комнату. Драко на секунду остановился возле друга, сжимая руки в кулаки, глаза пошарили по болезненной фигуре, на одно мгновение маска безразличия слетела, он увидел беспокойство в серой радужке. Люциус положил руку на поясницу, подгоняя сына к выходу. — Нотт, — обратился к отцу Лорд, который не сдвинулся с места, ожидая приказа. Все мысли покинули разум. — Мой Лорд, я привел своего сына, — поднял темные, почти черные глаза. — Теодор, — прошипел Волан-де-Морт, безошибочно найдя скрытую во мраке фигуру. — Подойди ко мне, мальчик мой, — от одного только обращения Тео передернуло, но он поднялся со своего места. На ватных ногах дошел до темного волшебника. — На колени, — Нотт Старший ударил тростью под коленной чашечкой, парень без особого сопротивления опустился, будто слуга у ног хозяина, не смея поднять глаза. — Очень хорошо, — хмыкнул повелитель. — Я чувствую у него есть большой потенциал, чтобы послужить мне. — Я его тренировал, мой Лорд. Тренировал? Вот, как оказывается называются пытки по отношению к собственному сыну, когда тот корчится от боли на дорогом персидском ковре. Да, он вытренировал, Теодор научился почти не кричать, пока отец гоблинским кинжалом вычерчивает кровавую руну на коже. — Посмотри на меня, — приказал Лорд. Тео с неохотой поднял взгляд, встретившись с кровавым белком и со змеиным зрачком господина. Он чувствовал, как темный волшебник даже не старался сделать этот процесс менее болезненным, просто вломился в черепную коробку, по ощущениям будто здоровую иголку вгоняют в голову, и он уже внутри. Ментальные барьеры даже близко не такие прочные, как у Драко, тот учился этому годами. Поэтому Темный Лорд проталкивается внутрь почти без сопротивления. Волан-де-Морт расхаживал в голове, костлявые руки обтянутые бледно-зеленой кожей, потянулись к воспоминанию из школы, но не успела вспышка озарить разум, показывая картинки прошлого, как глыба растворилась у Лорда, рассыпаясь на песчинки, проскальзывая сквозь длинные пальцы. Затем он схватил следующий блок, но и тот от малейшего воздействия распался, оседая в ногах, а затем снова собрался в единую субстанцию. Тёмный волшебник несколько раз пытался просмотреть хоть одно воспоминание, но все безуспешно. Он вышел из головы. Тео оперся ладонями в пол, наверняка оставляя след от керамической мозаики на ладонях, чтобы не упасть, перед глазами плыли темные пятна. «Да, Спасибо, папочка, за поврежденный мозг, который на грани превращения в желе. Твоими стараниями легилименция мне не страшна». — Я не могу прочесть его воспоминания, — прошипел Лорд, переведя взгляд на отца. — Разум деформировался из-за воздействия Круциатуса, — опустив голову, ответил. — Ты повредил мозг моему слуге? — кажется, Лорд был недоволен, но Тео не особо обращал на это внимания, просто стараясь сдерживать рвотные позывы. — Да, мой Лорд, но это для его же блага.., — не успел отец договорить фразу, как красная вспышка пронзила тело, тот от сильного воздействия даже упал со стула. Но Нотт Старший не врал, он действительно не произнес ни звука, сжимая от боли зубы, трясясь в судорогах. Тео даже слышал, как хрустели суставы. «А это и вправду приятно», — пронеслось в голове, он понял, почему некоторые так любили данное заклятие. Чувствуешь небольшую радость, наблюдая, как тот, кого ты ненавидишь, корчится от боли. И вместе с этим пронеслось и следующее осознание — отец не простит ему этого. Но было уже плевать, этот момент, отпечатавшийся на подкорке, стоил того. Стоил головной боли, которая пройдет не скоро, очередных шрамов на грудной клетке. Лорд быстро закончил пытку, позволяя отцу подняться и занять прежнее место за столом. — Не смей больше делать этого без моего разрешения, не хватало, чтобы еще один представитель чистокровного рода оказался в Мунго. — Нет, это было не из-за благородства или даже жалости. Нет, ему нужны слуги, верные и «чистые». А явно не те, кто пускает слюни на рубашку, забыв собственное имя. — Да, мой Лорд, — с трудом попадая зубом на зуб, ответил. — Свободны, — на ватных ногах поднялся, с усилием держа тело вертикально. Они покинули Малфой Мэнор через каминную сеть гостиной, перемещаясь к себе. Нотт Старший вышел первый, опираясь на трость, дошел до дивана, за ним Тео, держась за стенку. — Ах, ты сопливый мальчишка, — слюна разлеталась в стороны, затем тяжелая пощечина опустилась на щеку, на этот раз удар оказался не таким сильным, чтобы оставить хоть какие-то повреждения, кроме красного следа от фамильного перстня. Но лицо горело, а в ухе застыл протяжный вой. Нотт Старший потянулся к кобуре на поясе, где лежала волшебная палочка из кедра. Вытащил, наставляя кончик на сына, раздумывая, какое заклинание применить, если Круцио теперь под запретом. — Мистер Нотт, — размышления прервал женский голос из угла комнаты. Тео закрыл глаза, наслаждаясь тем, как отголоски фразы ласкают израненную душу, словно бальзам охлаждает горящую рану, и в то же время надеясь, что разум окончательно сдал позиции, вызвав самую приятную галлюцинацию. — Мисс Блэкбери, — но отец разрушил все надежды, убирая палочку обратно. — Как погода в Италии? — Как всегда не обделена вниманием солнца, — Теодор позволил себе посмотреть на девушку, что стояла в цветастом сарафане на тонких бретельках, открывающем загоревшие участки кожи, совсем не подходящая одежда для пусть и летнего, но мрачно-дождливого климата Лондона. Волосы собраны в небрежный пучок. — А у Вас? — Увы, солнце нас совсем не радует своим присутствием, — Нотт Старший старался говорить вежливо, хотя это давалось с большим трудом. — Ах, этот хмурый город, — стала подходить к ним. Господи, блять. Он не мог поверить собственным глазам. Она здесь, пересекла не одну страну, находится в логове Пожирателя. Ради чего? Почему она не могла остаться с Забини. Куда, он, блять, смотрит? А родители? Неужели им наплевать. Почему она никогда не может просто сидеть ровно и ждать? Точно не мамин характер. Он забыл уже о боли и о тошноте, его волновала только она. Как она оказалась здесь? Порт-ключ? Он готов был обшарить все, дабы вручить ей вещь и унести отсюда обратно в безопасность. Чем дальше, тем лучше. Но она все приближалась и приближалась, натягивая удавку на собственную шею. — Неужели вы решили присоединиться к великому Лорду? Только это может послужить причиной Вашего нахождения в моем доме. — Мистер Нотт, это не Ваш дом. По документам это собственность Тео, ему передали его после семнадцатилетняя, так как вы гнили в Азкабане, — спокойно сказала она, смотря в черные глаза, испытывая. — А Тео очень рад моему визиту. — Ах, ты грязная девчонка, — толстая рука вновь на кобуре, но только сжимает конец палочки. Теодор инстинктивно шагнул вперед, закрывая собой Кетрин, хоть той ничего и не угрожало, сердце парня болезненно сжалось, ожидая, готовый в любой момент кинуть ответное заклинание. — Давайте же, Мистер Нотт, — с вызовом глядела она. — Сделайте хоть что-нибудь и будете гореть в огне, — она готова была получить убивающее проклятие, если это заберет и его. Но Нотт Старший не мог ей ничего сделать, и это еще больше раздражало. — Ты такая же безумная, как и твоя тетка, — ноздри расширились. — Еще хуже, — усмехнулась Кетрин, они продолжали играть в гляделки еще пару секунд, Нотт Старший сдался первым, сделав шаг назад. — У Вас есть час, — прошипел сквозь зубы, опираясь на трость, пошел в кабинет, стуча прорезиненным кончиком. — Что ты тут делаешь? — развернулся, рассматривая, соотнося запомненный образ с тем, что видит перед собой. — Пошли к тебе, — женская рука накрыло его, уводя, и он позволил, потому что не мог по-другому. Они поднялись по лестнице, картины внимательно провожали их взглядом, не смея произнести ни звука. Они оказались в спальне, если бы он знал, нет, если бы он позволил себе помечтать, представляя, что увидит её, то, несомненно, бы прибрался или позволил сделать это эльфам. Но Кетрин, казалось, не видела творящегося беспорядка, ведя его к креслу. — Ты тут все обкурил, — даже белый потолок закоптился, окрасившись в желтый. Тео даже перестал стараться скрывать вредную привычку от отца. А какой толк, если тот и так найдет повод для наказания? — Знаю, — остановился в шаге от конечного пункта, носом уткнулся в шею, вдыхая аромат чайной розы. — Щекотно, — дернула плечом, но, несмотря на сопротивление, он продолжил, оставляя влажные поцелуи на тонкой коже, наслаждаясь молочным вкусом. — Я так скучал, — приговаривал, сжимая талию, — так чертовски скучал. Тео, сжав ягодицы, приподнял девушку, сел на кресло, а она сверху. Отстранился, всматриваясь, глаза уже стали янтарными. Кетрин коснулась большим пальцем щеки, поглаживая горячую от удара кожу. — Он не должен был. — Все в порядке. Меня сейчас больше заботит другое. — И что же заботит твой пытливый мозг? — палец скользнул вверх между сведённых бровей. — Что ты тут делаешь? — Оставим разговоры на потом, — слегка коснулась губами, дразня. Он должен был отстраниться. Должен был добиться от нее ответов. А не поддаваться соблазну. Он так скучал, что не мог больше сопротивляться. Потянулся, хватая ее губы, рука скользнула в шелковые волосы, держа голову, чтобы она не отстранилась. Слегка прикусил нижнюю, заставив ее улыбнуться. Язык скользнул по шее, пробуя молочную кожу с соленым оттенком, оставляя влажные розовые следы. Кетрин лишь хихикала, пытаясь отстраниться, но он не позволял. Нет, он обезумел без нее и теперь не отпустит так просто. А смех возвращал его во времена спокойствия. До войны, когда не было опасности и боли. Кетрин обладала совсем не женственным смехом, в отличие от той же Паркинсон. Блэкбери в яркие моменты, запрокидывала голову, звонко и раскатисто смеялась, так что капельки слез стекали из глаз, а щеки пылали. Он опустил одну лямку, целуя плечо. — Я скучал. — Знаю, — подняла его голову, вновь целуя, более страстно, с языком. Так как целуются любовники. Пошло и жадно. Желая слиться в одно целое, прижалась к его груди. Ерзала на коленках, дразня. Тео пытался сопротивляться в первые секунды, но не мог. Напряжение в паху расло от покачиваний бедрами, а она, выправив край рубашки из брюк, теперь гладила живот. — Блять, — отстранился. Её губы припухли и казались ещё более соблазнительными. Он уже забыл, что хотел сказать. Стало абсолютно все равно на отца, на опасность, что в любую минуту могут прийти Пожиратели. Девушка встала, воспользовавшись замешательством. Приподняв край сарафана, коснулась резинки трусов, стягивая вниз по бердам, откидывая в сторону. Затем коснулась ремня, пряжка зазвенела. Он как заворожённый смотрел, не смея двигаться, будто боялся напугать. Девушка справилась с застёжкой, он поднял бедра, помогая стянуть штаны вместе с трусами вниз, освобождая возбужденный член. — Кетрин, — начал он смущённо, смотря в янтарные глаза. Девушка одной рукой приподняла платье, встав между его ног. Второй взялась за член, проведя пару раз рукой, оттягивая кожу, придвинулась, направляя головку ко входу во влагалище. Медленно стала опускаться, закрыла глаза. Он опустил руки на талию, придерживая. Она не двигалась, привыкая. — Мерлин, я тебя так люблю, — шепнул Тео, мазнув языком ключицу. Девушка, не прерывая зрительный контакт, упёрлась руками в его шею, стала двигаться, приподнимаясь и опускаясь. Теодор стал помогать, двигаясь бедрами в ее мучительно медленном ритме. — Люблю тебя, — она поцеловала его в челюсть, затем в щеку, затем в бровь и в кончик носа, каждый раз, когда опускалась. Он ускорялся вместе с ней. Напряжение росло, из-за пота одежда липла к спине. Его рука скользнула под подол, большой палец привычно лег на распухший бугорок, стал двигаться в привычном ритме, как она любит. Он точно знал, как доставить ей удовольствие. Дыхание сбилось, девушка запрокинула голову назад, сжимая рубашку. Губы поджала, подавляя стоны. — Ты. Так. Прекрасна, — рвано промолвил Тео и коснулся чувствительной груди, заставив ее громко выпустить воздух. Он мог бесконечно долго наблюдать, как меняются эмоции на лице. Как она прикусывает губу. Он ускорился, двигаясь все быстрее и быстрее, мышцы бедер начали ныть. Но он не останавливался, пока она не подошла ближе к краю. Громкий стон сорвался с губ, девушка опустила лицо на его грудь, восстанавливая дыхание. Она так сильно сжимала его внутри, что хватило нескольких толчков, ее вскриков, и того, как она тянет волнистые волосы, чтобы кончить. Откинулся на спинку, закрыв глаза, пока она губами щекотала хрящик уха, и накручивала шоколадный локон на палец. Спустя пару минут поднялась, стала искать свое нижнее белье на полу, обходя его носки, брошенную грязную одежду, смятую бумагу и фантики из-под медовых ирисок. Тео не стал терять времени, натянул штаны обратно. — Линки, — позвала Кетрин, приведя себя в порядок с помощью очищающего заклинания. По щелчку в комнате появился домашний эльфийка в грязно-синей наволочке, свисающей с одного костлявого плеча. — Хозяин, — она низко поклонилась, длинным носом почти коснувшись ковра, — Мисс Кетрин, — так же. Все эльфы получили ясный приказ ещё в ее первый визит: подчиняться, как хозяйке. — Чем Линки может вам помочь? — опустив большие глаза, спросила. — Подай чаю. Эльфийка кивнула и с хлопком исчезла. Девушка, не теряя времени, подошла к стоявшему у окна захламленному резному столу из красного дерева, началась складывать все бумажки в одну стопку. — Прости, за беспорядок, — обратился Нотт, взял пустой стакан, что пылился здесь с четверга и стал закидывать внутрь фантики. — Ты не должна. — Все нормально, — подошла, чтобы забрать предмет из его рук. — Просто пообещай, что не зарастешь грязью. Это будет самая глупая смерть. — Обещаю. Сегодня эльфы все уберут. — И заменят постельное белье. — Да, — кивнул. — Поэтому ты предпочла быстрый трах на кресле? — усмехнулся. — С тобой не важно, где, — провела ладонью по щеке. — Но да, в чистой постели было бы приятней, — несколько раз кивнула, вызвав у него улыбку. — У меня для тебя кое-что есть, — сорвался с места Тео, проведя по волосам рукой. Обошел стол, выдвинул нижний ящик, достал оттуда бархатную коробочку красного цвета. — Великовата для кольца, — отметила Кетрин, ставя чашку на стол, поверх какой-то книги. — А ты бы хотела, чтобы это было кольцо? Она пожала плечами. — Кетрин Нотт – звучит не плохо, — он улыбнулся; это звучит великолепно. Но нереально. Шанс того, что он переживет эту войну, ничтожно мал. — Открой, — отдав коробку, попросил он. Девушка открыла крышку, провела кончиком пальца по выгравированному рисунку на кулоне. — Роза ветров, — улыбнулась. С этим простым символом связано слишком многое, поэтому он и выбрал его. — Спасибо. — Надень, — она легко справилась с простой застёжкой на магните, поместив кулон в ложбинке между грудей. — На нем протеевы чары, — пояснил Тео, расстегнув несколько пуговиц на рубашке, чтобы показать свой, который девушка не заметила в порыве страсти. — Я не знал, когда увижу тебя и случится ли это вообще. Хотел даже отправить сову... Девушка сжала в руках кулон, Тео почувствовал небольшое жжение, закончив словесный поток. На обратной стороне без гравировки была надпись: «Спасибо». Улыбнулся. — Так, ты расскажешь мне, зачем ты тут? — в ответ она поджала губы, будто искала правильный ответ. — Волан-де-морт захватил правительство, — коротко, будто это все проясняет. — Если ты хотела дать ему отпор в Министерстве, то опоздала, — попытался пошутить Теодор в надежде заставить её улыбнуться, но это не сработало. — Рассекречено местоположение множества домов, — уголки губ парня упали, он понял всю серьёзность ситуации. И как он сам об этом не подумал, увидев её сегодня? Да, глупая, даже слишком, надежда, что только ради него она вернулась в Лондон, несмотря на все риски. — Твоя семья, — сказал он, и Кетрин кивнула. — Мать переживает, места себе не находит, она боится, что они мертвы, а меня больше пугает неизвестность. Не думаю, что Пожирателям интересна маггловская семья с одним сквибом и обскуром,— она посмотрела на него с вопросом, будто Тео может дать однозначный ответ, но тот лишь покачал головой. На собраниях говорили о «вскрытых» домах, но он не особо вслушивался. Если бы знал, то непременно попытался выяснять. — Но отец не разрешил нам покидать Италию. — Как ты сюда попала? — У Блейза есть порт-ключ, он давно его заказал, на всякий случай. Он дал с одним условием, что ты потом не кинешь в него непростительное. — Именно это я и сделаю при первой встрече, — печально усмехнулся Нотт. «Если доживу», — про себя добавил. — Я знаю, что это довольно глупо. Почти самовольно прыгать в лапы Пожирателям, но я не могу по-другому, — сказала с мольбой в голосе, как бы спрашивая разрешения. — Я не успокоюсь, пока не узнаю. — Может, лучше я? — сделал шаг к ней, но девушка покачала головой. — Тео, клянусь, я буду осторожна. Мне надо просто убедиться, что все в порядке. В случае малейшей опасности мгновенно активирую порт-ключ. — Ты же знаешь, — рука коснулась её щеки, приподнимая голову, чтобы посмотреть в глаза. — Если ты умрешь, то я этого не переживу. — Так, значит, будем, как Ромео и Джульетта, — её рука накрыла его. Кетрин познакомила его с некоторой классикой не магов. — Умрем вместе, — наклонилась, касаясь его лба. — Ты безумная. — Знаю. — Не смей умирать, — оставил легкий поцелуй в губы. — Только, если ты просишь, — улыбнулась ведьма, отступая. Её настроение совсем не соответствовало тому, что она собирается сделать. Она сделала шаг, прерывая контакт, а он уже чувствовал, как сердце сжимается. Он осознавал, что это все психосоматика, но не мог ничего сделать. Кетрин завязала удавку на его шее, а он позволил. — Еще увидимся, — сияла улыбкой, как в тот день, когда он в первый раз сказал, что любит. А затем с щелчком аппарировала. В это же мгновение появился поднос с гребаным чаем. Совсем не вовремя.